такого бы тут наворотила. Я тебе ещё расскажу.
- А чего она не пошла в директорский корпус?
- Ну... - протянул я. - Может, она это... обстановку вентилирует. Её тут
почитай три дня не было.
- А давай спросим!
- Ну... - снова протянул я и не сдвинулся ни на шаг.
- Боишься? - понимающе спросила Инна.
- И вовсе нет! - вспыхнул я. Не говорить же девчонке, что я просто озадачен,
потому что такая гениальная мысль пришла не в мою голову.
Ирина Андреевна, тем временем, зашла в сарай и плотно притворила дверь.
- Говорил ведь, обстановочку ей надо проинспектировать, - подвёл я
предварительные итоги. - Щас выйдет, тут мы и спросим.
Ждать пришлось долго. Мимо прошёл Венька Комлев - вечный баскетболист. На его
коленях темнели свежие ссадины, но мяч постукивал об асфальт всё так же бодро.
Затем проскользнула группа девчонок-малолеток. Каждая волокла полуодетую в
замызганное тряпьё Барби. Вся эта шарага что-то весело напевала под нос и,
видимо, собиралась устроить со своими подопечными очередную разборку в духе
"Беверли-Хиллз" или "Санта-Барбары". Прошествовали два паренька, на ходу
рассматривая альбом, наполовину заполненный наклейками с "Трансформерами". Когда
я заметил пятый отряд, в полном составе выдвигавшийся на помывку, терпение
лопнуло.
- Пошли, - я дёрнул Говоровскую за руку и решительно зашагал в сторону сарая.
Заходить без приглашения я всё же поостерёгся. Поэтому постучался
по-партизански. Один гулкий удар, два отрывистых и снова одиночный, поставленный
громкой точкой. Потом я гордо оглянулся, торжествуя, как замечательно у меня
получилось стукнуть. Инна по-птичьи вытянула шею вперёд.
Дверь открылась. Несомненно, на пороге стояла наша Иринушка. И несомненно,
что она должна была нас узнать. Меня, по крайней мере. Как никак, три смены
перед глазами. Но не узнала.
- Здравствуйте, Ирина Андреевна! - осторожно начал я.
- Здравствуйте, дети, - улыбнулась в ответ Иринушка. - Вас прислали мне
помогать?
- Нет, - замотал я головой, но, получив локтем от Инны, тут же переменил
стратегию. - А чего делать-то надо?
- Здесь будет радиорубка, - Иринушка махнула рукой в тенистую глубь. - Вы
ведь заметили, что в последнее время лагерные передачи прекратились?
Ага, прекратились. А, по-моему, они никогда и не начинались. Вся энергия
щетинистого дяденьки обе смены тратилась лишь на вынос аппаратуры к дискотекам и
старательное оберегание её от наглых рук, так и норовивших засунуть в её
драгоценное нутро непроверенные кассеты и компакты. В эту смену обладатель рыжей
щетины не объявился. Но никто огорчаться не стал, потому что колонки с
усилителями никуда не делись. Просто теперь их выдавали воспитатели.
Ничего этого я говорить не стал. Просто кивал с видом самого внимательного
слушателя.
- Трансляцию необходимо начать уже в ближайшие дни, - Ирина Андреевна
откинула мешающую ей прядь волос. - Поэтому мы должны как можно скорее привести
аппаратуру в работоспособное состояние.
Ну-ну, нашли электронщиков. Я вам спаяю. Я вам так спаяю. Я бы сейчас
вспомнил, как один раз в результате смелого эксперимента с трансформатором
оставил весь подъезд без света. Но Иринушка зашла в сарай. И, чтобы дверь снова
не отрезала тайны от наших глаз, мы незамедлительно нырнули вслед.
Да, тут было над чем поработать. Внутри он делился на две части. В крохотной
комнатушке теснились кровать с провисшей сеткой, тем не менее, заправленная
самым аккуратным образом, исцарапанная тумбочка, да стол, под обломанную ножку
которого подсунули несколько книг. Оставшегося места хватило ровно настолько,
чтобы такому, как я, передвигаться бочком и, по возможности, затаив дыхание. Ну,
и как тут перемещалась Иринушка?
Куда более вместительную часть предполагалось отдать аппаратной. Возле стен
небрежно корячилась клубная аппаратура: двухкассетный стационарный магнитофон,
несколько усилителей, щетинящийся сотней тумблеров микшер. Позади внушительной
баррикады просматривалась изящная подставка для микрофона, давно уже
расставшаяся со своим изрядно фонящим обитателем. В клубе, видимо, остались лишь
гигантские колонки. И всё валявшееся барахло следовало расставить, подключить и
проверить.
Настроение мигом испортилось. И чего я потащился именно к клубу? Лежал бы
сейчас за раскидистыми кустами, загорал бы, да проводил расследование, мысленно
сопоставляя факты и полученную информацию.
- Кого выперло выкинуть всю технику из клуба? - кряхтя, проворчал я, водрузив
на трёхъярусную стойку тяжеленную металлическую коробку с округлыми рёбрами.
Благо, добрая душа неизвестного гения удосужилась снабдить это пудовое сокровище
двумя никелированными ручками.
- А разве она должна находиться в клубе? - удивилась Иринушка.
- Должна, должна, - прохрипел я и выволок из хлама следующую стойку, а потом
с помощью Инны прислонил её к стене для большей устойчивости. И тут же осёкся.
Эй, дружок, как ты думаешь, кого заставят тащить всю эту неподъёмщину обратно в
клуб? Следовало прикусить язычок и больше внимание уделить не болтовне, а
текущей работе. К счастью с Иринушкой мы мыслили в разных направлениях.
- Никогда бы не подумала, - Иринушка пожала плечами, - если есть радиорубка,
то почему не хранить оборудование там, - и забросила на верхнюю полку непонятную
штуковину, тоже не из разряда самых лёгких.
Я хотел высказаться, что данное помещение не тянет на радиорубку изначально,
но тут набор отвёрток соскользнул с высокого ящика и приземлился точнёхонько на
пальцы правой ноги. Я смахнул слёзы и ещё раз подумал, что молчание - золото.
- А почему Вы начальницей не остались? - тихо спросила Инна.
- Я - начальница?!!! - рассмеялась Иринушка. - По-моему, на директора лагеря
учиться надо. Смутно припоминаю, что вроде хотела когда-то ей стать. Но не
стала. Наверное, разочаровалась.
Хм, и её нисколько не беспокоило, что две смены она, как положено, оттрубила
директрисой. Ну ничегошеньки не помнит! Говорят, если потерявшему память
человеку правильно вдарить по затылку изогнутым обрезком водопроводной трубы, то
память немедленно возвращается, а в некоторых случаях излеченный счастливчик
начинает в совершенстве разговаривать по-английски. Причём, с оксфордским
акцентом. У меня сразу зачесались руки опробовать нетрадиционную медицину.
Но задуманное по ряду обстоятельств осуществить не удалось. Во-первых, я вряд
ли решился бы стукнуть Иринушку. Во-вторых, несмотря на бардак, царивший вокруг,
ни одного обрезка трубы рядом не валялось. И в-третьих, снаружи раздалось
слаженное топанье: отряды выдвигались на обед.
Желудок пронзительно заурчал, реагируя на привычные звуки. Будь тут Эрика, я
сгорел бы от стыда. А так нет, кого смущаться? Ну, и в крайнем случае, что
естественно, то не безобразно.
- Вам, наверное, обедать пора, - догадалась Иринушка.
- Угу, - немедленно согласился я. А перед глазами стояла тарелка, наполненная
белыми трубочками макарон. И сверху, как памятник, лежала котлета, обильно
политая дурманящим соусом.
- Так бегите, - милостиво разрешила Иринушка.
- Мы после обеда вернёмся, - встряла Говоровская.
Я таких скоропалительных обещаний давать не стал. Просто кивнул
неопределённо. И так натаскался, вся рубаха в пыли. Теперь минут пять в
умывальнике плескаться придётся. И опаздывать никак нельзя, а то кто-нибудь,
вроде Таблеткина, без зазрения совести проглотит твою порцию, и ходи потом
голодный до самого ужина. Поэтому к отряду я припустил так, словно мне пообещали
олимпийскую медаль высшей пробы.
Обед пролетел незаметно. А когда от супа с гренками, второго и компота,
наполненного сморщенными грушами и ярко-жёлтыми абрикосинками, осталось лишь
тепло, приятно греющее живот, Инна потянула меня к клубу почти насильно. Мышцы
ныли, работать до ужаса не хотелось, и я упирался, как ишак на узкой горной
тропинке. Мне хотелось упасть на прогретую солнцем скамейку параллельно линии
горизонта и провести хотя бы полчасика в блаженном ничегонеделаньи.
- Пошли, - строго выговаривала Говоровская. - Я обещала, что мы вернёмся.
- Вот и иди, - мой голос огрызался изо всех сил, а взгляд блуждал по округе в
поисках подходящей скамейки. - Я-то ведь ничего не обещал.
- Ну и пойду, - Инна обиделась и отпустила мою руку. Я обрадовался налетевшей
свободе, но не тут-то было.
- Мы же у Иринушки ничего не спросили, - Инна попробовала воздействовать на
меня с другой стороны. - Ты не забыл? Мы же проводим расследование.
Я вздохнул и приготовился покориться неласковой судьбе. Но тут ноги
остановились. Причины были весьма уважительными: метрах в десяти впереди на
левой от дорожки скамейке сидела Эрика и что-то тщательно вырисовывала в
альбоме. Казалось немыслимым не заглянуть в её альбом. Ноги радостно оттаяли и
дружно зашагали к указанной цели. Инна повеселела. Она-то думала, что я поддался
уговорам. Разочаровывать её я пока не собирался.
Возле скамейки я присел и начал перевязывать шнурок. Эрика на меня ноль
внимания. Мало ли пацанов за долгий день бросает судьба к её ногам. Я тщательно
завязал узел, поднялся, разогнулся, словно невзначай наклонился над альбомом. И
замер, как вкопанный.
С белого листа на меня смотрело существо, одновременно напоминающее уродливый
гриб и спустившуюся с небес грозовую тучу.
- Ты где с ним встречалась? - выпалил я.
- Тебе-то что? - холодно отозвалась Эрика. - Ведь всё равно не поверишь.
- Да я сам такого же видел, - и руки мои описали круг, показывая реальные
размеры клубящегося монстра.
Досадливо кривя губы, приблизилась Инна. Мне показалось, что она сейчас
вцепится в меня и утащит к клубу. Но не было в эту минуту таких сил, что могли
меня сдвинуть с места. Между мной и Эрикой словно протянулись тысяча невидимых
цепей.
- Я даже скажу, где ты его видела! - пообещал я. - У директорского особнячка!
- Не совсем, но рядом, - не стала спорить Эрика. - Я чуть не врезалась в него
с обратной стороны эспланады. Теперь вот думаю, откуда могло выползти такое
страшилище?
- А мы не думаем! - гордо сказал я. - Мы проводим расследование. Да ты
знаешь, кого мы уже успели увидеть?
И я начал рассказ. Мне хватило одного взгляда, чтобы заметить, какими
тоскливыми стали глаза Говоровской. Поэтому в её сторону я не смотрел. Для меня
существовала только Эрика. И я детально описывал каждого монстра из сонма чудищ,
топтавшихся ночью возле клуба. А когда отряды начали собираться на ужин, моя
команда увеличилась на ещё одного человека. Каждая клеточка моего мозга
пропиталась бешеной радостью: в расследование согласилась включиться сама Эрика
Элиньяк.
Глава 8
Независимое расследование специального корреспондента
Линейка затягивалась. Пашка переступал с ноги на ногу. Сегодня каким-то
дурням взбрело в голову врыть аж четыре флагштока. Три раза лагерь переводили с
места на место, чтобы поднять ещё одно знамя. Умереть - не встать. Так к концу
смены вывесят весь морской алфавит и заставят сдавать экзамены, размахивая
флажками. Впрочем, поднятые флаги морскую азбуку не напоминали. Но об этом Пашка
не догадывался. Размышления о флагах прогоняла жгучая досада из-за напрасно
потраченного времени. Больше всего Пашке хотелось, чтобы построение закончилось
побыстрее. И чтобы потом его не успели припахать на уборочные работы
Правая рука поглаживала небольшую сумку с чёрной болоньевой обшивкой.
Единственным светлым пятном выделялся квадратик с оранжевыми буквами "CAMBAG". В
таких обычно переносят видеокамеры. Камерой Пашка не располагал. Только идиот
потащит в летний лагерь достояние, стоимостью в триста с лишним гринов. Зато в
сумке удобно устроился новенький "Polaroid 636", а в нём кассета с десятью
карточками, готовыми выскочить по первому Пашкиному желанию и превратиться в
полноценные фотоснимки.
Пашка не торопился вытаскивать своё сокровище. Мигнуть не успеешь, как
налетевший отовсюду народ изведёт впустую кассету с животно-жаждущим рёвом: "Дай
щёлкнуть! Дай щёлкнуть!" Пашке уже не хотелось просто запечатлеть друзей на фоне
природы или обшарпанной котельной. Он ждал, когда в объективе окажется нечто
сенсационное. А сенсация прямо-таки витала в воздухе. То один пацан, то другой
заговорщицки отводил в сторону приятелей и по страшному секрету сообщал, что
видел кого-то непонятного. Приятели весело посмеивались, хлопали рассказчика по
плечу и списывали увиденное на фильмы ужасов, которые стали завозить в лагерь с
завидной регулярностью.
Но Пашку версия послефильмовых глюков не привлекала. Во-первых, отринув её,
приходилось признать невозможность сенсационных снимков. Во-вторых, все врать не
могли. В-третьих, новейшие истории ничуть не напоминали традиционную Пиковую
Даму, вызываемую с помощью зеркал и карт уже несколькими поколениями подряд.
Запах свежачка щекотал ноздри и заставлял держать "Полароид" при себе даже в
столовой. По теории вероятности очередь контакта вот-вот должна добраться до
Пашки. И весьма замечательно, если при встрече у него окажется готовый к бою
аппарат.
Наконец тягомотина с подъёмом флагов завершилась. Когда отряд добрался до
своего корпуса, Пашка моментально исчез, ускользнув от всяческой отрядной
обязаловки типа уборки территории. Его ждали успех и слава. Сенсация пряталась
где-то рядом. Главное - не пройти мимо!
Первым делом Пашка порыскал возле столовой. Известное дело, даже монстрам
надо чем-то питаться. Однако, у столовой никого не обнаружилось, и Пашка сделал
вывод, что пищевые отбросы выходцев с того света не привлекали. Кинув прощальный
взгляд на яму, куда сбрасывали мусор, Пашка с горя чуть не зафотографировал
крысу. Но рука вовремя остановилось - пластинок на дело чрезвычайной важности
выделено всего десять.
Народ из лагеря не пропадал. Следовательно, людей многочисленное воинство
тьмы в пищу также не употребляло. Впрочем, вегетарианская версия Пашку тоже не
устраивала. Сенсацию определяет лёгкий налёт страха. А вегетарианцы вызывают
либо уважение, либо запоздалое сочувствие со стороны тех, кто пока не успел
проникнуться новомодными теориями.
После столовой Пашка порыскал возле клуба. Мрачный громадный кирпич, обшитый
рейками, не выглядел гостеприимным, даже когда в его гулких просторах
проводились репетиции театрального кружка. А сейчас в нём притаилась тоскливая
пустота. В одиночку сюда не отваживались соваться даже старшеотрядники.
Компании, курившие здесь на постоянку, теперь перебрались к дальним лагерным
воротам. Малышня инстинктивно сторонилась этого района уже несколько дней. К
спортивной площадке через ближайший лесок начала протаптываться новая тропа.
Только к вечеру клуб оживлялся, когда лагерные жители наполняли его до предела,
чтобы посмотреть ещё одну кровавую историю. Забираться туда в одиночку уже
никому не хотелось. Но Пашка был готов к подвигу ради снимка. Он смело вошёл в
клуб и уставился на сплочённые ряды кресел, уходящие в таинственный сумрак.
Кое-где темноту разрезали полосы солнечного света, прорвавшегося сквозь пыльные
стёкла маленьких окошек у самой крыши. В лучах света медленно кружились сотни
пылинок, исполняя пируэты причудливых танцев. Клуб пустовал.
Сенсация не желала являться перед объективом заморской техники, а Пашка не
собирался сдаваться. Всяко разно, сенсация не кидается под ноги кому попало с
истошными воплями: "Нате, фотографируйте меня! Я здесь! Я с вами!" Однако, она
всегда оставляет следы. И если внимательно присмотреться... Когда Пашка покинул
пыльное царство, то углядел в ровном ряду окаймляющих дорогу кустов уродливый
проём. Сердце застучало в темпе отбойного молотка.
Не медля, отважный изыскатель нырнул в глубины неизведанного: густую чащу,
уводящую к окраинам лагерной территории. Кто-то могучий продирался здесь в
поисках пути. Сросшиеся стволы были безжалостно разорваны и расщеплены, словно
сюда ненароком свернул пьяный бульдозерист. Белые надломы жалобно истекали
горючими слезами. Пашкины ноздри затрепетали, жадно вбирая воздух, словно
борзая, учуявшая дичь. Рос бы у Пашки хвост, он бы сейчас вытянулся в струнку.
Солнечные лучи яркими спицами пронзали волшебный полумрак. Пахло нетронутой
малиной. Вот-вот из зелёной мешанины должны показаться небесно-голубые
ровненькие досочки лагерной ограды, но вместо этого Пашку вынесло на
подозрительно свежую просеку. По спине забегали мурашки надвигающегося
приключения.
Вдруг прямо по курсу вспучился бугорок. Пашка отпрянул. Верх земляного
холмика осыпался влажными комьями. "Крот, - мелькнула шальная мыслишка. -
Однако, и здоровущий!"
Из чёрной дыры высунулся непонятный остроконечный отросток.
Пашка навёл объектив на холм, ожидая продолжения. Продолжение не замедлило
явиться в виде мохнатого шара, едва пролезшего в отверстие. Палец лёг на кнопку.
Шар крутанулся. Две точки злющих багряных глаз уставились на фотографа
одновременно с щелчком.
Гном!
Самый настоящий гном злобно смотрел на фотографа, только что словившего свою
удачу. Любая газета с радостью поместит фотографию гнома, а рядом будет стоять
вроде бы неприметная, но звучная Пашкина фамилия. И даже с инициалами, если
повезёт.
А гном уже вывернулся из земли и бросился прочь по смятой траве. Стебли
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг