окна.
От подножки Одноух растянулся на полу, Ира улыбнулась, а Дыркорыл
вдруг почувствовал, как бешено стучит его сердце.
С этой минуты Дыркорыл стал совершать неожиданные поступки.
Он вызвался идти за хлебом, хотя очередь была Одноуха. Тот немедленно
согласился, прилег на мягкий диван.
В магазине Дырк не подошел к прилавку с хлебом, а замер у стеклянной
витрины, наблюдая, не идет ли по улице Ира.
Она прошла мимо витрины. Дыркорыл выскользнул из магазина, с
равнодушным видом поплелся за девчонкой.
Видит: стоит Ира посреди двора и, задрав голову, смотрит в небо.
Дыркорыл тоже задрал свой пятак и не заметил ничего особенного - ни
вертолета, ни воробья, ни знакомой Картины, ничего, кроме слепящего
солнца.
Дыркорыл стукнул девочку по плечу:
- Ты чего, Ирка?
Она оглянулась, засмеялась: "Ничего!" - и побежала за дерзким
поросенком.
Они стали бегать и прыгать как сумасшедшие. А за ними какой-то
мальчишка увязался. Он размахивал руками и кричал: "Я вот вам... я вот
вам..." И все они хохотали.
Дыркорыл взбежал на горку и прыгнул вниз.
Искры брызнули из глаз. На мгновение прыгун даже потерял сознание. Но
тут же вскочил, побежал опять прыгать.
А Ира опять смотрит в небо. Там, в самой вышине, парит белоснежная
птица.
- Это Картина? - спрашивает девочка. И после кивка Дыркорыла
продолжает: - Так я завидую вам! Приятно иметь такого друга.
Дыркорыл чуть не брякнул: "А со мной разве не интересно дружить?"
Но вместо этого закричал в самое небо:
- Картина! Картина! Спускайся! Давай с нами играть!
Картина не обращала на них никакого внимания, продолжая кружить в
лучах заходящего солнца. Сейчас она была розовой вороной.
- Что с ней? - спросила девочка. - Она не слушает тебя?
Дыркорыл лишь вздохнул, не понимая, что случилось с его
приятельницей.
Картина прекрасно наблюдала все сверху, слышала летящие голоса и
делала вид, что ничего не замечает. Конечно, можно и поиграть с девочкой и
мальчиком. Но разве это решит самую важную для нее проблему? Как побороть
в себе десятилетия гордого одиночества? Как быть полезной людям? Как стать
счастливой?
Картина думала, думала и ничего не могла придумать...
Иру окликнули, она ушла домой.
Дыркорыл долго стоял посреди двора и смотрел на Ирины окна. Ему
казалось, что она вот-вот выйдет и снова начнется веселая карусель бега.
Но Ира не вышла.
Хлеб Дыркорыл прозевал: магазин закрылся.
Отец, конечно, сделал выговор Одноуху. Тот, лежа на диване, приоткрыл
один глаз, сказал:
- Я не виноват. Просто Дыркорыл влюбился.
Дыркорыл подпрыгнул на месте, покраснел до самого кончика хвоста.
- Я пробежал тысячу километров, пока ты спал, а хлеба нигде нет.
- Влюбленный поросенок, - хихикнул Одноух. - Сотри грязь с пятачка.
- Дохлый заяц! - не выдержал Дыркорыл, дернув обидчика за ухо.
Одноух вскочил, принял боксерскую позу:
- За зайца ответишь!
Драчунов разнял Нехлебов. И объяснил, что влюбленным имеет право быть
каждый, кто не дерется, не ругается и вовремя учит уроки. Но сейчас - луна
уже светит в окно, а в дневниках еще не нарисовано солнце.
Одноух пробудился от спячки. Он писал в тетради и с тоской поглядывал
на луну. Так приятно запахнет скоро свежей зеленью. Покататься бы сейчас
по траве, поточить о молодую кору зубы. Может, и ему в кого-нибудь
влюбиться, стать благородным и чуть сумасшедшим человеком? Но в кого?
Одноух зевнул, огляделся, увидел пустой балкон.
Сегодня все какие-то шальные. Даже Картина загулялась, не вернулась в
свое гнездо.
СЕЛЬСКИЙ ПОЧТАЛЬОН
В Ершах объявился необычный почтальон.
Тридцать лет по сельским дорогам гоняла на велосипеде и мотоцикле с
сумкой через плечо тетя Наташа, и веселого быстрого почтальона знал каждый
мальчишка.
Но вот не только педали, но и собственные ноги стали тяжеловаты для
тети Наташи, она собралась на пенсию.
Ждали нового почтальона из центра. Газеты и письма в Ершах разносили
школьники. Тетя Наташа сортировала почту, диктовала в далекие пункты
телеграммы по телефону.
В свободные минуты почтальонша сидела у окна и беседовала с большой
белой птицей.
Картина облюбовала себе дерево возле почты.
Напротив почты находился универсальный магазин, и из него то и дело
неслась бравая музыка. Музыкальную страсть Картины сразу подметила тетя
Наташа. Почему-то ей показалось, что белая ворона обосновалась возле почты
именно из-за музыки.
- Что больше нравится? - интересовалась тетя Наташа. - Марши или
вальсы?
Ворона кивнула.
- А мне гармошка, - призналась почтальонша. - Знаешь, как я в
молодости частушки пела? Ты небось видела.
Картина помнила и залихватские переборы гармони, не смолкавшие на
деревенской улице до рассвета, и частушки со смехом и притопами.
Из дверей магазина вылетели резкие ритмичные звуки, смешались с
грохотом проехавшего грузовика, застряли в шлейфе пыли.
- Верка! - грозно позвала тетя Наташа, и, когда на крыльце показалась
ее дочь, потребовала: - Отключи громыхалку. Поставь нам вальс.
Продавец Вера пожала плечами, удалилась за стеклянный прилавок, но
пластинку все же переменила.
Волны вальса понеслись по улице, уплыли в небо, и голубоглазая ворона
взмахнула белоснежными крыльями.
- В почтальоны не пошла, - критиковала дочь тетя Наташа. - Культурой
обслуживания занялась. А какая у нее культура? Один джаз в голове.
- Ну что вы, мамаша, говорите? - отвечала, услышав критику, из
открытого окна Вера. - Ценники на виду, все люди грамотные. Нашли кому
жаловаться - сороке.
- Я тебе в книге жалоб запись сделаю! Слышь, Верка?! - крикнула,
рассердившись, почтальон, но слова ее утонули в новой модной мелодии.
Тетя Наташа залюбовалась дочерью: какая красивая невеста - отражается
в разных зеркалах.
Покупателей в эти ранние часы не было. Три Верки, которых видела в
зеркалах тетя Наташа, скучали возле блестящих прилавков.
А почта работала. Машина привезла свежие газеты и письма.
Тетя Наташа привычно раскладывала корреспонденцию.
Стучал в соседней комнате телеграф.
Пришла срочная телеграмма - в село Озерки председателю колхоза, и
тетя Наташа расстроилась: в Озерках испорчен телефон, а до села километров
пятнадцать. Что делать? Как передать срочные слова? Не потащишься пешком
по весенней грязи... Сидеть у окна и ждать, когда проедет мимо какой-
нибудь Озерковский шофер?
Тетя Наташа поделилась своими огорчениями с Картиной. Та слетела с
дерева, уселась на подоконнике, стукнула клювом о раму: "Кар!"
- Неужели сама отнесешь? - догадалась тетя Наташа и даже попятилась
от такой смелой идеи.
"Кар-р-р!" - решительно подтвердила Картина: кор-респонденцию
доставлю, не беспокойтесь, раз такая неприятная сложилась картина.
- Ты Озерки как будто знаешь... - размышляла вслух почтальонша. - По
прямой, по воздуху, туда километров восемь будет. И правление колхоза,
может, знаешь, где стоит?
Картина кивком подтвердила, что знает: правление, конечно, на площади
стоит.
Тетя Наташа хлопнула в ладони, хотела обнять свою спасительницу, но
постеснялась.
- Возьми, - она протянула телеграмму и квитанцию. - Расписку не
забудь!
Белый почтальон уже летел над крышами, держа в клюве срочную депешу.
Сильные крылья беззвучно рассекали воздух, но Картина ощущала его
упругость каждым своим пером. Она торопилась, понимая важность поручения.
"Вы что - не видите, что в клюве не простая бумаженция?! Это же
"Те-ле-грам-ма"! Срочная бумага! Печатными буквами пишется на тонкой ленте
и приклеивается к бланку с двумя "м"! Телеграмма".
"Эх, мелкие птахи! - размышляла про себя белая ворона, встречая
крылатых собратьев. - Что вы понимаете в почтовом деле? Как пишется слово
"телеграмма"?"
Тянулись поля и перелески. Разбрызгивая грязь, неслись по петлям
дорог машины. Картина летела напрямую, заставляя сворачивать встречных
птиц.
Три озерка среди ельника.
За ними - большое село.
Самая просторная крыша, блестящая издали на солнце, - это правление,
где ждет телеграмму председатель Федосов.
Сквозь стекло Картина с трудом разглядела в продымленной комнате
несколько человек и дала о себе знать.
На стук распахнулось окно, из него повалил густой дым. Можно было
подумать, что в комнате пожар. Но опытная ворона прекрасно знала, что во
время совещаний из служебных помещений струится табачный дым.
- Никого нет! - сказал распахнувший окно человек, равнодушно взглянув
на ворону.
Картина настойчиво долбанула раму.
- Не мешай работать! - махнул человек.
- А ну погоди, - отстранил его председатель совхоза, - не видишь -
бумага?!
И протянул руку.
Картина, признав председателя, позволила взять телеграмму.
- Да это же мне! Депеша... Молодец, птица! - И председатель
внимательно оглядел Картину. - Никак ты наша, берниковская? А?
Картина важно наклонила голову и протянула лапой квитанцию.
- Надо расписаться? - весело поинтересовался председатель и, вынув
карандаш, поставил лихой росчерк. - Благодарю за срочность, уважаемая!
Прошу беспокоить нас в любое время! Будем очень рады. - И крикнул через
плечо: - Зерна дайте почтальону!
Но почтальон уже улетел.
Председатель проводил ее долгим взглядом, вспомнил сломанный телефон,
старую тетю Наташу и обо всем догадался.
- Кончать совещание! - приказал председатель. - Всем - по рабочим
местам! И открыть окна! Забыли, что на дворе весна?!
На весенних радостных крыльях возвращалась в Ерши Картина. Впервые в
жизни выполнила она такое поручение. Значит, людям нужна ее способность
летать... Так приятно лететь, когда знаешь цель.
Тетя Наташа ахнула, когда увидела подпись председателя Федосова,
погладила птицу по голове:
- Устала, бедняжка?
Картина легко взлетела на почтовое дерево.
- Верка! - закричала почтальонша так пронзительно, что продавщица,
бросив покупателей, мигом выскочила на крыльцо. - Заводи марш, Верочка!
Самый распрекрасный марш!
Вера ничего не поняла, но в магазине тотчас грянул во всю мощь труб
боевой марш.
Картина неподвижно замерла на ветке. Она была растрогана.
Пионеры еще не приходили за почтой. И тогда новый почтальон взялся
разносить письма. Картина указала розовым клювом на пачку корреспонденции.
- Погоди, - спохватилась тетя Наташа, пересчитав письма. - Как ты
узнаешь, кому какое?
Ерши большие, улиц много, а на почтовых ящиках номера квартир.
Тут Картина совсем изумила почтальоншу, дав понять, что она обучилась
грамоте. Взяла конверт с номером дома три и квартирой четыре и простучала
клювом семь раз.
- И буквы знаешь? - тихо спросила тетя Наташа.
"А-кра, бе-кре..." - вполголоса подтвердила белая ворона.
- Лети, - разрешила почтальон и задумалась. - Погоди маленько.
Принесла из соседней комнаты коричневую сумку, разложила письма по
отделениям, укоротила ремень, надела птице на шею.
- Теперь ты настоящий почтальон... В добрый путь!
Под торжественный марш начал работать новый почтальон. Облетала улицу
за улицей, дом за домом. Входила в подъезд, вынимала клювом из сумки
нужное письмо и - в щель, в ящик.
Гордо чувствовала себя белая птица!
А тетя Наташа, сидя у окна, размышляла, как изменился на ее глазах
мир. Когда-то радио было в новинку, а теперь - пожалуйста, вокруг столько
источников знаний, что даже вороны попадаются почти грамотные.
Конечно, Картина очень мудрая ворона, друзья у нее умницы, и
бухгалтер Нехлебов почти академик в счете. Но разве легко научиться
считать до десятка, когда у тебя четыре когтя на лапе?.. Пятипалый
складывает две лапки, и у него ровно десяток. Двукопытный складывает пять
раз по два. Птице соображать труднее: четыре да четыре, да плюс два хвоста
- свой и чужой. Запутаться можно со своими соображениями!
Обедать домой тетя Наташа не пошла. Дождалась крылатую помощницу, и
они вместе утолили голод хлебом с молоком. Вера уже знала, что случилось
на почте, и из магазина летел вальс за вальсом. Тетя Наташа рассказывала
Картине о своей жизни.
В конце рабочего дня Картина отнесла одной старушке пенсию. Старушка
нисколько не удивилась, увидев на балконе птицу с сумкой, спросила:
- Это Наташка тебя прислала?
Пересчитала аккуратно деньги, расписалась в ведомости, вздохнула:
- Совсем глупая стала. За деньгами - и то ноги не идут. - И вдруг
улыбнулась: - Мне бы твои крылья, твою молодость. Ох, и залетела бы я в
самую вышину...
Картина промолчала, не стала уточнять, что она гораздо старше
хозяйки. Иногда стыдно бывает, что у тебя большие сильные крылья, а у
другого их нет...
- Прилетай, милочка, прилетай, моя красавица, - попрощалась старушка
с почтальоном.
Первый раз в жизни была Картина счастлива. Ей казалось, что она
помолодела на сто лет. Неужели теперь она нужна стольким людям?!
...Картина так устала, что впервые проспала рассвет. Ей снилось, что
она летит с сумкой над земным шаром и бросает с вышины письма, а люди
ловят их и приветливо машут вслед.
ПЕРВЫЕ КАНИКУЛЫ
Вот и прошел учебный год.
Каникулы!
Слово звонкое, как удар по мячу. Первые каникулы в жизни Одноуха и
Дыркорыла. Теперь они люди ученые. Выучили полкилометра стихов, сложили и
вычли в уме множество разнообразных предметов, получили сто похвал от
Тамары Константиновны и сто одно замечание от Константинтамарыча,
поссорились, помирились и подружились со всеми товарищами, выросли,
повзрослели, поумнели... И перешли во второй класс.
В шкафу лежат подарки - две большие книги с картинками и надписью:
"За отличные успехи и прилежание".
Действительно, в тетрадях, которые раньше тянули на единицу,
появилось много пятерок, их даже жалко выбрасывать. Что же касается
прилежания, то оно не всегда было отличным, но в основном - прилежным.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг