чему не прикасаясь. Галя почувствовала, как острый холодок
страха пробежал по спине. Она с тоской смотрела на более чем
странные манипуляции старого профессора, ничего не понимая.
Вдруг Константин Степанович нечаянно выпустил из рук по-
ручень, за который держался, и беспомощно забарахтался в
воздухе, подобно не умеющему плавать человеку, попавшему в
воду. Воздух держал его на весу, и сколько профессор ни ста-
рался сдвинуться с места, это ему не удавалось. Он продолжал
делать нелепые движения в каком-нибудь полуметре от стены,
не в силах до нее дотянуться.
Видимо, решившись на что-то, он сердито крякнул, подогнул
ногу и, приняв совершенно нелепую позу, начал стаскивать бо-
тинки. Затем деловито осмотрелся и запустил им в пространс-
тво между окнами. Ботинок ударился о стенку, отскочил и мед-
ленно поплыл по воздуху, а Константин Степанович сдвинулся,
наконец, с места и, добравшись до стены, крепко уцепился за
выступ.
И тут Галя внезапно поняла, что она находится в мире, где
нет тяжести. Она веселым шепотом окликнула астронома, быстро
освободилась от застежек и прыгнула к потолку, но, не расс-
читав, перевернулась в воздухе и стукнулась затылком о твер-
дую обшивку... В глазах у нее завертелись огненные круги.
- Что ты делаешь? - закричала проснувшаяся Маша. - Осто-
рожней, осторожней, а то изобьешься о стены! - крикнула она,
отстегивая ремни.
В этот момент Галя опустилась на пол. Она ударилась ко-
ленками и локтями и закричала от боли, а пол тем временем
медленно уплыл из-под ног, и Галя снова понеслась по возду-
ху. Зажав в руке конец ремня, прикрепленного к койке. Маша
прыгнула следом и успела схватить ее за ногу. Через несколь-
ко секунд обе девушки благополучно сидели рядом и устанавли-
вали объем Галиных повреждений. К счастью, ничего серьезного
не случилось, и разбуженные шумом остальные обитатели кабины
забросали Галю шутками за ее неловкость.
На первых порах отсутствие тяжести создавало массу неу-
добств. Умываться можно было только с помощью губки. Вода,
оставленная в неплотно закрытом сосуде, выливалась через
край, растекаясь куда попало. Иногда ее капли собирались в
радужные шары, которые плавно носились по воздуху, как мыль-
ные пузыри. Встреча с ними сулила мало приятного: вода мо-
ментально впитывалась одеждой.
Пищу варили с постоянным риском ошпариться, так как это
производилось в герметически закрытой посуде. Особенно труд-
но было есть: о тарелках и ложках пришлось совсем забыть.
Суп высасывали из широкогорлых бутылок через резиновые сос-
ки. Твердую пищу прикрывали особыми сеточками, чтобы она не
разлеталась во все стороны при первом же неосторожном движе-
нии.
Однако главное неудобство заключалось в том, что нужно
было постоянно пристегиваться ремнями к сиденьям. Стоило за-
быть сделать это, и неосторожно пошевельнувшийся человек
плавно взлетал и беспомощно барахтался в воздухе до тех пор;
пока его не прибивало к стене или потолку. Хорошо еще, если
он приближался к препятствию лицом, а не спиной или затыл-
ком, как это случилось с Галей на второй день путешествия.
Впрочем, все очень скоро научились управлять своим телом
в воздухе. Чтобы перевернуться во время полета, достаточно
было сделать десяток круговых взмахов руками. Стоило прекра-
тить движение - и тело переставало вращаться. Константин
Степанович сказал, что именно таким способом перевертывается
кошка, брошенная спиной вниз.
Оказалось, что постичь всю премудрость передвижения в
состоянии невесомости вовсе не так трудно. Через несколько
суток даже Николай Михайлович достаточно освоился с ней. и
случаев, когда кто-либо из экипажа отпускал по оплошности
поручни, почти не било.
Головокружения и замирания сердца, которые в первые часы
жизни в мире без тяжести возникали ежеминутно, теперь случа-
лись все реже и реже. В конце концов путешественники нас-
только приспособились к своему новому состоянию, что оно
почти не вызывало неприятных ощущений.
И тогда постепенно стали обрисовываться новые возможнос-
ти, которые открывала невесомость. Значительно снизилась об-
щая утомляемость. Исчезли неудобства, связанные с продолжи-
тельными наблюдениями в телескоп.
Как врач, Ольга Александровна вскоре отметила улучшение
здоровья всех участников экспедиции. Время от времени по ее
советам кабину отделяли от "Урана" и раскручивали так, что
человек начинал весмть вдвое, я то и вчетверо больше, чем на
Земле. Ольга Александровна заставляла всех при этом зани-
маться обычной работой. На ее языке эта мучительная процеду-
ра называлась "профилактической гимнастикой". Синицын вор-
чал, молодежь смеялась, а неутомимый Игорь Никитич на все
жалобы Николая Михайловича только отшучивался.
- Ничего, ничего!- говорил он. - Такая гимнастика только
на пользу, а то сними с вас тяжесть, вы так разленитесь, что
разучитесь ходить.
Доводы были неоспоримы, и Николай Михайлович, кряхтя и
ворча, принимался за дело.
С самого начала путешествия Ольга Александровна ввела и
неуклонно поддерживала строжайший режим дня. Особенно тща-
тельно она следила за тем, чтобы люди как следует высыпа-
лись.
- Сон - это все! - приговаривала она, укладывая спать не-
довольную команду. - Невыспавшийся человек для работы непри-
годен и ни на что путное не способен. Это в кинофильмах ге-
рои с утра до вечера работают, а ночи напролет просиживают
за книгами. В жизни так не бывает. Не поспишь всего одну
ночь, а уже ходишь, как разваренный судак: глаза красные,
бессмысленные, как у пьяницы, в суставах точно песок насы-
пан, из рук все валится. В таком состоянии думаешь не о де-
ле, а о том, куда бы приткнуться. Так что не будем торго-
ваться, а извольте-ка в постель.
Все ворчали, но подчинялись. Спать полагалось восемь с
половиной часов. Отступления от режима допускались только
для дежурных и, в исключительных случаях, для ведущих неот-
ложные научные наблюдения. Даже Игорю Никитичу не давалось
поблажек.
Благодаря заботам Ольги Александровны команда чувствовала
себя превосходно. Все были здоровы, бодры и работали в пол-
ную силу. Помимо основных дел - систематических научных наб-
людений, прокладывания курса корабля, регулярных занятий
гимнастикой, - приходилось вести неотступный контроль за
"окрестностями". Непрерывно работающий радиолокатор то и де-
ло обнаруживал неподалеку от корабля большие и малые скопле-
ния метеоритов.
Для Земли, защищенной броней атмосферы, эти летящие с ог-
ромными скоростями маленькие песчинки, камешки или кусочки
железа совершенно безвредны. Но для космического корабля они
были чрезвычайно опасны.
Каждая обнаруженная стая немедленно бралась на учет. С
помощью многократных измерений определялась ее орбита. Было
несколько случаев, когда приходилось включать главный двига-
тель, чтобы уклониться от опасных встреч. Таким маневрам
предшествовали сложные расчеты, которые должны были устано-
вить, куда и насколько корабль должен отойти, чтобы не очень
отклониться от трассы полета.
Больше всего в таких случаях недоумевали Ольга Александ-
ровна и Синицын. В своей работе они не соприкасались с мате-
матикой и никак не могли понять, что любая скорость, приоб-
ретаемая кораблем, сохраняется навсегда и в течение многих
месяцев может так исказить его путь, что встреча с Венерой
окажется невозможной.
Огромная и исключительно важная расчетная работа лежала
на плечах Константина Степановича и Маши. Небольшая грузо-
подъемность космического корабля не позволила установить на
нем универсальную счетную машину, размеры и вес которой
очень велики. Машина, установленная на "Уране", могла заме-
нить два-три десятка опытных расчетчиков и только. Никаких
чудес кибернетики она делать не умела. Капитанская дочка,
ворча и жалуясь на несовершенство своей, как она называла,
"бандуры", работала до изнеможения.
Когда дела накапливалось слишком много, ей помогал Игорь
Никитич. Глубокие и универсальные знания позволяли ему быть
неплохим помощником даже для специалиста-астронома. В каждый
момент он знал положение корабля в пространстве, его ско-
рость и последующую траекчорию. Знал не по представляемым
ему сводкам, а как непосредственный исполнитель расчетной
работы. В своей исключительной памяти он держал все поправ-
ки, учитывающие влияние на курс корабля притяжения Солнца,
Земли, Венеры и даже Меркурия и Марса.
Но круг его дел не ограничивался этим. Он руководил за-
пусками двигателя, разъединениями и соединениями кабины с
кораблем, проверял вместе с Ольгой Александровной приборы
для очистки воздуха и воды, контролировал состав воздуха,
его влажность и температуру, следил за расходованием рабоче-
го вещества, а важнейшая установка корабля - урановый котел
- была почти всецело на его попечении.
У Гали очень много времени занимала работа с коронографом
- прибором, позволяющим производить фото-киносъемку солнеч-
ной короны и протуберанцев. Галя была отличным оператором,
за что ее так высоко ценил Константин Степанович. Вначале
она работала, слепо следуя его советам. Но по мере накопле-
ния опыта перед ней стала проясняться научная сторона выпол-
няемой работы, и постепенно девушка приобрела собственный
исследовательский почерк. Она стала понимать, какое огромное
влияние на земную жизнь оказывают процессы, происходящие на
поверхности Солнца. Когда на нем вырастали особо грозные,
малиновые, протуберанцы, она невольно вспоминала о моряках-
и летчиках, для которых наступало тяжелое время магнитных
бурь, когда теряется радиосвязь, компасная картушка мечется
без толку вправо и влево, тщетно сигналят потерявшие голос
радиомаяки, морские и воздушные корабли теряют ориентировку,
а над полюсами Земли разухабисто пляшут беззвучные хороводы
полярных сияний.
То сильное, то слабое рассеянное свечение ночного неба -
зодиакальный свет - у нее связывалось с поясом астероидов,
лежащим между орбитами Марса и Юпитера. Она живо представля-
ла себе неисчислимый рой бесформенных скал, несущихся в кру-
говом вихре протяженностью в два миллиарда километров. При-
тяжение могучего Юпитера будоражит эту каменную мешанину,
заставляя бесчисленные глыбы сталкиваться между собой. При
ударах они разбиваются вдребезги. Образовавшаяся мелочь, на
которую давят солнечные лучи, постепенно замедляет скорость
движения. Траектории песчинок из эллиптических превращаются
в спиральные. Приближаясь к центру, спираль становится все
круче и круче, и, наконец, песчинки падают на Солнце. Но
упасть им не суждено: грозное светило не подпускает их к се-
бе. Оно плавит их, испаряет и превращает в раскаленный газ.
Давление лучей на молекулы газа оказывается во много раз
сильнее, чем притяжение, и они в считанные часы навсегда из-
гоняются из пределов солнечной системы, салютуя в последний
раз своей родине искорками зодиакального света.
В часы отдыха молодежь по-прежнему любила слушать астро-
номические новеллы Константина Степановича, запас которых у
него, казалось, не знал пределов. Каждый раз он преподносил
своим слушателям новые и новые мифы о происхождении названий
созвездий, рассказы об анекдотических спорах ученых прошло-
го, а иногда и настоящею времени и другие, подчас кажущиеся
невероятными истории.
Фигуры созвездий древнегреческой звездной сферы в его пе-
редаче приобретали особое очарование. От рассказов Констан-
тина Степановича веяло дыханием глубокой седой древности,
что придавало им исключительную красочность.
Он уносил своих околдованных слушателей в ту далекую эпо-
ху, когда среди безмолвных звездных ночей, затерянные в
безбрежных просторах неизученных морей первые отважные мо-
реплаватели прокладывали по звездам пути в неведомые страны
или отыскивали дорогу на свою далекую родину.
Он переносил их на крыльях воображения в те неясные, пок-
рытые туманом протекших тысячелетий времена, когда первобыт-
ны? скотоводы, пасшие стада на бескрайних равнинах, пыталась
изучить тайны движения небесного свода, чтобы научиться оп-
ределять по звездам и час ночи, и время перегона стад с од-
них пастбищ на другие - в те времена, когда еще не имевшие
календаря первые земледельцы по восходу и закату приметных
групп звезд определяли время посева или уборки урожая.
Очевидно, названия и границы созвездий, установленные
первыми созерцателями неба, были совершенно случайны. Чело-
веческий взор, движимый пробуждающимся сознанием, искал в
расположении звезд сходства с очертаниями знакомых предметов
и животных или сказочных героев и чудовищ. Эти названия ве-
ками жили в народе в виде смутных легенд, постепенно теряя
свой первоначальный смысл и приобретая взаимосвязь, которая
в конце концов позволила использовать небо как календарь.
Жизнь античного мира была пронизана астрономией не в
меньшей мере, чем жизнь современного человека пронизана тех-
никой. О расположении звезд писали стихи, которые были часто
своеобразным расписанием полевых работ... И Константин Сте-
панович тут же подтверждал это, цитируя Виргилия:
- "Когда Весы уравняют часы дня и ночи и разделят в мире
поровну свет и мрак, тогда, земледельцы, выводите в поле
своих рабочих волов".
В другой раз он привел по памяти винодельческий рецепт,
который дал другой древний поэт - Гесиод:
- "Когда цветет репейник, когда цикада, гнездясь по де-
ревьям, трещит свои пронзительные песни, в пору крайней жа-
ры, когда козы жиреют, вино становится столь сладостным,
женщины влюбчивыми, а мужчины слабыми, потому что жгучая Ка-
никула (Сириус) сушит им голову и тело,- в это время ищите
прохлады в пещерах," пейте библидское вино, питайтесь сыром,
молоком козы, мясом молодых телок, обгладывающих кустарники,
или маленьких козлят. Сидя в тени, вкушайте эти яства, запи-
вая их темным вином".
"Так вот откуда произошло слово "каникулы",- подумала Га-
ля.- В те времена восход Каникулы -"Песьей звезды"- перед
рассветом совпадал с началом летней жары, значит..." Но
Константин Степанович рассказывал так интересно, что Галя
оборвала свою мысль.
- "Но когда Орион и его Псы дойдут до середины неба, ког-
да розоперстая Эос - Заря - предстанет перед лицом Арктура,
тогда собирайте все ваши виноградные грозди, выставляйте их
на солнце в течение десяти дней и десяти ночей, а потом по-
держите их в тени только пять дней и пять ночей; и на шестой
день почерпните их сока для возлияния богу Вакху, разливаю-
щему в мире радость. Потом, когда Плеяды и царственный Орион
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг