Михаил Вадимиров
Остров Пуа-ту-тахи
Глава 1
СКОЛЬКО НОГ У БАБОЧКИ?
Мы дышим парами бензина
И это для нас - о'кей.
Неба серая тина
Над ямами площадей,
Пыльный ветер в ущельях,
Пляска цветных реклам.
Трупы лежат в постелях.
Живые ушли по делам.
Вилли ПАТТЕРН
Плотные, низкие облака лежали над Уикфилдом. Верхние этажи небоскребов
плыли в утреннем тумане. А внизу, по сумеречным улицам уже текли
автомобили, вспыхивая красными и оранжевыми тормозными огнями.
Джонни Мелвин проснулся, встал и босиком подошел к окну. В комнате
стоял полумрак, смутно поблескивали стаканы с недопитым бурбоном. Лед в
них давно растаял.
Окно смотрело в стену дома напротив. Кое-где горел еще свет. Никаких
звуков не было слышно, кроме однообразного рычания голубей.
Как всегда, Джонни проснулся с ощущением неуверенности, неопределенного
беспокойства. Он знал, что позднее это пройдет. А сейчас стоял перед окном
и курил сигарету, стряхивая пепел на пол.
Бэсси ушла поздно, не захотела, чтобы он оделся и проводил ее. Он
выспался.
В сущности все было хорошо. Откуда эта бессмысленная рефлексия? Он
здоров, молод, успешно подвизается на поприще репортера "Уикфилдских
Новостей". Нет никаких оснований для комплекса неполноценности и прочей
психоаналитической муры.
Он стоял здесь, как на необитаемом острове. Светало, гасли окна
напротив, монотонно рычали голуби. Если наклониться и посмотреть вверх,
можно увидеть геометрически выкроенный кусок серого неба. Он отчетливо
ощущал свирепую пустынность окружающего. И денег все-таки не хватает. Для
того чтобы жениться на Бэсси, нужен собственный дом - изящное бунгало на
краю города.
Это дорого стоит.
Отличный город Уикфилд. Все в нем есть, и небоскребы, и подземка.
Конная статуя Теодора Рузвельта в городском саду, сработанная Пиччони -
скульптором-сюрреалистом. Розовая почтовая марка с изображением статуи,
достоинством в один доллар, ценится филателистами.
Куда пошлет его сегодня шеф? Убийство, похищение, приезд знаменитости?
Вечная гонка, некогда как следует обдумать статью, прочесть что-нибудь
толковое. Платят, правда, хорошо, но все равно недостаточно. А ведь он
когда-то мечтал стать писателем. Чтобы на всех углах продавали его роман в
глянцевой бумажной обложке, на которой красовалась бы длинноногая
блондинка с сияющей улыбкой. Чтобы издатели посылали ему чеки со всех
концов страны. И поездка в Европу - Париж, Париж!
А сейчас он совсем один в этой комнате. Один - с голубями. Остров.
Бэсси наверно уже сидит в конторе. Который час?
Зазвонил телефон.
- Хэлло, Мелвин, - сказал шеф, - я полагаю, вы читали книгу профессора
Хогланда?
Один из деловых принципов Джонни был - говорить, по возможности, правду.
Иначе можно влипнуть.
- Нет, сэр.
- Так прочтите. Об этой книге шумят. Затем возьмите у Хогланда
интервью. Мне нужна статья. Срочно.
- Как называется книга, сэр?
- Эс Эй Хогланд "Люди, звери, растения". Пока.
Джонни никогда не читал научных книг. Но эта была написана понятно. О
чем только ни пишут ученые! Никогда Джонни о таких вещах не задумывался.
Хогланд писал об оторванности человеческого существования от жизни
животных и растений. Люди и окружающая их живая природа находятся как бы в
раздельных плоскостях, удаляющихся друг от друга. Сейчас, во второй
половине двадцатого века, человек перестал понимать природу. Нам нет дела
до деревьев и птиц.
"Птицы! Действительно, на черта мне птицы. Ненавижу жирных голубей за
окном, их ворчание и любовные стоны. Они мне до смерти надоели. Только
тоску нагоняют. Я умею и люблю разговаривать с людьми. А не с опоссумами.
Как бы я стал общаться с опоссумом?"
Хогланд о нем и писал. О человеке, который если и попадет в лес, то
ничего не увидит и не услышит. Не заметит толстую бронированную куколку
бражника, на осеннем листе, не отличит дрозда от тангары (Pyranga rubra).
О современном городском человеке, о репортере "Уикфилдских Новостей"
Джонни Мелвине. О Джонни Мелвине, которому неуютно в этом мире, но который
пробьется, выдвинется, разбогатеет.
Хогланд считал, что даже биологи оторвались сейчас от природы. Они
знают что такое ДНК, как квант света работает в хлоропласте. А что такое
перипатус?
Peripatus, тип Onychofora? Между тем, это существо важное - без него не
поймешь эволюции беспозвоночных. А люди, далекие от биологии? ("Ваш
покорный слуга - Джи Ар Мелвин"). Глубокое, дремучее невежество.
"Я спрашивал у десятков знакомых и незнакомых людей, сколько ног у
бабочки?
- писал Хогланд. - И получил самые разнообразные ответы - от нуля до
двенадцати. Некоторые называли даже нечетные числа".
"А я бы просто ответил - не знаю и знать не хочу", - подумал Джонни.
"Ноги лучшей половины человеческого рода интересуют меня гораздо больше".
Хогланд писал об уничтожении природы человеком. Об истреблении карибу
на севере Канады, умниц афалин в Черном море, об отравлении рек и озер, о
бессмысленной вырубке лесов. Почва подвергается эрозии, исчезает рыба,
редкими становятся меха и слоновая кость. Это мало кого смущает - газеты
шумят об искусственной пище. В Советском Союзе химики сделали
синтетическую икру - на радость вегетарианцам. А мех и кость с полным
успехом заменяются полимерами.
"У Бэсси отличная шубка из найлона. И обошлась она мне недорого.
Конечно, лестно было бы нарядить Бэсс в соболя".
Люди утрачивают возможность познания природы - научного и
эстетического. Они полагают в своем невежестве, что все уже позади - и
стегозавр, и латимерия.
Между тем природа полна неожиданностей, может быть грандиозных. И не
только в глубинах океана. Есть еще необитаемые острова на нашей планете. А
сколько неизученных! В конце концов, на любом пустыре можно наткнуться на
новый мутант чертополоха со странными свойствами. Природа продолжает
развиваться, как бы ни терзал ее человек.
Слова о необитаемых островах задели Джонни. "Конечно. Мир полон
необитаемых островов. Мы все - Робинзоны. Моя квартира - необитаемый
остров, Бэсси отказывается в ней поселиться. Только вместо пальм в ней
растут телевизор и холодильник. Об этом можно было бы стихи написать. По
десять долларов строчка. Жаль, что я не умею".
"Нет, не назад к Жан Жаку Руссо я зову людей, - писал Хогланд. -
Развитие человечества происходит закономерно. Человек будущего не оставит
своего города. Но он неизбежно должен пойти на сближение с природой и чем
раньше, тем лучше. Он будет сотрудничать с животными и растениями, он
заговорит на их языках, он будет не истреблять, но воссоздавать
истребленное. Возникнет новое искусство, одухотворенное шумом леса,
полетом ласточки, свечением морских микроорганизмов. Дети будут любить и
понимать природу с первых лет жизни".
"Фу, как красиво, - подумал Джонни. - Не выношу романтики и
сентиментальности. Я не старая дева из ХАМЛ, чтобы слушать пенье птичек и
умиляться до слез, глядя на незабудки! О чем мне говорить с Хогландом? И
почему о его книжке шумят?"
Он позвонил шефу. Он сказал:
- Шеф, у меня к вам два вопроса.
- Выкладывайте.
- Сколько ног у бабочки?
- Вы что, выпили?
- Трезв, как стеклышко. Так сколько?
- Мелвин, я занят.
- Ну ладно. Второй вопрос - наличествуют ли у Хогланда железные бицепсы
и густая черная борода?
- С чего вы взяли?
- Просто я боюсь, что он похож на профессора Челленджера из романа
Конан-Дойла и спустит интервьюера с лестницы. Помяните меня в своих
молитвах, шеф.
- Не валяйте дурака. И давайте мне статью о Хогланде завтра вечером.
Толковую и с юмором.
Шеф повесил трубку.
Джонни считал, что этот разговор не бесполезен. Шеф слегка обозлился,
но наверняка отметит живость ума своего репортера. Впрочем, читал ли шеф
Конан-Дойла?
Джонни позвонил Хогланду. Тот согласился принять его завтра в девять.
Голос у Хогланда был приятный.
Вечером шел дождь. Джонни и Бэсси вышли из кино и тут же забыли
сногсшибательный вестерн, который им показывали. Черная улица грохотала и
блестела. Крутились огни реклам, мигали желтые подфарники. Бэсси спросила:
- О чем ты думаешь?
- О стеллеровой корове.
- Кто это - Стеллер?
- Понятия не имею. И корова его - не корова, а какое-то существо,
жившее в воде.
- Ну и что же?
- Ее истребили в восемнадцатом столетии. Поехали ко мне?
Но Бэсси не захотела. Он отвез ее домой, вернулся к себе. Съел два
сандвича с ветчиной и запил их пивом из жестянки. Лег спать. Он долго не
мог заснуть.
Темнота и одиночество. "Собаку что ли завести? Не люблю собак, их лая,
их запаха. Блохи. А они ведь умные, собаки. С детства не разговаривал с
ними".
Голуби за окном молчали. Они спали, спрятавшись от дождя. Без пяти
минут девять Джонни был у Хогланда. Тот оказался спокойным человеком
среднего роста, лет пятидесяти. Он приветливо улыбнулся, налил Джонни
бурбон с содовой, а сам стал потягивать апельсиновый сок.
- Вы позволите начать интервью, профессор?
- А как это слово пишется?
Они рассмеялись.
- Какое у вас хобби, сэр?
- Обожаю строить летающие модели. Вот видите.
Хогланд показал на висящее под потолком сооружение из дощечек и
цветного щелка.
- Рыбная ловля, охота?
- Помилуйте, я городской житель, кабинетный ученый.
- Но вы так хорошо знаете природу.
- Из этого, кстати, не следует, что я должен убивать рыб или птиц. А
знать природу - моя специальность.
- Разрешите спросить - над чем вы работаете? Ведь эта книга -
популярный труд. А ваше основное дело?
- Вряд ли заинтересует читателей газеты. Я занимаюсь конвариантной
редупликацией ДНК в связи с синтезом белков митотического аппарата.
- Вы понимаете, сэр, что для меня это звучит по-голландски. Теперь я
вас спрошу - как эти слова пишутся?
- Си О Эн Ви Эй... Конвариантная.
Джонни стенографировал без особого интереса. Но тут ему пришел в голову
более содержательный вопрос:
- Вы упомянули про ДНК, сэр. Это ведь такая генетическая штука, верно?
Но в книге вы ругаете биологов за то, что они знают про ДНК, но не знают
сколько ног у бабочки. (Молодец Джонни! Толковый вопрос).
- Биологи, положим, знают. А вы?
- Четное число, профессор.
- Ответ правильный. Так вот, Мелвин, ДНК - это жизнь. Это - гены,
наследственность, изменчивость, эволюция. Но жизнь - это не только ДНК.
(Разговаривай с этими учеными!)
- Вы действительно считаете, профессор, что на Земле есть неизвестные
острова?
- Думаю, что неизвестных, не нанесенных на карту островов практически
нет.
Но необитаемых и неизученных - достаточно.
- Где же?
- Преимущественно в Ледовитом океане. Но есть такие острова и в
Полинезии.
На политические вопросы Хогланд отвечать отказался. А кино и
телевидение его не интересовали.
Джонни сдал свою статью вовремя. Он писал ее с увлечением, ему хотелось
опровергнуть слезливую болтовню этого скучного мечтателя.
"Мы готовы оплакивать благородных афалин и даже гораздо менее
симпатичного сумчатого волка, - писал Джонни. - Но это - бесполезные
слезы. Человек преодолел природу. Ничем она нас уже не удивит.
Пусть наши дети ходят в Зоо и пусть животные в Зоо хорошо себя
чувствуют. И если существуют музеи, то почему не быть заповедникам.
Полезно смотреть на зверей - мы тогда лучше понимаем добрых знакомых. Я
вспоминаю одного преподавателя нашего колледжа - ну сущий был бегемот. Так
мы его и звали.
Человек - в конце концов везде Робинзон - ив городе и на необитаемом
острове. Он всегда один - в глубоком смысле этого слова. И меня не
испугает необитаемый остров. Особенно если Пятница будет женского рода -
миленькая и веселая.
Но, конечно, запах бензина современному человеку приятнее благоухания
водорослей, гниющих на пляже".
Глава 2
СТРАННЫЙ ОСТРОВ
Он вставал из тумана навстречу бугшприту
Остров дикий и странный, безлюдный, забытый.
Мы смотрели вперед лениво и праздно,
Мы прошли над акулой сигарообразной,
Над подводным теченьем, стремящимся к норду,
Мы прошли как виденье, спокойно и гордо.
Остров плыл перед нами. Из радужной дали
Как органные трубы деревья звучали,
И цветы раскрывали горячие пасти,
Птицы громко орали о чуде и счастье.
За нормой он остался, как прежде неведом,
Пенный след потерялся меж нами и бредом.
Вилли ПАТТЕРН
Статья Джонни появилась через два дня. Гонорар был приличный, но
откликов она не вызвала.
Дальше все пошло своим чередом - редакция, выезд с шерифом для осмотра
трупа, интервью у кинозвезды Мэй Олдерсон, вечерами встречи с Бэсси, кино,
танцы в ресторане "Глория". Джонни забыл о Хогланде и его книге.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг