Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов
ПРОЩАНИЕ НА БЕРЕГУ
----------------------------------------------------------------------------
Сб. День гнева - Москва, Знание, 1992, 320 с.
ISBN 5-07-001959-7
OCR and spellcheck by Andy Kay, 01 January 2002
----------------------------------------------------------------------------
...Встречаются существования, как бы поставившие задачей заставить других
оглядываться на шорохи и загадочный шепот неисследованного.
Александр Грин
Белый дизель-электроход медленно приближался к скалистому берегу.
На палубе топтались пассажиры - веселые, хорошо одетые. Они
переговаривались, смеялись, предвкушая купание и отдых, и любовались
дельфинами, которые то и дело выпрыгивали из сине-зеленой воды.
Платонов ничем не отличался от курортников. Он подумал об этом и
усмехнулся своим невеселым мыслям.
Берега раздвинулись. "Федор Шаляпин", миновав клинок мыса, вошел в
широкую бухту. Сразу открылся город.
С любопытством глядел Платонов на живописно раскиданные по скалам
желтоватые дома и буйную тропическую зелень. Белый конус маяка на краю дамбы
был прочно впечатан в голубое небо. Над гаванью, над стеклянным кубом
морского вокзала, над черепичными кровлями домов дрожало марево знойного
дня.
"Ну, здравствуй, старина Кара-Бурун", - мысленно сказал наплывавшему
городу Платонов. Скажи он это вслух, приветствие могло бы прозвучать излишне
фамильярно, так как он прежде никогда не бывал в этом городе. Но мысль тем и
хороша, что никто ее не слышит.
Кара-Бурун был построен на месте древнего греческого поселения. Он знавал
времена расцвета, бурно наживаясь на заморской торговле, знал и упадок,
когда торговля хирела и фрахт перекочевывал в более удачливые портовые
города. Немыми свидетелями далеких времен высились над городом, на скалистых
холмах, полуразрушенные сторожевые башни - из их бойниц, нацеленных в море,
теперь выглядывали не мушкеты, а веселые ветки дикого орешника.
Кара-Бурун был неприступен с суши и трудно достижим с моря -
обстоятельство, сыгравшее немаловажную роль в дни героической обороны от
фашистского десанта во время Великой Отечественной войны.
Но уже давно не дымили крейсеры на рейде Кара-Буруна. Теперь его морской
порт посещали только пассажирские суда в курортный сезон, длившийся,
впрочем, добрых десять месяцев в году. Волны курортников скатывались в город
и, наскоро пощелкав фотоаппаратами и пожужжав кинокамерами, заполняли
электропоезда, которые уносили их в Халцедоновую бухту с ее прекрасными
пляжами, многоэтажными пансионатами, стекло-бетонными соляриями и аэрариями,
с десятками кафе и автоматов-закусочных,
В Кара-Буруне жили служащие районных учреждений, врачи, работники
курортного управления и фабрики сувениров. Значительную часть населения
города составляли отставные военные моряки, посвятившие свой досуг
разведению клубники и рыболовному спорту.
Кроме того, здесь жил Михаил Левицкий - племянник Платонова.
Своего племянника Платонов видел в последний раз лет тридцать назад.
Михаил был тогда еще совсем малышом. От покойной сестры Платонов знал, что
племянник сделался врачом и обосновался в Кара-Буруне. Больше он не знал
решительно ничего о своем единственном родственнике. Что он за человек?
Когда-то Янина, покойная сестра, говорила Платонову, что Михаил умный
мальчик. Но достаточно ли у него ума и такта, чтобы воздержаться от
назойливых расспросов? Ведь бывает ум головы и ум сердца. Платонов при
нынешних обстоятельствах предпочел бы второе.
"Федор Шаляпин" медленно подходил к стенке гавани, и Платонов видел
пеструю толпу встречающих. Где-то в толпе был и Михаил Левицкий - курортный
врач, сын Янины, умный мальчик.
Шумная компания парней и девушек с рюкзаками за плечами проталкивалась к
трапу сквозь плотную стену пассажиров. Один из них, светловолосый крепыш,
сосед Платонова по каюте, хлопнул его по плечу и сказал:
- Ну что, встретимся в Халцедоновой?
- Обязательно встретимся, - ответил Платонов и добавил мысленно: "Никогда
мы с тобой не встретимся, дружок".
И еще он подумал: "Если племянничек мне не понравится, то и дьявол с ним
- здесь, должно быть, полгорода промышляет сдачей квартир".
В гостиничное одиночество Платонову не хотелось.
У Михаила Левицкого выдался хлопотливый день. С утра - обычная
трехминутка, затянувшаяся на тридцать пять минут, затем обход отделения,
которым он заведовал в гериатрическом санатории "Долголетие", потом прием
больных.
Михаил был гериатром - специалистом по лечению старости, Он хорошо знал
стариков - их особые болезни, возрастные изменения состава их крови и
состава кожного сала, их нелегкие характеры. Больше часа он провозился с
новой пациенткой; Михаил считал, что в первую очередь надо заняться ее
сердечно-сосудистой системой, а пациентка настаивала, чтобы немедленно
занялись ее морщинами.
К двум часам, бросив дела, он побежал на пристань встречать дядю.
Он, конечно, знал, что у него есть дядя по имени Георгий Платонов, родной
брат его матери. Но никогда, ни единого раза Платонов не напоминал о своем
существовании. И вдруг эта телеграмма: "Встречай"...
Михаил стоял у трапа и хмуро оглядывал сходящих на пристань пассажиров
"Шаляпина", Как выглядит Платонов, он не знал, но справедливо полагал, что
мифическому дядюшке за семьдесят, никак не меньше. Если бы этот вздорный
старик догадался прислать фототелеграмму со своим портретом... Да куда там -
разве догадается? Он-то хорошо знает стариков - их упрямство и скупость.
Пассажиры спускались по трапу сплошным потоком, затем потекли тоненьким
ручейком, и, наконец, трап опустел. Ни одного старика или достаточно
пожилого человека не прошло мимо Михаила.
Он задрал голову и крикнул человеку в белой форменной фуражке, который
попыхивал трубкой, облокотясь на фальшборт "Шаляпина":
- Все сошли? Может, кто-нибудь спит в каюте?
- Мы всех разбудили, - с достоинством ответила фуражке. Михаил
повернулся, чтобы пойти прочь, и увидел стоящего рядом человека. Это был
высокий мужчина лет сорока, его серые глаза смотрели на Михаила из-под
козырька кепи спокойно и чуточку насмешливо.
- И вы никого не дождались? - спросил Михаил,
- По-видимому, дождался, - ответил незнакомец. - Вас зовут Михаил
Левицкий и вы должны были встретить своего дядю, не так ли?
- Верно, - удивленно сказал Михаил. - Только мы разминулись...
- Не разминулись. - Незнакомец усмехнулся. - Здравствуй, племянничек Я-то
сразу увидел, что ты похож на свою мать.
- Позвольте!.. Вы Георгий Платонов? Но ведь вам, по-моему".
- Ты прав, мне действительно много лет. Но, как видишь, я хорошо
сохранился. Найдется у тебя в доме комната для меня?
- Комната?.. - Михаил был настолько смущен неожиданной моложавостью
дядюшки, что не сразу понял смысл вопроса. Тут же он спохватился: - Да,
конечно, комната готова.
- Ну, так пошли.
У Платонова было два чемодана, довольно тяжелых, Михаил схватился за тот,
что побольше, но дядюшка мягко отстранил его:
- Возьми второй. Не в обиду будь сказано, я покрепче тебя.
Они прошли в широко распахнутые двери морского вокзала, над которыми
висел плакат "Добро пожаловать в Кара-Бурун", и Михаил, хоть и был несколько
ошарашен, не преминул обратить внимание дяди на главную
достопримечательность города;
- Как вам нравится наш вокзал?
- Стекло, прохлада и зелень, - одобрительно отозвался тот. Они вышли на
привокзальную площадь, и Платонов вольно остановился.
Зеленой стеной стояли пальмы и панданусы. Влево уходила набережная,
застроенная нарядными разноцветными домами, могучие платаны сплели над ней
потолок, и синяя тень вперемежку с солнечными пятнами лежала на асфальте.
Улица плавно закруглялась, повторяя изгиб бухты.
За бульваром и набережной город сразу принимался карабкаться на скалы.
Платонов с любопытством разглядывал горбатые мостики и каменные лестницы,
игрушечные вагончики фуникулеров, бамбуковую рощицу на склонах одного из
оврагов. Зеленые, желтые, синие краски были чисты/ли и яркими до звона.
Да, он правильно сделал, что приехал сюда. Этот странный город вполне
подходил для его цели.
- Пойдемте, дядя Георгий, - сказал Михаил, с некоторой запинкой произнося
эти слова "дядя Георгий".
Он повел благоприобретенного родственника направо - там была старинная
арка, а за ней крутая дорога, выложенная плитами. "Трехмильный проезд", -
прочел Платонов на табличке. Из щелей между плитами лезла неистребимая
трава. Михаил вошел в роль гида, рассказывал, как сложно строить в
Кара-Буруне, прижатом скалами к морю, и каких огромных трудов стоили здесь
водопровод и канализация.
Они забирались все выше. Справа, в просветах орешника, синело море,
залитое солнцем, а слева тонули в зелени садов желтые домики, Михаил
вспотел, у него стало перехватывать дыхание от подъема, от чемодана и
оттого, что он много говорил. Искоса Он посматривал на Платонова: тот шел
ровным шагом, тяжелый чемодан, по-видимому, не очень отягощал его. Семьдесят
с лишним лет? Ну, если так, то он, Михаил Левицкий, специалист по старикам,
никогда еще не видывал такого старика.
Им навстречу спускалась процессия. Под пение скрипок и валторн, под рокот
барабанов шли загорелые юноши и девушки в венках из белых и красных цветов.
- Что это? - спросил Платонов, отходя к обочине дороги. - Не в честь ли
моего приезда?
- Нет, - серьезно сказал Михаил. - Это в честь очередного выпуска
бальнеологического техникума. Сегодня будет большое гуляние. Состязания в
плавании и стрельбе из лука, ну и так далее. А теперь нам наверх.
Они поднялись по крутой лестнице, вырубленной в скале, и вышли на улицу
Сокровищ Моря.
- Вот наш дом, - сказал Михаил и показал на небольшой коттедж, крытый
разноцветной черепицей, с верандой, оплетенной виноградом.
Прежде чем войти в садовую калитку, Платонов оглянулся. Внизу лежало
огромное море - синее и прекрасное, на горизонте слитое в вечном объятии с
голубизной неба.
И снова он сказал себе, что не ошибся, приехав сюда. Комната ему
понравилась. В открытое окно заглядывали ветки черешни, лился тонкий запах
цветов из сада.
- Спасибо, Михаил, - сказал Платонов, поставив чемоданы в угол, - Этот
стол слишком хорош и хрупок для меня, нет ли другого, попроще? Мне, видишь
ли, придется немного повозиться с химическими реактивами.
- Хорошо, я поставлю другой. - Михаил помолчал, ожидая, что Платонов
разовьет свою мысль о занятиях, но дядюшка не выказывал такого намерения, и
тогда Михаил предложил: - Пойдемте, освежимся под душем.
В летней душевой, устроенной в углу сада, он с невольным любопытством
посматривал на мускулистое тело Платонова - с любопытством гериатра,
специалиста по старикам. Нет, больше сорока этому странному дядюшке не дашь
никак. Правда, внешность бывает обманчивой. Сделать бы ему анализ крови да
просветить сердце-Платонов фыркал под прохладной струёй, бил себя ладонями
по груди и плечам. На груди у него, среди рыжеватой растительности, розовели
старые, давно затянувшиеся шрамы. И на спине, поперек лопаток, тянулся
широкий шрам с зубчатыми краями. Михаил вдруг смутно припомнил: мать
когда-то рассказывала, что дядя Георгий был летчиком во время войны.
- У вас в городе, - сказал Платонов, - наверное, сильно изнашивается
обувь, да?
- Обувь? - переспросил Михаил. - Да, изнашивается, конечно. А что?
Платонов не ответил. Он пофыркал еще немного и принялся крепко
растираться мохнатым полотенцем.
- Это память о фашистах, - сказал он, похлопав себя по груди. -
Пулеметная очередь. Впрочем, ему пришлось хуже. Ох, и давно это было - за
добрых двадцать лет до твоего рождения... У тебя есть семья?
- Да. Сын, как всегда, на море, А жена скоро придет с работы и накормит
нас обедом. Может, хотите пока перекусить?
- Нет, я не голоден. И давай-ка, Михаил, договоримся сразу:
мой приезд ничего не должен изменить в вашем домашнем укладе. Я не хочу
стеснять вас.
- Вы нисколько нас не стесните. Наоборот, я очень рад, что...
- Ну-ну, - Платонов поднял руку ладонью кверху. - Эмоции - вещь зыбкая,
не будем их касаться.
Они вышли из душевой в сад и направились к дому.
Хлопнула садовая калитка, раздался быстрый топот ног, из-за цветочной
клумбы выбежал чернявый мальчик лет тринадцати.
- Папа! - закричал он еще издали. - Я поймал вот такую ставриду! - Он
широко развел руками и смущенно умолк, исподлобья поглядывая на незнакомца.
- Игорь, познакомься с дядей Георгием, - сказал Михаил.
- Здравствуй, Игорь, - серьезно, без обычной взрослой снисходительности к
ребенку, сказал Платонов и пожал узкую руку мальчика. - Где же ты оставил
свою ставриду?
- У Филиппа, он ее выпотрошит и зажарит на углях. Филипп говорит, что он
не видывал таких крупных ставрид. А вы долго будете у нас жить?
- Не очень. - Платонов постучал указательным пальцем по выпирающей
ключице мальчика. - Хочешь мне немного помочь?
- Да, - сказал Игорь,
Вечером они обедали на веранде.
- Положить вам еще мяса? - спросила Ася, жена Михаила Левицкого. Она
избегала обращения "дядя Георгий", его моложавая внешность почему-то
вызывала у нее неприязненное недоверие.
- Нет, спасибо, - сказал Платонов. - И мясо, и овощи превосходны. Вы
прекрасная хозяйка, Ася.
Женщина сухо поблагодарила и поставила перед гостем компот из черешни.
- Мама, - сказал Игорь, болтая ногами, - завтра мы пойдем с дядей
Георгием к устью Лузы.
- Очень рада. Но почему бы вам просто не съездить в Халцедоновую бухту?
Там пляжи лучше оборудованы,
- Э, Халцедонка! Мильон человек под каждым тентом.
- И все же это лучше, чем тащиться тридцать километров по жаре к Лузе.
- Ну, раз так далеко, то мы можем просто немного побродить по
окрестностям, - сказал Платонов, уловив недовольство в тоне женщины.
- Нет, нет! - воскликнул Игорь, - Вы же сами говорили, что хотите сделать
большой переход в этих ботинках,
- Что еще за ботинки? - спросила Ася. Платонов посмотрел на круглое лицо
женщины, на ее поджатые губы.
- Просто хочу разносить новые ботинки. Ваши каменистые дороги очень
располагают к этому.
- А я уж было подумала, не работаете ли вы в обувной промышленности.
- Некоторое отношение к ней я имел. Если можно, налейте еще компоту,
- Пожалуйста! - Ася налила ему компот из кувшина. - А где вы работаете
теперь?
- Моя специальность - биохимия, Я должен завершить кое-какие
исследования, а потом я собираюсь уйти... выйти на пенсию...
- Вы прекрасно выглядите для пенсионного возраста.
- Да, многие это находят, - спокойно сказал Платонов. Он молча допил
компот, затем поблагодарил хозяйку и, сославшись на усталость, ушел в свою
комнату. Ася проводила его
долгим взглядом,
- Игорь, - сказала она, - Отнеси посуду в кухню. Постой, Зачем дядя
Георгий посылал тебя в город?
- Он дал мне список разных деталей, и я сбегал на набережную в
радиомагазин Дядя Георгий научит меня паять.
- Это хорошо, - одобрил Михаил. - Может, он приохотит тебя к технике. А
то только и знаешь книжки читать да рыбу удить со своим Филиппом. Ну,
ступай. Осторожно, не разбей посуду. - И когда мальчик, схватив поднос с
тарелками и стаканами, умчался в кухню, Михаил тихо сказал жене: - Ася, я
хочу тебя попросить... Мне кажется, не следует задавать ему никаких
вопросов.
- Почему это? - Ася так и вскинулась, плетеное кресло заскрипело под ее
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг