иглу... Стоп, не зарекайся. Кто знает, что будет с тобой лет через десять?
Вдруг не хватит красок и тогда... В конце концов, были же времена, когда я
твердо уверял себя, что ни при каких обстоятельствах... "Сколько раз
давали слово: в рот не будем брать спиртного. Но... Так уж суждено..." Где
оно, то времечко?
... весел и свеж,
Брачный летит кортеж.
Магнитофон взорвался новой песней, а у меня вновь все поплыло перед
глазами. Я видел себя на заднем сиденье головной машины этого самого
кортежа. Лучи то ли утреннего, то ли закатного солнца окрашивали стены
домов в багряный цвет. А дома были красивыми, необычными, ну как в
Ленинграде. Я бросил взгляд на невесту, но видение исчезло. Я вновь
оказался в лесу, однако, вешаться не побежал. Голову захлестнула новая
волна вязкой теплоты.
Я отлично понимал, что девушки моей мечты в природе не существует. Но я
согласился бы на любую красивую девушку, пусть только бы любила меня. Я
также понимал, что красивые девушки с неба не падают. Прежде, чем обрести
одну из них, требуется побегать, поискать, а не сидеть дома. Надо не
отключаться от жизни, а участвовать в ней самым активным образом. По труду
и награда. Если ты сам не готов долго и упорно завоевывать сердце
полюбившейся девушки, то это непременно сделает кто-то другой. А тебе
снова сидеть с пустыми руками. Опять захотелось свалить личные проблемы на
полосу неудач, на общество, которое не хочет понять и принять, на
сверхъестественные силы, которые тщательно оберегают меня от любых попыток
к созданию семьи, готовя к великой миссии. Перед взором промелькнули все
восхитительные ведьмочки, коих я видел в мистических фильмах, промелькнули
и погасли.
Конечно же, никто, кроме меня, не виноват в том, что я валялся полупьяный
в одиночестве у холма. Время шло, приближался момент, когда я либо оборву
его ход совсем, либо заглохну в заплесневелой гавани, не желая ничего
менять, окончательно убедив себя в том, что не был ты никому нужен, не
нужен сейчас, да и не будешь уже никогда.
Стоп! Это потом! А сейчас я собрался с силами, поднялся с земли и поплелся
к столу, где по объемистым железным кружкам разливалась новая порция водки.
... А как же плакала и как страдала
Моя несчастная и старенькая мать
Все из-за фраера, из-за шакала,
Что деньги не хотел мне отдавать.
Не прав он был, зачем в ответ ругался.
Отдал бы бабки и остался б жить,
Ночной дорогой дальше бы шатался.
А так мне все ж пришлось его убить.
Ментура схомутала нас скорее,
Ну где понять тупоголовым тем козлам,
Что деньги были мне в сто раз нужнее,
Чем разным недобитым фраерам.
А я хотел своей красавице-шалаве
Такой подарок завтра же купить,
Но бабки все остались в ресторане,
Поставил корешам я выпить, закусить...
- Надоело, - заметил Володя невнятным голосом. Он успел принять столько,
что не держался на ногах, чем забавлял всех, еще не упившихся до такой
степени.
- Что надоело? - спросил Санек, вставивший кассету.
- Вот это самое. Куда ни кинь, всюду хриплые урки. Пацаны лет по
тринадцать-четырнадцать слушают и по молодости не соображают, что это
всего лишь песня. Теперь для них убить человека - дело плевое.
Володин язык ворочался с трудом, но вполне разборчиво.
- О чем эта песня? - спросил Санек.
- О воровской идее, - вставил я и начал собирать мысли, как пацаны
соседнего двора, которым бы еще красные галстуки по возрасту носить, на
вопрос корреспондентки областного радио: "Почему вы не хотите записываться
в судомодельный клуб?" рассудительно ответили: "А нам не нужен такой клуб,
нам бы в воровской клуб записаться". А затем самый смышленый из них горячо
доказывал, что настоящие воры только на пользу простым людям.
Но мои слова, как обычно, остались без внимания.
- Об урках, чтоб им пусто было, - буркнул Володя.
Хрипловато-наглый голосок продолжал тоскливо вещать про свою искалеченную
судьбу, про Лёху, которому воткнули в спину нож, про девушку, которая
предпочла жалкого фраера вместо крутого мужика, и про то, что пришлось с
ней сделать.
- А ведь не про урок песня, - заметил Санек. - Она про дружбу, про жизнь,
где надо держаться вместе, про предательство и про ошибки, за которые надо
платить. Так было всегда.
- А что, при этом надо называть всех ментами и козлами? - речь Володи
текла все медленнее.
- Ты разве сам никогда не рассказывал анекдотов про ментов? - спросил
Санек. - Да к черту их, не стоят они умных разговоров.
- Не согласен! - заявил Володя и повалился на землю.
- Иди спать! Упился уже до невозможности, - ткнула Володю в бок его жена.
- Всегда с ним так.
- И ничего не упился, - Володя поднялся на четвереньки, затем ухватился за
ствол сосны, подтянулся, встал и чуть не упал снова.
- Пойдем, горе мое, - вздохнула Лена и повела его к дому. Спор затих сам
собой, оставив Санька победителем.
- И все равно не согласен, - донеслось из темноты. Но заплетающийся голос
только подчеркнул триумф Санька. К счастью, он отправился покурить, а я
тут же выключил ненавистную кассету и спрятал ее под коробку от
магнитофона с тем, чтобы мастера блатных песен разыскали не ранее, чем
завтра.
Я-то стопроцентно был на Володиной стороне. Теперь из любого киоска
доносится: "Гоп-стоп, мы подошли из-за угла", "Ах, червончики, мои
червончики", "Водки съем бутылочку, взгромозжусь на милочку, а потом в
парилочку, твою мать", "Эх, мальчики, да вы налётчики", "Я - жиган
московский, я - жиган азовский... Девочки вздыхают, лезут мне в штаны".
Словно липкая грязь, льется музыка, а мы незаметно вбираем прелести
воровской романтики. И народ уже делится при общении не тем, что придумал
или совершил, а как ловко удалось схитрить, увильнуть, обмануть, украсть.
Вполне обычные дела нашей многотрудной жизни.
Но стоит произойти чему-нибудь неприятному с нами лично, как мы начинаем
кричать: "Ах, ах, на улице шапку сняли. Ах, ах, как преступность выросла!"
А кто снял? Не "менты поганые" сняли, а те же самые "мальчики-налетчики",
безвинно страдающие от "мусоров". И подпевая в такт хриплому голосу из
магнитофона, непременно надо помнить, что лохи и фраера - не те два
посторонних мужика с вениками, идущие в баню, а мы. На нас лает собака. В
соответствии с законами новой жизни, фраеров не только можно, но и
обязательно нужно доить, чтобы потом в шикарных, ультрадорогих ресторанах
с любвеобильными девочками хвастаться новыми "трудовыми успехами".
Тогда почему я оставил Санька победителем? Почему не высказался веско и
убедительно? Не хотелось присоединяться к партии перебравшего норму
Володи? А может, опять проклюнулась та самая, поганая идейка: "Ну почему
я? Пусть кто-нибудь другой сначала. А мы уж после. Мы потом".
Да ведь уже некуда после. Так что оправдания не принимаются. Я опять не
осмелился высунуться из толпы. Снова остался в стороне. Ну, мог ли я
уважать себя после такого сокрушительного провала? Конечно, мог, поскольку
знал и положительные свои стороны. Хотя и гораздо меньше уважать, чем
хотелось бы. А кто-нибудь другой? Вряд ли. И тут опять виноват один я.
Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.
Тем временем кружки снова наполнились.
- Тост, тост, Серега, - требовала мужская часть общества.
- Ну, пожалуйста, - просили девушки.
Серега - душа общества - высоко поднял свою кружку. Взволнованная
аудитория утихла.
- Южная ночь, - начал он. - Пальмы. Луна. Гостиница. Кровать. Обаятельный
мужчина и привлекательная женщина.
Серега выдержал паузу и продолжил:
- И следующая ночь. Мы видим те же пальмы, ту же гостиницу. В ней та же
кровать, тот же мужчина. Но совершенно другая женщина.
Сергей выдержал еще паузу:
- И новая ночь. Опять те же пальмы, та же гостиница, та же кровать. Снова
тот же мужчина, и снова другая женщина. Так выпьем же за постоянство
мужчин и непостоянство женщин!
Толпа восторженно взревела и осушила кружки. Я промедлил, размышляя о том,
что в кино на главного героя буквально навешиваются всевозможные
прекрасные дамы, а вот в жизни их почему-то не видать. Но я не собирался
унывать. "Пешка - самая важная фигура на шахматной доске для самой пешки".
Будем считать, что все еще впереди. А теперь мне оставалось выпить
очередной децл и ворваться в общий круг, чтобы орать вместе со всеми в
темноту летней ночи: "Стюардесса по имени Жанна!.."
"Ну, и что это? - спросит кто-нибудь нетерпеливый, дочитав до сего места.
- Я-то, между прочим, хотел почитать про призраков, про что-нибудь
необычное на худой конец, а тут сплошное нытье. И вот за это я отвалил
энную сумму?!" Эй, чуть-чуть постойте, не надо закидывать книгу за диван
или прямиком в мусорное ведро. Чтобы убедиться, что жизнь никогда не
зацикливается на одном человеке, перенесемся километров на семьдесят шесть
с половиной правее. Итак, тот же самый вечер, тот же самый закат, та же
самая погода, но совершенно другое место...
...Иннокентий Петрович, тяжело дыша, отвалил последний камень и стал
протискиваться в узкий темный проход, освещая свой непростой путь лучом
электрического фонарика. В спину ему дружно сопели Костя и Руслан,
студенты приборостроительного факультета Политехнического института. Сам
Иннокентий Петрович также относился к этому солидному и уважаемому
учреждению, но занимал там куда более значительную роль - заместителя
ректора по вопросам культуры. Бюджет, выделяемый на "разумное, доброе,
вечное...", таял на глазах, и последнее время Иннокентию Петровичу
приходилось лишь созерцать из кресла президиума мероприятия студенческой
самодеятельности. Утеряв ведущую роль в распределении средств, Иннокентий
Петрович призадумался. Мечта о постоянных загранкомандировках потухла в
серости обыденной жизни, да и сама должность вот-вот могла запросто
сократиться в связи с невыделением фондов. Пора было искать новое место в
жизни, что для человека, возраст которого перевалил за полувековую
отметку, не так-то просто.
Безуспешно попробовав силы в нетрадиционной медицине и распространении
акций коммерческих игр, Иннокентий Петрович решил остановиться на магии.
Установка была предельно простой и ясной - заставить неведомые, враждебные
всему силы немного поработать на себя. В случае удачи в руки падали
финансовое благополучие, почёт, слава, уважение, а может, и любовь.
Скажите сами, что еще надо в меру пожилому человеку, чтобы почувствовать
себя весьма значащей величиной. И гордо сказать, поднимая бокал во главе
юбилейного стола: "Ну вот, товарищи, сами видите, что жизнь свою я прожил
не зря". Новый имидж Иннокентий Петрович решил не афишировать, чтобы в
случае провала и на этом поприще ему ничего не грозило.
Снедаемый величественными предчувствиями заместитель ректора по вопросам
культуры погрузился в прохладные глубины институтского книгохранилища. В
лабиринтах дальних стеллажей ему удалось обнаружить целую полку оригиналов
по практической магии, напечатанных в прошлом веке и написанных от руки в
более ранние эпохи. Найденные сокровища прибыли сюда из областной
библиотеки, где лет десять назад прорвало водопровод и произошло настоящее
наводнение. Уцелевшие экземпляры по различным отраслям науки и искусства
спешно распихали по округе. Затем про них постепенно забыли, и лежали они
мертвым грузом в подвалах, так как, несмотря на несостоявшуюся перестройку
и наступившую демократию, запрета выдавать книги подобного содержания
рядовому читателю никто не отменял. Иннокентий Петрович счел случившееся
счастливым знаком и утащил домой десяток наиболее ценных экземпляров.
Запрет запретом, но кто мог отказать заместителю ректора по вопросам
культуры.
В скором времени Иннокентий Петрович уже умел строить огненные пентаграммы
и силой духа ловко гонял их по квартире. Но душа требовала большего;
пришла пора вызывать демонов. Однако данный ритуал, как известно,
невозможно провести без специального оборудования или без помощников. По
крайней мере, так говорилось в пяти книгах, в трех это начисто отрицалось,
а оставшиеся две почему-то хранили молчание. Специального оборудования,
включающего в себя кинжал, выплавленный на вершине некоей святой горы при
помощи молнии, и эликсир из перемолотых рогов оленя, смешанных с
чертополохом, семенными железами кабана и сушеной кожи василиска, не
предвиделось. Поэтому пришлось перейти сразу ко второму пункту, который
гласил: "А ежели ты не имеешь возможности купить все эти хитрости
заморски, отыскивай двух помощников из числа отроков, не постигших еще
третью степень таинства ведовского".
Таких отроков Иннокентий Петрович обнаружил в книжном магазине
"Просвещение". Костя и Руслан стояли в отделе "Сельское хозяйство" и
лениво листали всевозможные книги по магии. Дел никаких не планировалось,
учиться ломало в связи со свободным распределением, резко подкосившим
моральный дух всех однокурсников. Хотелось стать кем-нибудь вроде
охранника из службы безопасности коммерческого банка, но отсутствовали
нужные связи. В общем, накопилась куча времени, и требовалось хоть как-то
его провести. К тому же выдали стипендию. На ресторан маловато, но как раз
хватало на несколько книг по магии. К тому времени, как будущий наставник
засек пытливых и любознательных студентов, они уже отвергли трёхтомник
Блаватской по причине непомерно дорогой цены, и вели спор, что
эффективней: "Азбука колдовства" или "Секс и астрология в жизни женщины
тридцати - тридцати пяти лет".
- Я вижу, молодые люди желают заняться практической магией? - осторожно
заметил Иннокентий Петрович.
- Сто двадцать три рубля, - моментально отреагировал Костя, глядя на
соответствующую книгу. А Руслан хотел нехорошими словами пояснить, что
постороннему человеку ввязываться в личную беседу не следует, да подумал,
что с этим успеется.
- Нет, не стоит даже брать в руки эту откровенную подделку, - презрительно
скривил губы Иннокентий Петрович. - Но у меня дома есть книги по настоящей
магии. Не желаете ознакомиться?
Костя и Руслан понимающе переглянулись. Два дня назад, а может, на прошлой
неделе "Комсомольская правда" доходчиво объясняла, куда клонят старички с
подобными предложениями. Проследив за кривыми ухмылками и ускользающими
взглядами, Иннокентию Петровичу стало стыдно. Нет, не за себя. За то,
какая нынче пошла подозрительная и недогадливая молодежь.
- Тогда так, - неловко вывернулся он. - Если вы не увидите у меня ничего
занимательного, то я плачу пять тысяч рублей. Каждому! Но если идем ко
мне, то прямо сейчас.
Предложение прозвучало еще двусмысленнее. Ответа не последовало. Взгляды
исследовали обложку с надписью "Магия нетрадиционных ориентаций". Пауза
затягивалась. Иннокентий Петрович уже сто раз пожалел, что явился сюда.
Жгуче хотелось рвануть обратно в тихую квартирку и совершить ритуал
релаксации, отрешившись от земных проблем.
- Ну, если только посмотреть, - протянул Руслан. Так, от балды. Просто,
чтоб не молчать.
Костя кивнул кудрявой головой в такт другу и затопал вслед. День выдался
пустой, отчего ж его не разнообразить? Может, старичок действительно умеет
делать нечто особенное?
Дома Иннокентий Петрович, собрав все внутренние резервы, суровым взглядом
двигал по столу блюдце. Затем поднял стакан на двадцать сантиметров от
столешницы и чуть не разбил его, опуская обратно. В довершение к
показанному он, затратив последнюю энергию, зажег все три свечи в
подсвечнике на расстоянии двух с половиной метров.
- Это все чепуха, - язык едва ворочался, когда он обессилено рухнул в
кресло. - Сущая ерунда по сравнению с тем, что мы могли бы совершить
втроем.
Последний звук истаял, и воздух в углу с креслом сотрясали лишь судорожные
вдохи и выдохи.
Тем временем у молодого поколения шёл спор. Костя предлагал забрать
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг