на белом фоне. Затем до меня дошло, что к модельному ряду "А" данная
кассетка отношения не имеет. Потому что не было там литеры "А". Там
скромно написали D90. И на душу пролился праздник. Потому что для меня не
было ничего грандиознее, чем неожиданно раздобыть экземплярчик, которого в
коллекции и не предполагалось.
A и D лежали на столбе. Вернее, лежали-то они в коробке. Это я привалился
к столбику ограждения, не заботясь о собственной безопасности, и с
упоением рассматривал находку. В отличии от большинства фирм,
представленных в звукозаписях единственными экземплярами эта печальная
судьба фирму TDK миновала. Из этого семейства в киосках попадались аж два
вида. Две красотки, две сестрёнки. И если не двойняшки, то близняшки
несомненно. A - Acoustic и D - Dynamic. Честно говоря, я не мог понять
разницу между ними. Лента в них выглядела совершенно одинаково. Быть
может, различия крылись в составе ленты. Но проводить над кассетами
химические эксперименты казалось мне самым страшным кощунством.
Деятель-бедолага, обливший кислотой "Данаю", не выглядел в моих глазах
мерзавцем, в отличии от двух парней, наступивших на кассету, валявшуюся
возле трамвайной остановки. Её жалобный хруст до сих пор неприятно
покалывал память. Я мог рвануться и успеть... Я мог спасти... Но отчего-то
промедлил. И прекрасная принцесса заграничного производства превратилась в
груду никому не нужных обломков. Во сне я находил её целой и невредимой. И
уже никогда не расставался...
Впрочем, зачем сыпать соль на раны упущенных возможностей. Ведь руки
сжимают целую коробку таких очаровашек.
Правда с той, которую уже не вернуть, их было бы на одну больше...
Ладно, чего грустить, когда имеешь право радоваться? Самое время
рассмотреть приобретение попристальнее.
"А" могла гордиться корпусом из чёрной пластмассы и огромным окном без
каких бы то ни было делений. "D" была полностью прозрачной, что делало
индикаторное окно чисто символической причудой. Зато его разлиновали вдоль
и поперёк. Дрожащие от восторга пальцы извлекли сокровища из коробки,
распахнули футляры и пробежались по ободку корпусов, будто сложенному из
крохотных кирпичиков. Затем подушечка указательного пальца счастливо
надавила миниатюрную надпись TDK на чёрном корпусе, а глаза придирчиво
исследовали прозрачный на предмет наличия тех же трёх букв.
Да... Не думал, не гадал, что в один день обе сестрёнки окажутся в моих
руках. И я могу с замиранием сердца бесконечно любоваться многогранным
кристаллом, отпечатанным на корпусе, на вкладыше и на самой кассете. В
далёкие времена, когда лента этой фирмы пряталась в серые тяжеленные
корпуса, мне повстречался парень в чёрной футболке. "I Love TDK", -
взывали белые буквы. Вот с этим лозунгом я был согласен на все сто.
Несмотря на то, что "Соньки" мою душу радовали сильнее. Но о них не
сейчас. Нет-нет. Сегодня ко мне явились сестрёнки-очаровашки из другой
семьи, и моё внимание безраздельно принадлежало им. Пальцы задумчиво
крутили то чёрную, то прозрачную кассету. Миниатюрные японские гостьи
напитывались теплом моим рук. Бездна пяти этажей, полная тьмы, ворочалась
внизу, шелестя укрытыми во мраке деревьями. Но сестрёнки не боялись. Они
знали: скорее я сам сорвусь с крыши, чем безвозвратно упущу в мглистую
жуть только что обретённые сокровища.
Наконец, я понял, что отсидел все возможные места. Самое смешное, что
ничего поменять было невозможно. Я уже осторожно пробовал проломить проход
на чердак, чтобы отдохнуть в уютной тиши и безветрии, прислонившись к
сухим стропилам. Кроме того, в темноте чердака и Луна бы оставила меня в
покое. Но попытки закончились безрезультатно. Тихие удары ничуть не
повредили фанеру, а оглушительные раскаты грома при полном отсутствии
грозы вряд ли понравились бы жильцам верхних этажей.
Пожарная лестница отсутствовала, обрекая меня на одиночное заключение без
всякой возможности побега к твердой и нерушимой земле. А что если королева
исчезла навсегда? Когда нечего делать, в голову лезут исключительно
неприятные мысли. Вглядываясь в черноту ночи, я подумал, кем буду
выглядеть завтра в глазах случайных прохожих и кучкующихся в сторонке
журналистов. Передо мной отчетливо всплыли крайне неприятные газетные
заголовки. "Возвращение лунатиков". "Тому ли учат в ВУЗах?". "Подвиги
Ивана Семёнова продолжаются". Я представил себя (почти выпускника
престижного института) в роли знаменитого второклассника и второгодника, и
мне стало нехорошо. А как меня будут снимать отсюда? Неужели пришлют
пожарную машину? А ведь за вызов придется платить.
Но даже не возможные расходы и убийственные статейки в местной хронике
пугали в тягучие часы тишины и вынужденного бездействия. Если Лаура уйдет
обратно, то с чем останусь я? Ее голос, ее легкие шаги уже стали
привычкой. Показывая ей город, я сам открыл немало любопытных мест, куда
меня в одиночных путешествиях, возможно, не занесло бы никогда. А что
теперь? Опять одиночество? С приходом таинственной леди я увидел, что
кроме четырех стен и далеких стран существует множество интересных вещей и
дел. Разве потащился бы я в театр? Вряд ли! Меня вполне устраивали стены
собственной квартиры. И вот, когда меня оттуда вырвали потусторонние силы,
приходилось поворачивать вспять и тащиться обратно независимо, выиграет
или проиграет решающее сражение крохотное воинство белых призраков. Хотя
где-то в глубине души я понимал, что если бы моя жизнь послужила Лауре
поддержкой в нелегкой миссии, мне не жаль немедленно предоставить ее
королеве. Самодовольство? Нет, безысходность. Безысходность, от которой
хочется наплевать на самого себя. Так не хотелось терять единственного
человека, который дорожит тобой не потому, что ты великий артист, писатель
или сильный мира сего, а просто за то, что ты есть...
...Черная дуга повернула пространство так, что где-то в неведомом месте
оно сузилось до бесконечно малой величины. Зато количество квадратных
метров, принадлежащих Иннокентию Петровичу, невообразимо увеличилось. Если
бы домком вздумал сейчас пересчитать квартплату, то получившаяся сумма
намного бы превысила годовой оборот крупнейшего машиностроительного
завода. А внешне никто не заподозрил бы, что пределы скромной
двухкомнатной квартиры не укладываются в стандартные параметры. Но никакие
ГОСТы и ОСТы не сумели бы описать до ужаса непонятные действия
невообразимых перестройщиков из запределья.
А перестановки в границах дополнительного метража, внезапно обрушившегося
на Иннокентия Петровича, хозяина квартиры не радовали. Куда-то
запропастились книжные шкафы, кухонная утварь, стол, сервант. В темных
глубинах потустороннего пространства невозможно было отыскать даже
обыденного стула. От привычной обстановки уцелел только диван, на котором
и восседал Иннокентий Петрович. Он то и дело засыпал от нервных
перегрузок, все еще надеясь проснуться и очутиться у себя дома. Диван
привалился к стене из черного мрамора с белыми прожилками, верхняя граница
которой уходила в зыбкую серость тумана. Каменный пол составляла мозаика
из неописуемых фигур в самых непотребных хитросплетениях. Холод камня
чувствовался даже сквозь шерстяные носки, а поднять ноги на диван
Иннокентий Петрович не осмеливался. Отправиться на поиски тапочек он тоже
не решался, так как твердо уверил себя в том, что и диван тотчас же
бесследно испарится в мглистой неизвестности.
Происходящее вокруг могло показаться внимательному зрителю прелюдией к
балу Воланда в небезызвестной пятидесятой квартире. Но окажись в эту
минуту на вышеупомянутом балу сам Иннокентий Петрович, то сборище гостей
тьмы напугало бы его не больше, чем общее собрание ректората, обсуждающее
проблемы надвигающегося учебного года. Ибо не явились сюда ни
обольстительные ведьмы, ни бледнолицые вампиры, ни мохнатые оборотни, ни
прочая земная нечистая сила. Готов был Иннокентий Петрович предстать перед
судом строгим, но справедливым. Но не было никому ни малейшего дела до
молчаливого хозяина квартиры, необъятные просторы которой заполнились
черными сгустками с горящими искрами оранжевых глаз.
Глава двадцать вторая
Хроника одного заседания
Пацаны, пацаны,
Вы держите штаны,
Не кадрите девчонку мою.
("Пацаны", гр. Ласковый бык).
Всю призрачную массу бесчувственного к проявлениям жизни КХ наполняло
холодное величественное торжество. За долгий период существования далеко
не у каждого призрака бывает миг, когда к тебе приковано внимание
абсолютно всех сограждан: и значимых, и не значимых. Волны возвышенных
мыслей беспрепятственно пронизывали пространство и оседали в головах
исполнителей, ушедших в глухую оборону у белых крепостей. Перепрыгивали к
собратьям по изыскательной деятельности, отложившим непрерывные
исследования. Щекотали раздумья воинов, плотным облаком окутавших
бесконечный зал. Смущали многомудрых правителей, представители совета
которых внимательно следили за выступлениями любого, посмевшего заявить о
себе. Добирались и до разведчиков, затаившихся и здесь, среди солдат
чёрного войска, и за тысячью границ. Все до единого чёрные призраки
внимали словам КХ. Уже ради почтительного внимания стоило появиться в
запутанных мрачных лабиринтах Тёмного мира, где когда-то неизвестный
широким массам лингвист штудировал в библиотеках никому не нужные языки.
Теперь он стоял на вершине и разве что не поплевывал вниз от презрения к
тем, кого ветреная фортуна никогда не вознесет над сильными мира сего.
Первый шаг сделан довольно удачно. Мир белых призраков неизбежно
превращался в протекторат. Теперь требовалось покорить мир людей, чтобы
замкнуть черный треугольник, укрепив свою славу навсегда. И тогда в
бесконечно далеком замке Чёрного Короля на стене великих свершений
появится и его скромное имя. Нет, отчего же скромное? Пусть простое и
короткое, зато сколько силы и могущества, сколько неукротимой энергии
скрывают два его звука.
Все вышеприведенное за долю секунды промелькнуло и укрепилось в сознании
нового вершителя миллионов судеб. Нет, КХ не собирался срываться обратно
вниз, в туманную безвестность и неперспективность. Он даже не собирался
вцепляться изо всех сил в площадку величия, на которую сам себя вознёс. Не
собирался останавливаться на достигнутом, ибо любая остановка грозит
обрывом существования. Он готовился ко второму шагу по гигантской
лестнице, взмывающей к славе. Но его собственные резервы иссякли.
Безмолвные толпы исполнителей, которых всякий мог гонять налево и направо,
уже задействованы. Требовались более влиятельные и разумные силы. Теперь
все зависело от торжественной речи, направленной на поиски союзников и
привлечения на свою сторону основных масс призрачного народа. КХ должен
доказать, что он и только он способен повести их по дороге к процветающему
миру будущего. Его энергия находилась на опасном пределе, но не его
способности. В них КХ не сомневался. Привыкший действовать по плану, он и
сейчас разложил идеи по пунктам, каждый из которых подводил слушателей к
мысли о правильно выбранной стратегии. Изучивший миллионы трудов, КХ знал,
что сумеет завладеть умами аудитории. Сумеет, иначе вообще не стоило
браться за дело.
Вы, наверное, решили, что черным призракам уже надоело упорное ожидание?
Нет, и эти размышления заняли у КХ не больше мгновения. Угрожающе увеличив
размеры горящих глаз, КХ раскрыл рот и сверкнул острыми клыками. Еще
оставалась последняя возможность ухнуть вниз и заниматься обыденными
обязанностями, не начинать задуманное, раствориться. Но КХ никогда и не
подумал бы ей воспользоваться.
- Слава Черному Королю! - первые слова прозвучали (и никто не посмел бы
возразить им). - Слава делам его и свершениям. Слава и тем, кто шел с ним
в его войске. Слава идущим его дорогой. Слава великим, кто ведет нас путем
Черного Короля, путем многотрудным и не всегда благодарным. Но засияют
имена тех, кто указывает путь миру черных призраков к величию и
процветанию.
В этот судьбоносный час нет рядом нашего верховного правителя, но с нами
слова его и законы, коим должны мы подчиняться немедленно и
беспрекословно. О чем же гласят они? Не о том ли, что тесен стал мир,
скучна жизнь, мелки деяния. Не о том ли, что свернули в сторону наши ноги,
а глаза, утеряв цель, бессмысленно буравят туманную мглу? Не о том ли, что
наступило время, когда сможем к бесконечному списку славных свершений
добавить еще одну, очередную победу, возвеличивающую и мир наш, и наших
мудрых правителей.
Но что за победа? Что за великое свершение? На ваш вопрос есть мой ответ.
Ответ этот - черный треугольник. И снова звучит из ваших уст: Как? Какие
миры выбрать? А не сорвется ли наша затея?
Сорвется! Непременно сорвется! Но лишь в случае, если мы не объединим наши
ряды и не ударим сплочённым сгустком. А чтобы ободрить вас добавлю: нам
остался всего-навсего последний, заключительный штурм. Моими усилиями две
грани треугольника уже проложены. Две черные дуги ведут из нашего мира к
людям и белым призракам. Существует и третья грань, соединяющая два чужих
мира. Так давайте же общими усилиями перекрасим ту грань в наш цвет. И
тогда во славу Черного Короля колдовской треугольник расширит границы,
подарит новые возможности, вознесет к невиданному доселе могуществу,
превратит скучную жизнь в наполненную событиями, действиями и
непредсказуемыми приключениями...
КХ судорожно вобрал в себя массу воздуха и остановился. Такими словами
вполне можно и завершить выступление. Но тысячи глаз, устремленных
навстречу, тысячи существ, настроенных на его волну, наполняли КХ такой
энергией, что он едва не взрывался от распиравших изнутри сил. Хотелось
говорить и говорить, властвуя над умами. Кто знает, может уже никогда не
повторится подобная минута. КХ мечтал продлить блаженство до максимума.
Многие тысячи лет никто не осмеливался созывать общее собрание, боясь
пустоты предлагаемых идей, неизбежного затем всеобщего осуждения и
показательной мучительной казни. Но КХ вовсе не считал свои планы
пустячными и незначительными. Он готов был рискнуть и, упиваясь сейчас
безграничным вниманием, ликовал, что не испугался и не отступил. Поэтому,
уняв энергетическую дрожь и приняв еще более величественный вид, он
продолжил:
- В данный момент наши войска в лице исполнителей ведут непрерывные атаки
на незначительные подразделения белых призраков, уцелевших в предыдущих
штурмах. В ближайшем будущем их сопротивление будет окончательно сломлено.
Мои непосредственные подчиненные по прежней должности осуществляют
непрерывный контроль за состоянием дел в мире людей. Дворец Лауры
захвачен, сама королева нейтрализована, с ней осталось всего восемнадцать
воинов. Ни один из них не может покинуть мир людей, так как белая дорога
перекрыта нашими заставами и надежно искривлена. Также следует добавить,
что, существуя под Солнцем, Королева постепенно утрачивает свои магические
свойства...
КХ перевел дух. Его тело ветвистыми лиловыми зигзагами излучало счастье от
осознания собственной значимости. Нет, речь еще не закончилась. Представив
текущее положение даже в лучшем свете, чем оно обстояло на самом деле,
теперь следовало укрепить позиции, красочно обрисовав грандиозные
перспективы грядущей военной кампании. В нем твердо обосновалась
уверенность - все, что он задумал, верно и правильно. Аудитория, видимо,
склонялась к тому же мнению.
- Что же нас ждет в конце пути? - возгласил КХ. Собравшиеся вопросительно
сверкнули глазами. Общая картина совещания донельзя напоминала религиозные
встречи, когда огромная толпа людей, набившаяся на бесплатное мероприятие
во вместительный зал или на стадион, напряженно всматривается в далекую
сцену. А там, широко улыбаясь в лучах прожекторов, расхаживает свой в
доску проповедник, который доходчиво объясняет заблудшим братьям во
Христе, что такое библия и почему на благотворительные цели следует
жертвовать как можно больше денег. Замените людей на черные сгустки, а
плавно текущую речь на отрывистое щелканье, и Вы получите точное
представление о происходящем.
- Ну, так что же? - повторил вопрос КХ. - Не надо отвечать. Это увидит
каждый через неделю, или всего через пару дней, а может и спустя несколько
часов, если, конечно, прислушается к моим доводам и посодействует
воплощению наших планов в конкретные дела. Мы стоим на пороге очередного
великого свершения. Так давайте же не топтаться в нерешительности, а смело
шагать по дороге Славы. Замок бывшей королевы бывшего мира белых призраков
ждет нового властелина. Мир людей готов принять наше владычество. Крайне
неразумно поворачивать вспять в тот момент, когда перед нами уже открылись
новые горизонты.
Теплый порыв солидарности обрушился на КХ и заменил бурные и
продолжительные аплодисменты. Ему хотелось сказать еще пару отличнейших
витиеватых изречений, но перегибать палку все же не следовало.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг