редкое, но, в общем-то, вполне реальное. Правда, аэропланы в здешних
местах - вещь, пожалуй, еще более редкая, чем чудища с кожистыми
крыльями...
На этот раз в путь тронулись не сразу. Несколько конников съездили
вперед, вероятно, на разведку, и лишь затем отряд поскакал дальше. Степа,
пораженный лихим выстрелом Джора, не мог прийти в себя, еще и еще раз
переживая увиденное. Арцеулов молчал - то, что довелось увидеть ему,
обсуждать было невозможно. Во всяком случае не с краснопузым Косухиным,
которому вполне хватило и зрелища подбитого аэроплана.
А затем, когда от солнца, исчезающего за горизонтом, остался лишь
тонкий красный серп, на долину упал туман. Он появился как-то сразу, почти
мгновенно. Тут же все исчезло, и можно было разглядеть лишь спину едущего
впереди.
Настроение сразу упало, в особенности у Степы, чья шинель одинаково
плохо предохраняла как от холода, так и от сырости. Косухин вначале
терпел, а затем принялся негромко чертыхаться и даже намекать на привал с
обязательным костром. Арцеулов надвинул шапку на лоб, запахнул полушубок и
старался ни о чем не думать. Чувство было странным - вокруг все словно
исчезло, он оказался один на один с почти сплошной серой пеленой, в
которой сгинул мир - и выдуманный, и реальный. Пару раз он не прикрывал
веки, но ничего кроме темноты и тумана, увидеть не смог...
Так они ехали еще часа полтора. Капитан еще раз поразился
выносливости коней. В любом случае, даже если все им виденное - результат
переутомления или контузии, они ехали почти с самого утра.
Наконец они перешли с рыси на шаг. Сквозь туман мелькнуло что-то
черное, большое. Капитан подумал, что его странные видения продолжаются,
но удивленный возглас Степы показал - на этот раз все было по-настоящему.
Похоже, они подъехали к какой-то горе, не маленькой, похожей на холм,
какие они встречали у Челкеля, а настоящей, подобной тем, над которыми
летели в белесом зимнем небе гигантские всадники.
- Скоро будем! - чех оказался рядом, кивнув Арцеулову. Тот кивнул в
ответ, сообразив, что начинает различать окружающее. Туман редел, сквозь
него проступало то, что раньше скрывалось за серой стеной.
Да, здесь были горы. Ущелье кончилось, они ехали по каменистой
равнине мимо темных крутых склонов, уходящих куда-то в небо. Горы были
слева и справа, и что самое удивительное - они были сзади, словно виденное
ими целый день ущелье действительно оказалось иллюзией. Солнце уже зашло,
окрестности заливала темнота, но сквозь нее можно было различить громадные
неровные силуэты, закрывавшие весь горизонт. Всюду лежал снег - и под
копытами корней, и на склонах, и на далеких вершинах, которые угадывались
за ночной тьмой.
Арцеулов молчал, притих и Степа, который воспринял перемену
спокойнее, чем можно было ожидать. За последние дни красному командиру
Косухину довелось повидать столько нового и непривычного, непредставимого
в обычной жизни, что открывшиеся за туманом горы поразили, но не удивили.
О том, каким образом отряд сумел прибыть сюда, Степа пока не задумывался -
не ко времени.
Отряд добрался до небольшой площадки возле почти отвесного, уходящего
ввысь склона. Она была засыпана свежим, девственно чистым снегом, лишь
несколько огромных валунов чернели по краям, да в дальнем углу сквозь
вечерний сумрак угадывался черный вход в какую-то пещеру. Справа склон
разрывало русло небольшой горной речки. По краям смерзся лед, в центре его
не было; вода, с шипением падая с небольшого водопада, уходила куда-то
влево, теряясь во тьме.
Джор-баши отдал команду, и всадники остановились.
- Приехали! - чех, подъехав поближе, кивнул на пещеру. - Там
переночуете, братья.
- А-а-а... - сразу же засомневался Степа. - А эта... ну, потом?
- Идите вдоль реки. Шекар-Гомп в трех днях пути...
Арцеулов поглядел на шумящую реку, пожал плечами и соскочил с коня.
Степа последовал его примеру, правда, вышло у него не столь ловко, и он
чуть было не упал прямо в снег. Чех подождал, пока они слезут, затем снял
с седла вещевой мешок:
- Держите! На три дня должно хватить.
- Спасибо, браток! - Косухин, подхватив мешок, поспешил закинуть его
за спину. - Нам бы, товарищ... ну, хоть бы один ствол...
Чех не ответил, и Степа понял - оружия им не дадут.
Арцеулов поправил шапку и шагнул к Джору, неподвижно сидевшему на
своем белом скакуне. Косухин поспешил следом. Джор-баши взглянул на них,
по тонким губам скользнула легкая улыбка. Степа поспешил приложить руку к
своей черной мохнатой шапке и отчеканил:
- Товарищ Джор! От имени командования рабоче-крестьянской Красной
армии позвольте поблагодарить вас и в вашем лице...
Косухин сбился и неуверенно закончил:
- Ну, в общем, спасибо...
Джор поглядел на Степу, вновь улыбнулся и внезапно протянул большую
сильную ладонь.
- Большое спасибо, господин Джор! - Арцеулов секунду подождал, еще
раз вспомнив то, о чем когда-то рассказывал Богораз, и негромко добавил:
- Спасибо, хан Гэсэр...
Лицо всадника на белом коне на миг стало серьезным, почти суровым,
затем он кивнул Ростиславу и подал ему руку. Они уже хотели уходить, когда
командир, немного подумав, снял с пояса что-то похожее на пастуший рожок и
протянул его Ростиславу.
- Это эвэр-бурэ, монгольский рожок, - перевел чех. - Командир Джор
говорит, что если ты потрубишь в него, тебе помогут...
Рог был небольшим, изогнутым, гладким, почти без украшений. Лишь по
краям шел простой врезной орнамент в форме переплетающихся ромбов:
- Спасибо, - повторил Арцеулов, пристраивая подарок за поясом.
Всадник на белом коне поднял руку, прощаясь, остальные что-то
прокричали, чех улыбнулся и взял двумя пальцами под козырек. Отряд рванул
прямо с места в галоп и помчался обратно к подножию соседней горы.
Несколько минут оба молчали, наконец Косухин, шумно вздохнув, снял
мешок с плеча.
- Ну чего, беляк, кажись живем?.. А славные они ребята.
- Да, славные...
Степа еще раз вздохнул и начал деловито протаптывать дорожку к
черному провалу пещеры. Арцеулов поглядел вслед уходящему отряду,
подождал, пока темнота не сомкнется за последним всадником, и пошел
следом. Но что-то заставило его оглянуться.
Ночь вступала в свои права, тьма покрыла вершины гор, лишь в ясном
безлунном небе ослепительно ярко, по-зимнему горели звезды. И вдруг
Ростислав замер - прямо по небу, закрывая созвездия, неслышно скользили
тени. Он присмотрелся. Сомнений не было - небесные всадники уходили вдаль,
все выше, пока не исчезли среди бесстрастно мерцавших звезд.
3. ЧЕРНЫЕ ПОЛУШУБКИ
В небольшой пещерке, где с трудом могли разместиться трое-четверо,
кто-то оставил дрова и даже несколько клочьев старого ветхого шелка,
вероятно для растопки. Косухин уже хлопотал у очажка, сложенного из грубо
обтесанных камней. Через минуту костер горел, рождая тени дрожавшие на
неровных холодных стенах.
В мешке оказались несколько банок американской тушенки и английского
сгущенного молока, рис, бульонные кубики и несколько пачек все тех же
папирос "Атаман". Вдобавок там был еще котелок, тяжелая фляга, две кружки,
ложки и два коротких ножа.
- Во ребята! - покачал головой Степа, но затем, подумав, вздохнул:
- Эх, винтарь бы! Ножички-то...
- Жду распоряжений, - напомнил о себе Арцеулов, не желая
бездельничать. Степа на миг задумался.
- Ну, эта... воды в котелок набери. Ну, и погляди дровишек. А то и до
утра не хватит.
Вопрос с водой решился просто - речка рядом. А вот дров не оказалось
вообще. Вероятно, в пещеру их привезли издалека.
- Плохо дело, - прокомментировал Степа. - Этак в следующий раз в
снегу ночевать придется, чердынь-калуга!..
- Не исключено, - Арцеулов постепенно приходил в себя, голова вновь
работала. - Поэтому рис сварим сейчас, чтобы потом можно было есть в
сухомятку. Что там во фляге? Спирт?
Во фляге действительно оказался спирт. Открыли тушенку, плеснули
спирту в кружки, и жизнь стала казаться даже привлекательной. Перекусив,
Степа закурил и пустился в разговор:
- Значит так, - начал он, закутываясь в шинель и придвигаясь к огню.
- Первое дело - от смерти ушли. Это хорошо?
Он подумал и кивнул:
- Это очень даже хорошо. Затем узнали, где Наташа. Ну и, можно
сказать, почти что доставили нас. Видать и вправду везет...
Арцеулову не хотелось разубеждать впавшего в излишний оптимизм
краснопузого, но пришлось:
- Вы, Степан, не спешите. Дороги к Шекар-Гомпу мы, в общем, не знаем.
Еды мало: три дня пути в горах - это еще вилами по воде. А в этом
монастыре может быть целый батальон охраны...
Про батальон Степа заводиться не стал - не ко времени, а вот насчет
прочего не преминул:
- Ты, Ростислав, свой классовый пессимизм к делу не приплетай! Чего
мы тут, дров с харчами не найдем? Раз эта пещера имеется, значит,
чердынь-калуга, есть и другие!
- А в каждой - по дюжине братьев-разбойников. Между прочим,
неизвестно, чьи мы дрова палим. Того и гляди, хозяева заявятся. А у нас
лишь два ножа.
- Ну, значит спать по очереди будем, - не особо уверено отреагировал
Косухин. - Оружия нет, это плохо... Ну а насчет того, где мы - так тут
дело ясное...
- Ну-с? - капитану было весьма любопытно услышать Степины соображения
по части географии вообще и их путешествия в частности.
- Значит так, - начал Косухин, хмуря лоб и собираясь с мыслями. -
Ехали мы на юг, это я по солнцу определил. Прошли эдак верст пятьдесят -
не меньше. Значит, пустыню пересекли и сейчас где-то на другом краю. Жаль,
карты нет...
Арцеулов невольно усмехнулся. Возможно, он и сам бы рассуждал
подобным образом, если бы не пришлось увидеть летящих над горами
всадников. Рассказывать об этом Степе было ни к чему, поэтому пришлось
заходить с другого конца:
- Карту-то я помню, Степан. Между прочим, мы ехали не на юг, а на
юго-запад - это я тоже по солнцу. Ехали быстро, это верно... Только
Такла-Макан даже в самой узкой части куда шире, чем пятьдесят верст. Да и
гор там таких нет.
- Это ты просто забыл. От контузии, - возразил Косухин, но уже без
особой уверенности.
- К тому же готов спорить, что сейчас мы на высоте не менее
километра. А может и более.
Степа взглянул недоуменно, капитан пояснил:
- Дышать труднее. Да и вода кипит по-другому - видели? Так что
спешить не будем, спим по очереди, а продукты экономим. Вопросы?
Степа немного скис и даже подумал, что командир Джор мог бы доставить
их прямо к Шекар-Гомпу. Три дня пути без крова, дров и оружия сразу же
показались не такой уж легкой прогулкой.
- А если Наташи в этом Шекар-Гомпе и нет? - вдруг подумал он вслух и
даже растерялся. - А может нам эти... уж не знаю кто они - просто соврали?
Арцеулов на мгновение тоже подрастерялся от такого предположения, но
быстро пришел в себя:
- Покуда они нам не врали, Степан. Зачем им нас обманывать?
- Ну... В засаду заманить. Хотя, какая тут к черту засада, сто раз
пристрелить бы успели.
Степа, немного успокоившись, стал поудобней устраиваться у гаснувшего
костра, попросившись караулить во вторую смену. Арцеулов не возражал -
спать, несмотря на сумасшедший день, покуда не хотелось...
Косухин заснул мгновенно, закутавшись в шинель и положив под голову
пустой мешок. Арцеулов сел у входа, чуть сбоку, чтобы видеть площадку
возле пещеры, а самому оставаться в темноте. Впрочем, вокруг было
спокойно, стояла мертвая неправдоподобная тишина, слышалось лишь
потрескивание умирающих углей в очаге и тихое дыхание Косухина.
Арцеулов опасался, что ночной холод будет невыносим, но с удивлением
почувствовал, что не замерзает. То ли полушубок выручал, то ли дрова
попались на диво жаркие, то ли - мелькнула неожиданная мысль - они попали
с места с совсем другим, непривычным климатом. Во всяком случае,
Ростиславу не было холодно, он даже расстегнул верхний крючок "гусарского"
полушубка и перестал подкидывать дрова в очаг.
Здесь, в спокойном сумраке, у тлеющих ровным огнем углей, хорошо
думалось. Впервые за много дней можно было порассуждать о том, что в его
положении можно назвать перспективой.
Итак, ему удалось вырваться из сибирского ада. Теперь будущее
становилось яснее, поход в Шекар-Гомп, несмотря на все трудности и
обязательный - и столь уже привычный - смертельный риск, казался последним
испытанием. Если они с краснопузым Косухиным уцелеют, да еще непонятным
пока образом вызволят Наташу Берг, остается только добраться до ближайшего
порта, откуда корабль увезет его по зеленому весеннему морю в далекую
Францию, где можно просто жить, смотреть в окошко комнаты на кирпичную
стену, почитывать эмигрантские газеты и ждать, покуда в далеком, чудовищно
далеком будущем умирающий старик увидит на экране непонятного чудного
устройства поднимающийся над огромным куполом трехцветный флаг...
Это было искушение, несравнимое ни с чем. В семнадцатом Арцеулов мог
не уезжать на Дон, скрыться у родственников в Твери, варить гуталин а то и
пойти на советскую службу. Весной 19-го мог сослаться на ранения и
попроситься в тыл, поближе к океану, - и теперь разглядывать разноцветных
медуз у японских берегов. Тогда он выдержал - и вновь шел туда, где и
должен быть русский офицер.
Выходило так, что теперь он, наконец, имеет право на покой. Он
отвоевался - как сказал бы краснопузый Степа - и может спокойно катить под
парижские каштаны. И вся его будущая жизнь - возможно, долгая и по-своему
счастливая, - станет лишь бесконечным эпилогом к тому, чем он жил в эти
страшные годы. А может, наоборот - Смута будет казаться коротким эпизодом
молодости, когда Ростислав нелепо и ненужно рисковал жизнью, - такой
бесконечно дорогой и единственной.
Взгляд капитана упал на спокойное и оттого очень молодое и даже
красивое лицо спящего Косухина, и он внезапно подумал, что станет делать
потомственный дворянин Степа, буде они вырвутся к зеленому морю и уютной
каюте. Краснопузый тоже воевал с семнадцатого, и ему не обещано долгой
жизни под галльским небом. Уговорить его кинуть всю эту дурь с коммунией и
вместе выращивать шампиньоны? Арцеулов улыбнулся, заранее представив себе
буйную реакцию неугомонного фанатика-коммуниста. Нет, Степа поедет обратно
делать мировую революцию, чтобы упасть где-нибудь под пулями или, - если
видение не лгало - в неведомом застенке под ударами прикладов...
Ростиславу стало стыдно. Он вдруг понял - вернее догадался - одной из
причин, - не главной ли? - их поражения. Эта причина была перед ним -
краснопузый Степа, отважный командир рабоче-крестьянской красной армии.
Арцеулов подумал, что будет, если такого посадить за парту, как следует
подучить и снова послать в бой. Что ж, он знал ответ - Ростислав вспомнил
полковника Лебедева. И тогда красные действительно будут идти от победы к
победе, в небо взлетит новый "Мономах", но уже советский и, кто знает, не
сбудется ли безумный бред о всемирной Совдепии.
Что же он, капитан Ростислав Арцеулов, ветеран Германской и
"первопоходчик", может сделать, чтобы этого не случилось? И Арцеулов
невольно вздрогнул от беспощадной логики ответа - умереть. Вернуться в
Россию, найти тех, последних, кто еще сражается - и воевать до конца.
Парижа не будет, не будет ничего - но он сделает все, что сможет. Его
нынешняя одиссея - не эпилог, а только передышка...
Ростислав подумал, что если следовать логике до конца, он должен,
выбравшись из этих ледяных гор, позаботиться о том, чтобы большевистский
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг