твое доброе...
Снетков все говорил, как в горячечном бреду. Зыбин сидел на бревне,
курил и мрачно смотрел вдаль. Он знал, что Снетков сможет идти нескоро.
Может, дней через десять. А их станут искать. И найдут. Даже если он уйдет
один, то Снетков наверняка попадется в руки партизанам. Хорошо, если его
сразу пристрелят. А если отправят к энкаведистам? Он много знает. И не
только о прошлом. Знает, какие документы у него, Зыбина. И о золоте,
наверняка, догадывается. Все выложит, спасая свою шкуру...
Зыбина захлестнула волна душного, липкого страха. Он уже ненавидел
Снеткова. "Отслужит... Этот отслужит кому хочешь... Надо кончать с ним. А
как? Стрелять нельзя, черт знает, кто может оказаться поблизости. Нет,
надо по-тихому... Аккуратненько надо..." Зыбин нащупал финку на поясе,
попробовал, легко ли вынимается из ножен, и сказал Снеткову:
- Кончай болтать! Давай рану твою осмотрю, перевяжу как следует.
- Сейчас, сейчас, Гришенька... Прав ты, прав... Так и сделаем...
Он повернулся на правый бок. Зыбин выхватил финку, ударил точно в
сердце, а левой ладонью зажал Снеткову рот. Тело выгнулось дугой, дрогнуло
и распласталось на траве...
Золота у Снеткова не было. Зыбин взял лишь документы и оружие. Глянул
на свои руки - они были в крови. Зыбин нахмурился: "Замарался, когда
обшаривал..." Оглянулся, ища воду. В оврагах почти всегда бывали родники.
И чуть не вскрикнул: а нескольких шагах на склоне алел поток крови, словно
с рук Зыбина плеснуло на землю. "Тьфу, черт, причудится же... Это просто
глина... Ага, и вода там есть..." Подошел. Над темноватой водой клубился
прозрачный пар. Зыбин обмакнул пальцы. "Горячая... Может вредная какая...
Пить не стоит, а руки помыть - в самый раз..." Наклонился и увидел в
глубине бледно-желтые струйки. Словно переливалось там расплавленное
золото. Зыбин решил, что ему снова чудится. "То кровь, то золото, - с
досадой думал он. - Так ненароком свихнешься..." Он вымыл руки, сплюнул в
темный бочажок. Снеткова он сволок в оказавшуюся невдалеке яму под
выворотнем, закидал травой. Документы его сжег, пепел затоптал. Автомат и
пистолет решил забросить в кусты где-нибудь подальше. И двинулся быстрым
шагом по оврагу, потом выбрался наверх. Но шел не на запад, а на восток.
Подобравшись к дороге, оглянулся и кинул в канаву оружие Снеткова. Потом
вернулся в лес, переоделся в ношеную гимнастерку с погонами ефрейтора -
одной узкой лычкой. К вечеру он подошел к городку, пробрался на кладбище.
Здесь у него был тайник. Здесь хранились самые надежные документы:
госпитальная справка о ранении в голову, солдатская книжка, несколько
писем и две фотографии. Все это было подлинным и принадлежало когда-то
ефрейтору Тарасу Николаевичу Костенко 1904 года рождения, уроженцу
Черкасс. И автомат ППШ лежал тут же, и кисет, на котором чернильным
карандашом была выведена фамилия. Все было таким, как надо. А Костенко на
свете не существовало. И родственники его, изображенные на фотографиях,
погибли. Это Зыбин знал точно. Поэтому документы имели для него особую
ценность. Он рассовал все по карманам, закинул за плечи автомат, а в
тайник уложил золото и старый наган, принадлежавший когда-то Егорову.
Выбрался с кладбища, обошел полями городок и направился туда, где в небо
медленно взмывали ракеты и слышалась стрельба. Так канули в небытие и
Егоров, и Зыбин. По дороге шел раненый советский солдат Тарас Костенко.
Шел с документами, с автоматом, наспех перевязанный на поле боя. Так
началась четвертая жизнь одного и того же человека, который всех
ненавидел, всех боялся. Этот человек всегда был опасен, как бешеный волк.
Но теперь он был сломлен, ни на что не надеялся и хотел лишь спрятаться в
укромном углу...
8
Четверть века... Малый срок - и целая жизнь. Ровно двадцать пять лет
прошло с того дня, когда Егоров очнулся в госпитале после долгого забытья
и увидел глаза любимой - синие, как васильки во ржи. Егорова теперь редко
звали по фамилии, а по имени - только родственники да близкие друзья. Он
стал Алексеем Ивановичем, уважаемым профессором, доктором
геолого-минералогических наук. Ученую степень эту он получил за
капитальный труд о контактных зонах между изверженными и осадочными
породами и о методах прогнозирования применительно к этим зонам. А за
находки, за открытия новых месторождений очень важного сырья для некоторых
отраслей промышленности профессор Егоров был удостоен Государственной
премии...
Сеня стала известным геологом. До профессора не дотянула, остановилась
на кандидатской степени. А лауреатская медаль у нее на жакете была точно
такая же, как у мужа.
Сын Егоровых не пошел по стопам родителей. Он провалился на конкурсных
экзаменах в институт. Молчаливого сочувствия не принял. Ушел на военную
службу, сдал экзамены в училище. Теперь он далеко - где то на востоке.
Старший лейтенант, чем-то там командует. Скорее всего ракетной установкой,
потому что погоны у него со знаками различия артиллериста. Вскоре будет
сдавать экзамены в военную академию и, по мнению матери, обязательно
выдержит их, потому что "упрямством в отца пошел".
Люди, впервые встречающиеся с Егоровыми-старшими, не хотят верить, что
у этой элегантной и на вид молодой пары есть совершенно взрослый сын. И уж
совсем скептически улыбаются, когда узнают, что седой, румяный и
по-юношески подтянутый Алексей Иванович участвовал не только в Великой
Отечественной войне, но и в гражданской.
Все эти годы они искали голубую - или "мертвую" - воду, которая
заживляет раны и излечивает болезни. Но - неудачно. Близ родного города
Ксении и в помине нет оврага. Его сровняли, засыпали. Там проходит
железнодорожная ветка к гиганту-заводу, выросшему еще до войны. А в том
краю, где партизанили Егоровы, были жестокие бои с гитлеровцами. Уже после
ранения Алексея. Памятный овраг оказался перекопанным, изрытым воронками
от бомб и снарядов. И алая глина, и голубая вода пропали. В других же
местах обнаружить их не удалось.
Но Егоровы считают, что им известна тайна "мертвой воды". У них
сохранилась пожелтевшая от времени бумага, на которой рукой
добросовестного фармацевта написаны результаты анализа. Редкоземельные
элементы. Многие из этих элементов радиоактивны Определенная комбинация
слаборадиоактивных веществ, очевидно, и дает необыкновенный эффект.
Теперь, считают Алексей и Ксения, надо лишь найти "мертвую воду", а уж
современные средства и методы исследования подтвердят предположения.
Только бы найти...
Они редко говорят о волшебной воде. И только между собой.
Во время одного из таких разговоров Алексей Иванович познакомил жену со
своей гипотезой происхождения голубой воды.
- Я думаю, Сеня, дело было так: в одну из отдаленных эпох - скажем, в
докембрийский период - на нашей планете уже существовали океаны. Вода в
них была, конечно, не совсем такой, как теперь. Примеси иные, соленость,
плотность... И в то же время процессы горообразования были бурными.
Нынешние - как пламя свечи, а те - как атомный взрыв. Случалось, что
земная кора трескалась и разлом достигал многокилометровой глубины. Туда
устремлялись воды океана. И в это самое время края трещины сходились.
Огромные массы воды оказывались в ловушке. В этой ловушке давление
достигало совершенно фантастических размеров. А вместе с ним повышалась
соответственно и температура парообразования. Создавались условия для
неизвестных нам - пока - химических реакций. Почему неизвестных? Да
потому, что мы еще толком не знаем, какие вещества и в каком состоянии
находятся в сотне километров под земной поверхностью. Вполне вероятно, что
там имеются и элементы, не вошедшие пока в таблицу Менделеева. Места для
них есть, а самих элементов мы не открыли. К тому же воспроизвести в
лабораториях химические реакции при таких температурах и давлениях, а
главное - в таких масштабах, еще никому не удалось...
Что в дальнейшем происходило в глубинах, куда проникла вода? Она, как
ей положено от природы, искала выход. И находила. То ли по сети
сравнительно мелких каналов, то ли сразу большими массами. Эта вода
охлаждалась, пары ее конденсировались. В некоторых случаях она прорывалась
на земную поверхность и смешивалась с влагой океанов. А в других -
заполняла малые и крупные пустоты на небольшой сравнительно глубине,
образуя озерца, озера и, быть может, даже моря. Вырвавшаяся на поверхность
из недр Земли вода очень быстро теряла свои особые свойства, а оставшаяся
в глубине земной коры - сохраняла. Сохраняла потому, что не смешивалась с
пресной водой рек и озер, с соленой - морей и океанов. В глубинные водоемы
не проникала и дождевая влага. Эти водоемы были защищены от солнечного
света и от космических лучей. В таком вот "законсервированном виде" вода,
побывавшая в глубине Земли, могла сохраняться - и сохранялась! - многие
сотни миллионов лет. А иногда, вследствие разных причин - эрозии, трещин в
толще коренных пород и других, наделенная особыми свойствами вода
просачивалась на поверхность. Это случалось нечасто, а к тому же особые
свойства, как мы уже знаем, нестойки - они теряются от воздуха, солнечного
света и соприкосновения с почвой. Однако за время существования
человечества люди изредка находили "волшебные источники". Объяснить же
ничего не могли. Так возникли сказки и легенды о "мертвой и живой воде",
"напитке жизни" и всяких других. Интересно, что у разных народов эти
легенды имеют общую основу: напиток жизни излечивает болезни, заживляет
раны и дает долголетие. Не означает ли это, что в основе всех легенд лежат
подлинные события, приукрашенные впоследствии воображением, искаженные
суевериями, а в ряде случаев приспособленные для своих целей религиями?
"Святая вода", например, "чудесные исцеления" и "воскрешения из
мертвых"...
Егоровы давно покинули старый дом на улице Веснина. Они живут в
просторной квартире на Фрунзенской набережной. В квартире много книг, на
нижних полках стеллажей - коллекции минералов.
Обо всем говорят в доме Егоровых: о стихах и спектаклях, о хоккейных
матчах, о двенадцатой симфонии Шостаковича... Но никогда не вспоминают о
человеке со шрамом на виске, который был когда-то похож на главу семьи...
Настал день, когда в семью Егоровых пришла беда. Заболела Ксения.
Поначалу стала часто забираться на тахту. Сил не хватало. "Старею,
наверное, Алеша... Женщины ведь как? Не успела оглянуться - и уже в метро
говорят: "Садитесь, бабуся..." Улыбка у Сени была растерянная. Потом
начались боли в животе. Тут уж Егоров спохватился: кинулся к врачам,
положил жену в клинику. Но самое тщательное обследование не дало никаких
результатов. А Ксения слабела... Диагноз был поставлен лишь спустя
полгода: абдоминальный туберкулез.
"Что это значит?" - спросил Егоров у врача. "Это значит, что инфекция
проникла в брюшную полость. Поражен кишечник..." - ответил фтизиатр. "А
это очень опасно? Я считал, что туберкулеза уже нет... У нас в стране во
всяком случае." "Да, так принято считать. И это, в принципе, верно.
Туберкулез искоренен, как социальное зло, понимаете?" Профессор для
большей убедительности поднял длинный, как карандаш, палец. "Социальное...
Но не биологическое. У нас очень невелик процент заболеваний туберкулезом
легких, да и лечить мы эту форму научились неплохо. А ведь именно
легочники - главные распространители инфекции. Даже во время войны и в
первые послевоенные годы число заболевших почти не увеличилось. Значит,
жизненные условия способствуют практически полной ликвидации туберкулеза
через какой-то промежуток времени.
А относительно вашей супруги... Будем лечить. Потом она поедет в
санаторий, в Горки. Это километров сорок от Москвы. Организм крепкий,
будем надеяться на хорошие результаты..."
Время шло, множество лекарств было перепробовано в институте и в
санатории, а Сеня все не выздоравливала. Ей то становилось лучше,
прекращались боли, появлялся аппетит, то снова слабость валила на койку, и
врачи хмурились, отвечая на вопросы Алексея Ивановича. Стали поговаривать
об операции, хотя, как Егоров понял, и она не гарантировала выздоровления.
И тогда он решился. Мертвая вода могла спасти, излечить Ксению. И не
только ее. Егоров нагляделся на страдальцев вдосталь. И всем им - поможет
"влага жизни".
Егоров с новой силой принялся за поиски. Им давно уж был намечен
участок очередной экспедиции - поездка до сих пор откладывалась из-за
болезни Ксении. А теперь Егоров решил не терять времени на сборы партии,
он спешно вылетел один. И вот он в предгорьях Урала.
Это был не овраг - неширокая долина. По ее дну течет безымянная
речушка. Где слой воды так тонок, что едва заметен, где заполняет глубокие
ямы-бочаги, где падает с плоского камня крохотным водопадом и неумолчно
журчит-звенит. По краям долины - галечные осыпи. Серые, коричневые,
грязно-белые. Дальше - невысокие, крутые каменистые откосы. Корни
лиственниц, пихт, кедров пробили камень и вцепились в откосы. Деревья
поверху стоят стеной. Темные кроны, медные и каменно-серые стволы. Долина
некруто изгибалась и сужалась в этом месте. Егоров сделал несколько шагов,
скользя по гальке, и замер. За поворотом сверкнула алая полоса. Этот цвет
был неповторим - он словно вобрал в себя отблеск тысяч ясных вечерних
зорь. Он пламенел, как знамя. Как будто кровь великана застыла на откосе.
У Егорова перехватило дыхание. Он замер, потом сделал шаг, другой... Да,
это была она... Егоров подошел ближе и с ужасом увидел, что алая глина
сухая. Ни единой капли голубой воды не скатывалось по ней. Алексей
Иванович приблизился вплотную, провел ладонью по крутому откосу. Да,
бархатиста, как лучшая замша... И даже чуть-чуть тепла... Но воды нет. Нет
"влаги жизни". Ушла, исчезла...
Это был конец. Крушение надежд. Егоров опустил голову. Он не сразу
понял, что под ногами его - не совсем обычная галька. Здесь - именно здесь
- она была немного темнее, чем справа и слева. "Значит... Что это значит?"
Мысль Егорова, сокрушенного неудачей, работала туго. "Это значит - галька
влажная... А почему она влажная? Речка далеко... По соседству галька
сухая. А здесь... Выходит, что вода стекает с откоса. То есть - из-под
алой глины... А что, если..."
Егоров геологическим молотком отбил кусок прочного песчаника у самого
края алой полосы. Образовалось большое углубление. Егоров вложил туда
ладонь. Да, там тепло чувствовалось вполне отчетливо и влага тоже, Он
начал разгребать саперной лопаткой гальку в том месте, где внизу обрывался
натек алой глины. Егоров вырыл полуметровую яму. Лопатка скользнула по
твердому камню и послышался плеск. Алексей быстрыми движениями выбросил из
ямы гальку и увидел гладкую, темную поверхность воды. Яма наполнялась.
Егоров достал припасенную белую эмалированную кружку, набрал воды. Она
была не голубая, а кобальтовая, густо-синяя. И знакомые золотые струйки
казались ярче, цвета червонного золота. Егоров благоговейно выпил "влагу
жизни". "А теперь - скорее на почту, - думал Алексей Иванович, - вызвать
Сеню, а потом - экспедицию. С дозиметрами, спектрографами и полным набором
реактивов..." Он быстро шел, почти бежал по долине.
Деревня находилась у озера. День был пасмурный, не рыбацкий, и
множество лодок стояло вдоль берега на якорях. Одна из лодок подошла к
берегу, и Егоров отметил про себя, что старому рыбаку - а из лодки
выбрался сгорбленный худой старик - не повезло; на кукане болталось
пять-шесть мелких плотиц. Старик, приволакивая ноги, шел навстречу, и
Егорову вдруг показалось, что в его облике есть что-то знакомое. Да нет,
почудилось...
Телеграмма послана. Надо ждать. Егоров договорился с хозяйкой
временного своего пристанища о том, что к послезавтрашнему дню она
приготовит топленого молока, накопает молодой картошки и испечет шаньги.
Утром он поедет на аэродром, а сейчас можно побродить по берегу озера.
Послезавтра Сеня получит первую порцию "мертвой воды" и вскоре будет
здорова. В этом Егоров не сомневался. А постом... потом начнется большая
работа.
Предварительные исследования, которые возможно было провести в данных
условиях, позволили Егорову утвердиться в мысли, что "голубая вода"
содержит неведомый пока химический элемент. Егоров даже название придумал:
"Ксенит". Можно было примерно определить и порядковый номер в таблице
Менделеева: ксенит явно относился к группе трансурановых, нестойких и
недолговечных. Именно этот элемент вызывал особую ионизацию воды и при
распаде, выделяя некоторое количество гиперонов, наделял влагу
целительными свойствами. Она не только приобретала качества мощного
биологического стимулятора, но и действовала на живые клетки таким
образом, что они - у людей - восстанавливали утерянные в процессе эволюции
способности к почти мгновенной регенерации. Причем все клетки - и
мышечные, и нервные, и костные. Конечно, в свойствах "голубой воды" еще
предстояло разобраться, но присутствие нового элемента не вызывало у
Егорова сомнения. А если станет известен состав "голубой воды" на
молекулярном и атомном уровнях, то проще будет установить и ее
происхождение, а значит, и поиск. Со временем же - кто знает? - быть
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг