шуточек. Стариков в конторе уже не так много, все они так или иначе помнят
Арпада, и все они, спасибо им, считают меня чем-то вроде наследника
инспектора Рамоса.
Это очень важно в нашей фирме, кроме шуток. Одного желания мало, чтобы
закрепиться в "Мегаполе", - контора до глупости кастова, и кадровые
сотрудники предпочитают рисковать жизнью по наследству; так что мне,
стажеру со стороны, тогда, можно считать, повезло. В самом деле, чем я,
щенок, сопляк, мог приглянуться самому Арпаду Рамосу, живой легенде
"Мегапола", сыну почти мифического комиссара Рамоса Дьюлы? Но ведь никто
же не заставлял его брать меня в напарники, больше того, отмазывать от
всяческих передряг, тянуть на ведомственные посиделки и вообще относиться,
как к равному...
Повезло? Может быть, и так.
А возможно, Арпад просто увидел, до чего мне хочется стать настоящим
полицейским.
Мальчик Рамоса - вот как меня называли тогда, даже в глаза. И я не
стыдился. Потому что никогда не подводил его; и в самые горячие дни, когда
Наставник Пак все-таки допрыгался и терпение конторы иссякло, Арпад выбрал
в напарники опять-таки меня!
Эх, какое же это было веселое дельце! Приятно вспомнить... Вчера еще
уважаемый и кристально чистый господин Пак Сун Вон был объявлен в розыск,
он уже не пытался откупиться, и взвод адвокатов лишь разводил руками; ему
оставалось только уходить в схроны на малых планетах, но вот этого мы как
раз и не собирались допускать! Арпад дорвался! Он вцепился в след
Наставника, как легавая чистых кровей, и моих сил хватало уже только на
то, чтобы не отстать - и тогда, когда мы пять дней ползли через
раскаленную степь, и после, уже у бункера, когда Арпад подставился под
пулеметную очередь, выбрасывая из-под нее меня, неопытного мальчишку...
Его ли вина, что он, нашпигованный свинцом, был спешно отправлен на базу и
я, стажер, салажонок, продолжил преследование в одиночку?..
Да, это я, а не он взял Наставника, взял лихо, почти голыми руками и это я
сумел преодолеть соблазн и не расстрелять эту старую суку на месте - и
зря, кстати, потому что на космолете его все равно шлепнули при попытке к
бегству; а как же? - Наставник чересчур высоко порхал, он слишком многое
знал и со слишком многими знался...
И это из меня, а не из Рамоса вовсю лепили в те дни героя, даже сериал
сняли (помните? - "Преследование продолжаю", в двадцати сериях, не
как-нибудь!), но по сей день только я сам да еще один человек знаем, какую
роль сыграл во всей этой героической эпопее и поныне мало кому известный
скромняга Аттилио, доверенное лицо Наставника. Тогдашний капореджиме
Организации очень хотел стать доном; у него имелись обширные планы, и его
крепко волновали кое-какие бумаги, относящиеся лично к нему. Не сразу, но
мы нашли общий язык, и мужику, видимо, было весьма приятно хоть раз в
жизни, пусть неформально и совсем недолго, а постоять на стороне закона...
Так что в восемнадцатой, кажется, серии, ну, там, где этот, хромой, в
кожанке, вдруг ни с того ни с сего кричит: "Будьте вы все прокляты!" - и
начинает шпарить по своим с водокачки, это как раз про него, хотя
сходства, разумеется, никакого; Аттилио лично настоял на включении данного
эпизода в фильм и, по слухам, даже финансировал следующую серию.
Не убежден, что Арпад одобрил бы все это, но переговоры велись в
обстановке совершенной секретности... а я по сей день получаю к Пасхе и
Рождеству шикарные наборы конфет от неизвестного доброжелателя и очень
подозреваю, что сей аноним именуется в миру доном Аттилио эль-Шарафи -
владельцем заводов, газет, пароходов, добрым дедушкой и, как общепризнано,
глубоко порядочным человеком.
М-да. О нашей конторе любят посудачить и болтают невесть что, да и пресса
усердствует вовсю; нельзя сказать, что реклама нам вредит, разумеется,
нет; во всяком случае благодаря ей авторитет у ведомства, пожалуй, не
ниже, чем у Контрольной Службы, да и с финансированием проблем не
возникает, а это тоже совсем не маловажно, и руководство никогда не
отказывается дать лишнее интервью насчет того, какие мы грозные и так
далее. Но всего-то нас, кадровых не считая стажеров, на всю Галактику
менее трех тысяч, из них инспекторов - сотни две, а станов и того меньше;
впрочем, большего Галактике и не нужно...
Мы справляемся.
И у нас нет оснований стыдиться нашей старой эмблемы: двух глянцево-черных
настороженных собачьих ноздрей.
Мы - псы, пусть так. Но наш хозяин - закон.
Из конторы не уходят, даже уйдя в отставку.
Шесть лет назад я в последний раз встретился с Арпадом Рамосом в его
уютной квартирке на окраине Административного сектора Порт-Робеспьера. Она
походила на рождественскую бонбоньерку: много тюля и плюша, тульские
самовары с медалями, слоники на полочке над диваном. И старые, с юности
памятные мне фотографии, перечеркнутые траурными ленточками, безнадежно
терялись в пучине этого благолепия.
Арпад подливал домашнюю наливочку и без умолку болтал; он был вполне
доволен жизнью, толстой и ворчливой женой, делами в лавке, и он совсем не
вспоминал былое - словно отрезало прошлое напрочь вместе с половиной
легкого и левой рукой по локоть. Да, твердый доходик, плюс пенсия, плюс
неплохая, пускай и с запозданием, семья - что еще нужно человеку?
И это был вовсе не Арпад Рамос, а кто-то другой, незнакомый, и мне совсем
не о чем было бы говорить с ним, не знай я, попивая сладенькое, что именно
этот веселый инвалид, мой друг и первый учитель, неопровержимо виновен в
организации и собственноручном и филигранном исполнении десятка чудовищных
по зверству убийств - и что с того, что жертвами были боссы Организации,
прихлебалы и наследники Наставника?
Они смеялись нам в лицо, потому что у нас не было доказательств. А Рамос
откуда-то добыл факты, и он уже не был связан присягой. И мог вести
собственную войну.
Покалеченный и отставленный, он все равно остался псом, даже еще более
опасным, чем был, ибо рука хозяина уже не удерживала свору. А это
недопустимо, и никакое понимание не может оправдать озверевшего
волкодава...
Все, что я смог сделать для него, - это рассказать обо всем, что было
известно пока еще только мне... и уйти. Когда я уже стоял у порога, он
сказал мне: "Алька, скажи ребятам..." - но продолжать не стал и только
поглядел мне в глаза тем самым пронзительным взглядом, что доныне
сбрасывает меня с кровати, сводя глотку ночным криком.
Никогда не забуду, как выла на церемонии вдова Арпада и как толстуха
плевала мне в лицо, а комиссар пытался оттащить ее, но никак не мог
справиться...
Вот почему к своим тридцати восьми и верю только себе и закону. Вера во
все остальное обошлась мне слишком дорого...
Тут, однако, пневмопочта, причмокнув, выдала опечатанную капсулу, и
размышления, как равно и сантименты, пришлось похерить. В совсем тоненькой
папке ютился одинокий, напечатанный через полтора интервала листок
машинописи, озаглавленный "ПЛОДЫ ЛА". Судя по всему, в верхах дело и
впрямь определили как наиважнейшее. Я, например, за двадцать лет работы на
контору всего лишь второй раз держал в руках вот такой, именно бумажный и,
естественно, в одном экземпляре существующий листочек. Даже оперативку по
началу охоты за Наставником, помнится, сбрасывали по внутренней
компьютерной сети.
И в то же время такой режим секретности на первый, да и на второй взгляд
не подкреплялся ничем. В самом деле, исключая совсем немного
третьестепенной информации, текст сообщал буквально следующее, по пунктам:
Первое. В обеих великих державах, а также и на периферии отмечен
поступательный рост числа инцидентов, связанных с индивидуальными
вспышками социальной агрессивности. Зафиксированы случаи сумасшествия,
неспровоцированных актов насилия, а также и самоубийств.
Второе. Практически все задержанные и изолированные по факту
непредсказуемой агрессивности, вне зависимости от гражданства и других
социально-этнических признаков, являются действительными членами кружков и
секций различных видов рукопашного боя с применением холодного оружия и
без применения такового.
Третье. Более девяноста пяти процентов вышеохарактеризованных лиц в то или
иное время посещали также и семинары по изучению основ современной
дархайской философии (так называемых идей квэхва) - тут, к сожалению,
пояснений не следовало.
Четвертое. Безусловным фактом является то, что все вышеохарактеризованные
лица, как правило, носят на шее украшения (амулеты?) в виде стилизованных
плодов дархайского дерева ла.
Пятое. Плод ла представляет собой необходимое сырье для изготовления ряда
тонизирующих напитков, косметических изделий "от кутюр", а также довольно
сильных психотропных препаратов, не дающих, однако, эффекта привыкания...
Опять же, м-да. Пятый пункт меня убил. При чем тут, пардон, плоды ла? Они,
как всем известно, съедобны; больше того - довольно вкусны, ну и что? Я
тут же, на месте, провел следственный эксперимент и в очередной раз
убедился, что логика старшего инспектора Холмса безупречна...
Когда вазочка с ломтиками ла в сахаре опустела, за окном уже вполне
рассвело, а некоторые вопросы более или менее сформировались. Ну, не то
чтобы совсем уж, но - в основном. В целом, как сказал бы шеф.
Прежде всего: что за напасть?
Простейший и вполне вероятный ответ: очередная разновидность наркоты. А
учитывая, что большинство фигурантов - поклонники боевых искусств, да еще
и с сектантским душком, так вполне допустимо, что дело не обходится и без
целенаправленной промывки мозгов (кстати, подумал я, стоило бы выяснить,
что это, в конце концов, за штука такая "современная дархайская
философия"?).
Далее: при чем тут, собственно, "Мегапол"? С наркотиками и разнообразными
социально опасными сектами неплохо управляется полиция на местах, а в
крайнем случае - спецслужбы...
Стоп! Но ведь указано же: в обеих великих державах!
Уже теплее. Конечно же, и КС Союза, и СК Конфедерации что-то знают, но
делиться информацией, как обычно, не собираются, напротив - по
стародавнему своему обычаю, ударились в конкуренцию, причем опять же, как
всегда, в ущерб делу.
А кто-то тем не менее должен работать. Не Пушкин же!
Теперь понятно, почему дело ушло в "Мегапол".
Какие мы псы закона, на фиг? Лошадки мы тягловые, пони-ассенизаторы
безотказные... на все случаи жизни.
Ладненько. А отчего же именно ко мне? Заниматься-то, ежу ясно, придется
допросами, даже и не допросами, а собеседованиями; задачка для стажера,
ну, для уполномоченного - максимум, но не для старшего же инспектора!..
Впрочем, об этом, как о сугубо личном, думать пока что не стоит.
Начальству виднее. А стоит думать о другом. Как говорили древние: qui
prdest? Кому, то есть, выгодно?
Действительно, кому?
Версия первая, вполне реальная: Хозяйство. Ясное дело, где наркота, там и
эти ребята. Простенько, но, увы, не убеждает. Потому что я знаю дона
Аттилио уже не первый год и руку готов класть на рельсы, что не любитель
он новаций, тем паче приводящих к открытому конфликту с законом. Розовые
сотюшки - это пожалуйста, это сколько угодно. Но не больше того. И в этом
весь дон Атгилио, а меняться ему поздно.
Хорошо, но ведь сам дон вполне может быть и не в курсе. Годы берут свое, а
в его свите всегда найдется пара-тройка гнедых, жадных, молодых и глупых,
а потому и рисковых; и вот они вполне готовы даже расколоть Организацию
ради кайфа, хоть недельку, а побыть-таки доном Рамиро или доном Мир-Али...
Маловероятно, конечно. Старость старостью, а дон Аттилио парень крутой и
своих ястребков держит в руках крепко. Но исключать нельзя. А значит,
придется, видимо, выходить на Хозяйство. В конце концов, я давненько не
виделся с господином эль-Шарафи, и старик, очевидно, стал меня забывать.
Во всяком случае на последнюю Пасху коробка конфет была не из самых
лучших. А это нехорошо. Не люблю, когда меня забывают, тем более такие
люди.
Версия вторая и на сегодня последняя: диверсия. Отметаем сразу, как полный
бред. Чья диверсия? Зачем? Против кого? Ни намека на ответы. Вопросы
лишены смысла.
Но, как бы там ни было, надо работать. Бой покажет, как говаривал Арпад. В
любом случае, грустно подумал я, помотаться по Галактике придется
преизрядно. А ведь я терпеть не могу космолеты...
И опять-таки м-да. Люблю не люблю, а пришлось.
Битую неделю я метался с планеты на планету, высунув язык, и в данном
случае вполне ощущал себя собакой, но сравнение это сейчас не льстило. Где
не был, так это на Дархае, хотя, возможно, и стоило бы. Увы, дархайскую
визу получить не легче, чем, скажем, опровергнуть любое из набора алиби
моего давнего и доброго приятеля, господина эль-Шарафи. Может быть, даже
несколько труднее...
Ну и черт с ними! Мне хватило нескольких встреч с эмигрантами; как
известно, с десяток небольших дархайских землячеств осело на паре-тройке
планет с субтропическим климатом. Милые, тихие, как правило, не очень
обеспеченные люди, жестоко мучимые ностальгией, они с готовностью
соглашались побеседовать, однако ничего путного рассказать не могли. Разве
что бледнели и дергались при слове "квэхва" - все, как один, даже
профессор Лаудитья Ранкочалар, декан факультета теософии Альмейдского
Университета, автор изумительного пятитомника "Всеобщая история холи
ногтей", а по совместительству, как оказалось, еще и председатель
Ассоциации Земных Дархайцев.
Удивительно спокойный, с добрыми близорукими глазами, судя по всему, очень
любимый студентами (они то и дело заглядывали в кабинет и весело хихикали,
а профессор укоризненно щурился сквозь толстенные линзы очков и смущенно
улыбался), он сказал мне, прощаясь: "Поверьте, молодой человек, я ничего
не помню, и мне нелегко было все это забыть..." - и лицо его стало совсем
беспомощным, словно у дряхлого старика. Что удивляться? Секретарша тут же
по секрету сообщила мне, что профессор совсем одинок: бандиты с той
дурноватой планетки лет двадцать тому уничтожили почти полторы сотни его
братьев, а потом, тут уже, от него ушла жена, польстившись на широченные
плечи какого-то безмозглого быка...
Что ж, бывает. Хорошим людям вечно не везет; а первый том "Всеобщей
истории..." с автографом профессора я поставил на почетное место в книжном
шкафу...
Ничего нового не всплыло и в ходе контактов с доморощенными поклонниками
современной дархайской философии, они же - ценители холодного оружия и
рукопашного боя. Нет, они не отрицали, что несколько десятков взятых с
поличным психов состояли в их кружках и секциях, однако же тотчас
предъявили составленные по всей форме протоколы об исключении оных из
рядов и резонно спрашивали: где это сегодня нет психов?..
Насчет "квэхва" они, в отличие от эмигрантов, готовы были говорить часами,
но толку в сих проповедях было чуть. Я, знаете ли, давно не стажер и без
двухчасовых лекций знаю, что Волга впадает в Каспийское море, лошади
кушают овес, а один удав, как правило, равен тридцати восьми попугаям...
И все же... Очень спокойные, несколько отрешенные лица этих парней, словно
бы медитирующих даже во время допроса, их неафишируемое, но и не
скрываемое презрение ко всему миру, их любимое словцо "гниль",
поразительное сходство судеб - все они считали себя так или иначе
обойденными в прежней, досектантской жизни - настораживало. И экстаз при
слове "квэхва", вызывавшем дикий ужас у эмигрантов. И блестящее, в высшем
смысле слова, владение разнообразным экзотическим вооружением...
В сущности, эти кружки напоминали ячейки террористов. Живые иллюстрации к
учебнику "Формы антисоциальной активности", часть вторая. Но сама идея
несла на себе отпечаток бреда. Безусловно, такие и подобные им ребятки -
идеальный кулак для любого, решившего рваться к власти. Но кому в наше
время всерьез нужна власть? И не с железяками же в руках? Не с мечами же -
против огневой мощи полиции и спецподразделений?! Чушь - не больше...
Стало ясно: время лететь на Землю, поболтать наконец с доном Аттилио - он
старый и мудрый, он очень не любит конкурентов, и нам нечего скрывать друг
от друга. Тем паче примерно сейчас на Земле должен объявиться и Яан, а
"король сенсаций" просто не может хоть чего-нибудь не знать, а то, что ему
известно, я из этой конопатой балаболки всяко выдавлю - и тогда, возможно,
не будет надобности будоражить без толку покой почтеннейшего дона Атти...
* * *
...И в первые же минуты после приземления я понял, что зря летал к черту
на кулички; уже в космопорте, и после, на оживленно-шумных земных улицах
то и дело бросались в глаза знакомые, отрешенно-сосредоточенные лица; их
было, пожалуй, больше, чем где бы то ни было.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг