поправил галстук. Простые будничные движения успокоили его.
Он стал соображать, можно ли ждать спасения с Земли. Пока там еще никто
не подозревает о катастрофе. Так... Станции слежения потеряли радиоимпульс
"Антиноя". Бывает. Операторы, попыхивая сигаретами и рассказывая анекдоты,
ждут, когда он снова появится. А он не появится. В космос полетят запросы,
но космос будет молчать. Тогда начнется паника.
Нет, не тогда. Компания будет медлить с сообщением в надежде, что
тревога напрасна... Ведь на карту поставлены престиж, доходы; как это так,
у нас - и вдруг авария! Мир узнает о таинственном исчезновении "Антиноя" с
огромным запозданием. Вот тогда к предполагаемому месту гибели устремятся
разведчики. Но будет поздно.
Но и тогда тревожное известие не смахнет с экранов телевизоров
улыбающиеся личики. Об исчезновении корабля будет сказано в лучших
традициях казенного оптимизма. Сразу после передачи красивые девушки споют
красивую песенку. Для успокоения. Господа зрители, не волнуйтесь, в мире
по-прежнему все прекрасно, отгоните дурные мысли, оптимизм продлевает
жизнь, меры приняты, ничего подобного впредь не повторится, катастрофа вас
не касается, не вы погибли, не ваши родственники; конечно, авария - это
ужасно, но вспомните, сколько радостного в окружающей жизни...
И никому в голову не придет, что это злой умысел. Пираты? В космосе?
Ха-ха, не смешите...
На это рассчитывают бандиты.
Спасение с Земли не придет.
И тут Полынов услышал лязг ключа. Он поспешно прикрутил воду, мельком
взглянул на себя в зеркале - ничего, можно.
Гюисманса он успел встретить на пороге резким, как удар, вопросом:
- Завидуете лаврам Флинта?
Гюисманс поморщился от громкого голоса и плотно притворил за собой
дверь. Мгновение они разглядывали друг друга.
- Рад, что к вам вернулось чувство юмора, - наконец сказал Гюисманс,
присаживаясь на край постели.
- Просто я вспомнил, что пираты кончали жизнь на рее.
- Не все пираты, дорогой Полынов, не все, - Гюисманс покачал головой. -
Некоторые становились губернаторами.
- Сейчас не семнадцатый век.
- Верно, масштабы теперь другие. А сущность человека все та же, увы. Но
вас как будто не волнует ваша судьба?
- Уж не хотите ли вы дать мне отпущение грехов? Не приму, учтите.
Гюисманс кротко вздохнул.
- Ну, к чему эта бравада? Знаю, что угроза смерти для вас не в нови. Но
согласитесь, принять смерть из рук вашего Большеголового друга, которому
вы неловко сломали челюсть, не слишком приятно.
"Осторожно, - подумал Полынов, - не горячись".
- Вы забыли, Гюисманс, что я могу уйти из ваших лап, когда захочу.
Остановить дыхание не так уж трудно.
Гюисманс задумался, полуприкрыв морщинистые веки.
- Мы серьезные люди, - он выпрямился. - Предлагаю вам деловой,
взаимовыгодный контракт.
- Сначала ответьте на мои вопросы.
- Я не мелочен. Спрашивайте.
- Во-первых: что будет с пассажирами? Во-вторых: ваша цель? В-третьих:
куда мы летим?
Гюисманс достал сигару, не торопясь закурил ("Совсем как
Большеголовый", - мелькнула мысль), выпустил сразу штук пять колец и
пронизал их струйкой дыма.
- Удивительно, - сказал он. - Удивительно, как благородные чувства
мешают людям жить. Вам не кажется, что добро не может победить зло, потому
что его способы борьбы бессильны, а бороться со злом оружием зла, значит
превратить само добро во зло? И что поэтому добро заведомо обречено на
поражение? Подумайте. Вспомните историю, она подтверждает мой вывод.
- Это не ответ.
- Ответ разочарует вас. Кто мы? Вы уже сказали: пираты. Зачем нам все
это нужно? Второй ответ вытекает из первого. Что будет с пассажирами? Все
зависит от их благоразумия, можете убедиться в этом на собственном опыте.
Куда мы летим? В пояс астероидов.
- Зачем?
- Не разочаровывайте меня в ваших аналитических способностях. Вы же
психолог.
Полынов выругался про себя.
- Хорошо, так что вам от меня нужно?
Он встал с видом хозяина, дающего гостю понять, что его дальнейшее
пребывание нежелательно.
- Гордыни в вас много, Полынов, гордыни, - Гюисманс сокрушенно
вздохнул, любуясь, как медленно расплываются в воздухе кольца дыма. - Вы с
детства убеждены, что истина с вами.
"К чему эта лиса клонит? - недоумевал Полынов. - Что означают эти
душеспасительные разговоры?"
- У нас еще будет время пофилософствовать, - словно отвечая на его
мысли, сказал Гюисманс. - Если вы примете мое предложение, конечно. Мы
недавно лишились врача. Вы были врачом много лет. Вот и все.
- Та-ак... Вы предлагаете мне участие в ваших грязных делишках?
- Человек всюду человек, а помощь страждущим - моральный долг врача.
Делишки, говорите? Я нечувствителен к оскорблениям. Не судите да несудимы
будете, ведь пути человека, как и пути господни, неисповедимы. Если мы
договоримся, я надеюсь убедить вас, что наши помыслы направлены в конечном
счете к благу.
Полынова передернуло.
- Нет!
- Подумайте как следует, подумайте. Нам не к спеху. Договоримся, что я
не слышал сейчас вашего ответа. Подумайте и, если угодно, попробуйте,
насколько приятна... остановка дыхания.
Гюисманс встал, не выпуская сигары, поклонился.
- Приятных размышлений!
Он вышел, оставив Полынова в замешательстве еще большем, чем прежде.
Но на этот раз психолог быстро собрался с мыслями.
Со стороны могло показаться, что его больше всего занимают маникюрные
ножницы, которые он вертел в руках. Но это была манера Полынова
сосредотачиваться: большинству для размышлений помогает сигарета, Полынову
- любая безделушка.
Пираты...
Он щелкнул ножницами.
Ладно, пираты. Глупо, дико, но факт. Он им нужен. Значит, есть шанс
сохранить жизнь. Будет время, следовательно возможность, вступить с ними в
борьбу.
Полынов удовлетворенно кивнул. Это умозаключение сомнений не вызывало.
Хорошо, но лечить бандитов? Видеть все мерзости и - молчать? Ведь не
удержишься...
А если надо? Простая логическая задача. Вариант первый: снова
выкрикнуть "нет!" Как просто, картинно, гордо... И совершенно бесполезно.
Вариант второй: "да". Без эмоций. "Да" - чтобы начать схватку. А если
проигрыш? Жалкий конец. Но кто от этого внакладе? Никто.
Есть и третий вариант: все то же, но в конце - победа. Тогда поступок
оправдан.
Если будет победа.
Если будет. И потому схема ошибочна. Его поражение коснется многих.
Ведь человечество рано или поздно узнает о пиратах. Тогда его поступок
будет выглядеть скорей всего так: малодушный трус, то ли он действительно
хотел бороться, то ли просто спасал шкуру. Вполне логичное предположение.
Земные гюисмансы ой как обрадуются, уж это несомненно.
Полынов зажмурился. Только теперь ему открылся весь ужас положения.
Он огляделся, по привычке ища книжную полку. Но ее здесь не было, да и
чем могли помочь книги? Это не научная, а моральная проблема, и
справочники тут бессильны.
И все же Полынов машинально перелистал лежавшую на тумбочке библию,
единственную книгу, которая оказалась в каюте. "В дни благополучия
пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй", - бросилось в глаза. С
досадой Полынов перевернул страницы: "Бывает нечто, о чем говорят:
"Смотри, вот это новое", - но это было уже в веках, бывших прежде нас".
Полынов отшвырнул пузатую книгу. Ему послышался вкрадчивый голос
Гюисманса, цитирующий последние строчки.
Библия шлепнулась на стол, и звук ее падения слился с шумом за дверью.
"Сюда", - послышался грубый голос. Дверь отлетела, толчок в спину швырнул
внутрь комнаты девушку. Полынов едва успел ее подхватить. Дверь
захлопнулась.
3. КРИС
- Вы?!
- Я...
Полынов разжал руки. В глазах девушки бились тревога и радость. На
подбородке запеклась струйка крови - час назад ее не было.
- Вас... били? - только и нашелся спросить Полынов.
- Меня? А что... - она тронула подбородок. - Кровь? А, это я прикусила
губу. Боялась разреветься... Пустяки. А вас... вы...
- В полном порядке, как видите, - пробурчал Полынов, совершенно не
представляя, что теперь делать. - Что с остальными?
- Увели поодиночке. Меня последнюю. Я уж думала...
- Какая-то ошибка, что вас втолкнули сюда, - Полынов шагнул к двери,
чтобы постучать.
- Не надо! - Девушка схватила его за руку.
- Почему?
- Как вы не понимаете! - В ее голосе было отчаяние. - Опять коридор и
эти...
Объяснений не требовалось.
- Но вам самой будет лучше с...
Она перехватила его невольный взгляд.
- Да не все ли равно! И вы... - Она насупилась. - Нет, не все равно...
С вами лучше. Вы не будете причитать, как наши... - Она вскинула голову. -
Хотите, я стану на колени?
- Что ты, деточка! - опешил Полынов.
- Не называйте меня деточкой! Я взрослая и вообще... - Она топнула
ногой. - Представьте, что я ваша сестра. Ну и все...
"Н-да, - подумал Полынов, - не слишком ли это много? Впрочем, девчонка
права, сейчас не до пустяков, а она, похоже, с характером, бросилась
закрывать меня, глупая. Ну, ничего, обойдется; но хотел бы я знать - зачем
ее сюда... нелепо... Хотя... чем больше нелепостей, тем труднее что-нибудь
понять, в этом есть расчет, ну, посмотрим еще кто кого..."
- Ладно... - он опять не знал, что сказать. - Как вас зовут?
- Крис. И можете говорить мне "ты". И ругаться, если хотите.
- Почему - ругаться?
- Не знаю, - она рассеянно огляделась. - На всякий случай.
Она скинула туфли - теперь она не доставала Полынову до плеча, -
вспрыгнула на кровать, резким движением головы отбросила со лба челку,
умостилась поудобней. Чисто женская особенность в любой обстановке уметь
непринужденно устраивать вокруг себя подобие уютного гнездышка: два-три
взмаха руки - гнездышко готово. Она притихла. Полынов как дурак стоял
посреди каюты.
- Что будет с нами? - вдруг быстро спросила она. В ее широко раскрытых
глазах снова был страх. Но уже смягченный, словно она оторвалась от
испугавшей ее книги.
- Хотел бы я знать... - буркнул Полынов.
- Вот никогда не думала, что попаду в плен к пиратам. А вы кто:
бизнесмен, инженер?
Полынов объяснил.
- О! - Теперь в глазах Крис был восторг. - Тогда мы спасены.
- Да почему?
- Очень просто. Вы умеете гипнотизировать, да? Входит бандит - ну с
обедом, что ли, - вы усыпляете его, лайтинг ваш, мне пистолет (я умею
стрелять!), мы захватываем рубку и...
Полынов рассмеялся.
- Чему вы смеетесь? Крис сказала глупость?
Полынову стало легко и просто. Редко, но встречаются люди, чьи слова -
самые обыденные - всегда непосредственны и свежи. Секрет не в словах, даже
не в интонации: в раскованности чувств, когда ничто не мешает им тотчас
отразиться во взгляде, в мимике лица, в движении.
- Нет, Крис, ты сказала дело, но у тебя преувеличенные представления о
способностях рядового психолога.
Не объяснять же ей теорию гипноза. Правда, он слышал об исследователях,
которым будто бы удавался мгновенный гипноз. Их бы сюда... А его
способности, увы, ограничены, кто же знал... Впрочем, она права: и они
могут пригодиться...
- Жаль. А то как было бы хорошо... Но мы придумаем еще что-нибудь,
ладно?
- Обязательно, Крис.
Уже через полчаса Полынов знал о девушке все или почти все. Как ей
осточертел колледж и сонный городок Санта-Клара; как она заставила отца
позвать ее к себе на Марс; как она трусила при старте; какой у нее был
великолепный друг - овчарка Найт; почему она не любит транзисторы и
мальчишек и почему не может жить без конфет; что, по общему мнению, у нее
несносный характер; что она мечтает стать зоологом; что ее любимые
писатели Хемингуэй, Чехов и Экзюпери, а политики она терпеть не может,
потому что там все обман; а дураков она жалеет, они убогие; ненавидит
людей, которые воображают себя "прелестным пупом земли" (сокращенно ППЗ);
последнее произведение Гордона она еще не читала (как, вы ничего не
слышали о Гордоне?!), а смерти она не боится, так как почему-то уверена,
что с ней ничего такого случиться не может...
Она не стремилась излить душу, ее спрашивали, она рассказывала.
Полынова все больше изумляла выносливость ее характера; недавнее
потрясение как будто совсем на ней не отразилось, она была сама собой -
непосредственной, решительной, угловатой. Полынов отдыхал, слушая ее,
улыбался ее наивности и думал, что у нее счастливый характер. Ему начало
казаться, что он знает ее давным-давно, и жаль, что она ему не сестра. И
что сомневаться не приходится - Крис не могла быть орудием Гюисманса.
Вскоре он, впрочем, заметил свою ошибку: потрясение для Крис вовсе не
прошло бесследно. Ей стало холодно, она натянула на себя одеяло, ее
знобило. Духовная выносливость у нее явно превосходила физическую, а уж
если он чувствует себя разбитым...
- Спать, - оборвал он ее. - Мне и тебе нужно отдохнуть.
- Но у нас же нет плана освобождения! И вовсе я не устала, - она упрямо
выпятила свой маленький подбородок.
- Зато я устал, - сказал Полынов.
- Ну, раз так... Я тоже устала.
Она свернулась калачиком и закрыла глаза.
Полынов долго лежал на спине, вслушиваясь в сонное, неровное дыхание
девушки - несколько раз она вскрикнула, - и думал, что теперь на его
совести еще и чужая жизнь, а это много тяжелей, но и легче, потому что
есть союзник. И что будь здесь еще хотя бы Бергер - парень что надо, хотя
и фанфарон, - бандитам бы несдобровать, потому что три неглупых человека,
объединенных одной целью, сильней десятка бандитов. Но сожалеть о
несбывшемся нечего, надо думать, как использовать единственное свое оружие
- знания, чтобы стать сильнее лайтингов, сильнее Гюисманса, который тоже
отнюдь не глуп и который тоже владеет психологией.
Каюта слегка подрагивала от работы двигателей. Пираты не форсировали
работу реакторов - это было заметно по тону гудения. Похоже, они не
сомневались, что розыск запоздает и они успеют скрыться в поясе
астероидов, где хоть десять лет ищи - ничего не найдешь. У них великое
преимущество перед пиратами прошлого, потому что просторы океанов Земли
ничто перед просторами космоса. Их бандитизм не столь уж глуп и рискован.
Еще два-три таких абордажа пройдут безнаказанно. А потом? Потом
возвращение украдкой на Землю. Есть такие способы. Вереницы трупов будут
вечно плавать в космосе. Солидные господа с миллионами в кармане будут
нежиться под теплым солнцем морских курортов, и никто не узнает, не
крикнет, что рядом с ним за столиком сидит убийца.
"Полно, не теряй чувства меры, - сказал себе Полынов. - Так не будет,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг