бабушке приятно иметь умного внука.
- Тебе очки не надо менять? - спросила она у Доника. - Может, слабые?
- Не надо, - сказал Доник. Ручка была хорошая, фирменная. Доник
сообразил, что ручка - Катькина. Неужели она расщедрилась и оставила ручку
брату? Этого с ней еще не случалось.
Сделав геометрию, Доник пошел к себе в комнату, собираться. Любимые
ненадеванные синие туфли стояли на стуле. Доник закрыл коробку и засунул
туфли под Катькину кровать.
Коробке что-то мешало. Доник заглянул туда - оказалось, что под диваном
стоит еще одна коробка. И с такими же туфлями. "Ну, Катька, не ожидал, что
ты торговлей занялась", - подумал Доник.
В школе ничего особенного не случилось, если не считать того, что
Севидов неожиданно отдал ему венгерский космос - четыре марки и блок за
парагвайское искусство. И когда Доник поинтересовался, с чего он такой
добрый, Севидов начал заикаться, тужиться - он всегда так делает, если
хочет выиграть время, потом сказал, что отец привез вторую серию. Это было
вранье, но какое дело Донику до севидовских проблем.
Марья Сергеевна сказала Донику, что его выдвинули на олимпиаду по
физике, так что придется поработать. Донику было приятно, что его
выдвинули на олимпиаду, но он делал вид, что ему все равно, а то еще
подумают, что он рад.
- Откуда у тебя такая ручка? - спросил Севидов на большой перемене.
- Хочешь негашеного Циолковского?
- Не хочу, - сказал Доник. - Чужая ручка. Надо вернуть.
Когда Доник шел из школы домой, он проходил мимо дома сестер Волковых.
В том месте между бараками остались по недосмотру несколько совсем старых
одноэтажных домов, почти избушек. В одной из избушек и жили старые сестры
Волковы. Из их двора доносился шум, женский крик, и Доник вспомнил, что к
ним вернулась собака.
Калитка была приоткрыта, и Доник полюбопытствовал - сунул нос в щель.
Сестры ругались, стоя посреди маленького, заросшего подорожником и
крапивой двора. Между ними на траве сидела их собачка Нелли, не то
болонка, не то солонка. Собака слушала крики сестер, чуть наклонив голову,
как будто ее позвали быть судьей в споре.
- А я тебе говорю, - кричала старшая, Марксина Сергеевна, - что это не
наша Неллечка! У нашей Неллечки вся мордочка белая, а у этой только сбоку.
- Ты что говоришь, что несешь! - возражала ее сестра, причем ни та ни
другая на собаку не глядели. - Ты посмотри, как она на тебя смотрит!
Собака Нелли сказала: "Тяф!".
Это было смешно, потому что получилось по-человечески.
- А я фотографию принесу! - кричала младшая сестра. - Там морда видна.
Она побежала в дом, а вторая осталась с собакой и стала ее утешать.
- Это даже стыдно, какое недоверие, - говорила она. - Это даже мне
стыдно.
Она стала гладить собаку, и собака прижалась к ее ноге.
Донику пора было уйти, но почему-то стало любопытно, чем кончится
пустой спор.
У собаки и в самом деле лишь правая сторона морды была белой, а слева
шерсть была рыжей, как на верху головы и на спине. Но какой она была
первоначально, Доник, конечно, не помнил - еще не хватало присматриваться
к собаке сестер Волковых.
Старшая сестра скатилась с крыльца, размахивая фотографией.
- Я же говорила! Я же говорила - вся морда белая!
Она стала совать фотографию сестре, та смотрела, а Доник поглядел на
собаку - ему вдруг стало грустно - такая была радость, вернулась собака, а
они собственными руками от этой радости отказываются.
Начинают сомневаться... а ведь пришла собака, и хорошо!
И тут Доник понял, что у собаки вся морда белая. Странно - сам же
только что смотрел и показалось, что морда только наполовину белая.
- Ну теперь ты не сомневаешься, что она чужая?
- Сомневаюсь, сомневаюсь, - злилась вторая сестра, - мало ли что на
фотографии нарисовано! Может, там вовсе не наша Неллечка.
- Нет, - радостно объявила ее сестра, увидев, наконец, собаку, - я же
говорила, что у нее вся морда белая.
- Нет, - обиделась первая сестра, - это я говорила, что она белая, а ты
говорила, что у нее морда уполовиненная.
Они уже обе смотрели на собаку, и спор сам по себе утихал, потому что у
собаки вся морда была белой, что и требовалось доказать.
- И чего ты все споришь и споришь, - сказала наконец сестра с
фотографией в руке. - Все тебе нехорошо.
Собака поднялась и побежала к дому, виляя пушистым хвостиком.
Доник пошел дальше и стал думать, видел ли кто-нибудь кроме него гибель
инопланетного корабля? Вернее всего, никто не видел. Доник давно уже
заметил, что в иностранных фантастических рассказах и романах пришельцы
обычно завоеватели или опасные существа, а в наших рассказах - они братья
по разуму. Доник знал, что это объясняется тем, что мы живем в
гуманистическом обществе, а Америка - это жестокая страна. Раньше, пока он
был ребенком, он не задумывался, кто прав, а кто виноват, а теперь решил,
что раньше у нас был Сталин и репрессии и люди были бесправны и не верили
в Бога. И им очень хотелось на что-то надеяться. Вот они и надеялись на
братьев по разуму. А цензура и начальники такие книжки не запрещали,
потому что им казалось, что по космосу летают не просто братья по разуму,
а их собственные братья. А у американцев и англичан были различные взгляды
и надежды, а их президенты и королевы не очень вмешивались в их жизнь. Так
что необязательно было надеяться на пришельцев.
Барбос сидел на тротуаре - вышел встречать Доника, что ему не
дозволялось. Но Доник не стал на него сердиться, потому что он понимал
состояние Барбоса - Барбос, как и Доник, знал, что среди нас - пришельцы.
А об этой опасности забывать нельзя.
- Пошли домой, - сказал Доник. - Перекусим.
Когда Доник делал уроки, вернулась Катька. Мрачная как туча.
Сказала, чтобы брат тут же очистил половину их общего письменного стола
- ей надо срочно написать письмо одному человеку.
Один человек служил в армии, и заставить Катьку написать ему письмо в
нормальных условиях было невозможно.
Полгода не писала. А тут как увидела, что Доник работает, все в ее душе
загорелось... Вынь да положь!
Доник не стал спорить.
Катька взяла одну из тетрадей Доника и не спрашиваясь вырвала оттуда
двойной лист, из середины. Доник стиснул зубы и промолчал. Потому что если
станешь спорить, то она назло тебе разбросает книги, сломает стол,
разорвет учебники - она взрывоопасная.
Не встретив сопротивления, Катька поняла, что ей ничего не остается,
как привести свою угрозу в исполнение и написать письмо. Она покопалась в
сумке, вытащила ручку и поставила в верхнем правом углу страницы месяц и
число. Потом уставилась на Доника злобным взглядом и спросила:
- Ты чем пишешь?
- Ручкой, - сказал Доник и вспомнил, что ручка у него чужая.
Наверняка Катька уже забыла, что сама оставила ручку брату. Сейчас
начнется пустой скандал.
- Откуда у тебя эта ручка? - спросила Катька.
- Ну возьми, возьми, - Доник протянул ей ручку. Можно ли готовиться к
олимпиаде в таких условиях?
Катька протянула наманикюренную лапку, взяла ручку.
- А мне чем писать? - сказал Доник. - Дай мне свою, зачем тебе две?
Катька было согласилась: у нее теперь в каждой руке было по ручке. И
Доник только тут заметил, что ручки были совершенно одинаковыми - обе
фирменные, черные, с какой-то рекламной надписью. Катька такую ручку на
той неделе выменяла у себя в группе на пару австрийских колготок, если не
врет.
Катька тоже заметила, что намерена отдать брату фирменную ручку. Она
замерла - и глаза ее с бешеной скоростью носились между ручками, стараясь
решить задачу: какая ее?
- Ты что, шутишь, да? - спросила Катька, наконец, поняв, что во всем
виноват Доник.
- Честное слово, - сказал Доник, который сам безмерно удивился. - Я
думал, у меня твоя. Что ты мне оставила.
- Да ты что! Я же ее на колготки выменяла.
- А эту?
- И эту.
- А не слишком много?
- Тебе рано знать! - сказала Катька, которая наконец-то решила для себя
трудную проблему. Обе ручки перекочевали к ней в сумку, за ними - лист,
вырванный из тетрадки. Никакого письма, значит, Борис не дождется, и обе
ручки тоже останутся у Катьки. И уже сейчас, если ее спросить, она
искренне скажет, что получила за колготки две ручки.
Две ручки - и дело с концом. И она уже сама в это верит.
Доник и тут спорить с Катькой не стал по причине полной безнадежности.
Он полез к себе в сумку, отыскал там тридцатикопеечную, старую, почти без
пасты, ручку, а чем она хуже?
Катька схватила сумку и пошла в другую комнату к телевизору - не хотела
оставлять ручку в распоряжении брата - наверное, уже планировала, как одну
из ручек снова променяет на колготки. Потом - ну совсем как ребенок -
прибежала снова, вытащила из-под кровати коробку с туфлями и открыла,
чтобы насладиться.
- Пошла бы куда-нибудь, - сказал Доник. - В кино, а?
- Мешаю?
- Еще как!
Тут Катька издала клич индейца на тропе войны. Доник даже подскочил от
неожиданности. Катька сидела на полу, и перед ней стояли две совершенно
одинаковые коробки. Обе открыты, в обеих - синие туфли.
Катька растерянно пощупала один туфель, потом вытащила туфель из другой
коробки, приложила к первому и стала очень похожа на обезьянку, которая
старается составить две палки, чтобы достать банан.
Доник хотел пройтись по поводу ее раннего маразма, но тут она обратила
к нему убийственный взгляд и спросила голосом директора школы:
- Это что за штучки?
- Ты что? - удивился Доник. - Какие штучки? Сама засунула, а на меня
говоришь.
- Ты зачем надо мной издеваешься? - Катька готова была заплакать. - Ты
зачем мне настроение портишь? Сначала с ручкой, а теперь с туфлями?
- Чесслово, я думал, что ты две пары купила, - честно сказал Доник.
- Но если тебе не нужно, ты отдай обратно.
- Кому отдай?
- У кого взяла.
- Но я же одну пару взяла!
- Одну пару себе оставь, - сказал Доник, - и будет хорошо.
Катька не поняла этой логики и гневно заявила:
- Сейчас же убери одни туфли. Я не хочу из-за тебя в криминал попадать.
Доник хотел было засмеяться, но в этот момент взгляд его упал на пол, и
он увидел, что там стоит только одна, и притом пустая, коробка из-под
туфель. Это было как в сказке.
- Какой криминал? Какие туфли? - спросил Доник, улыбаясь, хотя он
сильно испугался. Но когда люди сильно пугаются, они часто начинают
улыбаться. Человека засасывает в болото, он ручками машет и улыбается:
извините, нечаянно!
Тут Катька тоже поглядела себе под ноги и сразу успокоилась. Ей так
хотелось думать, что у нее двоилось в глазах, а теперь обошлось, что она
сразу поверила в то, что второй коробки и не было.
- Я тебе когда-нибудь голову оторву, - сказала она Донику.
- За что? - Доник подошел к тому месту, где только что стояла вторая
коробка. Ему показалось, что он увидел какое-то легкое движение - нечто
быстрое и маленькое скользнуло под диван.
- Не трогай! - Предупредила Катька. - Я тебе этого никогда не прощу.
Доник выпрямился.
- Покажи туфли, - сказал он.
Он в волшебство не верил, а верил своим глазам.
Катька туфель ему не дала, но показала издали.
- Обрати внимание, - сказал Доник, - обе правые.
- Что? - Катька перепугалась. - Что ты говоришь! Ты не представляешь,
сколько они стоят!
- Да не в стоимости дело!
Катька сблизила туфли и сказала с облегчением:
- Ты шутишь, да?
И Доник увидел, что туфли в ее руках - парные. Только что были правые,
а уже стали - один правый, другой - левый, как положено.
- Я ничего не понимаю, - сказал Доник.
- А я понимаю, - сказала Катька, - что тебе надо поменьше своими
физическими опытами заниматься. И тебе спокойнее, и людям.
- Нет, - сказал Доник, - дело не в этом. Но в чем - я еще не знаю.
- Не знаешь, думай! - предложила Катька. Она поставила коробку на
трюмо, чтобы не выпускать из поля зрения.
Значит, у Катьки возникло настроение провести ревизию ее ценностей.
Она открыла ящик под зеркалом, стала пересчитывать бутылочки и
флакончики, нюхать, бормотать что-то. Иногда до Доника доносились ее слова:
"Совсем духов не осталось"... "А где помада? Я вас спрашиваю - где
помада? Вот моя пома-адочка"...
Но больше Доник ее не слушал. Он быстро сделал завтрашний английский и
открыл "Динамику" Моранди, перевод с итальянского, ему Виктор Аркадьевич
на неделю дал. И сказал, что без этой книги на олимпиаде делать нечего. В
этом была хитрость - оба переводчика Моранди были в жюри олимпиады. Другой
бы не догадался, а хитроумный Виктор Аркадьевич всегда узнавал обстановку
вокруг олимпиады и говорил, что порой это важнее, чем сами соревнования.
Недаром из его школы человек восемнадцать были уже лауреатами.
Не глядя, Доник подвинул к себе листок бумаги, брошенный на столе
Катькой, и принялся выписывать из Моранди - для себя, потому что знал,
если выпишешь - лучше запоминается.
Откладывая ручку, он заметил, что по рассеянности снова взял Катькину
ручку. Он отбросил ее как маленькую гадюку и тут вспомнил, что собирался
засветло обследовать место высадки пришельцев.
Он поднялся, проходя мимо сидевшей перед зеркалам среди своих сокровищ
Катьки, протянул ей ручку и сказал:
- Не разбрасывайся.
- Ты что! - возмутилась Катька. - Зачем в сумку лазил?
- Я не лазил, - сказал Доник и поспешил прочь, чтобы не тратить время
на перебранку.
- Только ненадолго, - сказала вслед бабушка, - скоро обедать.
Барбос увязался было за Доником, но Доник его не взял.
- Машин много, - сказал он коту, - задавят еще тебя.
Барбос смотрел на него так выразительно, что Доник пошутил:
- Я буду осторожен. И если мне предложат улететь на Альдебаран, я
категорически откажусь.
При дневном свете сквер казался совсем другим. Куда меньше - мельче.
Трава уже пожухла, и листва тополей стала почти серой - во всем
чувствовалась осень. Сквер был неухоженным, хотя сюда многие ходили -
утром на обеих лавочках сидели мамаши и бабки с колясками, а вечером сюда
приходили собачники или любители распить. Мать уверяла, что когда-то сюда
ходили целоваться - но Доник такого не застал.
Доник сразу прошел на то место, где погиб космический корабль - он
думал, что какой-то след останется - примятая или выгоревшая трава.
Нет, ничего такого не было. Через поляну по траве шел ежик, спокойно
шел, не таясь. Еще год назад Доник обязательно бы поймал ежика, притащил
бы домой. А сейчас он только сказал ему:
- Шел бы куда подальше, попадешься малышам, замучают.
Он взял ежика, который вместо того, чтобы свернуться, спокойно лежал
теплым животом на ладони и смотрел на Доника, и отнес его к густым кустам.
Там отпустил. И подумал - какой красивый ежик! Вот вроде был глупое
существо - колючки растут из спины, ноги короткие, а все равно красивый.
И тут Доник понял, что он не найдет на месте приземления никаких
следов. Ведь взрыв был не обычный, а имплозивный.
Когда он вернулся домой, бабушка уже накрыла на стол, мать, которая
пришла с работы чуть раньше обычного, уже вымылась и рассказывала бабушке,
до чего докатился Ваганов из месткома. Доник пошел было мыть руки, но тут
вошла Катька и сказала ему:
- Издеваешься, да?
- А что?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг