Евгений Войскунский.
Командировка
-----------------------------------------------------------------------
С сайта журнала "Если".
-----------------------------------------------------------------------
Я сидел за компьютером, сочиняя отчет о вчерашней пресс-конференции
Кимвалова. Пресс-конференция была скучнейшая (все понимали, что
предложенный Кимваловым новый налог на развитие культуры - пустая
фантазия), но если ты работаешь в отделе информации "Большой газеты", то
изволь писать этот отчет, причем писать так, чтобы те, кто будет его
читать, хотя бы не испытывали отвращения к печатному слову. Взять,
например, и вписать как бы между прочим: "А костюмчик на товарище
Кимвалове, невзирая на скудные средства культуры, тянул долларов на
триста".
- Дима, - заглянула в комнату розоволицая секретарша главного
редактора, - быстренько к шефу.
Ну, быстренько - это пусть шеф бегает, если хочет. Я не заяц. Сохраняя
достоинство, я неспешно прошел по коридору, перекидываясь словечками с
коллегами, вышедшими из своих отделов покурить.
Вошел в кабинет главного. Над ним, над его гладкой, отполированной
временем лысиной, висел плакат: "Входи смело, но не вздумай трепаться".
- Рассохин, - сказал главный, - вот пришло письмо из Приморска. Хотят
втихую продать "Пожарского".
- "Пожарского"? - переспросил я. - А, этот крейсер недостроенный... А
кому продать?
- А черт их знает. Не то Чили, не то Перу.
Ух ты! В моих мыслях понеслись коричневолицые гаучо в широкополых
шляпах, размахивая лассо. Уж так устроена моя голова, что ассоциации
возникают мгновенно. Впрочем, осадил я себя, гаучо - не в Перу, а в
Аргентине. Да и на кой ляд им, гаучо, крейсер в пампасах?
- Надо откликнуться, - продолжал шеф. - В главкомате военно-морского
флота уклоняются от ответа на прямой вопрос. Так вот: оформляй
командировку и лети в Приморск.
Совсем некстати была эта командировка. Как раз на сегодняшний вечер я
назначил решительное объяснение с Настей Перепелкиной (Ракитиной, как она
подписывает свои кино- и телеобозрения). Уж я ей все выскажу - больше года
она мне морочит голову. Видите ли, я моложе на целых семь лет, ах, ах! Ну
и что, если на каких-то шесть с половиной лет я моложе? Это нисколько не
заметно. У меня усы отпущены (недавно) и рост сто восемьдесят, а то, что у
меня "наивное выражение", Настя просто придумала, чтобы подразнить меня. А
вот она в своей короткой джинсовой юбочке, с копной рыжих волос, пущенных
по спине, никак не выглядит на свои тридцать два. Напускает на себя
многоопытность, а всего-то и есть у нее опыт неудачного замужества - ну и
что? Почти все молодые женщины теперь разведены. Такая у нас сумасшедшая
жизнь, ничего устойчивого, под ногами как бы одни зыбучие пески. Вам так
не кажется? Прежде чем идти в канцелярию выправлять командировочное
удостоверение, я заглянул в отдел культуры. Все ихние бабы были на месте -
сидели в клубах табачного дыма.
- Мадемуазель Ракитина, - позвал я, - выйдите на минутку.
Настя вышла с сигаретой меж пальцев и уставила на меня свои серые, в
черных ободках ресниц, глаза.
- Плохая новость, - сказал я, взяв ее за руку и подведя к фикусу в
деревянной кадке. - Я улетаю в Приморск.
- В Приморск? - В ее глазах мелькнуло удивление. - А зачем?
- Там возня вокруг недостроенного крейсера.
- Слышала. Сегодня сообщили, что туда вылетает Головань.
- Шут с ним. А плохо то, что мы расстаемся не меньше чем на неделю. Нам
надо серьезно поговорить.
- Ну, неделя - это немного, - улыбнулась Настя и сунула сигарету в свой
красивый, подведенный лиловой помадой рот. - Прилетишь, Димочка, тогда и
поговорим.
В самолете я повнимательнее прочитал письмо, выдернувшее меня в
командировку. Писал некто Валентин Сорочкин, журналист из газеты
"Приморское слово". За высокопарными фразами о России, великой морской
державе и все такое, стояла простая по нынешним временам вещь:
недостроенный авианосец "Дмитрий Пожарский" по причине пустой казны уже
одиннадцатый год стоит у заводской стенки и тихо гниет. Администрация
Приморска во главе с мэром Родриго Ибаньесом Сидоренко вознамерилась его
продать, с каковой целью вступила в переговоры с главкоматом
военно-морского флота, а также - по сведениям из неофициального источника
- с некоей латиноамериканской страной, возможно, Чили, возжелавшей оный
крейсер купить. Разумеется, администрация Приморска понимает, что
вырученные деньги уйдут в федеральную казну, но на какую-то их толику все
же возлагает надежды. Пусть хоть немного, но лучше, чем ничего, а то
судостроительный завод простаивает, et cetera, et cetera, дальше мне было
неинтересно, хотя писал этот Сорочкин весьма дельно, правда, несколько
витиевато - типичный провинциальный журналист.
Меня позабавило имя приморского мэра - Родриго Ибаньес. Вспомнились
латиноамериканские сериалы, бесконечно крутившиеся на телевидении в годы
моего детства, - уж не они ли виноваты в том, что новорожденным стали
давать имена героев этих фильмов? Ну да, а теперь они подросли, заняли
административные и иные должности в государстве Российском, всегда чутко
откликавшемся на глупости всякого рода...
Я-то эти сериалы не смотрел, а родители не отрывались, и особенно
обожала их бабушка Соня. Для нее сериалы были важнее всего на свете, она
обливалась слезами, когда с какой-то Алисией поступали несправедливо или
кто-то вдруг пропадал. Помню, я дразнил ее, ежедневно спрашивая: "Ну что,
нашелся Лукас?" - бабушка Соня смотрела на меня сквозь слезы и слабо
отмахивалась. А однажды сказала: "Димочка, что ты можешь в этом понять?
Нам всю жизнь показывали в кино железных борцов. Теперь мы впервые видим
простые человеческие чувства".
Потом сериалы перестали крутить, и вскоре старушка умерла.
От мыслей о бабушке меня отвлек шум, возникший впереди, в салоне
первого класса. Кто-то орал на весь самолет:
- Шо за пойло вы мне принесли, я вас спрашиваю?
Слышался взволнованный женский голос:
- Но, товарищ Головань, на базе только такое вино. Это "Массандра".
- "Массандра"! - гремел Головань. - Деготь, разведенный уксусом, вот шо
это такое! Позовите командира корабля!
- Но, товарищ Головань, - в женском голосе были слезы, - командир же
ведет самолет...
- Ведет автопилот! А командира - немедленно ко мне!
С Голованем не соскучишься, он же не может без скандала. Я вспомнил,
как Настя сказала, что Головань "тоже" летит в Приморск. И, наверное, тоже
по поводу злосчастного крейсера.
Я закрыл глаза, чтобы подольше удержать перед мысленным взглядом
Настино лицо.
В Приморске, едва я ступил на трап, меня объяла такая теплынь, словно я
перенесся в лето. Вот что значит юг. На дворе октябрь, в Москве холод и
слякоть, а тут - ласковое солнце. Легкий ветерок совершенно лишен
московского сволочного упорства. Стоят, не торопясь облететь, акации.
Одним словом - юг.
Голованя встречала делегация со старательно-радостными улыбками.
Начался у них целовальный обряд, снова вошедший в моду. А я выискивал в
толпе встречающих Валентина Сорочкина, которому перед вылетом дал срочную
телеграмму. Почему-то он рисовался мне с маленькой кудлатой головкой на
длинной шее. Обычно такие, длинношеие, обожают совать нос не в свое дело и
склонны строчить обличительные письма.
Вдруг я увидел картонный квадратик с надписью: "Рассохин, мы вас ждем".
Парень, высоко державший этот квадратик, был белобрыс, синеглаз и улыбчив,
желтые брови домиком. Шея была нормальной длины. Его крепкую фигуру
облегал джинсовый костюм. Такие типчики, подумал я, не откажут себе в
опасном удовольствии покрутить хвост тигру.
Сорочкин усадил меня в старый обшарпанный "Москвич" и повез в гостиницу
"Приморская". Он не умолкал ни на минуту. Городская администрация весьма
встревожена прилетом Голованя - влиятельного парламентария, главы
патриотической фракции, который не раз высказывался за достройку крейсера
и, конечно, намерен воспрепятствовать его продаже. Но Голованя будут
всячески умасливать.
Слушая Сорочкина, я поглядывал по сторонам. Когда-то в детстве я был с
родителями на курорте близ Приморска, и город запомнился пышной зеленью и
зеленой же горой, на верхушке которой стоял белоколонный ресторан. Зелень
была и теперь, а ресторана на горе - как не бывало. Впрочем, может, это
была не та гора.
Над полукруглой площадью, уставленной торговыми палатками-киосками,
висело огромное полотнище: "100-летию Октября - достойную встречу!"
Вот и гостиница - дом советских времен с могучими фигурами тружеников
серпа и молота на тяжелом фронтоне. Забронированный Сорочкиным номер
оказался вполне приличным - одноместным, с ванной, но без горячей воды. Я
умылся холодной и, выйдя из ванной, увидел на журнальном столике бутылку
вина и рулет, нарезаемый расторопным Сорочкиным.
- Это вы зря, Валентин, - заметил я. - А может, я как раз сторонник
продажи крейсера.
- Это вы так шутите? - хохотнул Сорочкин. - Наше местное полусладкое
вам понравится. Войдите! - крикнул он на стук в дверь.
Вошел невысокий человек лет пятидесяти, явно пренебрегающий бритьем. На
голове у него косо сидел синий выцветший берет. Помятое лицо с набрякшими
подглазьями имело выражение немедленной готовности постоять за свои
попираемые права.
- Знакомьтесь, - представил Сорочкин. - Спецкор "Большой газеты" из
Москвы Дмитрий Рассохин. Главный строитель "Пожарского" Шуршалов Иван
Евтропович.
Обменявшись рукопожатием, мы сели за столик. Главный строитель быстро
хлопнул стакан местного полусладкого и принялся очень громко, словно на
митинге, поносить нынешние времена, федеральные и городские власти, а
также негодяев, норовящих украсть с крейсера все, что на нем есть.
- Вчера унесли пеленгатор с крыла мостика, - кричал он. - На кой черт
им нужен пеленгатор? Нет, тащат все! Подбираются к навигационной рубке,
рубка на запоре, но их не останавливают никакие замки! Воровская страна!
- Разве крейсер не охраняется? - спросил я и отхлебнул из стакана. Вино
и впрямь было приятное.
- Охраняется, конечно. Но охрана - солдаты местного полка, которым
платят ничтожное жалованье. Могут эти мальчишечки, я вас спрашиваю,
устоять перед взяткой?! - Голос Шуршалова выдал мощное крещендо.
- Неужели никого из воров не поймали?
- Ловили! Я сам неоднократно. Но они неуязвимы. Все равно, говорят,
крейсер идет на продажу.
- Сколько примерно нужно денег на достройку?
- Четыреста миллионов. Главным образом - на электронику, на
зенитно-ракетный комплекс. По проекту крейсер должен был стать
ультрасовременным боевым кораблем. А теперь, через столько лет... -
Шуршалов горестно махнул рукой и влил в глотку еще полстакана.
- Если он все равно безнадежно отстал... ну, морально устарел, что ли,
- сказал я, - то, может, действительно имеет смысл его продать...
- Ни в коем случае! - Главный строитель трахнул кулаком по столику. -
Столько в него вложено труда и... Дайте средства, и мы сумеем сделать
вполне боеспособный корабль. Я писал об этом во все инстанции, на самый
верх писал - ни один гусь не откликнулся. Им плевать на крейсер, на
оборонную мощь, на все им плевать, лишь бы усидеть в своих вонючих
креслах.
- Иван Европович, - начал было я, но он меня перебил:
- Евтропович!
- Простите, Иван Евтропович. Сегодня прилетел сюда Головань...
- Какой Головань?
- Ну, Игнат Наумович, депутат, председатель фракции...
- А, Игнат Наумыч. Он же из этих мест, из Гнилой слободы. Ну и что
Головань?
- Он сторонник достройки крейсера. Надо бы вам к нему обратиться.
- Пробиться, - поправил меня Сорочкин. - Через кордон охраны местных
политиканов.
- Пробьюсь, - пообещал Шуршалов и яростно поскреб небритый подбородок.
- А вас, Распопов...
- Рассохин, - поправил я.
- Вас попрошу написать в газету. Мы все еще, черт дери, великая
держава, хотя и отодвинутая на задворки. Нам нельзя без сильного флота.
Крейсер "Дмитрий Пожарский" должен войти в строй.
Я подумал, что очерк можно начать с этих слов.
После его ухода Сорочкин подсел к телефону:
- Будем теперь отлавливать нашего Ибаньеса.
- А кто это?
- Председатель горсовета, по-старому, мэр. Родриго Ибаньес Михайлович
Сидоренко. В городе его называют просто: наш Ибаньес.
Пока он трудился у телефона, я подошел к окну. Площадь отсюда, с
третьего этажа, выглядела почти как во времена реформ. Горожане толпились
у палаток-киосков, у некоторых стояли длинные очереди. Что они там
покупают? - подумал я. С тех пор как исчезли импортные товары, торговля в
стране резко оскудела. А здесь, гляди-ка, что-то еще осталось. Ну да, юг.
Фрукты-овощи. А очередь, наверное, за маслом, за сахаром, которые
отпускают по талонам.
У гостиничного подъезда хлопотали в поисках корма голуби. Один из них
вдруг распустил веером одно крыло и стал, курлыча, кружиться вокруг сизой
голубки.
- Дмитрий! - позвал Сорочкин. - Наш Ибаньес на проводе.
- Здравствуйте, Родриго Михайлович, - сказал я в трубку, пропуская это
дурацкое "Ибаньес". - Я Дмитрий Рассохин, спецкор "Большой газеты"...
- Знаю, уже знаю, - послышался высокий, немного в нос, голос. - А по
какому делу пожаловали в наши края?
- По поводу крейсера "Пожарский". Когда вы смогли бы меня принять?
- Так. "Пожарский", понятно. Ну что ж, подгребайте к трем часам. Раньше
не смогу.
- Хорошо, - сказал я, - в три часа.
Мы договорились с Сорочкиным, что он заедет за мной в час. Мне хотелось
сначала прокатиться в порт, посмотреть на крейсер, стоящий у стенки
судостроительного завода.
Мы допили вино. Сорочкин уехал в свою редакцию, а я решил прилечь
отдохнуть. Скинул куртку и ботинки, взял с кровати одеяло и улегся на
диван. Посплю часика полтора. По привычке двух последних лет перед сном я
вызвал в памяти лицо Насти.
Садясь в потрепанный "Москвич", я взглянул на Сорочкина. Вид у него был
серьезный, сосредоточенный. Вместо джинсовой куртки - широкий полотняный
китель, как у пожарного.
- Что у вас под кителем? - спросил я. - Меховой жилет, что ли?
Сорочкин засмеялся и нажал на газ. Мы выехали с площади. В безлюдном
переулке Сорочкин наклонился ко мне и сказал вполголоса:
- Я напал на след заговора.
- Какого заговора?
- Они хотят ровно в полночь бабахнуть по мэрии, ну, по горсовету. Как
раз наступает двадцать пятое октября, понимаете? Годовщина по старому
стилю.
Я не понимал: кто и из чего хочет бабахнуть?
- Ну, с крейсера, ясно же. - В голосе Сорочкина послышалась досада. -
Корабль отбуксируют на рейд, и там Братеев подготовит одну из пушек к
стрельбе.
- Какой Братеев?
- Бывший артиллерист. Кавторанг в отставке. Когда я служил срочную на
БПК, Братеев был у нас командиром бэ-че-два. Красавец мужик!
- Валя, - взмолился я, - не говорите загадками!
- Да ну вас, Дмитрий, - отозвался он, сворачивая на широкую, обсаженную
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг