коричневыми дурнопахнущими сосульками, замер подле мусорных баков.
Поляков шумно и с чувством выдохнул воздух, орлиным взором оглядел двор в
поисках собачника (ни какого намека на того), и сделал шаг вперед.
Правый его каблук поскользнулся на ледяном пятачке размером с мелкую
монетку, центр тяжести моментально сместился, левая нога начала
перемещение в поисках утраченного равновесия, но ей на пути встала
маленькая снежная горка, что терпеливо копилась здесь последние полмесяца.
Вся это мудреная игра гравитации и вестибулярной системы Константина
Полякова случилась в течение одной единственной секунды, по истечении
которой он стал необратимо заваливаться назад, дергано размахивая руками в
поисках опоры. Ноги выскользнули из-под него и взвились куда-то вверх,
голова закинулась и изумленные глаза успели лишь обозреть низкий
потресканный козырек над подъездом.
Руки патетически взмахнули, а сумка... сумка, груженная остатками почты,
последовала вслед за ними, шумно и во всем выбросив свое содержимое в
холодный зимний воздух.
Потом притяжение приняло Константина в свои жестковатые объятия, так что
на миг или два он потерял всякое ощущение, кроме звона в ушах и играющей
колкими звездами темноты в глазах.
А когда открыл глаза и сумел приподняться, то увидел, как содержимое его
сумки уносит игривый новогодний ветерок. Всего ничего содержимого -
журнал, две мигом вымокшие газеты и одно письмо.
То самое письмо! И так как оно было много легче, чем остальная почта, то
и летело все быстрей - прочь от предназначенного ему дома, подъезда, и
нерадивого почтальона.
Оскальзываясь, Поляков поднялся на ноги и, проклиная все на свете,
побежал вслед за злосчастным куском бумаги. Но куда там - ветер был явно
быстрее.
Белой бумажной птицей письмо сначала воспарило вверх на уровень
второго-третьего этажа, а потом, мягко спланировав к земле, величаво
опустилось на играющую гнилостным многоцветием мусорную кучу. Прямо в
мусорный бак.
Константин болезненно скривился - ну почему, почему так не везет? Почему
все срывается в последний момент.
Мусорный бак тоже поднимался в воздух - туда, где только что парил белый
конверт. Только не сам - ему помогла подъемник мусоровозки, той самой, что
припозднилась. Письмо лежало на краю бака и его было четко видно, вот
только недолго ему оставалось быть на дневном свету.
- Нет! - закричал Поляков, - нет! Стойте! Стойте! Там письмо!!
Подъемник достиг верха и, оглашая окрестности надрывным воем и скрежетом,
вывали содержимое контейнера в благоухающее нутро грузовика. На миг
мелькнул белый цвет и тут же скрылся под слоем отбросов. Хлопнула дверь
машины.
Грузовик тронулся. Поляков все еще бежал за ним и что-то вопил, хотя
больше всего ему сейчас хотелось сесть на землю и расплакаться от
бессилия. Прохожие с неприязнью и даже с откровенным страхом косились на
него - вон, мол, псих побежал. Допился совсем. Шапку потерял, куртка в
грязище какой-то...
В конце концов, он устал и остановился прямо посреди улицы. Это был конец
истории с письмом. Никто его уже не получит, никто не узнает, что там было
написано. А он, Константин Поляков такими темпами точно разучится уважать
себя. Грузовик с выписанным белой краской номером на борту заворачивал на
соседний проулок.
Грузовик. Номер... Стоп. Тяжело дыша, Константин всматривался как белые
буквы исчезают за углом. Запомнил их, так ведь? Их легко запомнить.
- Я же почтальон, - сказал Поляков.
-Че, правда? - спросил проходящий мимо парень в черной кожанке. Спросил и
пошел себе дальше.
-Я почтальон! - продолжил Константин, - Мне же вся информация доступна.
Где ж ей еще быть как не на почте!
- "Дубина!" - это уже про себя.
Надежда имеет гнусное свойство помирать последней. Поляков уже ловил
машину. Ему не останавливались - видимо из-за внешнего вида и диковато
блестящих глаз. Усилием воли он привел себя в порядок, даже вернулся и
подобрал выпотрошенную сумку, лежащую на заснеженном тротуаре, как недавно
сбитое автомобилем маленькое животное. Отряхнул грязь с куртки, запихал
отсыревшие журналы в сумку - кто-то получит некондицию, ну да ничего, это
вам не письма, еще придут.
С тонкой сумкой на боку он стал выглядеть приличнее - потрепанный жигуль
со своим водилой милостиво согласился взять его на борт.
-Что парень так смотришь? - спросил пожилой, со следами былой
интеллигентности, водила.
- Письмо, ушло.
- От невесты?
- От собачника... всему дому... в помойку.
И Поляков получил в свой адрес очередной подозрительный взгляд.
Удивительно, как быстро начинается людской остракизм, стоит лишь ненамного
ступить в сторону.
- Я почтальон. - Сказал Константин, - я должен доставить письмо.
-Да-да, должен, - быстро сказал водитель и замолчал. Впрочем, ненадолго -
почтовое отделение было уже совсем рядом.
Из машины Константин вылетел пулей - он не знал, сколько времени осталось
существовать безвременно пропавшему листку бумаги.
В помещении почты было пустынно - как обычно. День будний, народ большей
частью на обходах. Благодать.
Не снимая заснеженной куртки, Константин подсел к одному из компьютеров
и, вознося горячечные славословия современной технике забрался в базу
коммунальных услуг города. Комп зашкворчал жестким диском - медленно и
заторможено, аппаратура у них в отделе была не очень. Но и этого должно
хватить.
Информация неохотно выползла на экран - о, это просто чудо! О том,
сколько бы пришлось рыться в бумагах, не будь этих компьютеров, Полякову и
думать не хотелось.
Так. База. Дальше листать, дальше. Вот оно - у нас тут три свалки и два
мусоросжигателя. Ну надо же! Теперь карту района, и ближайший пункт
переработки мусора. Все просто и логично - все централизованно, и именно
туда свозят свой дурнопахнущий груз машины обслуживающие район.
Нашел. И подробный адрес тут же. Поляков чувствовал, что снова улыбается.
Довольно глупо, и может быть, даже безумно. Но ему было плевать.
Письмо дойдет. Дойдет!
Отловил очередного частника на выходе из почты. На это раз подержанную
выше всяких пределов иномарку. Назвал адрес и поехал. Смена была в этот
раз какая-то ненормальная. Авантюрная была смена.
Константин не мог понять, почему его так волнует это письмо. Это
походило... скорее на одержимость. Было в нем что-то нездоровое. Он хотел
доставить письмо. Доставить... любой ценой!
И надежда расцвела, распускалась буйным цветом, пока он ехал по
проснувшимся улицам, слушал гудки машин и неумолчный, затмевающий все и
вся шорох людских шагов.
Мусоросжигатель оказался именно таким, каким и представлялся Константину
Полякову - большим, скособочившимся и уродливым. Высокая закопченная труба
делала его неприятно похожим на крематорий.
В узких раскрытых воротах никого не было. Одинокий и ржавый мусоровоз
притулился справа. Видно было, что он давно не ездил.
Сбоку обнаружилась бытовка, у которой обретался сморщенный, запойного
вида старичок в заляпанной до полной заскорузлости телогрейки. В руках у
него дымилась мятая "Беломорина". Руки старика подрагивали и красный
огонек чертил в холодном воздухе замысловатые кривые, как подожженный
бензиновой смесью шмель.
- Ты куда, а? - спросил старикан.
Константин резко повернулся к нему и гордый обладатель телогрейки
вздрогнул, увидев его взгляд.
- Где у вас сжигают мусор? - четко спросил Поляков.
- Т... тама... - сказал старичок неожиданно дрогнувшим голосом, - а...
-Мне нужна машина с номером триста девять! Там есть машина с номером
триста девять!?!
-В-вроде была... - молвил телогрейка и, вдруг уронив "Беломорину",
заспешил себе в бытовку.
Константин пошел прочь от него, вглубь предприятия. Он заметил, что из
трубы уже вовсю валит дым. Такой, какой и положено крематорию - тяжелый и
маслянистый.
Машину номер триста девять он отыскал у одной из печей - глупо было бы не
отыскать, она одна единственная находилась сейчас на территории, самая
последняя. Кузов вплотную к печи, уже готов вывалить свое содержимое в
широкий желоб, что заканчивался в ревущем оранжевом пламени. Подле
неторопливо работали два мусорщика.
Увидев подбежавшего Константина, они приостановили свою деятельность -
один из них застыл, положив руку на рычаг опрокидывания кузова. Пламя
ревело и бесновалось в печи - совсем рядом. Мусорщики стояли и смотрели на
Полякова. Удивленно и с некоторой тревогой.
-Тебе чего, парень? - после паузы спросил один из них - низенький,
массивный, с темным нездоровым лицом.
- Вы не должны сжигать сейчас мусор. - Сказал почтальон.
- Что? - не понял мусорщик.
-Вы! Не должны! Сейчас! Сжигать мусор! - Повторил Константин, чувствуя,
как что-то сжимается в груди. Он кивнул на второго мусорщика, - отойди от
рычага.
- Эй, да ты чего! - не понял тот.
-Отошли от машины!!! - заорал Поляков - мусорщики отшатнулись от него - а
затем рванулся вперед, к мусоровозке.
Наплевать на этих двух идиотов! Да он сам разгребет эту мусорную кучу!
Плотный мусорщик его не пустил - вцепился мертвой хваткой, силясь
оттащить от товарища, и заорал оцепеневшему напарнику:
- Васька! Беги к Толянычу, пусть охранку зовет!!! Ну, быстрей!
- П-Пусти!! - злобно хрипел Константин.
И напарник побежал. Резво так. Вот только перед этим все-таки дернул
рычаг. С натужным гудением кузов начал подниматься, а первые потоки мусора
устремились в полыхающую печь. Увидев это, Поляков похолодел.
-Нет... - шипел он, напирая на мусорщика, стремясь завалить его,
затоптать, пройти по нему и добраться до машины, прежде чем письмо
окажется в огне. Но мусорщик попался сильный - держал, как и прежде, хотя
глаза у него же вылезали на лоб - никогда раньше он не встречал человека,
который бы вырывался с такой силой.
Мусор устремился вниз, пламя вспыхнуло ярче, взревело как дорвавшийся до
добычи дикий зверь. У дальних ворот кто-то испуганно кричал.
-Что ж... ты делаешь... сволочь... - хрипел Поляков, но уже понимал - все
напрасно. Письмо должно быть сверху, оно ведь было в последней порции
отбросов. Наверняка оно уже бесследно исчезло в пламени. И надежду тоже
можно сжечь.
И тут... Константин даже подумал, что это у него мелькает в глазах...
Белое, белый ослепительно белый листок взмыл вдруг от машины, прямо из
мусорной кучи, подхваченный тепловым потоком из печи. Белый-белый конверт.
Кружась, как исполинская снежинка, он мягко приземлился под ноги борющимся
Полякову и мусорщику.
Игра случая, чудо, не вовремя возникшее крошечное возмущение воздуха - и
вот легкий конверт, подхваченный ветерком взмывает из тяжелой,
разлагающейся массы.
Поляков обмяк. Не ожидавший этого мусорщик мощным толчком опрокинул его
на снег. Прямо к письму. Оно было рядом, письмо, только протяни руку.
И Константин схватил его. Письмо. Его письмо, которое надо доставить.
Словно от этого зависит твоя жизнь.
Мусорщик оторопело пялился, как этот ненормальный, только что рвавшийся к
машине, схватил с земли какой-то грязный бумажный листок и побежал прочь.
Побежал, честное слово - УЛЫБАЯСЬ! И бравый работник коммунальных служб не
стал его преследовать - парень был явным психом. А с такими связываться -
себе дороже.
Константин Поляков бежал по утреннему городу, натыкался на людей,
шарахался от них и снова бежал. Все было хорошо, он победил.
Вроде бы от мусоросжигателя за ним кто-то бежал. Вопили угрожающе в спину
- он не обращал внимания, может быть, это была пресловутая охрана.
Наплевать. Вопящий отстал через полкилометра.
Еще через километр Поляков остановился, чтобы отдышаться - люди обходили
его со всех сторон, а он стоял, и пальцами нервно гладил шероховатый
конверт...
Шероховатый?! Но, постойте, он же был гладким!!!
Дрожащими руками почтальон поднес конверт ближе к глазам, чтобы блекнущий
свет фонаря освещал написанное на неровной бумаге:
Кому: А. В. Щелкову.
Город. Московской области. Дом такой, квартира такая то.
Почтовый индекс указан.
От. Сихрулева О.Д.
Город Алма-ата. Казахстан. Почтовый индекс...
Указан...
Почтальон Константин Поляков без толстой, равно как и тонкой сумки на
ремне (потерял где-то, пока бежал) громко и жизнерадостно засмеялся.
Заливисто и громогласно, и люди сразу же подались в стороны от него,
обходя на безопасном расстоянии. А он все смеялся и смеялся, а пот ом стал
с остервенением рвать конверт. Не тот конверт с не тем письмом. Рвал его
на мелкие кусочки и разбрасывал их в воздух в пародии на снег. Это было
даже красиво.
Постояв еще минут десять, он неторопливо пошел домой. И только через
половину квартала он задал себе вопрос: "Что это было?"
Еще через километр все происшедшее в это утро уже казалось то ли дурным
сном, то ли прошедшим безумием.
Он все шел и шел, и спрашивал себя, на кой черт ему понадобилось
доставлять это письмо. Зачем ему оно вообще сдалось? И не находил ответа.
Уже у самого дома он уже был полностью уверен, что не было никакого
послания обращенного всему дому, а бегал он с этим идиотским посланием из
Казахстана. Просто маленькое помутнение... совсем маленькое.
И пребывал он в этой святой уверенности еще две недели. Встретил новый
год и почти что забыл об этом злосчастном утре. Вот только как-то раз у
давешнего дома его окликнули. Поляков обернулся и увидел ту саму тетку,
что выглядела типичной продавщицей с лотка. Он смотрел на нее и глупо
мигал.
- Ну что? - спросила она, - Нашли Красноцветова то своего?
Константин открыл рот, чтобы что-то сказать, да так и остался.
Воспоминания и нереализованные желания проносились у него в голове.
Но было уже поздно - после того случая Константин Поляков, почтальон,
понял, что больше не любит свою работу.
Школьник.
Вот школьник - один в диких джунглях.
- Ну что, хрен моржовый, попался? - спросил Сеня Гребешков.
Он возвышался совсем рядом - огромный как башня, тяжелый как штурмовой
танк. И страшно было даже подумать о том, что можно нанести ему хоть какой
ни будь вред, не говоря уже о том, чтобы сбить с ног.
Прижатый к мутно коричневой стене школьного коридора, Максим затравленно
огляделся.
Видеть было особенно нечего - три метра вытертого линолеума, деревянная
потрескавшаяся рама окна, да облупившийся потолок. Остальное заслоняли
собой Гребешков и его друзья - такие же большие и несокрушимые, как и он
сам.
Положение было тяжелое, неудачное - может быть одно из самых неудачных за
всю неделю. Четверо здоровых хулиганов, и совсем никого из учителей на
этаже.
Да, следовало признать, что Гребешков и компания подобрали удачное
вовремя для тотального притеснения.
Теперь только держись, Максим Крохин, держись, как держался всегда. Как
будешь держаться дальше, если переживешь вот этот момент.
Максим подался ближе к стене, бросил взгляд направо, мимо массивной туши
Сениного напарника - ну должен же быть хоть кто ни будь!
И встретился с испуганными глазами Петьки Смирнова - единственного друга
в этом угрюмом и полном опасностей заведении. Петька тоже был не в лучшем
положении - два других отморозка загнали его в угол подле эмалированной
двери в женский туалет, отрезав все пути к отступлению. Петька пытался
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг