себя и за Инессу, и мне показалось, что они слегка шевельнулись. Но этого
же не могло быть... не могло!
И еще припоминаю, как я брела, спотыкаясь и падая, по вопящим улицам и
меня обжигали языки пламени, то и дело вырывающиеся из окон первых
этажей... Я брела в "Ореанду", сама не знаю зачем и к кому. И я боялась
умереть, потому что во мне не ворочался еще, но уже жил человечек,
которому умирать было никак нельзя...
А в разгромленном и загаженном отеле лишь в номере доктора Рубина все
осталось на местах. Впрочем, имя хозяина я узнала через неделю, когда уже
немного пришла в себя, и он, не очень интересуясь моим согласием, лег
вместе со мной. В первый раз в жизни я ничего не ощутила в момент
близости; он, наверное, был неплох, но мне было все равно, я лежала
пластом, даже не думая делать вид, что мне хорошо, хотя, наверное,
следовало бы сделать приятное хозяину номера, где меня пригрели и
подлечили ногу.
Вместе со мной доктор приютил еще двоих: постоянно рыдающую брюнеточку
Катрин (она кричала по ночам, звала то Аллана, то какую-то Эвелину) и
толстенького лысого старичка - этот держался молодцом и даже ухитрялся
добывать откуда-то консервы и медикаменты.
Мы мало разговаривали. Доктор Рубин объяснил нам, что был бунт, что
квэхвисты резали людей, но вроде бы сейчас поулеглось. Я спросила: где
полиция и где спецподразделения? Спросила без особого интереса; все это
казалось мне тогда не настоящим, случившимся словно бы не со мной...
Он пожал плечами.
Изредка в дверь грубо стучали. Иногда хозяин выходил в коридор, иногда
визитеры, смуглые, кого-то напоминающие мне люди в пятнистых куртках,
заходили к нам. Но вскоре исчезали с гортанными извинениями. Когда толстяк
поинтересовался, почему мы все еще живы, доктор Рубин, поглаживая себя по
волосатой груди, заявил, что знает заклинание от "нгенгов".
Нгенг... Это слово мне что-то, кажется, напомнило. Но что? А, не все ли
равно...
Не знаю, чего мы ждали. Но жизнь входила в свою колею; доктор ложился со
мной все реже, чем-то ему приглянулась Катрин; он бывал с нею подчас даже
груб, словно мстил за каких-то общих знакомых... Однажды я услышала из их
комнаты "Чала" - и сразу же сдавленный всхлип.
Старичок Аркаша добывал все больше питания, половину отдавал хозяину,
понемногу доставалось и нам. Однажды, понимающе покосившись на меня, он
вынес и протянул мне банку тушенки из личных припасов, а затем прищурился
с намеком... и я пошла на обмен, потому что тот, кто жил во мне, хотел
есть. Впрочем, Аркаша не потребовал слишком многого...
Целый месяц я полужила-полудремала.
Целый месяц мы жили под защитой заклинания.
Но и его сила закончилась к концу августа. Очередные посетители не
постучались в дверь, они просто выбили ее и ворвались в номер. Я видела,
как рассекли голову старичку Аркаше, как завалили орущую Катрин... скоты
были грязны и щетинисты... и вдруг все происходящее сделалось ярким,
словно упала пелена, и я рывком поняла, что наконец-то проснулась!
Посмевший прикоснуться ко мне умер на месте, не пискнув. Я выскочила в
коридор, где хрипел, дергая ногами, доктор Рубин, нагнулась над ним...
нет, не помочь!.. рванула с груди амулет и, накинув цепочку на шею,
помчалась вниз по ступенькам...
Странно: все происходило словно бы не со мной!
Я услышала голос и поняла, что это работают молчавшие много дней
шары-информаторы. Они вопили, выли, орали. Срывающийся голос призывал
"истинных землян" истребить скверну, смести с лица планеты пришлую
дархайскую мерзость.
Воззвание повторялось каждые две минуты; я стояла, вжавшись в груду хлама,
а в коридоре ревело:
- Режьте макак! Я - Солнце Власти, Единственный Вождь Квэхва, Эдуард
Вышковский, несу ответ за вас всех!
Вот тогда я успокоилась.
Что бы ни происходило, квэхвисты тут ни при чем. Никто из них не посмеет
гнусно говорить о Вожде А.
Я вышла на улицу, и первое, что увидела, - это сотни мелких схваток на
набережной и черные столбы дыма над развалинами. Дархайцы в пятнистых
куртках сражались, как львы, каждый против десяти - пятнадцати
вооруженных... дархайцев же, одетых в пестрые национальные костюмы!
Я обращала внимание еще в июле: в этом сезоне на Земле было необычно много
туристов с Дархая.
Сейчас они убивали друг друга...
Они?.. Но ведь... Нет! Не может быть!
Дархайцев убивали земляне. Но - земляне в развевающихся дархайских лвати?
Люди вспарывали людскую плоть острым железом, и взвизгивающий лязг
сливался в омерзительно-надсадный шелест. Ни одного выстрела! Почему? И
кто эти твари в маскарадных лвати, которые давно уже никто не надевает на
Дархае?!
Я постояла на пороге отеля, пытаясь осознать.
А потом крикнула:
- Л-ла тьянгг-г'ра Андрей Аршакуни!
И мне ответили:
- Андрей Аршакуни с нами!
На клич ко мне прорывались истерзанные, порубанные, но не сдавшиеся
дархайские борцы. Кто-то, лишенный половины лица, скошенного сабельным
ударом, протянул мне меч, и я пошла вниз с крыльца, прорубаясь сквозь
потные лвати лжеквэхвистов. Эти выродки были сильны только стаей против
одиночек. Сотня настоящих бойцов, сплотившись, рассекла их, как топор
полено.
И мы пошли вперед. Я вела или меня вели? Не знаю. Но нас становилось все
больше. Из переулков, тупиков, подворотен к нам, отражая звонкую
вездесущую смерть, рвались хрупкие пятнистые фигурки. Они падали, вновь
поднимались, сбрасывая с себя бело-красно-грязное тряпье и рычащее мясо.
Дойти удавалось не всем. Но - многим.
Во время минутной передышки меня назвали Старшей Сестрой. И я поняла: этим
людям нужно было объединиться, чтобы победить. Равные между собой, они не
знали, как быть, а старшие групп, видимо, погибли в самом начале. Не
появись я, знающая имя Андрея и не похожая на них, изверги перебили бы
дархайцев поодиночке.
Борцы целовали значки с портретами Далекого Брата и Вождя А и просили меня
вести их в бой.
- Что случилось? - спросила я, утирая пот.
Мне наскоро объяснили: по лучезарной воле Любимого и Родного они
отправились на Землю, чтобы познакомить местных братьев квэхвистов с
некоторыми новыми идеями, изреченными Вождем. Совместными усилиями должны
были дархайцы и квэхвисты Земли развернуть страстную проповедь светоносных
идей...
Курс лекций назывался "Плоды Ла".
Теперь - неожиданно - братья обернулись против них, и никто из имевших
право командовать не вернулся с торжественного обеда...
Все это звучало чуточку высокопарно, но дархайцы не умеют лгать. Я ни на
миг не усомнилась в их рассказе...
Нас было уже около двух тысяч, и к нам приставало все больше ободранных и
озлобленных землян, выбегающих из полусожженных домов. На одной из
площадей я впервые увидела, как плачут дархайцы. Они опустили мечи и
окровавленными кулаками грозили небу, проклиная глорг'гов, закутавшихся в
ти-куанги борцов.
Посреди площади, подвешенные к фонарному столбу, болтались на закопченной
медной цепи обгорелые человеческие останки.
- Смотри, Старшая Сестра, как харрингенг Вышко расправился с кайченгом
Лоном Сарджо, лидером нашей группы!
Там, на площади, я наконец поняла все.
Это конфедераты. Конечно же, грязные конфедераты!
Я же говорила Гавриилу: от них можно ждать всего.
А он лишь посмеивался. И дождался!
Прикрывшись пустой бумажкой, демократические выродки подготовили мятеж.
Они убили моего Гаврюшу. Они не пощадили и своего Президента, разыграв
его, как шестерку. Они перебили моих сограждан, обитавших на Земле, а
затем обрушились на дархайских туристов, ослепленные волчьей злобой против
мира и прогресса.
Кто он, этот Солнце Власти, Вышко? Чего он хочет?
Не важно. Кто бы он ни был - властолюбивый маньяк, сотрудник КС, платный
провокатор, - его путч направлен против двух единственно верных оплотов
Справедливости в Галактике.
Против Единого Союза и Дархая...
Мы добрались до логова подонков и выжгли его дотла. Хорошо помню: в углу
чисто прибранного двора Клуба Гимнастов-Антикваров я поразилась, увидев
высоченный - тысяча? две? - штабель подгнивших человеческих тел,
подготовленный к сожжению. Канистры с бензином стояли рядом; огонь просто
не успели поднести, а на тех, кто лежал в штабелях - на всех-всех, - были
военные мундиры...
Из комнаты в комнату шли мы, вычищая грязь, соленые комки летели в лицо
из-под вертящихся лезвий, и не было времени ни оглядываться, ни
утираться...
- Харрингенг! - закричал кто-то за моей спиной.
Я обернулась. Вжавшись спиной в стену, стоял тот человек, что заговаривал
со мною в баре - давным-давно, целый месяц, целую жизнь назад. Пока еще
живой. Вокруг было тихо...
Все кончилось. Мы победили. И только он, последний из нгенгов, был жив, и
волнистый крис дрожал в его руке...
- Кто ты? - спросила я, запретив борцам убивать.
Он промолчал. Он не хотел говорить со мной.
Как учили на курсах, я сжала взгляд в точку и вонзила его повыше
переносицы нелюдя. Стало больно. Выжигая чужую волю, убиваешь и себя. Но
результат порой стоит того.
- Кто ты?
- Я - Эдуард... Вышковский... - выхрипел он. - Солнце Власти.
И я поняла, что он не лжет. Он верил!
- Конфедерация? - спросила я, не сомневаясь в ответе.
Но ошиблась.
- Гниль! - ненавидяще скривился нгенг.
- Союз?! - В это я не могла поверить. Но спросила.
- Гниль! - повторил он с еще большей ненавистью.
- Так кто же ты? И зачем?
- Гниииииль! - В крике уже не было смысла. И в допросе.
Глаза его внезапно расширились. Щелкнул об пол выпавший из рук крис. Нгенг
смотрел на меня. На мою грудь. И борцы, построжев лицами, тоже смотрели -
на выбившийся из-под блузки амулет доктора Рубина.
- На тебе - знак власти, врученный Вождем кайченгу Сарджо, Старшая Сестра,
- бесстрастно сообщил мне седой дархаец, стоящий рядом. - Убей
харрингенга, Старшая Сестра!..
Людское кольцо вокруг меня раздвинулось, словно я внезапно стала занимать
больше места, чем обычный человек.
И я приняла это как должное. И, надменно вскинув голову, поднесла к сухим
губам знак моей власти.
Красно-черный самодельный значок фэн-клуба "Челесты".
- Взять его! - приказала я. И не узнала своего голоса.
Нелюдь не сопротивлялся, когда ему заламывали руки. Он был сломлен. Теперь
он хотел одного: жить.
Мне же хотелось смеяться. Нет, в самом деле, разве не смешно: здесь, на
Земле, совсем недавно были футбольные клубы! Разве не смешно? Разве не
смешно?! Разве не?..
...На закате харрингенг предстал перед судом.
Приговор надлежало исполнить мне, борцы ждали этого, я знала и мне
хотелось, очень хотелось сделать это своими руками, но тот, кто живет во
мне, запретил.
Я ушла со двора, приказав не медлить. Но еще долго-долго, больше трех
часов, до тех пор, пока на западе не угасли последние отсветы ушедшего на
покой солнца, сквозь затворенное окно пробивался хриплый, бесконечно
жалобный вой.
Оставленный наедине с борцами, умирал харрингенг...
Сейчас на Земле спокойно, если можно назвать покоем тишину душегубки.
Кое-как наладилась связь: города откликаются, и некоторые согласны
признать контроль Земного Центра...
Другие... До них еще дойдут руки. Может быть. Но Лондон, Чикаго, Шанхай,
Кампала - молчат. Молчит вся Америка. Вся Африка. И Азия тоже. Тишина
везде, где нгенги, издыхая, сумели взорвать атомные станции...
Они не прошли - это главное. Они перебиты. Остатки затаились в норах. Это
не страшно. Страшно другое - нелюди сделали все, что смогли: среди
выживших почти нет инженеров, ни одного учителя. Сгорели склады. Взорваны
плотины. Не удалось спасти космолеты, но к чему они, если нет навигаторов?
Живые молят о помощи: начались эпидемии. Чем помочь? Нечем. Ни аптек, ни
врачей. Нгенги позаботились и об этом.
Дальняя Связь молчит. Что с Внешним Миром? Где помощь?
Не знаю. Никто не знает. Хочу верить, что дьявольский план конфедератов
провалился и Союз жив. Иначе корабли ДКГ уже давно были бы здесь. Но если
нгенги не прошли, так почему до сих пор здесь нет кораблей Союза?!
Ответ один: что бы ни произошло там, за облаками, Внешнему Миру пока не до
нас. И, значит, мне нельзя плакать.
Потому что я одна несу ответственность за миллионы жизней... нет, скорее
за сотни тысяч. Или - за десятки?..
И еще за одну, самую важную. Ту, что уже бьется во мне.
Я научилась приказывать и карать.
Иначе нельзя: люди напуганы, голодны, больны. С ними нельзя сегодня быть
доброй, потому что они обезумели.
Как же легко они все-таки обезумели!..
Ну что ж. Смертны люди. Надежда бессмертна. О нас вспомнят. Иначе не может
быть. Не скоро? Пусть так. Братья мои, дархайцы и земляне, вместе стоят на
страже у дверей. Мы готовы ждать. Мы будем ждать. И мы дождемся.
Так говорю я, Старшая Сестра Эльмира, в его двадцать третий день
Ожидания...
И ОПЯТЬ НЕСКОЛЬКО ОТРЫВКОВ ИЗ "ОБЩИХ РАССУЖДЕНИЙ"
(Вместо эпилога. Или еще нет?)
И знаете, что я сказал по поводу всего этого? Правильно: "Аминь". А мог
бы, между прочим, сказать и "кисмет". Да и еще много другого-всякого, не
запрещай сан сквернословить. Одним словом, чему быть - того не миновать...
Хотели того сатанги или нет, но именно они подложили человечеству свинью
и, вынув камень из-за пазухи, кинули его в Галактический огород, да еще и
показали кукиш в кармане.
Вам кажется, я опять чересчур образен? Что поделать - такова была
объективная реальность. И все мы, современные и образованные люди, так
сплясали под их дудочку, что сегодня единственным более или менее
нормальным в просторах Галактики остается, кажется, ваш покорный
священнослужитель, стааа-а-а-аренький папка Бенедикт XXVII.
Боэций боэцием, и о том, как делить его, в конечном итоге договорились, да
вот результатом всей прелести оказалось нечто уж очень невнятное,
именующее себя режимом, прости Господи, каких-то квэхва.
И ведь поначалу никто ничего и не понял!
Открылся паритетный институт, начали исследования, а сатанги, уладив
конфликты в рамках культурного мира, решили, разнообразия ради, поработать
и в провинции. К примеру, на все том же Дархае. Они выделили несколько
особей для консультирования тамошнего мальчугана - вы ведь помните... да,
того самого А Ладжока, который прислал мне однажды свой портретик шесть на
девять. И так, очевидно, наконсультировали, что мальчишечка, когда
немножко подрос, осмелел до того, что погнал в шею с планеты не только
послов обеих держав, что еще можно как-то понять, но и, чуток обождав,
самих сатангов.
Кто знал - недоумевал, но в конце концов события на Дархае - внутреннее
дело суверенной страны, и их оставили в покое, благо поставки боэция А
Ладжоком благоразумно не прекращались.
А вот сатанги, представьте, обиделись! Во всяком случае, позволили себе
хоть какую-то эмоцию. Они решили лишить Дархай своего благосклонного
внимания и занялись работой на благо остального человечества.
К тому времени многим из власть имущих стало очевидно, что назрело
объединение. Конфликты мало того, что попахивали гордыней, так еще и
переставали самоокупаться. Если нет причин воевать - зачем армии? Если
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг