и все пели, взявшись за руки и приплясывая вокруг костра:
Вам, бам, мараре,
Мараре, тамоле.
Мара, мара, мараре,
Бам, бам, мараре.
Рекс добросовестно подвывал, задрав морду. Ему было все равно, чему
подвывать. Он был хороший, вежливый пес.
Распределили дежурства на ночь - по два часа. Дежурный должен был
поддерживать огонь сигнального костра на гребне увала.
Юра вызвался дежурить первым. Валя села рядом с ним. Отблески огня
пробегали по их лицам.
- Сильно болит голова? - спросила Валя.
- Нет. Меньше.
- Подумать только: если бы не Коля... - Она замолчала, придвинулась к
нему. Он обнял ее за плечи.
Костер - одинокий светлячок в безбрежной ночи. Двое у костра. Вдвоем в
целом мире...
Юра сказал незнакомым ей голосом:
- Валька, знаешь что?.. Давай поженимся.
Он не видел, как вспыхнуло ее лицо. Сыпались из костра искры. Юра
подался вперед, бросил в огонь обломок доски.
Валя тихо засмеялась:
- Надо еще выбраться отсюда...
- Ты согласна?
Она быстро поцеловала его и встала.
- Спокойной ночи, Юрик.
И пошла к палатке, счастливо улыбаясь в темноту.
День второй
Утром шторма как не бывало. Море синее и гладкое - ни морщинки. В
голубом небе - редкие белые паруса облаков.
Первым проснулся Валерка. Он взял спиннинг и, насвистывая вчерашнюю
песенку, отправился удить рыбу. Валерка был доволен приключением и заранее
предвкушал, как будет рассказывать о нем своим городским приятелям.
Затем из палатки вылезли Юра и Николай. Они пошли по отмели к "Меконгу"
и, тщательно осмотрев его, убедились, что своими силами заделать пробоину
и поднять яхту с камней не удастся. Нужны два понтона и катер, чтобы
отбуксировать ее на яхт-клуб.
Они вернулись на берег. Николай медленно оглядел в бинокль горизонт.
- Глянь-ка туда. - Он передал Юре бинокль.
В окулярах обозначился ажурный чертежик, будто тушью сделанный на
голубом шелке неба. Это была верхушка буровой вышки.
Выпуклость земного шара позволяет наблюдателю, стоящему на берегу,
видеть на расстоянии около двух с половиной миль. Скрытая за горизонтом
часть вышки с основанием имела высоту около сорока метров: значит, с
поверхности моря ее можно было бы увидеть за тринадцать миль. Тринадцать
миль, да еще две с половиной, - пятнадцать с половиной миль открытого моря
отделяло вышку от наших наблюдателей.
Юра сбегал в палатку за картой и компасом. Ориентировав карту, он
убедился, что видит одну из разведочных морских буровых возле острова
Черепашьего.
- Ну, правильно, - сказал он. - Мы на острове Ипатия. Если плыть по
прямой к Черепашьему, миль пятнадцать будет. Ориентир есть - вышка.
Рискнуть, а?
- Нет. Далеко, и течение встречное... Вот что: надо строить плот.
- Плот?
- Ага. С парусом и выдвижным килем вроде "Кон-Тики". Выберем день с
южным ветром - при северном на плоту бейдевинд не пойдешь... Часов за
восемь дойдем до Черепашьего. А там, может, геологи работают, значит,
будет рация. Сообщим в город, с яхт-клуба моторку пришлют.
- А если геологов не будет?
- Пойдем дальше. От острова к острову.
- Ладно, - сказал Юра. - Плот так плот. Сегодня и начнем. Видел вчера
бревна на той отмели?
- Ага. И еще знаешь что, Юрка? Ни слова женщинам о серьезности
положения. Держим такую линию: мы потерпели кораблекрушение не посреди
Тихого океана, а на Каспии, в десяти милях от ближайшей бухгалтерии.
- Ну, потонуть на Каспии - удовольствие не большее, чем на Тихом
океане. Но я согласен: настроение - веселое!
После завтрака наши робинзоны отправились в обход острова, чтобы
исследовать свои новые владения и поискать материал для постройки плота.
Среди босоногой команды "Меконга" одна Валя была обута: на правой ноге
у нее была босоножка, на левой красовалась Валеркина туфля. Она спокойно
шагала по галечному пляжу, в то время как другие робинзоны спотыкались с
непривычки на обломках песчаника.
Северный берег острова был богат плавником. Попадались и бревна,
оторванные штормами от "морских сигар", - в них торчали крепежные скобы.
Парни выкатили на берег повыше те бревна, которые годились для плота.
Через полкилометра пологий берег свернул к югу и сделался круче. Здесь
вода-была голубовато-серая, и в ней бурлили, лопаясь на поверхности,
крупные газовые пузырьки.
- Опять грифон! - воскликнул Юра.
- А вот его сухопутный брат, - добавил Николай.
Действительно, на берегу, в десяти метрах от воды, что-то бурлило и
фыркало. Вершина небольшого бугра была покрыта теплой, полужидкой грязью,
медленно сползавшей вниз. Временами на вершине бугра возникал и с шумом
лопался грязевой пузырь.
Николай поднялся к кратеру, скинул рубашку и наложил в нее серой
плотной глины.
- Зачем, Николай Сергеевич? - спросил Валерка.
- Печку сложим.
- Ты испортишь рубашку, - сказала Рита.
- Наоборот. У этой глины хорошие моющие свойства.
- Никогда бы не подумала...
Южный берег оказался крутым, обрывистым, окаймленным узенькой
прибрежной полосой. Мелкая галька, валуны. Песка здесь совсем не было.
- Хорошее место - с моря подходить, - заметил Николай, когда они вышли
к маленькой бухточке. - Смотрите, глубина прямо от берега, можно подойти
вплотную.
- Да сюда и подходят, - подтвердил Валерка, показывая на забитую в
береговую гальку причальную трубу.
Молодые инженеры осмотрели трубу и обнаружили на ней клеймо
Южнотрубного завода и ряд понятных им цифр: размер, номер плавки, марку
стали и год выпуска.
- Прошлого года! - воскликнул Юра.
- Значит, здесь бывают геологи. - Николай посмотрел на Риту. - Я же
говорил, что долго не засидимся.
- Но плот все равно будем строить? - спросил Валерка.
- Будем. На всякий случай.
Обход острова не занял много времени: длина береговой линии не
превышала трех километров.
- Теперь, товарищи, за работу, - сказал Николай, когда экипаж "Меконга"
вернулся в лагерь. - Валерка, забрасывай спиннинг. Пошли, Юрка, бревна
таскать.
С помощью женской половины экипажа Юра и Николай скатили бревна,
найденные на северном берегу, в воду, связали их веревками и отбуксировали
к лагерю. Попутно Николай прихватил короткий обрубок бревна, полусгнивший
и покрытый толстым налетом соли.
- Зачем тебе эта гниль? - спросила Валя.
- Потом узнаешь.
Наскоро выкупавшись, парни сложили из обломков песчаника печку и
обмазали ее вулканической глиной.
- Оно конечно, костер романтичнее, - говори! Юра, - но КПД у него
поганый, и дров много жрет. В конце концов, мы не первобытные люди...
Пришел Валерка со свежим уловом. За ним бежал Рекс, с интересом
обнюхивая рыбьи хвосты, волочившиеся по гальке.
Пока варилась уха, Юра скрутил фитилек из расщипанной веревки, сунул в
пустую консервную банку и налил подсолнечного масла. Поднес горящую
головешку - фитилек слабо вспыхнул.
- На случай пасмурной погоды, - объяснил Юра. - Пусть горит, чтоб дрова
зря не жечь.
- Масло тоже надо экономить, - заметила Валя.
- Коптилка много не съест. А вы, между прочим, знаете, товарищи,
историю подсолнечного масла?
- Расскажите, Юрий Тимофеевич, - попросил Валерка.
Юра развалился на песке и начал со вкусом:
- Родина подсолнуха - древнее Перу. Перуанцы называли его цветком
солнца...
- Неужели инки лузгали семечки? - засмеялась Валя.
- Наоборот. Они поклонялись божественному цветку, который всегда
смотрит солнцу в глаза. Потом Перу завоевали испанцы. Вместе с золотишком
они вывезли в Европу и золотой цветок. В Россию подсолнух ввез Петр Первый
из Голландии. Его сажали в садах для красоты. Позднее люди открыли
свойство жареных подсолнечных семян - способствовать тихому душевному
разговору... - Юра воодушевился: - Это дивное лакомство стало лучшим
украшением летних вечеров. А в 1835 году воронежский крестьянин Бочкарев
первым начал давить из подсолнечных семян масло. Прекрасное, золотистое,
как солнце, масло, нужное и для пищи и для приготовления мыла и
красителей...
- Откуда ты знаешь все это? - удивленно спросила Валя.
- Я хожу по жизни с открытыми глазами, - гордо ответил Юра и повернулся
с живота на спину.
Он не пожелал признаться, что еще недавно, занимаясь пластмассами,
прочитал под нажимом Колтухова несколько книг о естественных смолах и
маслах.
Между тем Николай поджег гнилую деревяшку и, когда она сгорела, собрал
золу в консервную банку. Попробовал на вкус, удовлетворенно кивнул и
высыпал щепотку золы в кастрюлю с поспевающей ухой.
- Что ты сделал? - в ужасе закричала Валя. - Сумасшедший!
- А ты попробуй. - Николай протянул ей банку.
- Стану я всякую гадость пробовать!
Рита сунула палец в банку, лизнула, изумленно сказала:
- Соль!
- Опять же Миклухо-Маклай помог, - серьезно сказал Николай. - Он писал,
что на Новой Гвинее едят золу дерева, долго пролежавшего в морской воде.
- Я читала Маклая, но совершенно не помню этого. - Рита засмеялась. -
Да, с вами не пропадешь...
После обода вскипятили воду, и каждый получил свою порцию. Рексу
налили, как обычно, в банку воды из анкерка. Но пес не стал пить. Он
растянулся в тени палатки и вывалил язык на передние лапы.
Юра и Николай переглянулись.
- Что с ним случилось, Колька? С утра пес не пил...
- А вдруг он взбесится? - забеспокоилась Валя. - Что тогда?
Николай повернулся к Рите:
- Может, посмотришь его? Ты же биолог.
Рита подозвала Рекса, взяла его голову обеими руками, тщательно
осмотрела глаза и нос, раскрыла ему пасть.
- Более здорового пса я не видела. - Она ткнула Рекса носом в банку. -
Пей, собачка. Ну пожалуйста.
Но Рекс осторожно высвободился и убежал.
- Не нравится мне это, - сказал Юра. - Где он там бегает? Пойду
посмотрю.
Он направился в глубь острова. Остальные робинзоны последовали за ним.
Поднялись на возвышенность и увидели еще один грифон. У его подножия росла
бурая скучная трава. Поблизости, между невысокими параллельными увалами,
стояли лужи воды. А между ними бродил Рекс.
- Вот оно что! В бочонке вода несвежая, а он, видно, еще утром нашел
источник. Ну-ка... - Юра горстью зачерпнул из лужи немного воды.
Валя подскочила к нему:
- Не смей пить!
- Это чистая вода, Валентина. Она вместе с глиной выходит из грифона и
фильтруется через гальку. О мудрейший из псов! О почтеннейший! Дан пожать
твою честную лапу!
Рекс с достоинством протянул лапу.
- Хороши робинзоны! - продолжал Юра. - Обошли берег, а середину острова
не осмотрели. Хорошо, хоть Рекс за нас думает.
Робинзоны обогнули грифон и вышли к увалу, за которым синела та самая
бухточка с причальной трубой. И тут они увидели железобетонный купол,
выступающий из серой глины. Рядом торчал бетонный вывод вентиляции,
забранный железной решеткой. По другую сторону купола из земли выходила
труба, покрытая окалиной.
Николай потрогал ее шершавую поверхность, сказал:
- Очень похоже на выхлопную трубу двигателя.
В склоне бугра было углубление, которое вело к массивной стальной
двери. На двери висел большой замок, завернутый в промасленную тряпку. В
ушках засова болталась свинцовая пломба.
- Дело серьезное, - сказал Юра, осмотрев пломбу. - Что все это
означает, хотел бы я знать...
- Посмотрите на Рекса! - воскликнула Рита. - Почему он такой
беспокойный?
Пес кружил возле двери, обнюхивая песок, и тихонько рычал. Потом
отбежал в сторону, стал разгребать лапами гальку.
- Это сооружение похоже на дот, - задумчиво сказал Николай. - Может, во
время войны здесь была зенитная установка. А теперь дот приспособили для
чего-то другого... Склад, что ли...
- Идите сюда! - крикнул сверху Валерка. - Здесь локатор!
Действительно, метрах в двадцати от купола высовывалась из небольшого
углубления решетчатая металлоконструкция - шаровой сегмент со срезанными
краями. Решетка держалась на телескопической тумбе; видимо, ее можно было
изнутри поднимать вверх.
- Не похоже на локатор, - сказал Николай, потрогав решетку. - Она не
вращается. Ее можно только выдвигать и опускать.
- Пойдемте-ка, братцы, отсюда, - сказал Юра. - Здесь что-то секретное.
Не нашего ума дело.
- Почему собака все время рычит? Рекс, ко мне! - позвала Рита. -
Успокойся. Пойдем домой, собачка.
Вернулись в лагерь. До вечера парни обсуждали, как лучше строить плот,
спорили, чертили щепками на песке.
После ужина зажгли сигнальный костер, расселись кружком. Это уже
начинало входить в обычай - вечерняя беседа у костра. Валерка притащил
брезентовое ведро с морской водой для мытья того, что женщины называли
"наша посуда". На плече он нес подобранный на берегу обломок старого
весла.
- Что за лопату несешь на блестящем плече, чужеземец? - спросил Юра,
придерживаясь декламационной школы Сурена Кочаряна.
- Это не лопата, а весло, - ответил Валерик несколько удивленно.
- Вернемся в город - дам тебе Гомера почитать, - сказал Юра. - Старика
надо знать.
- Подумаешь, запомнил одну строчку из "Одиссеи" и бахвалится! - сказала
Валя, ополаскивая кастрюлю.
- Ах, одну строчку? - У Юры в глазах появился охотничий блеск. - А
можно, товарищ филолог, задать вам один маленький вопросик на классическую
тему?
- Хоть двадцать один.
Юра подмигнул Николаю и сказал медленно и немного в нос:
- Тогда, будь добра, скажи мне, как в "Одиссее" освещен вопрос
термической обработки инструментальной стали.
- Вот еще! - Валя озадаченно посмотрела на Юру. - У Гомера ничего
подобного нет.
- Ах, нету? - Юра был страшно доволен. - А ты вспомни то место, где
Одиссей вонзает горящий кол в глаз циклопа Полифема. - И он прочитал
нараспев:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг