- Ну и бог с ним, с глазом, - вяло как-то сказал папа и тут же снова
напрягся: - Давай, Митяй, отключи быстренько свою присоску (сам он при этом
отодрал свою), неизвестно, вдруг эта штука записывающая. Теперь быстро иди
сюда.
Мы оба подошли к пульту управления.
- Шляпы они, - сказал он. - Помнишь, как они управляли нашей
скоростью, когда уже втянули нас в себя? Так что у них эта цивилизация, по
крайней мере техническая, такая, что нам и не снилось. Но кое-что они
прошляпили. Ты помнишь наш курс, каким мы шли до встречи с ними?
- Помню.
- Точно?
- Как дважды два. - Я назвал курс почему-то шепотом.
- А погляди на него теперь.
- Абсолютно другой!
- И он держится давно: забрав нас, они, вероятно, сразу легли на свой
курс...
- Похоже.
- Так вот: на наших приборах и есть их курс, путь к их планете. Если
они чего-то боятся, то тут-то они и прошляпили. Первое: запомни, как и я,
этот курс намертво. Второе: никогда, ни под каким видом, что бы там ни
случилось, - ты его не знаешь! Это приказ. Понял? Или эта их небрежность
объяснима, - уже задумчиво сказал он. - Две пылинки внутри их цивилизации.
Сдули нас - и нас нет, удар, укол, ихний лазер какой-нибудь - и мы уйдем в
пустоту... Не знаю, правильно или нет я поступил?..
- А что такое?
- Видишь ли, когда мы оба поняли, что это корабль чужой и при этом -
не стремится нас уничтожить, может, все же следовало дать сигнал на Землю,
где мы и что с нами... Но у меня не было гарантии, что они не перехватят
сигнал.
- Мама, - сказал я тихо. - Как быть с мамой? Папаня обнял меня за
плечи.
- Это - как гвоздь раскаленный сидит во мне, - сказал он. - Наши
сигналы принимал Славин на пульте главного космодрома и передавал их потом
на Каспий-один, маме. Но я, не знаю уж почему, под-подсознание, что ли,
какое-то сработало, договорился с ним, что если сигналы от нас прекратятся,
он должен регулярно ей звонить, что у нас все нормально. Но все же мы
улетели на три недели всего, и когда они кончатся и мама вернется с Каспия,
- вот тогда что делать? Пора начинать думать, как связаться с Землей. И ты
думай. Сейчас это необходимость номер один.
- Понимаю, - сказал я. - Это дико сложно! А третий глаз!
- Да, - сказал он. - Третий глаз. Как только они появятся, я сразу
же сброшу с приборов координаты их планеты, чем позже, тем лучше, больше
будет уверенности, что это точно их курс, этих трехглазых. - Потом: -
Беспокоят меня эти их "плееры". Зачем они им? Что - нас ждали?
- Ты хочешь сказать, что иная (не для нас, а для них) цивилизация
существует, отсюда и "плееры"?
- Верно. Не обязательно наша!
Два главных политора были точны: за минуту до истечения названного часа
в свете прожекторов "Птиля" открылась дальняя "диафрагма", и к "Птилю"
покатила их машинка. Папа быстренько снял показания курса корабля на
приборной доске и выключил прожектора, чтобы не слепить передние глаза наших
"хозяев". После уже Седоволосый и его старпом поблагодарили за это и
особенно за то, как мы "усмирили" нашего Сириуса. Папа успел сделать для
него намордничек, ошейник и поводок. Оба они были просто потрясены, узнав,
что у нас на затылке нет глаза, после мы закрыли люк "Птиля" и "покатили" на
их машине. Открылась перед нами и сразу же закрылась эта их стена-диафрагма.
Лысый остановил машину; мы были в ярко освещенном, полукруглой формы зале,
где, правда, никого не было, а за десятком прозрачных дверец уходили веером
вдаль длинные коридоры. Пока мы шли по одному из них, спускались на
скоростном лифте, снова шли, потом поднимались и даже мчались на лифте
горизонтальном, по просьбе Седоволосого мы "обменялись" именами. Капитана
звали Карпий, старпома - Ол-ку. Ну, а нас так: папу - Мунлайт, а меня -
Сан, это я успел встрять и таким вот образом назвать нас, затемнить правду,
от балдежа, что ли, от нервов - не знаю, папе уже поздно было что-то
переиначивать. Карпий, улыбаясь, прощебетал, что мы, наверное, любим все
красивое, если одного из нас зовут Лунный Свет, а другого - Солнце: эти их
хитрые машинки умудрились даже сделать перевод с английского.
- А Карпий и Ол-ку - ничего другого не значат?
- Нет. Аппарат передал вам только звучание, но не перевод, так как его
и нет. Это просто звукосочетания. Имена.
- А почему у вас просто имя, - не унимался я, - а у Ол-ку через
черточку?
- Видите ли, у нас за сотни веков образовались... династии разной
старости, так? Мой род очень-очень древний, и все мужские имена моих прямых
предков и потомков начинаются со знака "К", имена прямых предков и потомков
менее древних родов могут быть разными, начинаться с любого знака, но
обязательно через... черточку.
Весь разговор велся на ходу, и то, что спросил папа, он спросил, когда
мы уже сидели за гладким элипсовидным столом, в каюте капитана Карпия:
- А что значит у вас понятие род? Как определить его древность, или
его начало, если он менее древний?
- Видите ли, - сказал Карпий, - есть такие роды, как мой, что его
древность и проследить почти невозможно.
- А как проследить возникновение менее древнего рода?
- Как бы это сказать, - похоже, Карпий даже нахмурился. - У каждого
политора, мужчины или женщины, формально есть какой-то биологический род, но
он как бы не в счет, если... Словом, есть или был какой-то политор, просто
политор, ничем не примечательный, и вдруг он нечто совершает: раньше,
например, - убил из лука на охоте сто ядовитых кольво (я поглядел на
Сириуса, и, честное слово, он глядел на Карпия) или загрыз тысячу врагов...
это в древности, конечно, а позднее, например, - открыл звезду или редкий
металл, окончил с отличием Высшую школу наук, технициум. Или просто -
деловой политор и скопил определенное богатство... Есть свод положений,
когда проявивший себя политор считается зачинателем рода. Род Ол-ку,
например, тоже достаточно древний.
- А может род начаться с политора, который стал старшим помощником?
- Нет, - сказал Ол-ку.
- А если капитаном?
- Тогда да, - сказал Ол-ку. - Это высокая должность. Не всякого,
правда, корабля.
- А что совершил ваш предок, Ол-ку? - спросил папа.
- Он был богат, имел сто рабов и рабынь, личную подводную машину. А у
вас там есть рыбы?
- Нет, - сказал папа. - Были, но давно.
- А когда он имел личную подводную машину? - спросил я.
Ол-ку защебетал сразу, но машинка сделала паузу, каким-то образом, я
думаю, пересчитывая политорское летосчисление на понятие "год". По словам
Ол-ку, его предок имел подлодку пятьсот лет назад. Мы с папой переглянулись.
- Но они существовали и раньше, подводные машины?
- Да, конечно, - сказал Карпий. - Были и раньше.
- А если у политора, ну... нет никакого древнего рода - как это
узнать?
- По имени, - сказал Карпий. - Если имя, как у меня, - род очень
древний, если с черточкой - менее древний, а если никакой - имя любое, но
без черточки и перед ним стоит "а", потом... запятая, а потом само имя.
Например: а, Олку.
- А женщина не может начинать род? - спросил папа.
- Конечно нет, - сказал, смеясь, Ол-ку.
- Но она может родиться внутри рода. Даже древнейшего.
- Да, конечно, но это не будет ясно по ее имени.
Все это время, пока мы калякали с политорами, все мы попивали из
высоких бокалов что-то розовенькое, вроде морса.
- А скажите, - спросил я у Карпия. - Ваш вот род очень древний, и у
вас такое вот имя без черточки. У Ол-ку есть черточка - род менее древний.
А как узнать, какой древности род, если еще менее древний, чем у Ол-ку, а
черточка есть.
- Тогда, если бы, например, род Ол-ку был менее древним, его имя
звучало как Оол-ку или Ооол-ку...
- Или Оооооооооол-ку, - сказал я и засмеялся. - Да?
- Совершенно верно, - сказал Ол-ку. - Но наш язык произносит это
"ооооооооо... л" гораздо быстрее.
- Извините, - сказал Карпию папа. - Мы, люди, очень любопытны и
любим шутить...
- Мы тоже любим шутить! - воскликнул Карпий. Но именно ему я
почему-то не поверил, что именно он любит шутить.
- Вот мой сын уже нашутился, сколько мог, - сказал папа. - Я вовсе
не Мунлайт, а он никакой не Сан. Я - Владимир, он - Дмитрий, его можно
звать просто Митя, так короче.
- О! - сказал Карпий. - Вла-ди-мир, Ми-тя.
- Мне почему-то кажется, - сказал я, - что у ваших женщин на затылке
нет глаза.
- Дмитрий! - строго сказал папа. Но эти уже хохотали вовсю, на свой
политорский лад: тю-тю-тю, чирик-чирик!
- И очень хорошо, - сказал Карпий, - чем меньше они видят, тем
меньше знают. А вы, Митя, очень точно отгадали.
- И ваш корабль вовсе не пассажирский, - сказал я.
Карпий ответил, что да, не пассажирский, хотя, конечно же, может быть и
таким, а их полет был чисто деловым, чисто деловым, залетели на пару пустых
планет. Потом совершенно неожиданно появились двое политоров, оба
золотокожие, с горбинкой на носу, высокие и красивые, в голубых, а не синих,
как у Карпия и Ол-ку, костюмах; в руках обоих были подносы с едой, - стало
быть, официанты. Чего-то я плохо помню этот ужин: какие-то вроде травки
салатики, кубики, почти безвкусные, которые быстро таяли во рту, густые, как
томатный сок, напитки, что-то еще - все чужое, вкуса то неопределенного, то
совершенно незнакомого, но, в общем, терпимого. Сириус - то ли был сыт, то
ли еще чего - есть не стал.
- Среди политоров есть еще так называемые геллы, а также - моро, -
сказал Карпий.
- Это разные народы вашей планеты?
- А что значит "народы"?
Папа пояснил, что на нашей планете очень разные народы и многие говорят
на разных языках.
- О, у нас не так, не совсем так, - сказал Карпий. - У нас планета
относительно невелика, ее занимают только политоры, и язык у всех общий.
Исключение составляют моро - это древнее, дикое племя, несколько племен,
они упорно живут вне всякой цивилизации, в основном - охотой, прячутся в
далеких скалах и лесах, их не очень много и у них свой язык.
- А геллы? - спросил папа.
- Геллы - это политоры и говорят с нами на одном языке...
- Но их вы почему-то отделяете от себя?
- Да, они особые. Но лучше о них не говорить, лучше их увидеть!
- Но они тоже могут относиться к древнему или очень древнейшему роду?
- спросил папа.
- О нет. Их это совершенно не интересует. Вполне вежливо папа снял эту
тему.
- А эти аппараты, ну, с помощью которых говорим мы с вами сейчас,
созданы для разговоров с моро?
- Частично. Мы почти не сталкиваемся.
- Но не для нас же вы их изготовили? - сказал папа.
- Как вам сказать, если вы не знаете других цивилизаций, то мы немного
знаем.
- Немного?!! Ничего себе! - Я опешил.
- Да, пару ближних планет. Аппараты созданы для общения с их жителями.
Цивилизованными их не назовешь. Они выполняют для нас там, у себя, разного
рода работы. Впрочем...
- Когда мы прилетаем? - спросил папа.
- После этой ночи.
- Тогда, - папа встал. Я - тоже. - Благодарим за ужин. Тотчас же
появился еще один политор.
- А, Рук покажет вам вашу комнату. Желаю вам всех удобств и долгой
жизни.
Мы поклонились и пошли за а, Руком.
Каюта оказалась почему-то круглой, но уютной. Несмотря на все события,
я чувствовал, что клюю носом.
- Что-то странное у них происходит, - сказал папа.
- "Странное" на чей взгляд?
- На наш. А на их - что-то обычное, но они, кажется, понимают, что,
возможно, не совсем обычное вообще. Спи.
- Ага, - сказал я, снимая с Сириуса все причиндалы и засовывая его к
себе под одеяло. - Спокойной ночи.
- Все, - прошептал папа.
- У тебя блочок для сигнализации с "Птиля" с собой? Вдруг...
- Да, - шепнул он. - Спи.
8
Мы проснулись, когда было уже светло; какая-то быстрая улыбка, еще
сонная, что ли, пробежала между нами и испарилась: лицо папы стало снова
жестким, суровым. Все случившееся разом навалилось на нас.
Я потыкал кнопки, подергал ручки телека - он засветился, и мы увидели
лицо улыбающегося Карпия. Изображение было - стерео, надо же! Но это был
коммуникатор, а не телек.
- ... Надеюсь, спалось хорошо, сейчас принесут завтрак. Тихо вошел а,
Рук с завтраком на подносе, едва заметно приветливо кивнул и поставил
завтрак на стол.
- Долгой жизни, - сказал он.
- Спасибо, - сказал папа. - Кто у вас, кроме вас, есть на Политории?
Мать, отец?
- Я, жена, сын, - а, Рук улыбнулся.
- А что они делают?
- Я - тут, жена учит детей искусству планирования, сын... маленький,
еще не планирует. Живем в столице, в Тарнфиле.
- А что, собственно, ваши дети планируют? - В голосе папы было
удивление.
- О! Вы сами увидите! - И он быстро удалился.
Опять мы поели какой-то красненькой травки с соусом, кубиков вроде
вчерашних, но другого вкуса, куриного, что ли, попили густого сока. Морса
этого.
С низким поклоном и традиционным - "долгой жизни" появился Карпий, но
один, без Ол-ку, и сказав: "Почти прилетели", жестом предложил нам следовать
за собой, покосившись на Сириуса, но тот уже был в наморднике и на поводке.
В коридоре мы бодро тронулись за Карпием, полкоридора скоро перешел в
движущуюся панель, мы ехали не только прямо, но и делали повороты, кругом
сновали политоры, мчались быстро в обе стороны, почти бежали, несмотря на
движущиеся панели, все они были в синих формах экипажа корабля, и каждый
делал нам короткий поклон головой, причем было ощущение, что один их глаз по
долгу службы глядел на Карпия, а второй - на нас, более любопытный; я
обернулся - те, которые проскочили нас, не оборачивались, им это было не
нужно - третий глаз на затылке прекрасно нас видел. Представляю, что было
бы с нами в школе, если бы наши педагоги, что-то чертя или пиша на доске,
могли при этом смотреть на нас, не оборачиваясь. Бр-р!
В очередной раз наша панель повернула и у стены ушла в пол; мы сделали
несколько шагов вправо к огромному иллюминатору и замерли: шла медленная
посадка, и вся их столица Тарнфил и природа вокруг города были сносно видны
под лучами солнца. По границам космодрома и редким строениям я понял, что
мы, конечно же, на окраинах Тарнфила. Сам город был виден чуть хуже в
утренней дымке, но и так было ясно, что строения вблизи космодрома были не
специальными сооружениями, а просто домами: такие же точно были и вдали, в
самом городе. Разобраться толком в этих домах я сейчас не мог, одно лишь
было ясно (оказалось потом, что я не ошибся): дом - это большей или меньшей
длины относительно тонкая, сужающаяся кверху башня, и на башню, как на пику,
были "нанизаны" большие шары, два, три, восемь шаров, каждый, казалось, чем
выше, был меньше в диаметре предыдущего.
- Дома? - спросил папа у Карпия.
- Да, - сказал он. - Так просторнее в городе, не правда ли? Внизу...
как... парк. Так мы строим уже лет триста. Мы любим простор, аккуратность...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг