безопасности, и по конскому аллюру Анастасия поняла, что они несутся по
открытому пространству - в лесу так не разгонишься.
Всякое представление о времени исчезло. Перед глазами вспыхивали
цветные пятна, сознание мутилось, тошнота подступала к горлу. Пугаться
было некогда - лишь бы не задохнуться. Шалая скачка сменилась размеренным
аллюром, всадники целеустремленно спешили куда-то, и Анастасия в редкие
проблески более-менее сносного самочувствия пыталась сообразить, что ее
ожидает. В голову, понятно, ничего дельного не приходило - все мысли
вытрясла скачка.
Наконец кони пошли медленнее, остановились совсем. Веревку на лодыжках
распутали, Анастасию поставили подошвами на землю и потянули мешок вверх.
Она яростно извивалась, помогая сдернуть его побыстрее. Зажмурилась от
света, жарким всплеском ударившего в глаза. Вокруг хохотали. Она медленно
открыла глаза, стояла, обнаженная и взъерошенная, в кругу смеющихся
крепких мужчин в черной одежде с какими-то затейливыми золотыми знаками на
левой стороне груди. Ее пошатывало и мутило. Она зло сверкнула глазами
из-под спутавшихся волос, и хохот грянул с новой силой.
- Клянусь Предназначением, охота того стоила! - сказал кто-то. - Какая
кобылка!
Ему дружно поддакнули. Анастасия прикинула, сможет ли в броске
выхватить меч из ножен у ближайшего. Нет, тело пока что плохо повинуется.
Она потрясла руками, разминая их. Огляделась внимательно. Вокруг - голые
холмы, под ногами сухой горячий песок, серая пыль. Ни деревца, ни кустика.
Кони - обычные кони, шестиногие, люди - обычные люди, разве что их
штаны и рубахи иного, диковинного покроя, а золотые знаки больше всего
напоминают какое-то шестиногое насекомое. Только вот взгляды их настолько
не понравились Анастасии, что она даже не ощутила стыда за свою наготу.
Странная пустота была в их глазах, и смотрели они так, словно Анастасия
вообще не была человеком - глаза лошадиных барышников, довольных красивой
и сильной покупкой. И ничего, кроме этого. От этого ничуть не стало легче,
наоборот. "Право же, наоборот", - подумала Анастасия, выпрямилась с видом
гордым и презрительным, сглатывая тошноту. Судя по их лицам, они поняли
оскорбление, сообразили, что их считают низшими существами, которых и
стыдиться-то нельзя.
Вокруг дыбились голые желтые холмы, и ветер, посвистывая, по-змеиному
шипя, сдувал с них песок, гнал его тонкими невесомыми струйками неизвестно
куда.
- Какая кобылка! - повторил главный. - Тряпки ей бросьте.
К ногам Анастасии упали рубаха и штаны из той же черной ткани, но
гораздо более поношенные. Она накинула рубаху через голову и не сразу
справилась с застежкой штанов.
- А ты уверен, что Китеж мы себе на голову не посадим? - спросил один
главного.
- Абсолютно уверен. Я за ними долго наблюдал. Совсем ничего похожего.
- Поверим... Как с ней толковать?
- Как обычно.
Все снова заржали. Один протянул ей железную гребенку, и Анастасия не
удержалась, взяла. Долго расчесывала спутавшиеся волосы, дергаясь от боли
и тихонечко ругаясь под нос. Потом швырнула гребенку под ноги хозяину.
- Ого!
- Да уж это не про нашу честь. Закон Законом, а Хранители Кнута и
Лопаты...
Все разом примолкли. Казалось, им хочется оглянуться друг на друга, но
они боятся.
- Вы, скоты, что все это значит? - спросила Анастасия.
- Еще лучше. Говорит по-человечески. Меньше возни.
Ну, так! Анастасия покрепче уперлась левой ногой в землю, прикинула
расстояние, оценила и вырвала.
И метнулась. Крутнулась. Влепила.
И почти тут же ей досталось меж шеей и плечом чем-то твердым, да так,
что она кубарем полетела в песок. Сразу же навалились, вывернули руки,
скрутили их ремнем за спиной, спутали ноги. Грубо подняли и держали за
локти.
Главный, которому она угодила босой пяткой под массивную пряжку пояса,
еще сидел, схватившись за ушибленное место, со свистом втягивал воздух
сквозь стиснутые зубы, охал и шипел, как лесной ящер. Его люди, когда он
на них не смотрел, косились на него скорее злорадно. Наконец он встал,
разогнулся, проковылял к Анастасии и влепил ей оглушительную пощечину.
- Ну, стерва! - выдохнул он. - Я ж тебя не доведу, не посмотрю на
Хранителей...
Анастасия облизнула нижнюю губу - нет, не разбил, но все равно больно.
- Развяжи руки и дай меч, - сказала она. - А там посмотрим, скотина
такая.
- Я тебе сейчас такой меч дам...
- Хранители, - небрежно так, равнодушно так обронил самый неприметный
из его людей, и главарь тут же сник. Выругался, сплюнул: - Ладно, пошли.
Анастасию повели к холмам. Идти трудно, путы на ногах короткие, она то
и дело спотыкалась. Ее тут же подхватывали, но при этом старались как бы
нечаянно лапать, тайком от неприметного, но грубо и нахально, и она
старалась идти осторожнее, крохотными шажками, медленно. Черных это
раздражало, и в конце концов после короткой перебранки ей разрезали
веревку на ногах. "Что-то не похоже, чтобы женщины тут были сильным
полом", - подумала Анастасия, ежась от тоскливой безнадежности. И впервые
пожалела, что пустилась в путешествие.
Чем ближе они подходили к холмам, тем диковиннее и явственнее
становились долетавшие оттуда звуки - мощное шипенье и гул, пыхтенье и
многоголосые выкрики. Вроде бы шум большого города - так бывает, если
слушать его с высокой башни.
Они оказались на вершине холма, и Анастасия попятилась.
Внизу кипела невообразимая суета, казавшаяся непривычному глазу
сплошной мешаниной людей, животных, повозок, железа и дерева, канатов и
лестниц.
Справа тянулась от самого горизонта гигантская канава, шириной и
глубиной не уступавшая той высохшей реке у Серого Моста, даже
превосходившая ее. Но это русло было вырыто человеческими руками -
идеально прямое, с отлогими краями, высоченным валом выброшенной земли на
том берегу. Какие-то исполинские железные звери, членистые, дымящие жирным
черным дымом, свистящие, то и дело выпускавшие клубы густого белого пара,
слепленные, казалось, кое-как из бочкообразных, кругловертящихся,
криво-растопыренных, косо-дырчатых кусков, полос и частей. Звери
вгрызались гигантскими зазубренными ковшами на длинных шеях в отвесную
стену земли, куда утыкалось русло. Дергались, скребли, рыли, отхватывая
комья и глыбы. Ковши мотались, словно головы чудовищ на перебитых шеях,
вываливали землю вбок, и ее утаскивали наверх в сотнях бадей на канатах,
на тысячах тачек по бегущим вверх по стенам зигзагами узким настилам.
Многие тысячи людей копошились в русле, выравнивая его дно, увозя наверх
землю и сваливая ее в бесконечный вал, уходивший за горизонт обок русла;
другие распоряжались, вопили, хлестали бичами нерадивых, суетились на
площадках железных зверей, спуская вниз какие-то бочки, связки дров; и
поминутно раздавались истошные вопли придавленных и пораненных, на
которые, казалось, никто не обращал внимания - только взблескивало там,
где раздавался крик, словно бы мечи сверкали, и тогда крик затихал. Марево
пыли стояло над исполинским руслом. Казалось, это горе повисло невесомым
облаком. Жуткое зрелище. Анастасии показалось даже, что это она умерла и
попала в потусторонний мир, на зловещую Свалку Истории, которой пугали
грешников жрецы. Они, правда, уверяли, что там царят холод и сумрак, но
все равно это похоже на загробную жизнь для грешников...
Правда, Анастасия знала, что люди способны сделать этот мир еще более
неласковым - для невинных... Куда там загробному для грешников!
- Что это? - спросила она, чувствуя себя крохотной пылинкой посреди
смерча.
- Великий Канал! - ответил кто-то. - Творение Божественного Жука!
- А... зачем все это? - спросила Анастасия недоуменно. Как раз из-за
грандиозности Канала не верилось, что здесь скрыта естественная, разумная,
человеческая цель. Людей здесь собрано многие тысячи, но все, что они
делали, было нечеловеческим.
В ответ - удар по спине:
- Заткнись, дикарка!
Анастасия посмотрела влево - там и в самом деле стоял целый город.
Город на колесах. Крытые грубой тканью огромные повозки и настоящие домики
- но на высоких колесах, с оглоблями и дышлами, уткнувшимися в землю, с
окнами и дверями, крылечками и латаными жестяными трубами. Тысячи повозок,
тысячи домиков, образовавших неисчислимые улицы и тупики жуткого
лабиринта. Там дымили печи, взлетали снопы искр над крышами кузниц, бегали
дети, ревел скот, под навесами в стойлах из жердей стояли кони, висело на
веревках белье. В любой момент этот город мог сняться с места и тронуться
в путь. И над городом на высоченном столбе, обитом жарко блестевшими
золотыми бляхами, на белом человеческом черепе (слишком большом, чтобы
быть делом рук природы), вцепившись в него шестью растопыренными лапами,
восседал гигантский золотой паук с черными матовыми глазами. А чуть пониже
развевались по ветру то ли длиннющие лошадиные хвосты, то ли пучки черных
веревок.
Один из пленивших Анастасию поскакал в город - видимо, известить
кого-то. Мелькнул на улицах, направляясь к столбу с пауком (или жуком?) и
исчез в суетне таких же черных.
Анастасию грубо схватили за плечо и повернули, толкнули в спину
костистым кулаком:
- Пошла!
- Я... не умерла? - спросила она неуверенно.
Тычок кулаком в поясницу:
- Скоро убедишься, что тут живые...
Они вошли в город, зашагали меж повозок и домиков. Анастасия
поразилась, что никто не обращает на них внимания. Взглядывают мельком и
тут же равнодушно отводят глаза, уступают дорогу без страха, без
любопытства, без единого человеческого чувства. Только у детей, и то
совсем крохотных, Анастасия увидела в глазах живой блеск. Те, что
постарше, уже пугали насквозь пустыми глазами.
Они подошли к столбу с черепом и жуком. Вблизи оказалось, что столб
воистину громаден. Черные веревки сухо шелестели в налетевшем ветерке. Дом
под столбом был больше и наряднее остальных - но и он, понятно, на
колесах.
Захватчики переменились на глазах. Теперь они приняли вид раболепный и
предупредительный, хотя пока что не видно никого, перед кем следует эти
чувства проявлять. Они стояли в ряд, смирнехонько, вытянув руки по швам.
Скрипнула дверь, и сверху позвали:
- Входите!
Старший толкнул Анастасию в спину, и она пошла вверх по приставному
крыльцу с перилами. Следом на цыпочках взбирался старший. Казалось, он и
не дышит.
Прихожая, где застыли двое воинов в черном, с секирами. Дверь медленно
распахнулась. Старший уже не толкал - упер в спину Анастасии палец и
направил в проем, бесшумно ступая следом. Дверь бесшумно же захлопнулась
за ней.
- Подойди ближе, - произнес лишенный человеческих чувств мужской голос
- словно сам воздух, насыщенный запахами железа и песка, складывался в
слова под ударами невидимого кнута.
Анастасия сделала два шага вперед.
- Развяжите руки.
Шаги за спиной. Руки Анастасии оказались свободны. Она встряхнула ими,
разгоняя кровь по жилам и жилочкам, огляделась.
В черном высоком кресле сидел человек в черном. Узкое длинное лицо,
крючковатый нос, острый подбородок. Совершенно голый череп перехвачен над
глазами обручем с золотым жуком. Казалось, жук впился ему в лоб всеми
шестью лапами и застыл, подобно третьему глазу. Такой же жук, только
побольше, восседал на спинке кресла над его головой, и из жука рос золотой
семисвечник. По обе стороны кресла стояли такие же люди в черном, только у
этих жуки висели на груди на золотых цепочках.
- Убирайся.
- Великий Мастер, она строптива, и я опасаюсь... - прошелестел из-за
спины Анастасии старший над схватившими ее.
- Великие истины усмиряют самых строптивых, - сказал человек в черном.
- Убирайся.
Дверь мягко затворилась. Полтора десятка взглядов скрестились на
Анастасии. Она стояла, гордо подняв голову, притворяясь, будто не замечает
этих взглядов - шарящих, холодных. И совершенно пустых.
- Ну что же, - сказал тот, кого назвали Великим Мастером. - Она слишком
красива, чтобы продолжать род рабочего быдла, а следовательно, достойна
продолжать род кого-то из вас, Хранители Кнута и Лопаты.
- Сначала следовало бы меня спросить, согласна ли я продолжать чей-то
там род, - сказала Анастасия. - И стоит ли его вообще продолжать?
На нее уставились даже не возмущенно - с безмерным удивлением.
- Участь женщины - неустанно продолжать род, - сказал Великий Мастер. -
А участь рожденных женщиной - вести вперед Великий Канал. Ты, должно быть,
издалека, и разум твой темен, если ты не знаешь очевидных вещей.
- Я - княжна Анастасия из рода Вторых Секретарей, рыцарь Счастливой
Империи.
- Придуманные дикарями звания нелепы перед Великим Каналом.
- Прекрасно, - сказала Анастасия. - Похоже, меня собираются сделать
чьей-то женой, не спрашивая, как я к этому отношусь?
- Какое это имеет значение - твое отношение к делу? - сказал Великий
Мастер. - Хранители, как ни удивительно, эта дикарка способна связно
выражать свои мысли, пусть и примитивные. Это лишний раз доказывает, что
получить ее должен кто-то из вас.
- Кто вы? - спросила Анастасия, решив пока что не ввязываться в споры.
- Мы - слуги Великого Канала, - сказал Великий Мастер. Он встал с
кресла, подошел к Анастасии, положил ей на плечо холодную жесткую руку и
подтолкнул к окну. Из окна виднелось за скопищем передвижных домиков
пыльное марево и облака пара над Каналом; тысячеустый шум, грохот железных
зверей, бадей и колес тачек долетали и сюда.
- Но зачем все это? - удивленно спросила Анастасия, ничуть не
притворяясь.
- Мы - лишь скромные слуги Великого Канала, - сказал Великий Мастер.
Его голос словно пытался вопреки своей природе стать мягким, но тщетно. -
В незапамятные времена мир был дик и бессмысленен. Жалкие дикари ковыряли
землю мотыгами и строили хижины, без пользы расточая труд и зачатки ума на
сотни неразумных дел, прибавляя этим хаоса. И тогда пришел Великий Тро,
чьи священные волосы распростерлись над миром семицветной жизнетворящей
радугой, возвещавшей о наступлении Эры Порядка и Труда. Тро протянул руку,
и на ладонь ему сел, дабы вкусить крохи великой премудрости. Божественный
Жук, и мысль Тро оплодотворила Жука озарением идеи Великого Канала. И
откладывал Жук яйца, а Тро дул на них, и рождались Славные Предтечи,
родоначальники Хранителей Кнута и Лопаты - Яго, Свер, Бер, Фир, Ког, Фре.
И труды Родоначальников озарили светом божественной премудрости Великого
Тро толпы дикарей, дав начало Великому Каналу. И первые комья земли
взлетели, и Великий Канал пролег по земле, круша гниющие в ней кости
дикарей и сметая их убогие капища. Мы, Хранители, смертны - но бессмертен
Великий Канал. Сотни лет он неотвратимо растет.
- Сотни лет? - шепотом переспросила Анастасия удивленно, боясь поднять
на него глаза, чтобы не столкнуться с бездонной пустотой его взгляда.
- Сотни лет. - Твердые холодные крючки его пальцев сжимали плечо
Анастасии, и от них по телу девушки растекался холод. - Мы смертны. Но
бессмертен Великий Канал. И священные волосы Великого Тро всеми цветами
радуги веют над миром.
- Но... что же потом?
- Ты красива, но разум твой темен, - сказал он. - Потом - бессмысленное
слово. Есть великое слово - вечность. Великий Тро - это Вечность. Великий
Канал - это Вечность. У него было начало, но нет конца.
- Так не бывает, - сказала Анастасия. - Людям в конце концов надоест...
- Для того, чтобы им не надоело, и существуют Хранители Кнута и Лопаты.
- Сломаются эти ваши железные...
- Люди будут рыть руками.
- А если Канал упрется в море?
- Мы идем вперед, в направлении, указанном Великим Тро, идем сотни лет.
Великий Канал не может свернуть и остановиться. Довольно. - Он сжал плечо
Анастасии. - Пока что тебе прощаются все дикарские глупости, которые ты
наговорила. Но завтра они станут ересью, и не советую об этом забывать. В
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг