году! Ведь на логарифмических линейках первый Анахрон обсчитывали... А
второй на "железных "Феликсах" и на "Мерседесах"... Вот вы человек
молодой, небось, не знаете, что это такое...
- "Феликса"
видел, - обиделся Сигизмунд. - Арифмометр как арифмометр...
- А
"Мерседесы"?
- Тоже.
- Эх, вы... Это электрический арифмометр... Громадина такая, вроде
носорога. Там, где считали, грохот стоял как в забое.
- М-да, - сказал Сигизмунд.
- Молодое поколение тех трудностей не знает, которые нам преодолевать
пришлось, - молвил Федор Никифорович.
- У нас свои трудности, - сказал Сигизмунд. - Еще более трудные. Вот вы
говорите - "бытийная масса" должна быть маленькой. Стало быть,
бесперспективным должен быть человечишко, иначе не перенесет его Анахрон.
А ежели хворые да убогие бы посыпались? Как бы вы от них получали
строителей коммунизма?
- Понимаете, молодой человек, вы не думайте, что мы тогда глупее вас
были. Аспид рассуждал так: чтобы зонд переносил людей физически крепких и
обреченных на гибель в своем времени, требуется разместить его в таком
месте, куда стекаются люди, соответствующие этим двум характеристикам. То
есть - в места отправления культа. Туда рабов приводили в жертву
приносить, туда воины приходили. Жрецы, кстати, тоже люди не хворые -
хворому да увечному жрецом не стать.
- А как вы узнали, где у этих древних находятся места отправления
культа? По раскопкам, что ли?
- Зачем по раскопкам? Где мы решим - там и были!
- Как это? - не понял Сигизмунд.
- Это была идея Аспида. Древние люди видели в камнях странной формы или
большого размера воплощение неких надприродных сил, которым они
поклонялись. Энгельса-то читали?
- Ну.
- Вот Аспид и решил создать такие камни. Чтоб поразить воображение
суеверных древних людей. В то время по лагерям всяких
художников-формалистов, кубистов разных, было, извините, как грязи. Аспид
завербовал несколько человек, дал им задание:
разработать проект каменного сооружения, которое соответствовало бы
представлениям древних людей о чудесном. Чтобы они сделали его предметом
своего культа. Зондам Анахрона была придана форма таких камней. Снаружи -
камень, внутри - зонд.
- А вокруг капище, да? С язычниками, жрецами и вакханками, - сказал
Сигизмунд.
- Именно. А-2 забрасывал несколько зондов. Всем им была придана одна и
та же странная форма.
Это, вероятно, подогрело суеверия местных жителей. Во всяком случае,
так предполагалось. Странные камни, разбросанные на маленькой территории.
Ни цветом, ни формой не похожи ни на что... И петроглифы на них. И больше
таких нет нигде.
- А с художниками потом что было? - заинтересовался Сигизмунд.
- Не знаю...
Сигизмунд резко затормозил у светофора, и почти тотчас же к нему
подошел гаишник. Вторая фигура в бронежилете угрюмо маячила на небольшом
расстоянии.
Гаишник отсалютовал, неразборчиво представился. Сигизмунд сунул ему
права.
И почти тотчас же, матерясь через слово, принялся крыть городские
власти. До чего дошло! Во дворе кабель замочило, приходится за сантехником
как за министром к нему на дом ехать... Гаишник изучил права, не нашел
повода оштрафовать хозяина потертой "единички" и, отсалютовав вторично,
нехотя отступился.
Сигизмунд тронулся с места.
- Молодец, - вполголоса похвалил его Федор Никифорович.
Сигизмунду почему-то стало очень приятно.
* * *
Федор Никифорович осмотрел гараж, покружил на том месте, где исчезла
Лантхильда.
Затем они вдвоем поднялись к Сигизмунду.
- Давненько я здесь не был, - проговорил Федор Никифорович, входя в
квартиру. - Изменилось все как...
Наталья действительно настояла в свое время на том, чтобы избавиться от
многих вещей деда. От них и вправду тянуло ощутимым "сталинским душком".
Кобелю Федор Никифорович очень не понравился. Долго и настороженно
рычал на гостя, то подкрадываясь сзади, то отскакивая и разражаясь
оглушительным гавканьем.
Глянув на "пацифик", старик и вовсе поджал губы. Не одобрил.
- Может, чайку, Федор Никифорович?
- Да нет, спасибо. Напились уж. Давайте, ищите какую-нибудь робу. А
материальные свидетельства у вас сохранились?
- Какие свидетельства?
- Ну, вещи после вашей подопечной какие-нибудь... характерные. Ведь вы
меня тоже поймите - сколько работаю, ни разу НАСТОЯЩЕГО результата толком
и не видел... Разве что Марусю... Ведь всю жизнь на это, можно сказать,
положил...
Да. Жаль, конечно, дедка. Всю жизнь на "это" положил... Вот на этом
самом подоконнике Лантхильда сидела, тоскливо глядела в окно - бедная,
растерялась. Страху натерпелась. От аттилы с айзи и брозаром ее оторвали -
а за что, не объяснили.
Оказывается, это и был НАСТОЯЩИЙ результат. Чья-то цель жизни. Сплошной
бред!
Ладно, хочет старик материальных свидетельств - будут ему материальные
свидетельства! А что еще предъявлять? "Чуйства"?
Пошел, молча вытащил рубаху, золотую лунницу, монетки - и вывалил перед
дедком на стол:
нате!
Федор Никифорович по луннице пальцами провел легонько, глянул странно и
молвил, усмехаясь непонятно чему:
- Эх, жаль, партайгеноссе Шутце не видит... Его бы удар хватил от
восторга!
- Это еще кто такой? Он тоже к "беспокойному хозяйству" приписан?
- Да нет, это, по некоторым косвенным данным, был визави Аспида в
Германии...
Сигизмунд вдруг заинтересовался. А что, может еще одного старичка
осчастливить?
- А он жив, этот Шутце? Давайте ему телеграмму дадим!
- В пятидесятые годы просматривался, вроде, смутный след в Боливии...
Но я давно уже от дел отошел. Что вы о ней узнали? Кто она была?
Сигизмунд вовремя сообразил, что Вику к этой истории приплетать не
следует.
- Понятия не имею. Выучил кое-какие слова из ее языка.
Произнес несколько. Федору Никифоровичу они ничего не сказали.
- Значит, не славянка, - подытожил Федор Никифорович.
- Да какая уж славянка, если свастики!
- У вас мышление, молодой человек, такое, будто вас геббельсовская
пропаганда вскормила. Свастика - солнечный знак. Она у всех примитивных
народов была.
Должно быть, финка эта ваша подопечная. В тех краях, по нашим данным,
финны водились...
- По каким данным?
- По оперативным, - неожиданно ядовито сострил Федор Никифорович.
Зазвонил телефон. Сигизмунд дернулся было снять трубку, но тут услышал
в автоответчике голос Вики:
- Сигизмунд, вы дома? Снимите же трубку! О Господи, что же мне
делать... Сигизмунд!
- Что вы стоите? - сказал Федор Никифорович. - Снимите трубку,
поговорите с барышней.
Только быстрее, у нас еще много дел.
Сигизмунд послушно снял трубку.
- Алло, Вика!
- Наконец-то! Я вам целый день звоню.
- Нашлась Аська?
- Да нет, нет ее!
У Вики в голосе появились истеричные нотки. Только этого сейчас не
хватало: под пристальным взглядом партийного старца утешать по телефону
Викторию.
- Вика, я вам вечером перезвоню. Мне сейчас очень некогда.
Вика швырнула трубку.
- Все? - нетерпеливо спросил Федор Никифорович.
- Все, - сказал Сигизмунд.
-
Переодевайтесь.
- Во что?
- Ну, в робу, в ватник - что у вас там?
- А куда мы идем-то?
- В оперу.
"Жизелю" слушать.
Сигизмунд облачился в ватник, в котором возился в гараже, натянул
старые джинсы, говнодавы. Никифорович придирчиво оглядел его, остался
доволен.
- Ломик у вас есть?
- В гараже.
- Возьмите.
Сигизмунд с Никифоровичем вышли из квартиры. Дедок остался во дворе
курить, а Сигизмунд отправился в гараж. Взял ломик, выгрузил из машины
заграждения.
- Боец Морж для дальнейшего несения воинской службы прибыл! -
отрапортовал Сигизмунд.
Никифорович усмехнулся. А затем проговорил серьезно:
- Пойдемте, Стрыйковский. Сегодня самый важный день в вашей жизни.
* * *
Обремененный заграждениями Сигизмунд покорно тащился за Никифоровичем
по каналу Грибоедова.
Миновали несколько подворотен. Свернули в одну из них.
Оглядев двор, Никифорович вполне искренне выругался.
Снегоуборочные машины навалили в углу двора большую неопрятную кучу
снега. По закону подлости, именно под ней и находился заветный люк.
Никифорович торжественно вручил Сигизмунду ломик.
- Давайте, Стрыйковский. Это где-то здесь.
Ощущая себя декабристом в Сибири, Сигизмунд продолбился к крышке люка.
Та ответила гулко и глухо. "Так вот ты какой, самый важный день в моей
жизни!" - думал Сигизмунд, счищая наледь.
Никифорович установил ограждения, кивнул на люк.
- Поднимайте.
В арку вошла тетка с сумками. Сигизмунд поддел крышку ломиком. С пятой
попытки крышка поддалась. Никифорович, искоса глянув на тетку, деловито
заматерился. Тетка миновала "работяг", поджав губы, и скрылась в подъезде.
- Спускайтесь первый, - велел Никифорович. И видя, что Сигизмунд
нерешительно топчется на месте, прикрикнул: - Да не бойтесь вы!
- Да кто, бля, боится-то? - сказал Сигизмунд и бойко прибавил матерную
фразу.
Спустился.
Корсук - следом. В свои годы Федор Никифорович лазил на удивление ловко.
Они оказались в помещении примерно два на два метра со стенами,
выложенными кирпичом. Кирпич заиндевел. Сигизмунд задрал голову. В круглом
проеме на фоне вечереющего неба мотались под ветром голые ветки деревьев.
Никифорович вытащил из кармана фонарик и посветил в самый темный угол,
куда не доставал свет из люка.
- Встаньте туда.
- Куда?
Никифорович повел лучом фонарика.
- Вон туда. На ту плиту.
Старик прижался к стене, чтобы Сигизмунд мог протиснуться мимо него.
Луч поднялся по кирпичной кладке.
- Видите третий кирпич от потолка? Со щербиной?
- Вижу.
- Упритесь в него рукой. Сильнее! Толкайте! Ногой на плиту, рукой в
кирпич!
- Поддается, - сказал Сигизмунд.
- Теперь быстро отойдите.
Сигизмунд отскочил назад. Часть кладки повернулась вокруг вертикальной
оси, открыв зияющее чрево подземного хода.
- Чего встали?
Идите туда, быстро. Держите фонарик. Будете светить.
Они ступили в ход. Никифорович показал, как закрывается дверь с
обратной стороны. Закрывалась незамысловато - железным рычагом, уходившим
в стену.
- Хитрая механика, - с уважением сказал Сигизмунд.
- Примитивная механика, - возразил Федор Никифорович. - Зато
безотказная.
Дверь наглухо закрылась за их спиной. У Сигизмунда мурашки пробежали
между лопаток.
- Идите смело, - подбодрил его старик. - Под ногами все ровно, бетон.
Не споткнетесь.
Привыкайте. Теперь это ваше.
- Подарочек от Аспида внучку, - пробормотал Сигизмунд. - Аспид-младший
и компания.
- Что? - не расслышал Никифорович.
- Далеко идти-то?
Голоса в подземелье звучали странно.
- До вашего двора.
Тоннель шел под уклон и привел наконец в большое помещение, где имелась
массивная металлическая дверь, отпиравшаяся, видимо, рычагом, торчащим из
стены. Вид рычага подействовал на Сигизмунда угнетающе. Видимо, своей
оголенной утилитарностью.
Никакими попытками дизайна здесь не пахло.
Войдя в помещение, Федор Никифорович привычно хлопнул ладонью по стене
и включил свет.
В углу, в полу чернел колодец. Он был метра два в диаметре. Из черного
провала несло канализацией. Над колодцем с блока свисал крюк лебедки.
- А это зачем?
- спросил Сигизмунд.
- Сейчас все объясню. По порядку.
Помещение напоминало заботливо оборудованную кладовую. Все предметы,
как и вещи в квартире Федора Никифоровича, несли на себе яркий отпечаток
сороковых и пятидесятых годов. Все было массивное, цельнолитое, добротное,
никакой тебе ДСП. Правда, эстетики здесь тоже не было.
Вдоль одной стены тянулся стеллаж. На полках выстроились какие-то
никелированные цилиндры сантиметров тридцать высотой. Они напоминали
снарядные гильзы. Ниже имелись запас лампочек, бухта провода, плоскогубцы,
отвертки, два молотка, специальные кусачки для зачистки проводов,
паяльник, нож и топор. Сбоку к стеллажу были прислонены два багра.
Рядом находился силовой щит. В углу стоял ручной насос. На гвозде висел
костюм биологической защиты, чудовищное дитя советского ГРОБа. Из кармана
высовывались резинки респиратора.
- Главное - это камера, - заговорил Никифорович, предварительно дав
Сигизмунду время осмотреться. - За этой дверью находится приемная камера
ленинградского терминала. Предположим, вы получили сигнал о пересылке
материального объекта в камеру. Ваши действия. В возможно кратчайшие
сроки, не привлекая внимания посторонних - то есть, НИЧЬЕГО внимания! -
проникнуть сюда. Далее. Вы не знаете, что именно находится за этой дверью.
- Насмерть перепуганная девчонка, - проворчал Сигизмунд, вспомнив
историю Маруси.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг