Петр, помолчав, продолжал:
- Но на том я от тебя, князь, не отстану. Отдохни два дни и получишь
новый ордер. Людей да снаряжения дам тебе поболе, а ты мне доведи до конца
ту азиатскую акцию. Главное твое дело - путь на Индию сыскать, а мы об
Индии зело помышляем!
Разговор шел в палате, где толклись военные люди начальных чинов.
Хлопали двери, вбегали гонцы с бумагами. Жарко пылал камин, бросая
красноватые отсветы на лица. За высокими стрельчатыми окнами туманился
непогожий февральский день.
- Пойдешь в Хиву посольством, с дарами для хана богатыми. Особливую
комиссию на поручика Кожина возлагаю. Дошед до Хивы, сего поручика, князь,
отправишь далее в Индию...
- Кожин... - пробормотал Бекович.
- Не по духу тебе Кожин, князюшка?
- Не смею судить ордера вашего, ваше величество, но зело строптив сей
офицер.
- Не в сем дело, князь, - сказал Петр, помрачнев. - Ведаю вас всех, кто
на благо российское служил. А на то дело не петиметра, сиречь вертопраха,
посылать потребно. Знаю, горяч и строптив Кожин, если затронут, да зато и
не растеряется в том авантюрном вояже. Сойдись с ним, да худородством его
не кори. Не все мои ближние высокородны, а иным более доверяю.
14 февраля 1716 года Бекович получил новый ордер. Ведено было князю
Бековичу-Черкасскому "ехать к хану Хивинскому послом, а путь иметь подле
той Аму-Дарьи-реки и осмотреть прилежно течение оной реки, также и
плотину, ежели возможно оную воду паки обратить в старый ток, к тому же
протчие устья запереть, которые идут в Оральское море, и сыскать, сколько
к той работе потребно людей..."
Петру было известно, что ханские троны в Средней Азии ненадежны:
местные князьки часто свергали ханов и занимали их место. Поэтому Бековичу
было предложено "хана Хивинского склонить к верности и подданству, обещая
наследственное владение оному, для чего предоставлять ему гвардию к его
службе, и чтоб он за то радел в наших интересах..."
Будучи экономным хозяином, Петр в своей инструкции указывал: "Гвардии
дать ему, хану, сколько пристойно, но чтоб они были на его плате..." В
крайнем случае допускалось эту предоставленную хану гвардию "год на своем
жаловании оставить, а впредь, чтобы он платил..."
Затем предполагалось взяться за бухарского хана: "не мочно ль его, хотя
не в подданство (ежели того нельзя сделать), но в дружбу привести таким же
маниром, ибо и там также ханы бедствуют от подданных".
Из Хивы следовало отправить отряд на Сыр-Дарью - проверить слухи о
золотых песках.
Особая миссия возлагалась на поручика Кожина. По прибытии в Хиву
надлежало "поручику Кожину переодеться купчиною, придать ему, Кожину, двух
добрых людей, и чтоб они были не стары... и просить у хивинского хана
судов и на них отпустить того купчину по Аму-Дарье-реке в Индию, наказав,
чтобы изъехал ее, пока суды могут идти, и оттоль бы ехал в Индию, примечая
реки и озера и описывая водяной и сухой путь, а особливо водяной к Индии,
тою или другими реками, и возвратиться из Индии тем же путем или ежели
услышит в Индии еще лутшей путь к Каспийскому морю, то оным возвратиться и
описать..."
С такой инструкцией Бекович выехал обратно в Астрахань.
А через полтора месяца неугомонный царь, вспомнив о пополнении
кунсткамеры, отправил собственноручное письмо:
"Поручику Кожину где обретается.
Г.Кожин, когда будешь в Остиндии у Магола, купи довольное число пътиц
больших всяких, а имянно струсов, казеариусов и протчих, также малых
всяких родов, так же зверей всяких же родов, привези с собой бережно.
Из Данциха в 31 день марта Петр. 1716 г."
Сенатским указом состав экспедиции был увеличен до 6100 человек. Сюда
вошли три пехотных полка, два драгунских отряда, два казачьих полка,
морская и строительная команды. При отряде были фортификаторы для
строительства крепостей, подьячие, переводчики, лекари и аптекари.
И все это носило название посольства...
3. СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ ВСТРЕЧАЮТСЯ. - "ПОЙДЕМ С ТОБОЙ В ИНДИЮ". -
СТРОПТИВЫЙ ПОРУЧИК КОЖИН ВСТУПАЕТ В ПРЕРЕКАНИЯ С КНЯЗЕМ
БЕКОВИЧЕМ. - "А В ХИВЕ СОБРАНО ВОЙСКО..." - ТЯЖЕЛЫЕ
ПРЕДЧУВСТВИЯ. - КОЖИН БЕЖИТ В ПЕТЕРБУРГ
А мне мерещился Индийский океан. Тихо колышется
парусник. Море недвижно, будущее бесконечное, сияющее.
Когда-то подует ветер? Когда-то придем ко двору Великого
Могола?
Вс.Иванов, "Мы идем в Индию"
Федор Матвеев, только что возвратившийся в Астрахань из парижского
вояжа, сидел у себя, когда вошел невысокий, коренастый, дочерна загорелый
офицер.
- Саша! - Матвеев вскочил, обнял давнего приятеля, однокашника по
Навигацкой школе, Александра Кожина. - Рад тебя видеть, хоть ты и черен
ликом стал, аки первейший арап.
Кожин, насмешливо прищурив глаз, оглядел Федора, изящно одетого,
завитого по последнему парижскому манеру.
- Наездился по Европам? - сказал он. - Ишь кудерьки выложил! Сразу
видно, что вдалеке был от наших непотребных дел.
Поручик Кожин не таясь осуждал действия князя Бековича.
Началось с того, что в Тюб-Карагане Бекович решил заложить крепость и
оставить гарнизон, хотя это не предусматривалось инструкцией. Он считал,
что Тюб-Караган, откуда шла старая караванная дорога в Хиву, нужно
покрепче держать в руках.
Тут и произошла первая стычка Кожина с Бековичем. Кожин яро возражал
против закладки крепости в том гиблом месте, где нет ни воды, ни конского
корму. Князь пренебрег возражениями, велел строить крепость.
Оттуда же, из Тюб-Карагана, Бекович отправил в Хиву разведчиков -
боярских детей Воронина да Алексея Святого. Они должны были убедить хана
Ширгазы, что посольство идет к нему с миром. Святой вез особые подарки для
Колумбая, родственника Ширгазы, пользовавшегося, по слухам, большим
влиянием на хана.
Потом флотилия отплыла в Красные Воды. Здесь надлежало по инструкции
закладывать крепость. Но и тут строптивый Кожин открыто осуждал выбор
места для крепости. Отношения его с князем совсем испортились.
Из глины и лесса строили солдаты глинобитные домики, возводили стены,
рыли колодцы. И могилы приходилось копать: многие не выдерживали
непривычного климата, дурной воды, укусов ядовитых тварей.
В феврале Бекович вернулся в Астрахань. Подготовка к походу
заканчивалась. Князь ожидал вестей от посланных в Хиву разведчиков, но тут
в Астрахань прискакал гонец от калмыцкого Аюк-хана. Хан доносил
астраханскому коменданту Чирикову, что "тамошни бухарцы, касак,
каракалпак, хивинцы збираются вместе и хотят на служивых людей итьти боем,
и как бы худа не было". Гонец добавил от себя, что хивинцы уже хотят брать
красноводскую крепость...
Тяжелые предчувствия одолевали поручика Кожина. Он метался в тесной
горенке по скрипучим половицам, ругательски ругал князя.
- Нам, худородным, - говорил Кожин, - сколь тяжко служба достается!
Нами содеянное, хотя бы иройство Гераклово, ни за что почитается, а их,
хоть и ничтожное, превозносится...
- Напрасно, Саша, беснуешься, - сказал Матвеев. - Сим неправды не
изживешь. Да и не все твои речи истинны: ведь государь-то тебя перед
прочими отличает. Какое доверие тебе оказано секретным ордером, о коем ты
мне рассказывал. - Синими глазами поглядел он на низкое оконце, за которым
угасал день, и мечтательно добавил: - Вот бы и мне с тобой в Индию...
- Ты и пойдешь, - неожиданно сказал Кожин. - В этом хоть я волен - себе
попутчика избрать...
- Что ж ты не сразу сказал! - радостно воскликнул Федор и снова кинулся
обнимать Кожина.
Но Кожину было не до восторгов. Отстранил Федора, опять зашагал из угла
в угол.
- Государь-то мне доверяет, а они, псы высокородные, завидуют. Вот
дойдем мы с тобой до Индии, если живота в пути не лишимся, вернемся -
Бековичу за нас новый чин выйдет. Еще к акции не приступлено, а сколько
людей поморили... - Вдруг остановился Кожин, хлопнул по столу ладонью. -
Будя о сем. Развлеки, Федя, расскажи, как карету довез?
- Ох, Саша, не спрашивай! Сколько мук с ней принял, не приведи господь!
- Еще чем Ширгазы-хан за твою карету отплатит, - мрачно заметил Кожин.
- Пока здесь чешемся да тянемся, он уже на нас войско сбирает...
На консилии, собранной Бековичем для обсуждения доноса Аюк-хана, Кожин
не выдержал и вступил с Бековичем в крупные пререкания.
Низкая комната с мелкостекольчатыми окнами в астраханском кремле была
битком набита начальными чинами экспедиции.
- Прошу, поручик, супротив воинского регламенту не дискусничать, -
останавливал Бекович Кожина. - Противу государева ордера действий
допустить не дозволю.
- А шкуру с себя хивинцам снять, полагаю, позволите? - язвительно
спросил Кожин.
- Забываете, сударь, как надлежит со старшими в чине обходиться, -
угрюмо промолвил князь Самонов.
- Дозвольте, князь, когда сикурс ваш понадобится, я оного сам попрошу,
- холодно отстранил Самонова Бекович. - Поручик, очевидно, за шкуру мою
опасаясь, своею такоже немало дорожит и не таит перед консилиею своих
опасений.
Кожин в бешенстве вскочил со стула:
- Я шкурой своей не более иного дорожу! Посудите, князь, себя на место
Ширгазы-хана поставьте: донесли бы вам, что идет-де мирное посольство с
инфантерией, да с кавалерией, да с артиллерией...
- Войско с нами для охраны посольства и даров отправлено, - пытался
успокоить его Званский, недавно назначенный экономом экспедиции.
- Для охраны! От тебя, что ли, охранять? Ты и так уж сукна
переполовинил, что хану в подарок назначены! - не помня себя от злости,
закричал Кожин.
- Поношение чести! - Званский рванулся к нему, хватаясь за шпагу.
Кожин не сдвинулся с места. Чуть побледнело его загорелое лицо.
- Прошу, государи мои, из субординации не выходить! - громко и властно
сказал Бекович. - Господин поручик Кожин, соблаговолите, от осуждения, вам
по чину не надлежащего, воздержась, кратко мнение свое сказать.
Кожин шагнул к князю. На лбу у него выступили капельки пота. Он утер их
обшлагом мундира, неожиданно стих и поклонился Бековичу.
- Мнение мое таково, - негромко сказал он. - Как знатно в Хиве стало о
нашем войске, все надо менять. Нельзя туда с малыми силами, как ныне
знаем, что Ширгазы покориться не хочет. Дозвольте, как мне указано, -
пойду сам, с двумя товарищами, переодевшись купчиной, не из Хивы, но
отсюда. И про золото разведаю, и в Индию доберусь. А сгибну в тех злых
краях - хоть малым числом, а не всем войском... А государю наискорее
отписать, что в политиках перемена, что Ширгазы, ранее слабый, ныне зело
силен стал...
- Довольно слушал я вас, поручик, - прервал его князь. - Ваша акция по
государевым пунктам не от Астрахани, но от Хивы начинается.
- Так не хотите послушать доброго совета? - не своим голосом закричал
Кожин. Он обвел взглядом собрание, потом резко повернулся и выбежал из
комнаты, хлопнув дверью.
В комнате повисло тяжелое молчание.
Дверь заскрипела, приоткрылась. Заглянул денщик князя:
- Туркмен пришел до вашего сиятельства.
- Впусти.
Вошел высокий человек в полосатом халате, подпоясанном платком,
свернутым в жгут. Длинные космы бараньей шерсти, свисавшие с огромной
папахи-тюльпека, были выстрижены над лбом четырехугольником.
Туркмен быстро оглядел собрание умными черными глазами, поклонился
по-восточному.
- Кназ Бекович ким ды? [кто князь Бекович? (туркм.)] - спросил он.
- Мен [я (туркм.)], - коротко ответил князь.
Туркмен пошарил за пазухой и протянул князю грязный, смятый пакет,
запечатанный воском.
Писали Воронин и Святой. Когда Воронин явился к хивинскому двору, ему
сказали, что хан Ширгазы ушел в поход на Мешхед, велели ждать. Держали при
дворце; кормили сытно, но со двора не выпускали. Алексей Святой многими
подарками убедил Колумбая содействовать, и хан Ширгазы, вернувшись в Хиву,
принял у Воронина подарки и грамоты.
Далее писали разведчики: "А в Хиве нас опасаются и помышляют, что
это-де не посол, хотят-де обманом взять Хиву, и за тем нас не отпущают...
А в Хиве собрано войско и передовых за тысящу человек уже выслано..."
До утра князь просидел у стола, заваленного картами. Когда свечи оплыли
и за мутными оконными стеклами забрезжил рассвет, князь поднялся и открыл
окно. Свежий апрельский ветерок, пахнущий морем, ворвался в комнату, и в
ясном утреннем свете улеглись тяжелые ночные сомнения.
Князь кликнул денщика, велел подать умывальный прибор. Скинув мундир, с
наслаждением умылся.
В полдень, по приказу князя, снова собрались у него офицеры -
продолжать консилию.
- Долго не задержу, - отрывисто сказал Бекович. - Думано много, а
сделано зело мало. Хоть и опасно сие, как долженствует признаться, однако
долг меня обязывает начатое продолжать. Не выйдут политичные сговоры -
пойду напрямую: увидит хан нашу силу - смирится. А не смирится - что ж:
меч подъявый от оного и погибнет. К тому ж ведомо, что пушек у хана нет.
Он вдруг остановился и обвел глазами присутствующих.
- Где поручик Кожин? - спросил он.
Прошлым вечером Кожин вбежал к Матвееву в сильном волнении.
Федор, полулежа на жесткой походной кровати, перебирал струны лютни,
вполголоса напевал французские амурные вирши. Взглянув на друга, Федор
вскочил, отложил лютню.
- Что с тобой, Саша? На тебе лица нет! Ужели после консилии не
успокоился?
Кожин тяжело опустился на трехногий стул. Облокотился на стол и закрыл
лицо руками.
Федор приоткрыл дверь, кликнул денщика. На столе появился штоф травной
водки, вяленая астраханская вобла и чеснок в уксусе.
- Поди, Михаиле, без тебя справлюсь, - сказал Федор, выпроваживая
денщика. Пододвинув стул, подсел к Кожину, обнял его за плечи: - Почто
омрачаешься. Саша? Сказывал же я тебе - плюнь на них! Пойдем с тобой на
Индию - пускай телам нашим и тяжко будет, зато душою воспарим! Сколь много
авантюров испытаем, новых стран да людей изведаем. А вернемся - засядем
карты по описям своим в мачтапы класть - то-то приятства будет! А князь -
пес его нюхай, всего до Хивы под его началом терпеть! Давай божествам
индийским возлияние сотворим: гляди, какого я припас травнику.
Кожин отнял ладони от лица, посмотрел на уставленный яствами стол, на
озабоченное лицо Федора, через силу улыбнулся:
- Легко тебе, Федюша, с таким норовом на свете жить. Все тебе
приятство, всякая беда тебе смешлива...
- Ну, за какую честь пить будешь? - спросил Федор.
- За погибель вражескую! - крикнул Кожин.
Торопливо прожевав закуску, Федор говорил:
- Думаешь, мне легко на бесчинства смотреть? Да терплю все ради
вольного похода нашего из Хивы на Индию. Потому положил я себе ничего к
сердцу не брать. Да вот, с полчаса времени, сорвался. Шел к себе, смотрю -
немец Вегнер на матроза моего распаляется: тот ему-де не довольно быстро
шапку снял. Да к зубам подбирается. А матроз исправный и к начальным людям
чтивый...
- А ты-то? - оживился Кожин.
- Отозвал его и, благо послухов не было, говорю: вы, сударь, забываете,
что оный матроз свое отечество по долгу службою охраняет, а вы - не иное,
как наемник, благо российский рубль вашего талера подлиннее.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг