не захотела... допив ирландский кофе, мы прихватили виски и вино,
оставшееся от моего ужина, и перебрались в гостиную. Мебели там не было,
зато имелся мягкий ковер и две свечи в псевдо-старинных подсвечниках -
Вика зажгла их и погасила свет. Пока я задергивал шторы, она принесла из
кухни еще с десяток свечей и расставила в блюдцах по всей комнате.
Гостиная озарилась дрожащими огоньками, по потолку и углам забегали тени.
- Расскажи о себе, - попросила девушка, садясь на ковер спиной к стене.
- Мне особо нечего рассказывать, - отвечал я, опускаясь рядом. - Мне
тридцать три года. Работаю в местном университете, на факультете
математики.
Жена - программистка. Из России уехали восемь лет назад: четыре года в
Австралии, два - в Англии, два - в Ирландии. Сыну девять лет. Вот,
собственно, и все...
- А почему с места на место переезжали?
- Долгая история... и не очень интересная притом.
Некоторое время мы молчали.
- Лучше ты про себя расскажи... - предложил я.
И Вика начала рассказывать.
Она была единственным ребенком офицера-ракетчика и учительницы
литературы.
Сколько она себя помнила, их семья скиталась по разным дальневосточным
гарнизонам, не задерживаясь нигде дольше двух лет (отца отчего-то
постоянно переводили с места на место). Из-за постоянных переездов подруг
у нее не заводилось, да и с матерью она была не особенно близка, так что
большую часть времени Вика проводила с отцом. Тот очень любил рыбалку и
всегда брал дочку с собой (ходили они вдвоем, отцовских друзей Вика не
помнила). А когда ей исполнилось десять, отец утонул. Случилось это на
каком-то озере, весной:
лед подтаял, и отец провалился в воду. Он несколько раз пытался
выбраться, однако лед ломался... Вика подпозла к краю полыньи и подала
отцу руку, но тот нарочно отплыл на другой конец, боясь, что дочка тоже
провалится. Он продержался на плаву с четверть часа... (эта часть рассказа
произвела на меня жутковатое впечатление из-за отстраненного,
бесчувственного викиного тона).
После смерти отца они с матерью переехали в Москву - точнее, вернулись
в Москву, ибо мать была москвичкой. Дедушка с материнской стороны оказался
высокопоставленным дипломатом и устроил внучку в привилегированную
французскую школу с фруктовым садом, географической площадкой и бассейном.
В школе Викe не нравилось: она в равной степени ненавидела чванливых
одноклассников и подхалимов-учителей. Все свободное время она проводила в
школьной библиотеке, читая стихи.
А через четыре года мать вышла замуж.
Отчим работал замминистра в каком-то третьеразрядном министерстве - то
ли сельского строительства, то ли легчайшего машиностроения. Это был
высокий, статный человек лет сорока со смуглым, смазливым лицом... Викa не
полюбила его с первого взгляда. Однако ничего плохого, кроме глухоты к
стихам и общей тупости, она за ним поначалу не заметила. Проблемы
начались, когда ей исполнилось шестнадцать: она стала ловить на себе
масляные взгляды, несколько раз отчим как бы случайно без стука заходил в
ее комнату. А однажды, когда мать была в отъезде, попытался забраться в
викину постель - но получил такой отпор, что царапины с его мерзкой рожи
не сходили неделю.
Вика обо всем рассказала матери, но та не поверила и дала дочери
пощечину:
мол, не смей клеветать на любимого человека!... (Девушка рассказывала
об этом эпизоде с таким видом, будто ей хотелось сплюнуть.) В результате,
она переехала к деду.
На этом ее злоключения закончились: дед в ней души не чаял и баловал
изо всех сил (внучка напоминала ему покойную жену). Окруженная
репетиторами, гувернантками и экономками, Вика доучилась в школе и
поступила в Литературный институт. В студенческие годы, кстати, она
выиграла некий поэтический конкурс (она со значением поглядела на меня)...
и это был очень престижный конкурс, да!... А после окончания института ее
взяли работать в редакцию очень хорошего журнала... хорошего и престижного
журнала!... И напечатали подборку ее стихов в другом хорошем журнале!...
Вика закончила рассказ за полночь. Некоторые из свечей догорели, пустые
бутылки из-под вина и виски стояли в углу.
- Пойдем спать?... - покачиваясь, я поднялся на ноги.
- Спасибо, что выслушал, - Вика улыбнулась.
- Всегда пожалуйста, - я сделал широкий жест, выражавший галантное
добродушие, но чуть не потерял равновесие и оперся на стену. - Пардон...
я, кажется, слегка перебрал, да.
Пока я гасил свечи, Вика прибрала посуду; мы разошлись по ванным
комнатам.
Дабы хоть чуть-чуть протрезветь, я принял контрастный душ.
Когда я вошел в спальню, свет уже не горел. Я полез на кровать. Под
моим одеялом лежала Вика - от нее приятно пахло духами.
"Извини!" - девушка обняла меня за шею и прижалась всем телом. "За
что?" - "За то, что сделала тебе больно..." Мои колени сжались, как у
девственницы от прикосновения мужчины... лучше б она не вспоминала.
"Ничего страшного", - с наигранным легкомыслием отвечал я. Некоторое время
мы возились, целуя и гладя друг друга по частям тела... Наконец настала
пора решительных действий, однако (из-за темноты) я никак не мог
определить местоположение викиных рук. А вдруг она опять?... - мои колени
снова инстинктивно сжались.
"Что?" - тревожно прошептала Вика. Я молчал. "Что с тобой?" - девушка
обняла меня... кажется, обеими руками... увы, я понял это слишком поздно.
Сгорая от стыда, я откатился в сторону.
- Объясни, в чем дело?! - Вика привстала на локте.
- А то ты не понимаешь?... - зло отвечал я. - Сначала чуть не оторвала
мне, пардон, яйца, а теперь лезешь с извинениями, да еще в самый
неподходящий момент!... - я помолчал и смущенно пояснил: - Я все время
думаю, где находятся твои руки...
Наступила тишина. Вика о чем-то размышляла - я слышал, как у нее
работают мозги...
Вдруг неясная тень метнулась к краю кровати. Шлеп-шлеп-шлеп - цепочка
легких шагов прошелестела в сторону двери. Щелк - зажегся свет. Мои глаза
инстинктивно зажмурились.
- Я придумала! - объявила Вика с интонацией архимедовской "эврики".
5. Ночная экспедиция
- Что ты придумала? - я почувствовал, что с меня потянули одеяло, и
нехотя сел. Пол неприятно холодил пятки. Выпитое виски слегка кружило
голову.
- Потом объясню. А пока доверься мне!
- Довериться тебе? - я не удержал саркастической усмешки...
Жена всегда говорила, что я не умею настаивать на своем - особенно, с
женщинами. Наверное, она права... так или иначе, но через десять минут мы
с Викой уже выходили из дома. Цели нашей экспедиции я не знал, и почему я
должен в ней участвовать - тоже (девица лишь пробормотала что-то невнятное
насчет "поможешь мне кое-что открыть"). Я был одет в темно-синие джинсы и
черный свитер, лично выбранные ей из моего гардероба, а сама она
облачилась в черный комбинезон и бордовую кофточку. Мы залезли в машину...
а что, если сказать: мол, не желаю садиться за руль в нетрезвом виде? Я
посмотрел на свою спутницу... нет, шансов не было: она просто заставит
меня вызвать такси. Я обречено завел мотор.
- Куда?
- В Кэнли, - так назывался самый фешенебельный район Лимерика.
Движения на дороге почти не было - вскоре мы миновали Замок короля
Джона и поднялись на Холм Висельников. Впереди расстилалась темная масса
Кэнли, утыканная булавками разноцветных огоньков.
- Теперь направо.
Мы углубились в переплетение тихих улиц. Позади увитых плющом оград
высилились то старинные, то суперсовременные дома. Сквозь узорчатые ворота
вкрадчиво поблескивали дорогие автомобили. В хрупких лучах похожих на
елочные игрушки фонарей трава на газонах казалась изумрудной.
- Здесь.
Я запарковал машину в тени развесистого дуба, мы вышли. Раздвигая
грузным телом кисейные облака, по небу катилась полная луна.
- Туда, - потянула меня за руку Вика.
Мы вошли в провал ворот. Завитушки на распахнутых створках сплетались в
изображения чудовищ. В глубине участка располагался особняк; в правой его
части, нарушая симметрию, возвышалась остроконечная башенка. Все окна были
темны. Миновав серебристый Бентли, запаркованный посреди двора, мы
приблизились к массивной дубовой двери; сбоку, на блестящей цепочке висел
никелированный молоток. Однако стучать Вика не стала, а свернула на
огибавшую дом тропинку. "Куда ты?" - спросил я почему-то шепотом. Девица
не ответила. "Кто здесь живет?" - "Тихо!" - прошипела Вика, не
оборачиваясь.
Мимо моего плеча плыли шершавые, неправильной формы камни, кое-где в
щелях пробивался мох.
Мы обошли дом. По газону заднего двора была расставлена разноцветная,
причудливой формы садовая мебель; чуть дальше, среди подстриженных
деревьев виднелась беседка. Справа серел декоративный валун - Вика
пошарила под ним и достала завернутый в полиэтилен ключ. "Здесь живет твой
бойфренд?" - с безразличным видом, но на всякий случай шепотом,
поинтересовался я. "Не волнуйся, его нет дома". - "А Бентли перед входом?"
- "Знаешь, сколько у него машин? Три". Она отперла черный ход - вглубь
дома вел узкий коридор. "А чего свет не зажигаешь?" - "Соседи заметят...
он жаловался, что они всюду нос суют, да". Вика взяла меня за руку и
повела вперед (судя по шороху, она вела другой рукой по стене). "А почему
ты говоришь шепотом, если дома никого?... Черт!..." - я споткнулся о
какие-то ступеньки. "Из-за собаки: услышит - начнет брехать, - отвечала
Вика. - Ты б лучше под ноги смотрел...
А то я на тебя проклятье наложу: пять лет компьютерного моделирования
холерной эпидемии шестисотого года, - обернувшись, она приблизила свое
лицо к моему и хихикнула, - для нужд гуманитарной науки". Мы стали
подниматься по винтовой лестнице. Я зацепился плечом за что-то, висевшее
на стене... кажется, картину... потом за что-то еще... Лестница кончилась,
впереди светлел проем двери.
Мы оказались в комнате странной восьмиугольной формы, обставленной
антикварной мебелью. В одно из окон светила полная луна, в другое
виднелось верхушка дерева - я понял, что нахожусь в башне, в правом крыле
дома.
Тяжелые бархатные шторы с роскошными кистями тихонько колебались от
наших движений, толстый ковер пружинил под ногами. На вычурной тумбочке
стоял телефон в стиле "ретро", с никелированным раструбом для рта и
резиновым раструбом для уха. "Сюда! - шепотом позвала Вика. - Помоги
открыть", - она склонилась над резным секретером на выгнутых ножках,
пытаясь повернуть торчавший из дверцы ключ. "Что ты хочешь достать?" -
история, в которой я легкомысленно согласился участвовать, нравилась мне
все меньше и меньше...
"Увидишь", - хмыкнула Вика. "Ну уж нет! - чуть громче (от раздражения)
сказал я. - Хочешь, чтоб я помогал - изволь объяснить, что
происходит!..." - я демонстративно убрал руки за спину. "Ты думаешь, я -
воровка?! - взвилась Вика. - Тебя в соучастники вовлекаю?... Если хочешь
знать, он мне их подарил!" Я поразмыслил: действительно, какая из нее
воровка... "Ладно", - я неохотно подошел к секретеру и взялся за ключ.
"Никогда не могла открыть его, зар-разу!" - прошипела Вика у меня над ухом.
Х-хрум... - щелкнул замок. Дверца распахнулась, обнаружив множество
ящичков с изящными эмалевыми медальонами на крышках. "Где они?... - Вика
стала выдвигать и задвигать ящички. - Черт бы их побрал!..." Я раздраженно
отвернулся к висевшему на стене гобелену, изображавшему рыцаря на коне. В
лунном свете видно было плохо... я приблизил лицо вплотную к ворсистой
поверхности, пытаясь понять, отчего доспехи рыцаря как-то непонятно
серебрятся... "Нашла!" - воскликнула Вика.
- Vicky? - насмешливо произнес низкий, рокочущий голос. - You said
you'd never come back, didn't ya?
Вспыхнул свет. Содрогаясь от неловкости, я отпрянул от гобелена... на
меня смотрел атлетически сложенный, но уже грузноватый мужчина лет под
сорок в расшитом золотом халате. Из-под халата высовывались поросшие рыжей
шерстью ноги.
- Who the hell are you?! - выпятив челюсть, мужчина шагнул вперед.
Синхронно с ним, я шагнул назад и уперся спиной в гобелен.
- Хи май френд, йес, - объявила Вика. - Ноу бизнес фор ю, Норман!
- I'll talk to you later, bitch! - огрызнулся Норман, зловеще
усмехаясь. - Gotta do your fucking boyfriend first.
- OK, OK! - заторопился я. - We are leaving... leaving now, - я
повернулся к Вике. - Пошли отсюда... быстро!
- Oh yeah?... Really? - мужчина подбоченился, выставив огромную ступню
в оттороченном мехом тапке. - And how about me kicking your ass for the
road?
Что на это ответить, я не понимал... пауза затягивалась. По лицу моей
подруги было видно, что у нее есть, что сказать, но она не знает, как это
сформулировать на проклятом иностранном языке.
- I asked you a question, mister, - сжимая кулаки, Норман шагнул
вперед. - How about me kicking your Russian stinking ass?!... * - он уже
находился совсем близко. - And then sue you for breaking and entering.
В последний раз я участвовал в драке десяти лет от роду - никогда не
умел (и, соответственно, не любил) драться. Да если б даже умел... Мой
нынешний противник был на полголовы выше и килограммов на тридцать тяжелее.
- I didn't break in, Vicky let me in, - парировал я, лихорадочно
перебирая варианты. - You shouldn't be getting into a fight, man... you've
just checked out from the hospital!...
Уговоры действия не возымели - мне предстояло решить, как подороже
продать свою жизнь. Припоминая виденное в кино, я принял боксерскую
стойку... увы, это не произвело на Нормана решительно никакого
впечатления. Он размахнулся и...
Т-р-рах-х!!!...
Раздался треск, по комнате разлетелись какие-то обломки... Что
произошло?...
Глаза Нормана выпучились, как у краба; несколько мгновений он пытался
удержать равновесие, но не удержал и грохнулся на пол.
По дому раскатился глухой звук удара. Где-то истерически, со
взвизгиваниями залаяла собака.
- Сережа, ты цел? - Вика выронила обломанную спинку стула и кинулась ко
мне.
- Цел, - неуверенно отвечал я. - Что с Норманом?...
Держась за руки, как испуганные дети, мы приблизились к неподвижно
лежавшей фигуре. Расшитый золотом халат задрался, обнажив толстые мохнатые
ляжки.
- А он... не того?... - я опустился на колени. - В смысле... дышит?
- Дышит, кажется... смотри! - Вика указала на едва заметно
поднимавшийся и опускавшийся живот.
Наступила тишина, смешанная с собачьим лаем. Мне вспомнился фильм
"Misery", в котором отрицательная героиня, будучи огрета пишущей машинкой,
дважды оживает и бросается на положительного героя.
- А-а-а...
Норман открыл мутные глаза. Мы с Викой отскочили.
- Fucking bastards...
Кряхтя от напряжения, он поднялся на ноги. Волосы на его затылке были
алы от крови.
- Should I call an ambulance? - предложил я.
- Don't worry, - лицо Нормана исказила злобная гримаса. - I'm calling
the police.
Шатаясь, он подошел к телефону и стал стучать по клавишам.
- Vicky, we gotta go... - сказал я почему-то по-английски. - То есть,
пошли... пошли СКОРЕЕ! - я схватил девицу за руку и потащил из комнаты.
Спотыкаясь, мы скатились по ступенькам. Вика дернула меня за свитер:
"Давай через парадный вход - так быстрее!" - она с натугой распахнула
высоченную дверь, и мы оказались в обширном зале. Сквозь арку в его левом
конце виднелась уходящая в бесконечность анфилада комнат, в конце которой
горел свет и белела распахнутая постель. Справа располагался
монументальный камин, над камином красовалась голова оленя с необыкновенно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг