Кир Булычев.
Вымогатель
-----------------------------------------------------------------------
Сборник "Фантастика-72".
OCR & spellcheck by HarryFan, 23 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Над дачным поселком висела розовая пыль. Поселок был устроен всего лет
пять назад, и молодые яблони поднялись чуть выше человеческого роста.
Крыши времянок блестели под солнцем. Розовая пыль медленно оседала на
крыши, на листву и искрилась, словно иней.
Сооружение на краю поселка спасатели назвали "замком". Говорили, что
утром оно и на самом деле было схоже с готическим замком, украшенным
острыми башенками и флюгерами. Теперь же сооружение вообще ни на что не
было похоже. Розовая, с желтоватыми потеками глыба ростом с трехэтажный
дом пузырилась наростами, между которыми образовались впадины и ямы.
Метрах в ста, за линейкой сосен, пролегало шоссе. Пораженные странным
зрелищем шоферы останавливали машины. Грикуров уже вызвал милицию, и
милиционеры, маясь от жары, перехватывали любопытных, не пускали к
поселку.
Жители ближайших дач были выселены. Часть вещей они перетащили в
дальние дома, остальные так и остались лежать на траве. Все это было
похоже на пожар, розовую пыль при некотором воображении нетрудно было
представить дымом, а дачников, расположившихся на матрацах, в соломенных
креслах и на старых кушетках, принять за погорельцев. Не хватало лишь
нервозности, страха, суматохи, присущих большому пожару.
Грикуров не успел позавтракать. Лишь выпил чашку холодного вчерашнего
чая. Внизу ждала машина, и приехавший за ним молодой человек стоял в
прихожей и волновался. Разумеется, дачники не отказались бы накормить
Грикурова, но сами не предложили, а просить он не стал - рабочие тоже были
голодны, а посланный на "газике" в станционную столовую старшина до сих
пор не вернулся.
Грикуров подошел к палатке, в которой устроились химики, но войти в нее
не успел.
- Кушак приехал, - сказал сзади молодой человек.
Говорил он тихо и со значением, и обладал завидной способностью всем
своим видом показывать, что знает больше, чем может сказать.
- Кто приехал?
- Кушак. Николай Евгеньевич. Из Ленинграда.
- Ясно, - сказал Грикуров, поворачиваясь к дороге, где скопилось уже
несколько "газиков", "Волг", стояла красная пожарная машина и "скорая
помощь". Санитары дремали под кустом сирени. Пожарники играли в волейбол с
девчатами из поселка.
У вновь приехавшей серой "Волги" стоял, глядя зачарованно на замок,
высокий мужчина в слишком теплом, не по погоде костюме, с плащом,
перекинутым через руку.
Грикуров подошел к нему. Кушак протянул узкую прохладную кисть, потом
достал из кармана мокрый платок и вытер пот со лба и узкой лысины.
- В Ленинграде, знаете, дождь, - сказал он, словно оправдываясь. -
Трудно предположить, что где-то может стоять такая жара.
- А вы плащ в машине оставьте, - посоветовал Грикуров.
- Правильно, спасибо. Ведь машина подождет?
- Подождет.
- Ну и запустили вы его, - сказал Кушак. - На какую глубину он уходит?
Они подошли к замку, и он нависал над ними, как бочка над муравьями.
Рядом была глубокая яма, возле которой валялась лопата.
- Вот видите, на два метра мы углубились, потом бросили.
Навстречу шагнул похожий на мельника бригадир бурильщиков. Брови,
волосы на голове, ресницы его были светло-розовыми. Розовая пыль пятнами
покрывала комбинезон.
- Зарастает, - пояснил он. - Если заряд заложить, успели бы.
- Сам понимаешь, что нельзя, - сказал Грикуров.
- А так - мартышкин труд, - сказал бригадир. Он сплюнул. Плевок был
розовым.
- Отзывается? - спросил Грикуров.
- Стучит, - ответил молодой человек, шедший на полшага сзади.
- Сначала у нас возникло мнение, что звуки представляют собой нечто
подобное азбуке Морзе, однако затем мы пришли к выводу, что первоначальное
заключение ошибочно...
- Знаю, - сказал Грикуров, чтобы остановить молодого человека.
Кушак покосился на блестящий портфель молодого человека, к которому
почему-то не приставала пыль.
- Вы давно знакомы? - спросил Кушака Грикуров.
- Много лет, - сказал Кушак.
Со стороны Москвы показался вертолет. Вертолет летел низко и чуть в
сторону. Но в полукилометре пилот, видно, заметил замок и свернул к
поселку.
- Я его вызвал, - сказал Грикуров. - У нас один парень забрался почти
до самой вершины, но пришлось вернуться. Мне кажется, что наверху есть
отверстие. А то бы он задохнулся.
Молодой человек выглядел обиженным.
- Может, ему с вертолета обед спустить? - спросил бригадир монтажников.
Он взмахнул рукой, показывая, как обед попадет к человеку, заключенному
в замке. Взлетела розовая пыль, и молодой человек отстранился, оберегая
портфель и костюм.
- Как его зовут? - спросил Грикуров.
- Вы не знаете?
- Знаем фамилию. Вольский. Правильно?
- Да. Вольский. Гриша Вольский. Никогда не знал его отчества.
- Григорий Вениаминович, - подсказал молодой человек. - Он является
владельцем садового участка. Однако там мог оказаться кто-то другой?..
- Нет, - улыбнулся Кушак. - Это именно он. Когда его обнаружили?
- Часов в шесть утра его сосед позвонил в Москву. Со станции.
- В шесть сорок, - подсказал молодой человек.
- Сосед рано встал, собрался на рыбалку. И вдруг увидел, что на крайнем
участке стоит розовый термитник. Термитник метров в пять высотой.
- Это сосед сказал, что термитник?
- Да, он инженер, работал в Гвинее и видел термитники, - объяснил
Грикуров. - А мне вот не приходилось.
- Я тоже не видел термитников, - сказал Кушак.
- А потом уж мои ребята прозвали его замком.
- Ну и что сосед?
- Услышал стук изнутри. А выхода из термитника не видно. Он Вольского
видел вечером. Тот строил на участке какую-то загородку.
- Ну разумеется, - сказал Кушак.
- Вот уж обалдел сосед, - сказал бригадир. - Вы только представьте -
идет на рыбалку, а у соседей сооружение.
- Он бы и не позвонил, если бы не стук, - сказал Грикуров. - Приехал
наряд - патрульная машина с шоссе. Ничего понять не смогли. Дальше все
развивалось в геометрической прогрессии.
Грикуров показал на скопление машин у поселка.
- Позвать соседа? - спросил он.
- Гражданин Нестеренко уехал в Москву, - уточнил молодой человек. - У
меня все его показания при себе. - Молодой человек хлопнул чистой ладонью
по круглому боку портфеля.
- Не надо его звать, - сказал Кушак.
Кушак подошел к розовой громаде замка и постучал костяшкой пальца по
стене. Розовая масса чуть-чуть пружинила и, если приглядеться
внимательней, была усеяна мелкими порами.
- Быстро меня разыскали, - сказал Кушак.
Розовые рабочие стояли, опершись о буры, и разглядывали Кушака. Перед
ними в стене была глубокая яма с оплывшими краями. Нижний край ее
поднимался валиком, будто замок старался залечить нанесенную бурами рану.
Под ногами скрипела розовая крошка. В одном месте из нее выглядывала
вершинка розовой пирамиды.
- На глазах выросла, - сказал один из рабочих, проследив за взглядом
Кушака.
- Понятно, - сказал Кушак.
Изнутри, словно из бочки, донесся гулкий удар. Потом серии коротких
стуков.
- Как бы он не задохнулся, - сказал Грикуров.
Вертолет, сделав последний круг над замком, опустился на поле
неподалеку. Уходя к машине, Кушак слышал, как подбежавший к Грикурову
пилот говорит:
- Там дыра есть. На самой вершине.
- Вы слышали? - спросил вслед Кушаку Грикуров.
- Я так и думал, - сказал Кушак. - У него тенденция расти по вертикали.
Кушак достал с заднего сиденья "Волги" чемодан. Настроение у него не
улучшилось. Конечно, ничего страшного не случилось, но могло случиться. И
виноват в этом только он сам. Кушак открыл чемодан. Ампулы были на месте.
- Бурильщики вам будут нужны? - спросил, подходя, Грикуров.
- Нет, я один справлюсь.
Вместе с Грикуровым к машине подошел и один из химиков, расположившихся
в палатке.
- Вам анализ нужен?
- Спасибо, я приблизительно представлял состав материала.
- Там ничего особенного, - сказал химик, пряча листов в карман.
- Тогда я отпущу бурильщиков пообедать, - сказал Грикуров.
- Конечно. Вы, наверно, и сами голодны?
- Ничего, - сказал Грикуров. - А то я толстеть начал. Стыдно.
Грикуров провел рукой по крепкому круглому животу. Теперь, когда
появился человек, знающий, что надо делать, Грикуров сразу помолодел,
скинул лет десять. К Кушаку он проникся благодарным расположением.
Гришу Вольского Кушак знал еще по школе. Класса с третьего. Гриша
Вольский собирал марки и монеты. Гриша был самым младшим в классе. Он был
белокур и похож на ангела. Мать Гриши жалела его прекрасные кудри, и
потому волосы у Вольского были длиннее, чем у других ребят в классе, и он
дольше всех носил короткие штаны и гетры. В войну этот наряд выглядел
странно, и Гришу дразнили девчонкой. Гриша краснел и смущенно улыбался.
Уже потом, подружившись с Кушаком, он сказал как-то:
- Мама очень хотела девочку, а папе было все равно.
Гриша был тихий, учился не очень хорошо, в классе к нему привыкли и не
очень обижали. Тем более что Гриша всегда находил себе друга и покровителя
из числа сильных ребят. Если Грише нужна была марка или какая-нибудь
другая вещь, он не жалел времени и усилий, чтобы ее раздобыть. Брал он
настойчивостью и терпением, не свойственными возрасту, провожал хозяина
нужной вещи до дому, давал списывать на контрольной и угощал мамиными
бутербродами. Он мало ел, потому что бутерброды в войну были выгодным
обменом. Кушак с седьмого класса считался другом Вольского. Вольский умел
вовремя сказать, что Кушак очень хороший парень, замечательный спортсмен,
такой талантливый и добрый. Кушак не ценил вещей, и Вольский всегда
что-нибудь у него получал. А Кушак привык к обстановке искреннего
восхищения, которой его окружил Гриша. В десятом классе Кушак встречался с
одной девушкой, а Гриша был его оруженосцем. Он относил записки, стоял в
очереди за билетами в кино и ходил с ней в кино, если у Кушака оказывалась
в это время тренировка или кружок в зоопарке. Однажды девушка сказала, что
больше с Кушаком встречаться не будет, что она сделала выбор. В пользу
Вольского. Пусть Вольский маленького роста и не так знаменит в школе, но
по своим человеческим качествам он превосходит Кушака. Кушак был склонен
примириться с потерей, потому что готовился к соревнованиям, но кто-то в
классе пошутил, что Вольский выцыганил у Кушака девушку, наверное, за
бутерброд - все помнили про бутерброды военных лет. Кушак обиделся на
Вольского, и все думали, что он Гришу изобьет, но Кушак его не тронул.
Вольский смотрел на него робко, жутко раскаивался и, как сам признался лет
через пятнадцать, готов был отказаться от девушки в пользу Кушака.
"Вернее, обменять ее на что-нибудь с выгодой", - не очень вежливо ответил
на это Кушак.
Кушак вернулся к розовому замку и, присев на корточки у раскрытого
чемодана, начал собирать распылитель. Грикуров стоял рядом, молчал, думал,
успеет ли домой к семи тридцати, к началу футбольного матча. Еще полчаса
назад такие мысли не приходили Грикурову в голову - замок казался зловещей
и неодолимой загадкой.
- Хорошо, что Вольский внутри сидит, - пробормотал Кушак, не поднимая
головы.
- Почему? - удивился Кушак.
- Какая-нибудь светлая голова додумалась бы кинуть туда бомбу или
подложить заряд. Колония разлетелась бы на куски и прижилась. Имели бы
десять замков вместо одного.
Кушак махнул рукой в сторону подросшей пирамидки.
- Колония? - спросил Грикуров. Он раздобыл где-то белую панамку, и в
тени ее лицо казалось совсем черным, лишь белки глаз голубели и как будто
фосфоресцировали.
- Колония, - Кушак кивнул в сторону палатки химиков. - Они же вам,
наверно, сказали?
- Сказали. И я сначала не поверил. А вы что собираетесь делать?
- Это активная культура, бактерии, которая их убьет. Чума.
- А не опасно?
- Чума только для них. Ни людям, ни растениям ничего не угрожает.
Они встретились через пятнадцать лет на стоянке такси. Кушак к тому
времени переехал в Ленинград и бывал в Москве наездами. Наверно, поэтому и
не приходилось встречаться со школьными товарищами. И Кушак обрадовался,
встретив Вольского. Вольский не потерял сходства с ангелом, хотя золотые
кудри поредели и узкое тело равномерно обросло жирком. В
тридцатипятилетнем мужчине сходство с ангелом не столь чарует, как в
мальчике. Вольский был одет в недорогой, но тщательно выглаженный костюм.
Галстук тоже был недорогой, скромный и респектабельный. Он был строителем
и сравнительно высоко продвинулся по служебной лестнице. Он очень
интересовался жизнью Кушака. Спрашивал и повторял с сожалением:
- Только младший научный? Чего же ты, Коленька? И диссертацию не
защитил? Чего же ты, милый? Ты же такие надежды подавал! - В голосе
Вольского звучали отеческие интонации.
Наверно, так реагировал на рассказ блудного сына его удачливый и
послушный брат, пока на кухне свежевали тельца.
- А марки все собираешь? Нет? А я собираю, времени мало, но не
отказываюсь от детских привязанностей. Нужно же когда-нибудь
расслабляться. Правда? У меня восемь медалей за участие в выставках. Ты
случайно не видел последнего номера "Заммлер экспресс"? Это
филателистический журнал. Солидное издание. Там обо мне написано. А
что-нибудь от старой коллекции осталось? Подарил кому-нибудь? У тебя
неплохие вещи были, я очень жалел, что не выменял в свое время. Помнишь, в
шкафу лежали, на нижней полке. Так и лежат? Не может быть!
Вольский затащил Кушака к себе.
- Ты же в Москве редко бываешь. Хочешь, чтобы мы еще десять лет не
увиделись? Не хочешь, тогда пошли. У меня кооперативная квартира. Две
комнаты. А мама в старой осталась. Недалеко, час потеряешь, не больше. И
не мечтай отказываться.
У Вольского оказалась дома бутылка сухого вина, припасенная для гостей.
Вольский подробно рассказывал, как, будучи членом правления кооператива,
он раздобывал польские кухни и дубовый паркет. Кушак жалел, что зазря
потерял вечер, рассматривал марки, которые расплодились настолько, что
занимали целый шкаф, запирающийся на ключик. Вольский записал адрес и
телефоны Кушака, сказал, что приедет навестить, заодно возьмет у него
марки.
- Если они, конечно, тебе, Колюша, не нужны. За новинки я, разумеется,
плачу, но у тебя в основном мелочь.
Кушак сказал, что за марками не надо ездить в Ленинград, они у
стариков, на московской квартире. Правда, он обещал их подарить
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг