Громова.
Профессор сделал неопределенный жест рукой. Глаза его были устремлены
на Сыроежкина, излучая мягкий свет.
Сережка улыбнулся.
- Значит, это не он? - сказал дежурный. - Та-ак... Но ведь свидетели
уверяют, что именно этот мальчик проглотил часы. Скажи честно, - обратился
он к Сыроежкину, - ты показывал фокусы в парке?
- Ничего я не показывал, - буркнул Сергей.
- И не ты бежал в кроссе?
- Ничего я не бежал. Все это болельщики напутали.
- И ты не знаешь, - прищурился милиционер, - кто такой Электроник?
- Ничего я не знаю! - закричал с отчаянием Сережка.
Если бы профессор умел читать мысли! Он сразу бы узнал все: как
Сережка нашел настоящего друга, как он был рад и счастлив всего только час
тому назад и как боится так сразу, внезапно потерять его. Нет, он никому
его не отдаст! Не скажет о том, что Электроник сидит у него в комнате, в
шкафу, ни слова, что бы с ним ни делали эти трое.
- Ничего я не знаю, - мрачно повторил Сыроежкин.
Нет, замечательный ученый не умел читать чужие мысли. Он сказал
милиционеру:
- Отпустите мальчика, это недоразумение. Вы слышали, что рентген
ничего не показал!
И Сережка ушел. А четверо взрослых остались в приемной поликлиники.
- Такой казус, - сокрушался дежурный. - Вы бы хоть, профессор, дали
фотографию своего Электроника.
- Фотографии у меня нет, - сказал Громов. - Да вы ее только что
видели: вот она - фотография - ушла на двух ногах, Сережка Сыроежкин.
Симпатичное имя!
ТАЙНА: "ТЫ - ЭТО Я"
- Электроник! - шепотом говорит Сережка, открыв дверцу шкафа. - Все в
порядке. Сверток я отдал в бюро находок. Сунул в окошко и удрал.
Разворачивают они сверток и видят: нашлись и кошельки, и часы, и авторучки.
И никакого скандала.
- Я не хотел скандала, - хрипло сказал Электроник. - Они сами давали
вещи.
- Тише! Все спят! - предупреждает Сережка.
Ночь. Со всего неба смотрят в окно звезды.
Луна спряталась за дом.
У школы горит фонарь.
- Ты хочешь спать?
- Я никогда не сплю.
- А что ты будешь делать?
- Я буду читать. Давай мне книги.
- Какие хочешь? Приключения? Про смешное?
- Давай всякие, - говорит Электроник. - И стихи давай. Стихи читать
полезно. В каждой букве стихов полтора бита.
- Каких таких бита? - удивляется Сережка.
- Бит - единица информации. В разговорной речи одна буква - это один
бит. В стихах - полтора бита. Но это условное название. Можешь называть их
как хочешь, хоть догами.
- Вот тебе целый миллион догов, - говорит Сережка, доставая с полки
книги. - Сейчас я зажгу тебе лампу. А аккумуляторы тебе надо заряжать?
- Я пришел к выводу, что утром было очень сильное напряжение тока,
поэтому я так быстро бежал.
- А какое у тебя напряжение?
- Сто десять вольт.
- Ну, дело пустяковое. Сейчас я возьму трансформатор от холодильника,
и будет как раз сто десять вольт.
Сережка тихонько принес из коридора трансформатор и табуретку, взял со
стола лампу и устроил друга в шкафу. Разделся, скользнул под одеяло, стал
смотреть на светлую щель, разрезавшую шкаф сверху донизу. Он лежал, смотрел
на золотую полоску, и ему очень хотелось встать, заглянуть в шкаф и еще раз
убедиться, не сон ли все это. Но он слышал тихий шелест страниц, комариное
гудение трансформатора, видел два белых провода, змеившихся из шкафа к
розеткам, и улыбался в темноте... Как вдруг закружилась перед его глазами
огненная карусель, подпрыгнули голубые шарики, заискрилась золотом лучистая
звезда... И Сережка уснул.
...Он вскочил, услышав щелчок замка, - это ушли родители. Распахнул
дверцу шкафа и радостно засмеялся: Электроник дочитывал толстый том.
- Доброе утро! - сказал Сережка. - Есть миллион догов?
Электроник поднял голову:
- Доброе утро. Пятьсот тысяч сто шестьдесят битов.
- Ну и поумнел ты! - уважительно сказал Сережка. - Сейчас я умоюсь, и
мы будем смотреть коллекции.
На столе в кухне лежала записка: "Сережа! Холодильник сломался.
Продукты на окне. Обедай в столовой. Мы придем вовремя. Мама, папа".
- Холодильник заработал, - пропел Сережка, ставя на место
трансформатор. - А обедать не хочу!
Он вытащил из стола и шкафа свои ценности, уселся прямо на пол рядом с
Электроником. Они рассматривали и обсуждали космические марки разных стран,
перебрали коллекцию значков, сыграли в лото и в "Путешествие по Марсу",
смотрели картинки в старых журналах, разгадывали головоломки. Сережка то и
дело хохотал, хлопал друга по плечу. Электроник выигрывал во всем, а
головоломки он распутывал, едва к ним притронувшись.
- Хочешь, я тебе все подарю? - предложил Сыроежкин.
- Зачем? - спокойно возразил Электроник. - Я больше ничего не хочу
глотать.
- Ну, тогда это будет нашим. Твое и мое. Да?.. Ой! - Сергей вскочил,
взглянул на часы. - Двадцать минут до урока! - Он схватил учебник,
лихорадочно забормотал: - Квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника
равен сумме квадратов катетов. Квадрат гипотенузы... квадрат катетов...
- Это теорема Пифагора, - сказал Электроник. - Она очень простая.
- Простая-то простая, а у меня в журнале вопрос. И я не учил.
Электроник взял бумагу и карандаш и мгновенно нарисовал чертеж.
- Вот доказательство Евклида. Есть еще доказательства методом
разложения, сложения, вычитания...
Сыроежкин смотрел на друга, как на чародея.
- Здорово! - вздохнул он в восхищении. - Мне бы так... Но Сыроежкину
пара обеспечена.
- Что такое пара? - заинтересовался Электроник.
- Ну, пара... это двойка... или плохо.
- Плохо, - повторил Электроник. - Понятно. Я читал в одной книге: из
любого положения есть выход. Это совершенно верное высказывание.
- Выход? - Сергей задумался. - Выход-то есть... - Он прямо взглянул в
глаза Электронику и покраснел. - А ты не можешь пойти вместо меня?
- Я могу, - бесстрастно сказал Электроник.
Глаза у Сережки заблестели.
- Давай так. - Он облизнул пересохшие вдруг губы. - Сегодня ты будешь
Сергей Сыроежкин, а я - Электроник. Смотри! - Сережка подвел друга к
зеркалу. - Вот ты и я. Слева - я, справа - ты. Теперь я перейду на другую
сторону. Смотри внимательно. Ничего не изменилось! Опять справа - ты, а
слева - я. Точно?
- Точно! - подтвердил Электроник. - Сегодня я Сергей Сыроежкин.
- Чур-чура, это наша тайна, - предупредил Сережка. - Понимаешь, тайна!
Никому, хоть умри, ни слова. Поклянись самым святым!
- Чем? - спросил Электроник.
- Ну, самым важным. Что для тебя самое важное?
Электроник подумал.
- Чтоб я не сломался, - промолвил он.
- Так и скажи: "Чтоб я сломался, если выдам эту тайну!"
Электроник хрипло повторил клятву.
- Слушай внимательно! - сказал Сергей. - Ты берешь портфель и идешь в
школу. Вон она - во дворе. Ты идешь в седьмой класс "Б" - на первом этаже
первая комната налево. Как войдешь, садишься за вторую парту. Там сижу я, а
передо мной Макар Гусев, такой здоровый верзила. Он пристает и дразнится,
но ты не обращай на него внимания. Дальше все идет как по маслу. На первом
уроке ты рисуешь, на втором отвечаешь теорему Пифагора, а третий урок -
география. Ты знаешь что-нибудь из географии?
- Я знаю все океаны, моря, реки, горы, города...
- Отлично! Ты запомнил?
Электроник повторил задание. Он запомнил все превосходно.
Сережка моментально собрал портфель и выглянул на всякий случай на
площадку: нет ли Макара Гусева? Сверху донесся топот. Это бежал по лестнице
Профессор - Вовка Корольков.
- Привет! - крикнул он. - Ты еще не читал "Программиста-оптимиста"?
Там написано, что ты чемпион мира по бегу!
Сыроежкин пожал плечами:
- Подумаешь, чемпион! Вы еще не то обо мне узнаете!
Он вернулся в квартиру и сказал Электронику:
- Помнишь эстраду в парке, где мы вчера спаслись от погони? Ты найдешь
ее?
После уроков приходи туда.
"ПРОГРАММИСТ-ОПТИМИСТ"
Возможно, кое-кто из читателей слышал о "Программисте-оптимисте". Эти
два слова часто произносят не только в математической школе, но и во
дворах, и на Липовой аллее. Даже в магазине и в троллейбусе можно услышать
в разговоре про новости из "Программиста-оптимиста".
"Программист-оптимист" - стенная школьная газета. Нетрудно догадаться,
что выпускают ее математики - они же программисты. Самое простое в этой
газете - название. Уже стоящий рядом номер зашифрован в уравнение и требует
некоторых размышлений. Дальше идут заметки про разные события, в которых то
и дело мелькают формулы, векторы, параллельные, иксы, игреки и прочее. Эти
заметки обычно читаются с улыбками и смешками: посвященные в математику
находят в них много намеков, иронии, предостережений, советов.
Однако не подумайте, что математики издают газеты только для себя.
Во-первых, "Программиста-оптимиста" читают все старшеклассники-монтажники,
которые сами ничего не выпускают. Во-вторых, малыши находят там много
карикатур, смешных стихов и веселых фотографий. В-третьих, в газете всегда
есть свободное место и каждый ученик может взять клей и прилепить туда свою
заметку, объявление или просьбу.
Профессор был прав: в понедельник в "Программисте-оптимисте" все
читали и обсуждали одну заметку - "Ура чемпиону!".
Когда чемпион с портфелем в руке появился в коридоре, наступила
тишина. К
чемпиону подошел Спартак Неделин.
- Это ты Сыроежкин? - спросил он.
- Я, - сказал Электроник.
- Конечно, это он! - закричал, вырастая за спиной чемпиона, Макар
Гусев. - Сыр Сырыч Сыроегин, собственной персоной.
- Не паясничай! - оборвал Макара Спартак Неделин.
- Не паясничай! - накинулся на Макара Профессор, чем очень озадачил
своего приятеля. - Ясно сказано, что первым прибежал Сыроежкин, а не Гусев.
А Неделин продолжал:
- Как же ты так сумел?
- Не знаю, - ответил Электроник.
Ребята зашумели.
- Он еще не читал, - громко сказал кто-то. - Пустите его!
Электроник подошел к газете и за несколько секунд, будто просматривая,
прочитал все заметки.
- Все правильно, - спокойно сказал он. - Только в этом уравнении
ошибка - нужен плюс, а не минус.
- Верно, - сказал Неделин. - Молодец! Математически мыслишь. - Спартак
исправил авторучкой ошибку, похлопал героя по плечу и отошел.
Звонок разогнал читателей по классам.
Электроник уже сидел на второй парте за могучей спиной Гусева, глядя
прямо перед собой. Рядом с ним ерзал Профессор, мучительно размышляя о том,
как ему извиниться за историю с телескопом. Он пробовал заговорить с
соседом, но тот словно воды в рот набрал.
Учительница рисования, войдя в класс, сказала, что сегодня занятие на
улице. Захлопали крышки парт, зазвенели голоса. Шумная стайка вырвалась из
школы, пересекла Липовую аллею. А дальше - бегом до обрыва к реке.
Сколько раз были они здесь и все-таки остановились притихшие,
удивленно-глазастые. Среди зеленой пены кустов стекает вниз длинная и
блестящая, словно ледник, стеклянная коробка. На ее дне - три яркие полосы:
красная, желтая, синяя. А по дорожкам катятся разноцветные горошины - это
мчатся по искусственному цветному снегу лыжники. Мчатся с вышины с огромной
скоростью, тормозя внизу, где коробка раздувается, как мыльный пузырь. А
еще дальше, за деревьями, - река и легкая арка моста, где тоже все в
движении: теплоходы, катера, автомобили, троллейбусы. А за рекой и за
мостом весь город теряется в светлой дымке.
И они сидят и рисуют все, что видят. Иные - размашисто, уверенно,
подчиняя карандашу перспективу, иные - неровно, несмело, хватаясь за
резинку, но все вместе - внимательные, мыслящие.
- Сейчас делайте только набросок, - говорит учительница. - Раскрасьте
дома. Тот, кто хочет стать космонавтом, инженером, летчиком,
исследователем, должен иметь хорошую зрительную память на цвета.
Учительница ходит за спинами, заглядывает в альбомы, вполголоса дает
ребятам советы. Вот она остановилась около Сыроежкина. Долго смотрела через
его плечо, потом спросила:
- Что это такое, Сережа?
Электроник протянул ей альбом и хриплым голосом ответил:
- Это движения лыжников.
В альбоме Сыроежкина - не контуры города, а колонки формул. Под ними
корявые буквы текста.
- Не понимаю, - пожала плечами учительница и прочитала вслух: -
"Настоящий трактат, не претендуя на исчерпывающую полноту исследования
поставленных проблем, тем не менее не может не оказаться полезным для лиц,
производящих исследования в данной области".
Художники захихикали.
- Это вступление, - раздался скрипучий голос Электроника. - Дальше все
конкретно.
- Ты не заболел? - спросила учительница. - У тебя хриплый голос.
Наверно, ты простудился.
- Я здоров, - проскрипел сочинитель.
Учительница читала дальше:
- "Автор исходит из утверждения, в силу своей очевидности не
требующего доказательства, а именно: лыжи и лыжник образуют систему трех
векторов. Анализ этой системы показал, что она устойчива только тогда,
когда векторы системы линейно зависимы, причем два из них должны быть
коллинеарны..." Ты что, Сыроежкин, сочинял на уроке в газету? Ничего не
могу понять.
- Почему же, все понятно! - уверенно произнес кто-то.
Спартак Неделин, разгоряченный, румяный, в белом свитере, стоял рядом
с учительницей.
- Разрешите, Галина Ивановна? - попросил он альбом Сыроежкина. - Я
объясню! Здесь описано, как мы катаемся на лыжах. Только что на всех трех
дорожках был наш девятый "А". Итак, о чем пишет Сыроежкин? Система трех
векторов - это лыжник и лыжи. Естественно, что они зависят друг от друга,
иначе никакого катания не получится, и два из них - лыжи - скользят по
снегу и параллельны, то есть, выражаясь языком математики, они коллинеарны.
О чем и пишет Сыроежкин. Читаем дальше: "Очень устойчива система, состоящая
из трех коллинеарных векторов, что испытали на себе несколько
исследователей". - Спартак не выдержал, засмеялся. - Остроумно! В точности
Витька Попов. Упал на спину и съезжал вслед за лыжами. Вот не знал, что ты
такой сочинитель, Сыроежкин! Это надо немедленно в газету. И
забавные рисунки можно сделать. Я думаю, надо назвать так: "Лыжный
спорт и векторная алгебра".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг