опускаться до ее.
Вот так Лилия стала моей женой.
Ну что тут можно сказать?
Любуясь розой,
Помни, что цвет облетит,
Будут лишь шипы...
Что такое семейная жизнь? Это - доверие, уважение, взаимопонимание
партнеров.
Так написано в книжке, подаренной нам на свадьбу скучными родителями
Лилии. Мои купили нам квартиру в ближнем Подмосковье - пятнадцатиэтажный
кирпичный дом с видом на реку - улучшенная планировка, три комнаты,
раздельный, светлые обои - рай на земле. Здесь мы должны были строить наш
семейный быт.
Перед тем как заселить сие улучшенное гнездышко мы с Лилией целый месяц
провели в Сочи - гуляли по треснутым бетонным пандусам среди жестколистных
самшитовых зарослей и я ей читал стихи в живописном окружении поросших
мхом лиан. Мы посетили Красную поляну, Сухумский обезьянник, в котором
было два вида обезьян - те, что в клетках и их сторожа, побывали на
смотровой площадке на горе Ахун - тут у нас тоже остался снимок - Лилия
ловит легкую соломенную шляпу, а я в это время лучезарно улыбаюсь в
камеру. Видно, что мы очень счастливы.
А еще было море, где я грыз зрелую южную кукурузу, а Лилька обгорала на
солнце и не замечала того. Хорошие дни, с какой стороны не глянь. Кончался
застой, но веяния нового времени еще не были столь сильны, чтобы бросаться
в глаза.
Иногда в горах мы останавливались и я покупал Лилии горного меда - она
очень любила его. А мне нравилось, выходя из арендованной машины, скупать
у сморщенных тяжкой жизнью местных весь любовно скопленный запас их
сладостей. Кончалось, правда, тем, что Лилю начинало тошнить от меда и
остатки приходилось выбрасывать. А один раз на соты села пчела и моя жена
чуть было не проглотила ее вместе с медом - пчела ужалила ее в десну,
после чего Лилька стала похожа на жертву экстремальной зубной боли -
стопроцентный флюс. Она долго терпела и не говорила мне, пока я не
заметил, что лицо у нее все перекосило и посоветовал обратиться к врачу,
пока она окончательно не потеряла товарный вид.
Отдохнувшие и загорелые, мы вернулись домой и принялись обустраивать
семейную жизнь, чем и занимались последующие полгода. Занудную книжку я
поспешил задвинуть подальше - я достаточно развит, чтобы обустроить свой
брак самостоятельно.
С самого начала я сказал Лилии, что всех этих слюней с разделением
зарплаты, семейного общака и прочего бреда у нас не будет - это оставим
для семей младших научных сотрудников.
- Скоро я закончу вуз и меня уже ждут в МИДе, так что с деньгами
проблем не будет, - сказал я, - ты не привыкла обращаться с большими
деньгами, поэтому распоряжаться ими буду я. Просто, если тебе вдруг что-то
понадобиться, подойди ко мне и попроси. Только не ставь перед фактом,
ладно?
- Как скажешь, - улыбнулась она, - не в деньгах ведь счастье!
- Конечно, - произнес я и кивнул.
Мы потихоньку стали устраиваться - новая мебель в квартире - в модном
прибалтийском стиле, черно-белый телевизор "горизонт" в оправе из
вишневого шпона, хрустальная люстра с множеством позвякивающих висюлек. У
нас было очень светло и просторно - в жаркие дни тут пахло нагревшимся
паркетным деревом и для меня этот запах всегда ассоциировался с новой
жизнью, новыми надеждами. На двери нашей спальни висел красный плетеный
коврик с золотым китайским драконом, а на другой двери повесил полотняный
гобелен со знаком "инь-янь" - и объяснил Лилии его значение. Пусть всегда
помнит, что ее половина - темная.
Мы купили гладильную доску и на следующий же день Лилия спросила меня,
не хочу ли я опробовать это замечательное приобретение.
- В смысле ты хочешь, чтобы я погладил себе брюки?
- Что-то вроде этого, - сказал она и лукаво на меня посмотрела (ох, эти
ее маленькие женские хитрости - да я видел ее насквозь!) Первое правило из
той книжки - никогда не врать своей второй половине.
- Никогда не гладил себе брюки, - честно сказал я.
- А я думала, ты все умеешь.
- Я умею, но это не значит, что я собираюсь их гладить. В конце концов,
это тебе купили доску.
Она недовольно сжала губы и принялась за заботу. Впрочем, неделю спустя
она уже делала тоже самое, лучезарно мне улыбаясь. Вот так воспитывается
характер, друзья!
Мы купили сервант, который я тут же заполнил умными книгами - они
замечательно смотрелись стоя корешком к корешку. Тут была почти вся
классика. Книжки, которые читал я сам - они обретались на стеллажах в
спальне.
Надо отдать мне должное - я старался как мог, облегчая Лилии работу по
дому.
Модерновая по тем временам телескопическая швабра для работы по дому -
чтобы легче было мыть пол. Пылесос, под названием "тайфун" - работающий со
звуком грозного вихря давшего ему название - для того, чтобы убирать
ковры. Пару раз, она пыталась заставить пылесосить меня, но елки-палки,
для чего я тратил деньги, покупая эти облегчающие быт вещи? Кроме того, по
чьей просьбе я это покупал? Я сам, вполне мог мыть пол и сакральной
половой тряпкой! А ей купил швабру и пылесос, и при этом она еще
недовольна. Пару раз у нас даже случился разговор на повышенных тонах, и
когда Лилия почти начала кричать, я взял ее за руку и попытался спокойно
все объяснить:
- Послушай Лиля, я понимаю, что тебе неприятно. Но не все же в жизни
нам приятно. Ты помнишь, что говорилось в той книжке? Жить рядом - это
большая ответственность для обоих, тут требуется терпение и выдержка. У
нас у каждого есть свои желания, и мы должны уважать, а иногда просто
закрывать на них глаза.
Быть терпимее друг с другом.
- Но ты вполне можешь пылесосить ковры! - сказала она резко, - сделай
уступку.
- Ты знаешь, я могу пылесосить ковры с утра до вечера. Но, скажи, мне,
радость моя, кто тогда купит тебе новый пылесос? А? Если я буду занят
уборкой?!
Она ничего не сказала, лишь неопределенно покачав головой. Я был
доволен - хорошо иметь понятливую жену, которой всегда можно объяснить
свои доводы. Она промолчала, а вечером мы смотрели на луну и мечтали.
Милые бранятся - как известно только тешатся.
Эх, если бы тогда я знал, что означает это женское молчание! Увы,
друзья, в своей жизни я совершил совсем немного ошибок - но в своей
собственной жене я не разглядел подводных камней - лишь рябь сверху и
отраженные звезды. Лилия оказалась и впрямь умной женщиной, может быть,
даже на моем уровне и она не играла со мной в открытую. Горестно и тяжело
это признавать, но ведь в итоге я исправил ошибку? Так ведь? Радикальным
способом, но исправил, и никто теперь не скажет, что она переиграла меня!
Впрочем, тогда я был доволен - мне все больше казалось, что я иду самым
правильным и верным путем. Семейная жизнь, которой меня пугали
многочисленные оженившиеся и разведенные приятели, на проверку оказалась
настоящей пасторалью.
Я бы уверен, что, если в доме есть сильная рука, то никаких тяжких
конфликтов в нем просто не возникнет. Особенно, если роль сильной руки
исполняю я.
Мне это было очень приятно - из честолюбивого юноши с идеальной
родословной и хорошими перспективами я на глазах превращался в
обеспеченного главу семейства, который правит своей жизнью сам. Я на
глазах набирал вес и скоро даже умудренные седовласые мужи пожимали мне
руку с некоторой подобострастностью и называли по имени-отчеству. Причем,
делали они это, скорее всего, неосознанно, такое уж я просто производил
впечатление.
В солнечный осенний денек - поразительно ясный и приятный я впервые
отправился на работу - на непыльную административную должность в МИДе.
Массивное здание с гербами, наша черная "волга" у подъезда, мой отец,
пожимающий руку Очень Большим Людям. Очень Большие Люди задушевно
улыбались и жали руку мне, обещая, что для такого блестящего молодого
специалиста у них припасена столь же блестящая карьера и вы оглянуться не
успеете, как он будет командирован за границу, и ездить будет даже не на
личной "волге", а вовсе на "мерседесе".
Я улыбался ничуть не менее душевно, и принимал сии высказывая без
всякого смущения. Я был достоин их. И мое новое начальство это чувствовало.
Но рабочий день - есть рабочий день. Я уходил в восемь и возвращался
домой к шести. На столе меня ждал ужин, а подле - моя жена Лилия, которой
я рассказывал, как прошли трудовые будни. Настоящая пастораль - идиллия!
Как правило, мой рассказ со дня сегодняшнего перетекал в будущее и я
начинал в красках рисовать перед Лилией нашу дальнейшую совместную жизнь.
По мне получалось, что жизнь эта будет похожа на бесконечный карнавал - в
котором равно или поздно осуществятся все ваши мечты (если, конечно они у
вас не чересчур абстрактны).
- Лиля, мы не будем жить как все эти вокруг, что занимают до зарплаты!
Не будем каждый день горбатиться за гроши, не видя белого света! Нет! У
нас все будет подругому!
В конечном итоге так и получилось. Одно интересно - верила ли мне тогда
Лилия?
Она сидела напротив, подпирая щеку рукой, отчего казалась похожей на
женскую версию Роденовского мыслителя и тепло смотрела на меня.
Не стоит, однако забывать, что она сказала после демонстрации радужной
перспективы грядущих чудес.
- Было бы очень хорошо, что бы там, в завтра, мне не пришлось стирать в
холодной воде руками.
Но, вот об этом отдельный разговор.
Лилия имела распространенную женскую привычку говорить намеками - она
вообще не стремилась вступать со мной в открытую конфронтацию. Мне тогда
казалось, что это из-за ее характера - слишком пассивного, чтобы
скандалить, и я совсем забыл о той, первой нашей размолвке, погруженный в
свои радужные планы.
Тогда она не говорила мне - "пойди купи хлеба", или, скажем, молока,
или еще какую ни будь мелочь - она говорила - "у нас кончился хлеб".
Странно, но я только теперь понял, что это была скрытая форма приказа.
Тогда же ее намеки проходили мимо.
- Валер, у нас кончился хлеб, - говорила она.
Я кивал, обычно погруженный в какое ни будь чтиво.
- Хлеба нет, - повторяла она настойчиво.
- Ну нет, и что? - спрашивал я с искренним удивлением и через некоторое
время она суховатым тоном заявляла мне, что идет у булочную. Я обычно
говорил ей, чтобы купила рогаликов, и на том она уходила.
Кончилось все тем, что она поняла бессмысленность своих намеков и
говорила уже конкретно и по существу. Но это было уже потом. Кроме того,
как-то повелось, что за продуктами ходила она, а я занимался
интеллектуально-культурным ростом.
Так или иначе, но стирать в холодной воде ей и вправду не пришлось,
потому что я, проверив свои финансы и немного заняв у родителей, внутренне
скрипя сердцем, купил Лилии стиральную машину - модный в те времена
полуавтомат с крашенной белой краской стальной облицовкой. В режиме сушки
машинка ревела как аэробус на взлете, но в остальном же была идеальна.
Видите? Я все делал, все! Под моим руководством Лилия все больше
уподоблялась цветку, давшему ей имя и расцветала на глазах. Я заботился не
только о материальных благах, но и о благах духовных, давая своей жене
читать качественную литературу. Она безропотно читала ее, но зачастую
уклонялась от дискуссий, аргументируя это заботами по дому. Мне приходит в
голову, что она, как примерная жена, старалась угодить мне во всем, как я,
порой, играл на общество, поступаясь своими мелкими желаниями. Но я не
скажу, что был очень ряд этому открытию. К счастью, когда я его сделал,
было уже слишком поздно и все уже закончилось.
Вот эти вот мелкие бытовые подробности всегда меня здорово раздражали.
Я вообще считаю, что никогда не стоит делать акцент на всякой жизненной
мелочевке - она заслоняет от нас главное и по настоящему ценное.
Сакральный спор о мусорном ведре - точка преткновения всех молодых
супругов - случился и у нас. Как-то утром, Лилия попыталась вручить мне
этот дурнопахнущий объект, дабы я вынес его по пути к гаражу. Я уже
собрался на работу, нацепив один четырех своих лучших костюмов и даже
золоченый зажим для галстука, и тут мне с милой улыбкой предлагается
пластиковое обшарпанное вместилище разлагающихся отбросов. Я смерил ведро
взглядом:
- Лилия, ты чего! - спросил я возмущенно, - ты хоть представляешь, как
я буду с ним выглядеть? В костюме, я буду нести ведро на глазах у всего
двора? Ты хоть понимаешь, как это ударит по имиджу?
- То есть ты его не понесешь? - спросила она и сжала губы (я уже успел
изучить что означает этот жест), - а я и не знала, что ты брюзга!
- Просто надо иметь совесть! - с жаром сказал я, - и чувство
собственного достоинства. И уж если одел костюм, не бери в руки мусорное
ведро.
Она оделась и вышла за дверь, волоча за собой дурнопахнущий аромат. Я
пожал плечами - начинался новый день, и я выкинул ведро из головы. Мелкие
ссоры, они неизбежны, вы же понимаете! Надо просто быть терпимее и все, и
все конфликты решать логически обоснованными доводами.
Забравшись достаточно высоко по социальной лестнице, я стал
завсегдатаем культурных мероприятий в моем министерстве. Тут довольно
часто случались фуршеты, банкеты и чествования, всегда многолюдные и
официальные. Мне они всегда очень нравились, гораздо больше, чем эти
стихийные и бессмысленные пьянки в институте. Тонкий поклонник красоты и
изящества, я предпочитал неспешно фланировать по начищенному паркету с
бокалом дорогого шампанского в руках, под классическую музыку, кивая
присутствующим здесь официальный лицам, и чувствуя себя ничуть не ниже их.
Замечательное ощущение - солнечный свет падал через высокие окна,
отбрасывая на паркет яркие световые квадраты и каждый раз наступая в них,
я чувствовал себя в свете софитов. Пылинки плясали в луче солнечного
прожектора воздухе, наполняя меня ощущением блаженства.
Естественно, я брал с собой жену - и, думаю, часть этих выражений
признательности получал из-за нее. Ну, тут все было в сборе - костюм,
солидный вид, зажим для галстука, дорогие ботинки и Лилия. Я потратил уйму
денег ей на наряды, хотя она противилась этому - врожденная скромность,
знаете ли. Но на банкетах мы всегда блистали - так, что я вполне выполнил
свое обещание на счет жизни, похожей на фейерверк - жизнь Лили
представляла собой череду шикарных по тому времени балов. Только
представьте - балы не реже двух раз в месяц, в то серое время! Это когда
большая часть их видела только по телевизору в постановке "Войны и мира!"
Ну конечно она была довольна. Хотя изредка и пыталась вытащить меня то в
парк на прогулку, то в кино, как во времена наших свиданий. Но я
противился, так как не видел в этом ни малейшего смысла - в парке нас
никто не видел, а значит, КПД такой прогулки стремился к нулю. То же
касалось и кино, которое я, к тому же, терпеть не мог. Прелесть брака в
том, что можно снять романтическую маску и поступать как хочешь. Жаль, не
до всех это доходит.
Можно сказать, что мы жили душа в душу - вернее, это я так считал.
Второго камня преткновения всея семейного быта - беспочвенной ревности мы
опять же успешно избежали, и в том исключительно заслуга Лилии - ее все же
достаточно замкнутый и не слишком общительный характер препятствовал
фривольным разговорам, она была не склонна увлекаться и предпочитала
отвечать односложно. А я не был особенно ревнив.
Тогда, не был. Я считал, что моя харизма достаточно сильна, чтобы
удержать Лилию подле в любой ситуации. Случались моменты, когда я
раздражался по этому поводу (довольно регулярно - на ежегодной встрече
нашей старой студенческой компании, когда на Лилю то и дело бросались
откровенные взгляды, в которых читалось к тому еще и удивление - такая
тихоня вдруг превратилась ослепительную леди!), но никогда не показывал
вида. На мой взгляд, нет ничего гаже, чем публичное выражение ревности.
Это делает тебя жалким! Я все держал при себе.
Как всегда.
Однажды, у нас все же случился разговор на эту щекотливую тему -
разумный, доверительный и логичный - как всегда.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг