- Какой ужас! - Белладолинда выдернула ручку из руки Хайме. - Звонят, а я
еще не готова! Виконт, вы не откажетесь подождать меня?
И она, прошуршав юбками, упорхнула, как птичка.
Ангельская сладость колоколов церкви святого Пакомио, глухие, далекие
тона колокольни отцов-бенедиктинцев, потом - прочие городские колокола
переливчатым хором восславили господа, призывая к праздничному богослужению
добрых католиков и повергая ветрах еретиков.
В течение всего богослужения Хайме то и дело косился на нежный профиль
Белладолинды и чувствовал себя необыкновенно, возвышенно счастливым, когда
девушка вознаграждала его быстрым ответным взглядом.
Выходя из церкви святого Пакомио, он обмакнул руку в святую воду и подал
Белладолинде, чтобы она омочила пальчики в его ладони.
На площади было многолюдно. Народ толпился вокруг возвышавшихся напротив
церкви устройств для примирения с господом. Надо сказать, его католическое
величество Аурицио Многомудрый ввел в церемонию примирения немало важных
усовершенствований. Раньше раскаявшихся еретиков вешали, а нераскаявшихся
сжигали на костре. Новый же король распорядился установить на площади два
больших котла. Над котлами стояли столбы с перекладинами и блоками,
посредством которых еретиков можно было медленно погружать в жидкость.
Раскаявшихся варили в кипятке, а нераскаявшихся - в кипящем масле.
Под приветственные крики король и члены королевской семьи заняли свои
места под балдахином. Чуть ниже сел великий инквизитор, еще ниже
разместилась на скамьях придворная знать. Белладолинда оживленно
обмахивалась веером, ее глаза так и бегали по сторонам, иногда задерживаясь
на смуглом лице виконта до Заборра.
Официалы святой инквизиции вывели на площадь два десятка еретиков и
провели вокруг помоста, чтобы все могли их рассмотреть. Тем временем огневых
дел мастер - дефойядо в красном плаще и капюшоне - с помощью подручных
наполнил один котел водой, а второй - маслом из козьих мехов.
Дун Абрахам мысленно подсчитал: не менее пяти фенегас оливкового масла
пошло в котел.
Как следовало по новому положению, великий инквизитор попросил у короля
разрешения на совершение церемонии.
Король благосклонно кивнул:
- Совершайте, святой отец. И да будет благо на том свете этим
заблуждающимся.
Слегка нагнувшись, он кликнул вполголоса:
- Где граф до Заборра? А, вот он. Граф, распорядитесь, чтобы мне подали
этого... эль куассо. Очень жарко.
Даже когда другие развлекались, дун Абрахам был на службе. Но служба у
него была налажена, подчиненные - всегда наготове, и не прошло и несколько
минут, как король попивал любимый напиток.
Первой подняли на помост еретичку, уличенную в близких отношениях с
дьяволом, который проживал в ее доме под видом черного кота. Сначала был
опущен в котел с кипящим маслом сам дьявол, хотя это было чистой
формальностью, ибо дьявол бессмертен, и если он орал, так только для
видимости. После кота над котлом подвесили нераскаявшуюся еретичку, крики
которой почти заглушили звон колоколов.
Дун Абрахам, пощипывая бороду, внимательно смотрел, как еретичку медленно
опускали в кипящее оливковое масло. "Да, горячо"... - сосредоточенно думал
дун Абрахам, великий знаток жарения в масле.
Странная мысль вдруг пришла ему в голову. Очень странная... Дун Абрахам
смотрел перед собой невидящими глазами, пытаясь вспомнить, как называл
немец-алхимик свою философию, запертую в книгах. Слово никак не
вспоминалось, но вот пивную кружку, плотно закрытую крышкой, дун Абрахам
отчетливо видел мысленным взглядом...
Между тем на помост приволокли следующего еретика. Он упирался, лягал
официалов святой инквизиции ногами.
Аудитор скороговоркой читал акт изобличения:
- Этот иноземец притворяется христианином, однако, крест носит
неправильный, с лишней перекладиной... Крестится, неправильно слагая
пальцы... не имеет четок для отсчета молитв...
Смысл изобличающих слов дошел, наконец, до дуна Абрахама, и, подняв
взгляд, он увидел на помосте Басилио. Того самого из мастерской лудильщика.
Басилио яростно кричал что-то по-своему.
- ... по совокупности изложенного, - бубнил аудитор, - неоспоримо признан
тайно иудействующим... При аресте еретик нанес телесные повреждения официалу
святой инквизиции и четырем алгвасилам, чем доказал нераскаянность...
Дун Абрахам умел рисковать. Он поднялся по ступеням к королевскому месту.
Золотые ключи у его пояса означали право доступа к королю в любое время, и
стража пропустила его беспрепятственно. Наклонившись, дун Абрахам зашептал
королю на ухо.
Это не ускользнуло от внимания Белладолинды, которая успевала следить за
всем, происходящим вокруг.
- Ах, виконт, - сказала она Хайме, - ваш отец беседует с королем.
Интересно, о чем?
- Я приду к вам вечером с серенадой, прекрасная донселла, - шепнул ей в
ответ Хайме, которого нисколько не интересовала беседа отца с королем.
Белладолинда хихикнула и легонько ударила своего кавалера веером по руке.
А король, милостиво кивнув дуну Абрахаму, подозвал великого инквизитора и
негромко поговорил с ним. Суровое лицо великого инквизитора стало мрачнее
тучи. Он вернулся на свое место, отдал распоряжение, и вот к помосту
направился, блестя на солнце тонзурой и приподняв сутану, один из старших
официалов святой инквизиции...
- Святой Пакомио! - испуганно сказала Белладолинда. - Смотрите, дун
Хайме, этого страшного еретика отвязывают! Неужели его отпустят? Какой ужас!
Я их так боюсь...
И, от страха содрогнувшись, юная Белладолинда на мгновение приникла к
твердому плечу виконта, теплотой прикосновенья взволновала дуна Хайме. В эту
дивную минуту обо всем забыл дун Хайме, в том числе и о прекрасном золотом
своем виденье - о просторах океана...
VIII
Таверна в переулке Удавленного Кота, близ площади святого Ницефоро,
пользовалась неважной репутацией. Будь Хайме философом, он подумал бы, войдя
в эту таверну, что в ней, как и в жизни человеческой, главенствовали любовь
и смерть. Потому что здесь всегда околачивались музыканты, готовые услужить
влюбленным, и наемные убийцы-браво, кинжалы которых были к услугам
ревнивцев, нетерпеливых наследников или честолюбцев, заждавшихся тепленького
местечка при дворе. Не брезговали помощью браво и иные купцы, чтобы
отделаться от удачливого соперника.
Но Хайме был влюблен, и философские мысли не тревожили его. "Как бы я
хотела уплыть с вами за океан", - эти слова Белладолинды вызвали в его душе
горячую ответную волну. "Вот девушка, которая меня понимает", - думал он
восторженно. Пылкое воображение рисовало, как он, Хайме, года через три
вернется из плавания и сложит к ногам верной Белладолинды драгоценные дары
заокеанских островов. Да, она будет его ждать, будет по нему тосковать,
подобно этой, ну как там ее - о которой вечно поют в романсеро... А он
назовет ее прекрасным именем далекие языческие острова. Он будет беречь ее
любовь, как этот... ну, рыцарь из того же романсеро...
И тут у него мелькнула мысль: нелегко это будет - несколько лет не видеть
ее... никого не видеть, кроме пьянчуги Байлароте до Нобиа, крикуна и
богохульника Дуарте, постоянно чем-то недовольных матросов...
В кабаке стоял прочный, многолетний запах кислого вина, жареной рыбы и
копченого сала. Было не шумно - здесь предпочитали договариваться
вполголоса. Иногда в сдержанный гул голосов вплетались медный перезвон
гитарных струн, обрывок серенады: музыканты показывали клиентам свое
искусство.
За угловым столиком трое браво тихо договаривались с пожилым человеком,
судя по одежде, - из обедневших дворян. Таких сюда посылают знатные сеньоры
в качестве посредников.
- Дорого просите, храбрецы, - говорил дворянин. - Клянусь щитом святого
Пакомио, за такие деньги можно убить, а ведь тут не требуется...
- Истинная правда, ваша милость, - ответил один из браво, с усами,
закрученными вверх до глаз. - Вот ежели прикажете заколоть, то вам дешевле
обойдется. А так - дело опасное. А ну как он пырнет кого из нас шпагой?
- И все-таки слишком вы заломили... - Дворянин умолк при виде вошедшего
Хайме. Деликатный разговор, который он вел, не предназначался для
посторонних ушей.
Хайме, выждав, пока глаза привыкнут к полумраку помещения, прошел в
глубину таверны.
- Какую угодно серенаду вашей милости? - спросил музыкант, заросший
черным волосом, обдавая Хайме сложным запахом чеснока и винного перегара.
- Покажи мне тексты, я сам выберу.
В путанице волос открылась белозубая щель.
- Ваша милость думает, что мы умеем читать буквы? Хе-хе... Мы споем, а
благородный сеньор пусть послушает и выберет. - Изпод рваного плаща
вынырнула гитара. - Кто дама вашего сердца - замужняя сеньора или невинная
девушка?
- Благородная донселла! - свирепо рявкнул Хайме.
- Так я и думал, ваша милость. - Музыкант подкрутил колки, настраивая
гитару.
- Тум-там-там-там, тум-там-там-там, - бархатно зарокотала гитара.
Музыкант кивнул двум своим товарищам, тоже заросшим, нечесаным и нетрезвым.
Дружно вступили три голоса:
Много девушек пригожих,
Но на свете всех прелестней
Благородная донселла,
Что сияет красотою...
- Простите, ваша милость, как зовут донселлу? Белладолинда?
Что сияет красотою,
Милая Белладолинда...
Хайме должен был признать, что эти Оборванцы умеют не только хорошо пить,
но и хорошо петь. Да, они знали свое дело. И Хайме бросил им двадцать ресо.
- Это задаток, - сказал он. - После серенады получите еще двадцать.
- Сорок, ваша милость.
- Тридцать. И смотрите мне, не напивайтесь пьяными, не то...
- Сеньор обижает нас. Сколько бы ни выпил музыкант, он никогда...
- Ладно. Только не опаздывайте.
И в вечерний час под балконом прекрасной Белладолинды забряцали гитарные
струны, и три голоса - один другого выше - повели серенаду. Хайме, надвинув
на лоб широкополую шляпу, стоял поодаль и смотрел на балкон. Там, за слабо
колышащейся занавеской не столько виднелся, сколько угадывался изящный
силуэт донселлы - Хайме не сводил с него влюбленных глаз.
Плыла серенада над спящей улицей, воспевая красоту и образованность,
набожность и уважение к родителям прекрасной Белладолинды. И когда был допет
последний, пятнадцатый куплет, из-за балконной двери высунулась тонкая
рука... легкий взмах... к ногам Хайме упал белый цветок. Хайме приложил его
к губам. Метнулась занавеска, слабый свет в комнате погас - Белладолинда
задула свечу.
Хайме отпустил музыкантов и направился домой. Впереди шел слуга с
зажженным фонарем, так как ночь была безлунная.
Плавный напев серенады еще звучал в ушах Хайме, и вдруг сами собой стали
приходить слова:
На пеньковых струнах снастей
Ветер песенку играет...
- Неплохо получается, - подумал он, - Песенку играет... Нука дальше...
А волна, лаская судно,
Плеском ветру подпевает
На просторах океана...
И вовсе хорошо. Хайме прямо-таки разомлел от теплой ночи, от серенады, от
цветка Белладолинды.
Там, где улица Страстей Господних выходила на площадь с фонтаном, из
темноты выскочили трое. Жалобно звякнуло стекло фонаря, которым слуга ударил
по голове одного из нападавших. Вскрик, ругательство... Хайме выхватил шпагу
и отскочил к стене, чтобы избежать удара в спину.
- Кошелек или жизнь! - произнес грубый голос.
В верхних окнах стукнули ставни - жители улицы Страстей Господних
заинтересовались происходящим.
Хайме не сразу разглядел, чем вооружены нападавшие, - должно быть,
кинжалами, так как простонародью не дозволялось ношение шпаг, а благородные
сеньоры не охотятся по ночам за кошельками. Впрочем, всякое могло
случиться...
Главное - не подпускать их близко. На слугу рассчитывать нельзя, драка не
входит в его обязанности. Делая быстрые полуобороты, Хайме держал нападавших
на кончике шпаги. Теперь он разобрал, что они вооружены кинжалами с чашкой у
рукоятки. Он левой рукой вытащил свой кинжал и начал понемногу оттеснять
среднего и правого противников шпагой, намереваясь неожиданно поразить
левого кинжалом. Неизвестно, удалось ли бы ему это, но тут из-за угла
появился еще один, высокий, закутанный в плащ. Он остановился,
приглядываясь, а потом обнажил шпагу и воскликнул:
- Как, трое на одного? Нападайте, сеньор, я поддержу вас!
Грабители сообразили, что три кинжала против двух шпаг - невыгодное
соотношение, и пустились наутек.
- Благодарю вас, сеньор, - сказал Хайме и со стуком вбросил шпагу в ножны.
Слуга тем временем, выбив из огнива голубые искры, зажег трут, раздул его
и засветил свечу в разбитом фонаре. При свете Хайме разглядел незнакомца.
Несомненно, дворянин. Холеное молодое лицо с закрученными усиками, плащ с
богатым шитьем, хорошие перья на шляпе.
- О, что вы, сеньор, - ответил незнакомец. - Обязанность благородных
дворян - помогать друг другу. Разрешите представиться: Дьего Перо, маркиз до
Барракудо-и-Буда.
Хайме тоже представился, и оба с поклоном помахали шляпами.
- Сердечно рад познакомиться, маркиз, - сказал Хайме. Мне известна ваша
фамилия. Позвольте, ведь вы...
- Да, виконт, - Дун Дьего скромно улыбнулся. - Я служил в посольстве его
величества в Ламарре. Должен признаться, дипломатическая служба мне не по
душе. Я вышел в отставку.
- Дун Дьего, разрешите предложить вам дружбу.
- Охотно, дун Хайме. Вот моя рука...
Хайме шел домой и думал: где любовные напевы, там и рокот струн гитарных,
там и звон клинков скрещенных, и коварство нападений... Но когда с гобою
рядом верный друг - никто не страшен. Хорошо идти по жизни, опершись на руку
друга. Все препоны одолеешь, даже схватку со стихией на просторах океана.
IX
Хмурым осенним днем в портовой таверне шла вербовка экипажа. Матросы -
бородатые, пестро одетые - шумно переругивались, менялись всякой мелочью:
нож на серьги, обломок слоновой кости - на пару башмаков. Служанка не
поспевала убирать со столов пустые кувшины и ставить полные.
Кормчий Дуарте Родригеш Као поднялся над столом, стукнул кружкой, зычно
крикнул:
- Тихо вы, греховодники! Тихо, говорю! Эй, Фернао, заткни свою пропойную
глотку! Слезь со стола, ржавый гвоздь. Тебе говорю, Аффонсо! Ну - тихо!
Он многих тут знал по прежним плаваниям. Матросы угомонились. Самых
завзятых крикунов заставили замолчать пинками.
- Давай говори, кормчий, - раздались голоса.
- Куда плыть, сколько платят...
- Какая будет добыча нашему брату?
Тут в таверну вошли два знатных сеньора. Одного Дуарте хорошо знал -
корабельного астронома экспедиции дуна Хайме. Второго - молодого дворянина с
красивым высокомерным лицом - кормчий видел впервые. Для сеньоров освободили
место в углу. Дун Хайме улыбнулся кормчему, махнул рукой: продолжай, мол.
- Молод петушок, - подумал Дуарте. - Так и рвется в море, не терпится ему
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг