самым потолком на сером пластике переборки зловеще щурился двуглавый
имперский орел, ниже шла золотая надпись на древнем, практически забытом
английском: "Имперские военно-космические силы. Эридан-37". Верхнюю часть
двери украшало объемное черное распятие и непонятная черно-золотая надпись
странным, похожим на острые крючки шрифтом: "Ad majorem dei gioriam". - Это
что, - удивился Ариф, - каюта бортового капеллана? - Это блок апартаментов
командира, - уверенно заявил Роберт. - Раз в сетях нет энергии, мы, наверное,
сможем отжать дверь. Давай попробуем. Ариф засопел и зашарил на поясе,
отыскивая сенсор управления скрытым в ранце гравитором. Увеличив напряжение
персонального поля, друзья приложились к гладкому пластику. Как ни странно,
массивная дверь довольно легко ушла в сторону, открывая вход в темное
внутреннее помещение. Роберт вошел первым. Фонарь, взрезав, словно ножом,
вязкую тьму, осветил просторный холл с боковым диваном, парой кресел в углу и
распахнутыми створками стенных шкафов. Мебель была прикреплена к полу и
оттого оставалась на своих прежних местах, а под невысоким потолком в
живописном беспорядке висели предметы синего офицерского мундира вперемежку с
бокалом и парой пустых бутылок. - Убей меня Бог, - вдруг глухо сказал Ариф,
глядя вверх, - одна из рубашек перемазана кровью. Протянув руку, он осторожно
подцепил смерзшуюся в комок белую офицерскую сорочку и поднес ее к шлему.
Роберт вздрогнул: комок был белым только с одной стороны, большая же его
часть была смятым, навеки заледеневшим бурым камнем... - Брось ее, - сказал
он, - идем лучше дальше. Роберт уверенно - теперь уже не плавая - прошел к
противоположной переборке, где в свете прожектора темнел проем наполовину
открытой двери. Ариф последовал за ним. - Рубка - здесь, - махнул Роберт
рукой, указывая на одну из двух ведущих в глубь корабля дверей. - Там -
хибернатор командира. - Я не пойму, какого черта они все приоткрыты, -
заметил Ариф. - Смотри, здесь тоже кровь... Роббо присмотрелся. Ариф был прав
- высокое, мягкое когда-то плюшевое кресло было густо окрашено теми же бурыми
потеками, что и рубашка. Такие же потеки, бывшие, вероятно, когда-то лужами,
виднелись и на ворсистом ковре пола. - Здесь творилось что-то непонятное, -
буркнул Ара. - Вот тебе и виски. Что ты по этому поводу думаешь? Роберт не
ответил. Ему казалось, что его вот-вот пробьет озноб, и он боялся, что страх
в голосе не прибавит мужества им обоим. Дьявольски, нестерпимо хотелось
курить. Повернувшись, он молча шагнул через дверь, которая вела в боевую
рубку командира. Здесь было пусто. Взламывая ударами "когтей" боковые шкафы,
Роберт принялся набивать объемистые карманы скафандра миниатюрными плоскими
*.`.!.g* ,( с кристаллодисками. Опустошив последнюю, третью секцию, он
повернулся к мертвому, покрытому непонятной пылью пульту и замер на месте,
услышав судорожный вздох Арифа. - Ара, ты в порядке?! Ара?! - В порядке, -
ответил тот каким-то неживым, металлическим голосом, - иди сюда, ты ищешь не
там, где надо.
Глава 2
Ариф стоял нагнувшись, и Роберт не сразу понял, что он почти упирается лбом
в прозрачный колпак капсулы индивидуального хибернатора. Несмотря на белый
свет своего фонаря, он сразу заметил, что аппаратурная стоика справа от
капсулы едва заметно светится парой тусклых, рыжеватых глазков. - Все, что
нам нужно - здесь, - сказал Ариф, выпрямляясь. - Где? - не понял Роберт. -
Здесь, - повторил Ариф с непереносимой горечью. Роберт подошел к колпаку,
наклонился... и отпрянул. На белом пористом материале капсулы, повторявшем
очертания человеческого тела, лежала совсем молоденькая светловолосая девушка
в синем боевом комбинезоне имперских ВКС с узенькими лейтенантскими погонами.
- Это... командир? - спросил Роберт, понимая, что командиром этот ребенок
быть никак не может. - На ней эмблемы бортврача, - ответил Ариф. - Ты что,
ослеп? Это она, хозяйка той самой руки Роберт оправился от шока. Ариф был
прав. Правая рука лейтенанта была оторвана чуть ниже локтя, и тоненькая
культя, высовывавшаяся из разодранного и окровавленного рукава, была наспех
замотана толстым слоем бинта. Девушка выглядела так, словно вчера легла в
капсулу, но Роберт прекрасно понимал, что это иллюзия и несчастная давным-
давно мертва. Лицо девушки казалось спокойным и умиротворенным, и лишь потеки
туши на бледных щеках говорили о том, что в ее последние часы несчастной
выпало пролить немало слез. На груди, наполовину прикрытая левой ладонью с по-
прежнему алым лаком на ногтях, лежала прозрачная коробочка с кристаллодиском,
из которой торчал белый клочок бумаги. Роббо поднялся и развернулся к стойке,
намереваясь поднять купол, но Ариф остановил его, перехватив руку: - Подожди!
А вдруг она жива? - Ты спятил, - устало отмахнулся Роберт. - Если бы ее нашли
лет -триста назад. Теперь ты понимаешь, куда делась вся энергия? Ее высосал
хибернатор. Потом э когда поляризация в сетях совсем упала раскрылись
диафрагмы и встал аварийный гравитор. Воздух сразу же улетучился, а системы
жизнеобеспечения к тому времени уже давно сдохли. - Но стойка показывает, что
хибернатор еще дышит! - Приди в себя! - выкрикнул Роберт. - Даже если бы он
был в норме, что бы мы могли сделать? Как, чем мы накачали бы сюда воздух?! У
нас что, спасательно-госпитальное судно? Или мы успели бы натянуть на нее
скафандр? В такой температуре?! И потом, - добавил он примирительно, - в
морозильнике четыреста лет не протянешь, даже в исправном... - Когда я сюда
вошел, мне показалось, что индикатор поляризации показывает норму, -
отрешенно сказал Ариф, - и я подумал, что она жива. Иди в рубку, - добавил
он, - там должен быть флаг. - На кой черт? - Иди в рубку! - рявкнул Кириакис.
- Флаг должен храниться в боевой рубке командира корабля. Я сам ее вытащу.
Роберт не стал возражать. Нервы были натянуты до предела, и он хорошо
понимал, что сейчас не время и не место для истерик и выяснения отношений:
окровавленная и стиснутая металлом тьма вполне могла стать и их гробницей. Он
знал, где на имперских кораблях хранился флаг. Лишенный энергии сейф открылся
от первого же рывка "когтя", и он вытащил оттуда все, что обнаружил: пару
герметично запечатанных пакетов и длинную черную колбу со свернутым флагом.
Рассовав пакеты по карманам, Роберт вернулся к хибернатору. Ариф уже открыл
колбу, и сейчас миниатюрное тело девушки, заледеневшее в камень, а потому не
гнущееся, лежало у него на руках - казалось, Ариф баюкает большую поблекшую
куклу в синем комбинезоне. Вот только даже волосы ее напоминали собой твердую
пластиковую отливку. - "Ингрид Сташек", - прочитал Роберт надпись на правом
нагрудном кармане девушки. - Лейтенант Ингрид Сташек... - Давай флаг, -
буркнул Ариф. Черно-золотой имперский стяг был изготовлен из сверхстойкого
мягкого пластика, над которым не были властны ни время, ни адский холод
/`.ab` -ab" . Роберт развернул широкий свиток, и в белом огне прожекторов
зловеще блеснул черный в золотой рамке крест и ниже, под ним, -
четырехугольная звезда ВКС. Отстранив Роберта, Ариф уложил тело вдоль флага и
осторожно, словно имел дело с живым человеком, замотал его в податливую
ткань. - Пошли, - сказал он. - Больше тут ловить нечего. - Ты потащишь ее с
собой? - Роббо, - в голосе Арифа плеснула ярость, это имперский офицер,
павший в бою!.. Роберт не ответил. Он вышел в коридор и двинулся в сторону
оборванной кормы, не дожидаясь идущего сзади Арифа. В секторе, где по-
прежнему плавала рука мертвой девушки, он увидел большое, неровное кровавое
пятно, не замеченное им раньше. "Во мне что-то сломалось, - думал он, шагая
по черному коридору. - Буквально на днях во мне что-то сломалось. Я убил
Лема... Кого я убью еще? Интересно, а если бы... А если бы она была жива? Она
была бы жива, но на груди у нее лежал необходимый мне документ, что я стал бы
делать? Искать способы втиснуть ее в скафандр раньше, чем она окочурится?
Бегать туда-сюда, ломать всем экипажем голову - и все это в ожидании
аврорского патруля на более мощном корабле, который сможет нас достать? Я
убил бы ее, - понял он, - я убил бы ее, не терзаясь раздумьями". Роберт
остановился. Ему стало страшно, но страх этот был какой-то отстраненный,
почти чужой, запоздалый. Три, четыре дня назад он сошел бы с ума, перевернул
вверх дном свой корабль, но нашел способ вытащить девчушку с того света.
Сегодня - нет... Он выбрался на уровень разрыва, остановился на самом краю
изуродованной палубы и задрал вверх голову, глядя на пятнистый, желто-
коричневый гигант, висящий над головой. Ужас ледяного мрака все еще плескался
в нем; он смотрел на желтую планету, стараясь не замечать бездны космоса под
ногами, и дивился той пустоте, которая властно заполнила собой его душу.
Постояв, он неслышно вздохнул и запустил движок своего ранца. В распахнутый
шлюз "Пумы" он попал со второго захода. Ощутив ногами твердый металл и
искусственное тяготение живого, населенного людьми корабля, он расслабленно
опустил плечи и вернулся к порогу. На краю оборванной палубы появился Ариф с
длинным свертком на плече: вытянув свою ношу на руках, он толкнул ее, и она
медленно поплыла прочь, удаляясь в бездонные глубины космоса. Правая рука
Арифа поднялась к шлему в прощальном салюте. Удивляясь самому себе, Роберт
вытащил из поясной петли свой излучатель, сбросил пальцем собачку
предохранителя и выстрелил вверх.
* * *
Лорд Торвард Бифортский выбрался из роскошного длинного коптера и устало
зашагал по белой мраморной дорожке, ведущей через огромный старый сад к
темным башням его резиденции. В окнах правого крыла горел свет - его супруга,
леди Энджи, не спала, хотя время перевалило за полночь. Он не удивился:
отчасти от того, что бессонница жены была делом не столь уж редким, отчасти
от невыносимой, ломавшей все его массивное тело усталости. На какие-то эмоции
у него уже просто не было сил, хотелось войти в спальню, кое-как содрать с
себя одежду и рухнуть в постель, забывшись хотя бы до утра. Он не думал, что
сегодняшний день будет так тяжел - слишком долгое заседание с бесконечными
докладами, да еще и вечерняя, переходящая в ночную, встреча с "королями
информации". Он устал отвечать на бесконечные вопросы, устал извиваться в
поисках обтекаемых ответов - этому искусству он так и не научился за все
годы, проведенные им на вершине власти. Он даже не чувствовал вкуса тлевшей в
углу рта сигары. Дворецкий встречал его на верхней ступеньке широченной белой
лестницы; коротко кивнув, лорд Торвард прошагал мимо него и повернул в холле
направо, двигаясь в спальные апартаменты супруги. Он вовсе не собирался
проводить эту ночь в ее постели, но тон, которым блистательная леди Энджи
просила мужа навестить ее по прибытию домой, не оставлял ему выбора. Она
ждала его в просторном угловом кабинете на третьем этаже здания. Войдя, лорд
Торвард устало коснулся губами сухой ладони своей супруги и вопросительно
поднял глаза. - Сядь, - мягко приказала она, - сейчас я закажу ужин. Нам
-c&-. поговорить. - Боюсь, у меня нет сил, - выдохнул Торвард, но раз ты
настаиваешь... Он отцепил от пояса меч и тяжело рухнул в ближайшее кресло.
Энджи протянула ему пару тонких листков с каким-то текстом. - Прочитай пока
вот это. Лорд-владетель потер виски и впился глазами в бумагу. В первом
прочтении смысл доклада не совсем дошел до него, и он, досадливо морщась,
поспешил закурить новую сигару. Проглядев текст вторично, лорд Торвард
отшвырнул документ в сторону и тяжело вздохнул: - Ты считаешь, что это
связано с Робертом? - Я не считаю, я знаю, - улыбнулась леди Энджи. - Эта
следователь, Кэтрин Раш, - его новое увлечение. - Случай беспрецедентный, -
произнес Торвард. - Такие партии зелья нам в руки еще не попадали. Галланд,
вероятно, на седьмом небе от счастья?.. - Я приказала остановить
расследование. Ты должен понимать - Роббо подбросил нам этот материал
специально. Мы должны выяснить, что он хочет этим сказать. Лорд Торвард
задумался. Игры его сына, не всегда невинные, но достаточно остроумные, вдруг
приняли в его глазах несколько иной оборот. Если охламон в самом деле
подбросил ему это дерьмо, то для чего? Или... или игра перестала быть игрой,
и парень всерьез схватился за что-то такое, о чем ни он, лорд-владетель, ни
его посвященное окружение не имеют пока представления? - Роббо влип в дела с
теми ублюдками, что толклись на Бифорте, - решился он. - Я имею в виду
сволочей, которые были как-то связаны с горган. Я же говорил тебе, что
публика с Тротиуса шляется у нас под носом, но пока еще ни разу нам не
удавалось прихватить кого-либо из них. - Роббо с Кириакисом вполне могли
оказаться проворнее, - кивнула Энджи. - Что ты предлагаешь? - криво улыбнулся
лорд-владетель, провожая взглядом молоденькую служанку, которая принесла в
кабинет хозяйки заказанный ужин. - Что, вызвать его милость лорда-наследника
на ковер? Х-гм... он должен прийти сам. - Это слишком рискованно, -
взволнованно дернула плечами леди Энджи. - Ты слишком много ему позволяешь...
- Прости, а что я могу ему запретить? - удивился Торвард. - Что, Энджи? Он
делает то, что не могут сделать все мои разведки вместе взятые - и никогда не
смогут. Так что же, я должен призвать его к порядку? Но тогда его нужно гнать
на рудники, предварительно обвешав орденами. - Но из-под контроля он вышел
далеко не вчера! Лорд Торвард устало вздохнул и поковырялся вилкой в своей
тарелке. - Да дело все в том, дорогая, что он и не был под контролем.
Никогда, понимаешь? Роббо - это не тот человек, которому можно что-либо
разрешать или запрещать. В любом случае он найдет возможность наплевать на
все запреты и жить по-своему. - Торвард, мы говорим о нашем сыне! - Энджи
выскочила из кресла и заходила по комнате. - О сыне, который вмешивается в
тайную политику государства. Чем это для него кончится? - Я подозреваю, что в
нашей политике он разбирается куда лучше меня, - усмехнулся лорд-владетель, -
тем более что она находится в крайне запущенном состоянии. Роберт -
прирожденный фокусник, понимаешь? Он крутит этот мир в своих пальцах и ничего
не боится - и слава Богу! И вообще, - он отложил вилку в сторону и поднял
глаза на жену, застывшую посреди комнаты, - могу ли я, воин, запретить своему
сыну вести собственную войну? - Какое у вас всех идиотское мышление! -
воскликнула леди Энджи. - "Я - воин". Ты глава государства! Ты монарх, он
твой единственный наследник - на проблему нужно смотреть только так, и никак
иначе! Хорош принц, который с детства шляется в компании воров и сутенеров!..
- Сейчас не двадцатый век, - привычно усмехнулся Торвард, - несмотря на все
твои старания его воспроизвести в натуре. Лорд, не державший в руках оружия,
никогда не сможет повести за собой людей. Мне казалось, что за тридцать лет
ты могла это понять. Или тебе было мало этого срока? - Ты должен принять
какие-то меры, - упрямо повторила Энджи, не глядя на него. - Хорошо, -
успокаивающе произнес лорд-владетель. - Мы подумаем об этом... "Думать надо
было раньше, - размышлял он, лежа в своей постели. - Но что я мог придумать?
Связать парня жестким родительским контролем? И кем бы он вырос?.. Сегодня я
имею сына, вполне способного на самостоятельное решение самых сложных
вопросов, и я искренне рад, что он вырос именно таким. Сопляк и плейбой,
прыгающий из постели в постель, никогда не смог бы принять на себя этот
c!(" ni() пресс ответственности, ответственности за каждое слово и за каждый
жест. Ему предстоит еще раз перевернуть все с ног на голову, ибо другого пути
у нас нет: либо мы станем не просто сильны, а сильны все вместе, либо, не
найдя способов объединения, навсегда растаем в пыли равнодушных бездн.
Сегодня мало кто отдает себе отчет в безжалостной неизбежности новых
сражений, но он, лорд Роберт, справится - его рука не задрожит, принимая
тяжкий отцовский меч"." Сон отчего-то не шел: то ли беседа с Энджи слишком
растормошила его, то ли усталость была сильна настолько, что не оставляла сил
даже уснуть. Торвард выбрался из-под одеяла, плотно закутался в теплый халат
и вышел на широкий балкон своей башни. Он частенько сидел здесь по ночам -
неспешно попивал виски, курил и думал, глядя в бездонное бифортское небо,
давно ставшее для него родным. Небо, право на которое он завоевал незадолго
до рождения сына. "Тогда мы все были пьяны, - подумал он, опускаясь в
глубокое кожаное кресло. - Пьяны от крови и небывалых, невозможных удач -
сегодня мы совсем другие. Власть затянула нас в свои сети, задушила
необходимостью ежедневных решений, и я, лорд Торвард Бифортский, едва ли могу
назвать себя счастливым человеком. Я добился всего, чего хотел от меня
таинственный предок, затеявший всю эту игру с наследством в виде
несокрушимого имперского линкора и проснувшимися во мне родовыми амбициями -
а в итоге зачем?" Торвард налил себе рюмку темного ароматного виски, привычно
пригубил и достал из лежавшей на столе коробки толстую аврорскую сигару. Нам
так не хочется думать о висящей над нашими головами опасности, подумал он,
прикуривая. Мы стараемся не вспоминать - ни о ней, ни об Ахероне с его
немыслимыми представлениями о грядущей судьбе человеческих миров. Что же нам
делать? Играть друг с дружкой в прятки, просыпаясь по ночам от ужаса ожидания
чужого десанта? Решение примет только Ахерон - но когда? Лорд Торвард залпом
выпил свою рюмку и глубоко затянулся, глуша маслянистым сладким дымом горечь
во рту. Он жил так не первый год, жил, теряясь в бессилии собственного
неведения. Он понимал, что никто из солдат его немногочисленного "черного
войска" не принесет ему решение этого вопроса - хотя бы потому, что тайна, с
которой они столкнулись, была чернее их щеголеватых мундиров... "Кажется,
Роббо действительно что-то знает, вдруг подумал он. - И, следовательно, он
придет ко мне сам, но придет только тогда, когда будет иметь перед глазами
ясную и вполне сложившуюся картину. Хорошо бы ему успеть..."
* * *
- Мы начали нервничать, - хмуро признался Баркхорн, - и если бы не ваш
приказ соблюдать молчание, я начал бы вас звать. Что за сосиску вы вынесли из
корабля? - Потом, - отмахнулся Роберт. - Завершайте маневр, лорд Артур. Прочь
от этой гробницы, и поживее! Того и гляди, сюда примчатся еще какие-нибудь
аврорские красавцы. Баркхорн кивнул и повернулся к пульту. "Пума" вздрогнула
заработавшими двигателями и начала отходить от висящего в желтой бездне
корвета. Ариф мрачно дернул головой, указывая на выход из рубки, и Роберт
согласно кивнул. - Мы будем в кают-компании, - сказал он пилоту. - Когда
ляжете на генеральный курс - будьте любезны доложить.. Ариф вышел первым. Они
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг