- Вы и так помогли сверх меры! - сказала Пилли.
- Алург, - сказал папа. - Помог Алург, а не мы.
Я смотрел в этот момент в небо на летающих в беспорядке геллов, и вдруг
увидел через широко открытые двери на балкон, как трое геллов, взявшись за
руки (а в середине - маленький гелльчик), стремительно летят в сторону
нашего дома.
- Латор! - заорал я. - Это Латор, Лата и Мики!
Через минуту Латор, Лата и Мики, громко смеясь, оказались на нашем
балконе, а потом и в комнате.
Какое там - чай или завтрак! Геллы места себе не находили. Они
хохотали, вскидывали руки и крылья вверх, маленькая Мики несколько раз в
восторге выбегала на балкон, выпархивала вверх и, сложив крылья, бросалась с
огромной высоты вниз, и только пролетев метров пятьдесят, распрямляла крылья
и мигом возвращалась обратно, - страшно было смотреть на ее веселые игры.
- Ты еще не улетел! Не улетел! - повторяла она, каждый раз подлетая
ко мне, обнимая меня маленькими ручками за шею и повисая на мне. Мило
улыбаясь, даже краснея, Лата сказала:
- Я не понимаю, что со мной, Пилли! Я совершенно ничего-ничего не
понимаю.
В этот момент мы увидели по телеку лицо ведущего диктора, и Оли сразу
врубила звук. Диктор сказал:
"Только что закончилось важное совещание в квистории, которое провел
главный квистор, уль Горгонерр. Совещание носило характер дебатов, и
квистория приняла важное решение: в течение недели будут устранены самые
существенные недостатки в условиях труда политоров и будут введены новые
расценки всех трудовых операций... "
- Да отключите вы его! - со злостью сказала Пилли.
Вскоре появился Орик. Он не стал рассказывать о подробностях дискуссии,
добавив лишь, что, конечно же, он выступил за нормализацию условий труда и
оплаты.
- Но этого не будет, - сказал он. - Только схватка!
- Да! - сказал Латор. - Только схватка! И свобода!
Извинившись перед гостями, Орик добавил, что все мы должны быстро
собрать свои вещи: мы срочно летим к Малигату, и это не для разглашения.
- События обогнали нас, уль Владимир, - сказал он. - Мы так и не
сумели точно определить, что и как будете делать лично вы и где будет уль
Митя. Но принято твердое решение - максимально оградить вас от риска.
Все остальное произошло достаточно быстро: и завтрак, и сборы, и
прощание с геллами. Мы обняли их, они скользнули в небо, мы закрыли все окна
и двери, забрали с третьего этажа шкуру кольво, прихватили Сириуса и
спустились к машинам, заперев дом. Орик сразу же лег на дно машины,
укрывшись клеенкой (Пилли села за руль), Оли проделала маневр отца в машине
папы, я сел в машину один. По распоряжению Орика мы полетели медленно и не
очень высоко, как все, немногочисленные сегодня, гражданские машины. Покинув
Тарнфил, мы увеличили скорость и взяли курс к морю, - не самый короткий
путь, но так велел Орик. Не успели мы покинуть Тарнфил, как уже через десять
минут услышали выстрелы со стороны города.
- Началось! - громко сказал Орик, выбираясь из-под клеенки, но Пилли
строго велела ему снова лечь.
Мы поднялись выше, над деревьями, и пошли на максимальной скорости к
морю. Все (вероятно, военные) машины шли к городу много выше нас. Достигнув
моря и не снижая скорости, мы полетели над самым берегом на запад, время
текло или мчалось незаметно, и скоро мы, перевалив хребты скал, немного
недолетая грота, оказались в селении моро. Нас приняли с радостью, но
сдержанно - моро понимали, что обстановка исключает веселье, ситуация им
была известна. Я был рад снова увидеть Ир-фа, но он тоже был как-то суров и
сдержан, даже обнимая меня. Сразу же после обеда Орик и Ир-фа сели в машину
моро: один молодой моро должен был забросить их к а,Тулу. Перед тем как
сесть в машину, Орик сказал папе, чтобы мы держали связь с ним, Ир-фа и
а,Тулом, потом вручил мне пистолет с самонаводкой, тот, который
пристегивался к кисти, потом отошел в сторону с Пилли. Не далеко и не близко
- в сторону, под деревья, где начинался лес. После (я увидел случайно) он
быстро привлек Пилли к себе и поцеловал ее в голову, а она его в лоб и щеку.
Они вернулись к нам, и Орик сел в машину. Они с Ир-фа подняли, прощаясь,
руки, машина взлетела и вскоре исчезла за деревьями.
2
Мы остались одни среди моро. Я и папа вернулись в свой домик, Пилли и
Оли - в домик Орика. Вновь было жарко и очень тихо в селении. Не знаю, как
остальные, но я места себе не находил: сидеть у выхода из домика, лежать на
горячем песке пляжа, охотиться под водой или ловить рыбу - все было едино,
все - не то, все - сплошное ожидание и мучительное безделье. Даже когда мы
вечером заплыли с папой поохотиться в бухте - это был сугубо деловой
заплыв, для еды, чтобы не быть иждивенцами моро, - ни тени азарта или
удовольствия. Телек под наблюдением Пилли и Оли работал весь день, его брали
даже к морю, но ничего существенного мы не узнали. О реальном положении дел
не было ни слова, разве что иногда сменялся диктор и коротко сообщал даже не
о потерях одной или обеих сторон, но исключительно о том, как постепенно
затихает вспышка и как вытесняются повстанцы из города. Нам в это верить не
хотелось.
Потом телек как отрубило на несколько часов, хотя сам световой сигнал
был. Поздним вечером экран вдруг ожил, и мы увидели нового "диктора",
незнакомого, и незнакомого же гелла рядом с ним. Оба были в разодранной
одежде, с ружьями, голова гелла была забинтована. Гелл был явно смущен, что
его видят миллионы глаз, и заговорил другой политор:
"Граждане Политории! Стоит ли объяснять, кто мы? Как вы сами видите,
телецентр - в наших руках, также - целый ряд газет в Тарнфиле! Сообщаем
вам, что в главных городах страны происходит то же самое. Здесь в Тарнфиле
идет жесткая борьба на улицах города. Видеоцентр окружен нашими войсками, и
пока мы ведем передачу, нас буквально защищают внизу, так как враг,
естественно, хочет вернуть видеоцентр себе. Пока сообщаем вам, что положение
в Тарнфиле очень напряженное, уличные бои в разгаре, подкрепление сил
поступает с обеих сторон, схватки и бои идут и за пределами города. Охрана
центрального и других космодромов - ликвидирована. Космические корабли
охраняем теперь мы! Сообщаем еще, что наши гости с Земли тоже охраняются
нами в надежном месте. Взяты заложниками член правительства уль Орик и его
дочь. Квистор и его люди - в казармах своих войск, где защита пока надежна.
Будем верить в успех! Мы постараемся защитить видеоцентр и будем выходить в
эфир раз в час. Долгой жизни и победы, политоры!"
Оба они исчезли из кадра, студия уплыла из эфира, остался только
светящийся экран. Мы четверо встали и обнялись.
Пилли, которая немного знала язык моро, попросила свидания у Малигата и
все рассказала ему. Вечером состоялся вроде бы торжественный, но молчаливый
общий ужин, только глаза моро были теплее, чем обычно. В полной тишине
Малигат сказал всего несколько слов.
- Пусть победит тот, кто веками не имел ничего, кроме страданий, а его
маленькие радости станут большими и вечными. Прикоснемся нашими душами к
душам тех, кто взял в руки оружие, чтобы вернуть себе свободу!
До начала ночи телек заработал еще трижды. В первый раз это было
короткое сообщение, что все воюющие геллы получили в руки оружие. Во второй
раз (мы обмерли!) диктор оказался прежним, "официальным", он заявил, что
войска квистора отбили видеоцентр и "вы вновь узнаете правду о событиях в
Тарнфиле и стране". Пока он говорил, а мы, пораженные, тупо глядели на него
и не слушали, в студию вновь ворвались повстанцы, диктор был уведен "под
белы рученьки", а один из ворвавшихся повстанцев заявил, что события
постоянно меняются, они, повстанцы, были выбиты из видеоцентра, но теперь
вновь завладели им. Третий "эфир" был снова повстанческим; в коротком
сообщении было заявлено, что взят в плен главный военачальник квистории -
уль Патр. К сожалению, потери повстанцев значительны, как, впрочем, и войск
квистора, но новые повстанцы прибывают.
... Я стоял на краю скалы, обрывающейся к морю, и глядел в воду.
Странное это было ощущение: скала, море внизу, нечто подобное было со мною и
на Земле, когда папа, мама и я ездили в Коктебель и со стороны Золотых ворот
нам позволили подняться на Карадаг. Эти непохожие картины (тогда и сейчас)
все-таки так совпадали по облику, что я, на какие-то мгновения перед этим,
невольно как бы уносясь на Землю, очень резко ощущал потом, где я.
Нелегко мне давалось и "соседство" с папой: он, зрелый мужчина
(здоровый мужик, как иногда говорили у нас на Земле), войну и в глаза не
видевший, явно переживал, что друзья его воюют, невольно - и за меня, и за
него, и за Землю, против возможной войны с Землей, а он, видите ли,
полеживает на пляже, загорает. Я был почти убежден, что, когда я спущусь
вниз, мой папаня будет обсуждать эту тему с Пилли и Оли. Спустившись к ним,
я понял, что не ошибся, правда, говорила Пилли, а не папа.
- Как мы поглядим в глаза землянам, прилетев к вам, когда они узнают,
что мы не уберегли хотя бы одного из вас. Мы привезем на Землю возвышенные
слова о вашем героизме и мертвое тело? Хорошенькая встреча для первого раза!
Нет, вы обязаны подчиниться решению Центра. Может, это вас успокоит? К тому
же, простите, мне неловко за вас, когда я вижу ваши переживания, а свои-то
считаю посерьезнее ваших: Орик ушел сражаться... а... у меня нет больше
никого на свете, и у Оли - кроме него.
Это был какой-то тягостный монолог, и я обрадовался, когда вдруг
заработал телек и мы увидели возбужденное лицо повстанца, другого, нежели
вчера. Этот "диктор", с рукой на перевязи и с пистолетом, пристегнутым к
руке, сказал, что второй день восстания отличается жесткостью, постоянным
огнем и огромным напряжением сил. Трудно сказать, каковы реальные потери с
обеих сторон, они велики, но в ряды повстанцев вступают все новые и новые
политоры, в том числе и политоры, бросающие армию квистора. Неплохо с
боеприпасами и огнестрельным оружием. Гораздо сложнее - с танками и
летательными боевыми аппаратами, кое-какие экипажи еще ранее перешли на
сторону повстанцев, но машин (и наземных, и воздушных) у квистории куда
больше. Трудно с медикаментами, с врачами, с медицинскими сестрами. Геллы
подорвали одну из казарм, и были взяты в плен еще три военачальника
квистории. Определить точно, где именно находится сам квистор, - не
удалось. По-прежнему очень бдительно охраняются космодромы и сами
звездолеты. Повстанцы все время начеку, космодромы никто не бомбит с
воздуха, так как, похоже, квистория очень дорожит звездолетами, может быть,
готовясь к бегству. Борьба - продолжается.
Теперь по капельке, по малой малости, день за днем, острота переживаний
гибели Алурга будет уменьшаться, и увеличится тревога за живых: за Латора,
Рольта, Ир-фа и, конечно, Орика. Странно, подумал я вдруг, чего это Сириус
натянул до предела длинный поводок в папиных руках и стоит у самой воды,
ощетинясь. Моллюск, что ли, подполз к самому берегу? Сириус вякнул несколько
раз и поднял лапу. Внезапно вода у самого берега выгнулась, Сириус отскочил,
и секундой позже мы увидели аквалангиста в голубоватом, под цвет воды,
костюме. Не вставая из воды и выбросив руки (одна с пристегнутым пистолетом)
на песок, он "выплюнул" изо рта трубку и несколько секунд спокойно фыркал и
отдувался. На его спине были голубые баллоны и винты - маленькая подводная
лодочка. Не вынимая лица из воды, он помахал нам рукой, но мы сидели
неподвижно, пока он не снял с лица маску, и только тогда вскочили: это был
Фи-лол.
- Ну как вы тут? - спросил он, подымаясь из воды.
- Мы-то унизительно отдыхаем, - сказал папа. - А вот как вы?
- Я в порядке. Я пилот винтокрыла, и, как видите, у меня за спиной
винт, а где шпарить - в воздухе или воде, это уже детали. Рольт и Ки-лан -
отлично, ученые - тоже. Олиф, конечно... не очень. Рольт в море. Он вас
издалека высмотрел и послал меня узнать, как дела. Орик волнуется. Он
поговорил с Рольтом, может, вам лучше перебраться на подлодку. Или податься
к Тульпагану, к моро - все подальше от военных действий.
- Здесь ближе Тарнфил, - сказала Пилли. - Там мало медсестер.
- Но на этом берегу уже нет перемещений наших войск к Тарнфилу, а на
северном есть. Как вы доберетесь? Северный берег вам выгоднее.
- Своей машиной, - сказала Пилли. - Как же еще?
- Привет! - Фи-лол прыгнул, надев маску, спиной в воду.
- Вы это серьезно про Тарнфил, Пилли? - спросил папа.
- Вполне.
Папа как-то растерянно затрепыхал руками.
Вдруг мы услышали над головой тихую и протяжную песню моро; мы
обернулись - по ущелью к нам спускался Олуни. Его длинный нож и тело были в
крови, и он, улыбнувшись нам, быстро прыгнул в воду и омылся. Потом сел
рядом с нами на песок, сказав, как бы между прочим, что две криспы-тутты
мешали ему пройти в тоннеле скалы. Потом он рассказал нам о важном для всех
моро событии. Еще неделю назад Малигат принял решение: мы живем на этой
планете особняком, сказал он, но мы, моро, ходим по ее земле, ловим ее рыбу
и едим ее мясо и плоды с деревьев, пьем ее воду; в воздухе городов, леса и
моря пахнет войной, и войной справедливой, мы, моро, должны помочь политорам
в их борьбе. Всем молодым моро уходить на войну нельзя: кто тогда будет
кормить и защищать остальных? Пойдут триста человек. По берегам моря живет
много племен моро - пусть вождь каждого племени знает о решении Малигата.
Вожди согласились с Малигатом, что моро трудно будет воевать в городах.
Малигат решил, что войска квистора, терпя поражение, будут вынуждены
отступать в леса, где их и встретят моро.
- Завтра мы. уходим, - закончил Олуни, - надо сообщить об этом
Орику.
Папа кивнул и долго пытался "изловить" в эфире Рольта.
- Капитан? - спросил папа. - Это сварщик с берега. Недавно мы видели
винтокрыльщика с вашего летательного корабля, но не знали тогда одной
новости...
- Внимательно слушаю вас, - сказал Рольт. Папа замялся, стараясь
придумать, как в разговоре обозначить моро; похоже, Рольт почувствовал
именно это, так как спросил у папы: - Это касается ребят, которые посильнее
кулачных бойцов, да?
- Да-да, - обрадовался папа. - Они завтра веселыми компаниями
отправятся по всем городам, но в них входить не будут, будут в лесах рядом.
Передайте кому следует.
- Ясно, - сказал Рольт. - Завтра. Спасибо. Все?
- Все!.. О вашем выходе завтра, - сказал папа Олуни, - я передал. -
Папа улыбался, почувствовав себя "при деле".
Олуни кивнул, положив папе руку на плечо.
После обеда возникла мысль, чем бы заняться, хотя все "занятия"
воспринимались мною в одну сотую их силы. Пилли и папа решили, что ничем не
займутся, останутся в селении; несколько неохотно папа согласился на то,
чтобы я и Оли побросали блесну на ближайшей речке. Пилли попросила нас
набрать побольше красной травы, она очень бы пригодилась к ужину. Я положил
свой пистолет и коммуникатор в маленький рюкзак, мы с Оли взяли снасти и
улетели на одной из наших машин. Пилли спросила еще у Оли, взяла ли та свой
"кистевой" пистолет, и Оли кивнула.
Прилетев на речку, мы сделали плавный поворот и "спустились" вниз по
течению, выискивая красную траву и щели в скалах: стало уже привычным
находить глубокую и не узкую щель, куда бы можно было спрятать машину. Так
мы и поступили.
Нет, решительно, даже рыбалка не могла перешибить моего настроения, не
говоря уже о сборе этой красной травы, которой мы набили с Оли весь мой
рюкзак так, что (довольно небрежно с моей стороны) мой пистолет и
коммуникатор остались на дне рюкзака, под травой. Рюкзак по привычке,
приобретенной мною на Земле, я оставил за спиной, тем более он был очень
легким. Оли шлепала блесной по воде как попало: бросала дальше, ближе, выше
или ниже по течению, подмотку делала как-то нервно, но именно она
вытащила-таки пару средних рыбок, и лицо ее так и сияло. Я улыбался ей в
ответ. Обе рыбинки она вытащила прямо против щели, в глубине которой, за
поворотами, стояла наша машина, и Оли отнесла рыбу в машину, в холодильник.
Потом она вернулась, и мы продолжали блеснить, спускаясь дальше вниз по
течению. Каким-то образом мне тоже попалась рыбина, посолиднее, неохота было
возвращаться к машине, и я положил ее в рюкзак, приподняв сначала слой
красной травы, - не очень умно, конечно, если траве вовсе не полагалось
пахнуть рыбой. Вдруг Оли подошла ко мне, как-то очень легко и свободно
поцеловала меня в щеку и, сказав, что ей все поднадоело, отправилась обратно
к щели, бросив на ходу, что подремлет в машине.
Минут через пять - семь выше по течению речки появился низко летящий
винтокрыл, он пролетел надо мной и скрылся за поворотом, и звук его быстро
стих. Сменив блесну, я сначала поднялся чуть вверх по реке, и когда тронулся
вниз и до поворота оставалось метров десять, из-за него появились двое
винтокрыльщиков в очках и шлемах и, весело маша мне руками и смеясь, быстро
оказались рядом со мной; один из них, улыбаясь, положил мне руку на плечо, и
тут же я получил вполне оглушающий удар по голове, в полусознании я "поплыл"
вниз, к земле, они подхватили меня, и я, чувствуя, что бессилен что-либо
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг