плавно исчезла в щели забора. - Все слышал, Никитушка?
- Если бы не присутствовал лично, то ни за что бы не поверил в такое!
Животные говорят по-человечески...
- Так ведь то братья наши меньшие.
- Это я помню еще со школы. Значит, перстень мог бы помочь нам узнавать
шамаханов, какую бы личину они ни приняли. Именно из-за этого он и был
украден. Вся затея с похищением сундучка, полного золотых монет, должна
была лишь отвлечь от главного. Как вы думаете, бабуля, в столице сейчас
много шамаханских шпионов?
- Дык как узнаешь?.. Ох ты ж, шумят у ворот! Небось, стрельцы пришли...
Пойдешь дьяка брать?
- Пойду. Митьку с собой возьму, на свежем воздухе быстрей протрезвеет.
- Поспешай, сыскной воевода, а я к царю пойду. Ночь-полночь, да дело
слишком спешное, государственной важности!
- Предупредите Гороха, чтоб был начеку, но общую мобилизацию проводить
рановато. Я не хочу, чтобы преступники засуетились и легли на дно. Нам
надо всех захватить врасплох, а для этого необходимо найти перстень с
хризопразом и проверить всех граждан столицы. В первую очередь просветить
все царское окружение, войска, купцов.
Обязательно Приезжих, особенно дипломатический корпус, среди них вечно
оказываются шпионы. Если что срочное - я у дьяка.
Баба Яга по-военному вытянулась, отсалютовала мне помелом и пошла надело.
Я, в свою очередь, кликнул "вечно готового к героической службе Отечеству":
- Митька, захвати с собой оглоблю - будем брать гражданина дьяка думного
приказа Филимона Груздева.
Надежный отряд в два десятка стрельцов уже ждал нас за воротами. Лица у
всех серьезные, фитили зажженные, бердыши заточенные. Парни знали - идут
не на увеселительную прогулку. Если в боярском овине обнаружен военный
склад и молельня шамаханов, то кто даст гарантию, что в следующий раз мы
не наткнемся на штаб врага, диверсантов, террористов или даже вступившие в
город боевые части противника. Трусость в те времена была редкостью,
похоже, больше всех волновался я сам. Митяй маршировал рядом, легко
помахивая здоровенным двухметровым колом, как дирижерской палочкой:
- Эх, до чего ж люблю я свою работу! Вот уж служба так служба!.. Следствие
вести, улики собирать, следить, преступников ловить, в тюрьму сажать - ох
и весело! Батюшка участковый, а дьяка-то сразу в темечко бить али в ухо?
- Ты что, обалдел?!
- А, понял, виноват, исправлюсь! Стало быть, не дубиной, а кулаком?
Я посмотрел на него так выразительно, что мой напарник стушевался, сбил
шаг и, скромненько потупив очи, тихо спросил:
- Ну хоть один щелчок-то ему в лоб можно?
- Рукоприкладство строго запрещено работниками органов, заруби себе на
носу! - ласково пояснил я. - Бить подозреваемого неэтично, но ты вправе
применить силу в трех случаях: если опасность угрожает тебе лично, или
лично мне, или рядовым честным гражданам. Только не превышай меру
необходимой самообороны. Помни, преступник - тоже человек, и его надо
доставить в отделение живым.
- Не извольте беспокоиться, батюшка участковый, все исполню в точности как
велено! Пусть он, злодей, хоть зуб вам покажет, я его враз таким живым в
отделение доставлю... Он пожалеет, что не с медведем дрался. Я из него
столько колобков поназамешиваю...
Пришлось махнуть на него рукой, придем на место - уж там и разберемся.
Если надо арестовать одного дьяка, то для этого и нас двоих много. А если
там шамаханы, то пусть парень потрудится от души. С такими мыслями мы
незаметно дото-пали до жилья предполагаемого преступника. Из-за соседних
заборов и домов тихо вышли около десяти стрельцов, отряженных на тайную
слежку за дьяком.
- Часа три, как вошел, - доложил мне старший, - Бежал, ровно его сам черт
за пятки хватал. Как двери запер, так наружу уже и не выходил, свет в
окошке по сию пору горит. Боле никого подозрительного не видали, ни Из
дома, ни в дом. Что прикажешь, сыскной воевода?
- Окружить дом. Я, мой помощник и еще пять молодцов производят задержание.
Остальные осуществляют работу группы прикрытия. При первом же признаке
появления шамаханов или иных противников - действовать по обстановке. Все
по уставу, один предупредительный выстрел вверх, после чего, в случае
неподчинения приказу, - прицельный огонь на поражение.
- Смилуйся, батюшка... - опешили стрельцы, - Да ежели мы в воздух палить
будем, так, пока наше ружье перезарядишь, все враги разбегутся!
- Не лишено логики, - вынужденно признал я. - Тогда просто кричите: "Стой!
Стрелять буду!"
- А как встанет, так и стрелять?
- Все, юмористы! Шутки в сторону. Всем разойтись по местам и выполнять
задание. Митька, выбери пятерых - и за мной!
Все взялись за дело так, будто репетировали два года. К тому времени, как
мы постучали в дверь, весь дом был надежно оцеплен двойным кольцом суровых
стрельцов, наставивших стволы. Если выстрелят все разом, то наверняка
превратят домик в решето, покрошив нас вместе с шамаханами. Поправив
фуражку, я деликатно постучал:
- Гражданин Груздев! Откройте, пожалуйста, - милиция.
В ответ гробовое молчание. Мы переглянулись.
- Гражданин Груздев! Я требую, чтобы вы открыли дверь. У нас есть ордер на
обыск и арест. Тот же результат.
- Предупреждаю, что в случае неподчинения законным властям мы будем
вынуждены ломать дверь.
Поскольку изнутри по-прежнему не донеслось ни звука, я постучал еще раз,
больше для очистки совести, и кивнул Митяю. Он навалился плечом, крякнул,
нажал, раздался треск досок. Мой напарник рухнул внутрь поверх выдавленной
двери. Мы ворвались следом, пройдя прямо по его спине. В доме было четыре
комнаты, дьяка Филимона не оказалось ни в одной...
- Нет его... - недоуменно развел руками Митяй. - Мы со стрельцами ужо и в
печку заглянули, и под лавки, и в сенях, и на чердаке глядели, - как
сквозь землю провалился!
- Подозрительно... Ты ведь говорил, что дьяк пришел домой и никуда не
выходил?
- Так точно, батюшка. Вот стрельцы тоже докладывают - не выходил он. Да и
свечи в доме горят, угли в печи еще не прогорели, вон баранка на столе еще
не доедена... Ох ты ж ирод проклятущий!
- В каком смысле? - не понял я.
- Так ведь сегодня постный день! Мясо потреблять нельзя, а он, изменник,
ребрышками жареными балуется.
Один из стрельцов подошел поближе, понюхал миску с мясом и скривил рот:
- Дозволь слово молвить, сыскной воевода. Не баранина это, а собачатина,
прости Господи... Мы вон в сенях шкуру свежесодранную заприметили. Небось
здоровенный кобель был.
- Ну и дела творятся у вас в Лукошкине... - Я снял фуражку и вытер
выступивший пот.
Бабка права, дьяк здорово околдован. Собак есть? Или же мы имеем дело не с
дьяком, а принявшим его личину шамаханом. Судя по тому, что я о них слышал
- эти урки и не на такое способны.
- Проверить все помещение еще раз. Все необычное тащить ко мне, а самое
главное - найти перстень с хризопразом. Вопросы есть? Выполняйте!
Стрельцы ринулись на поиски, переворачивая все вверх дном, но то, что
нужно, обнаружил именно Митька. Причем, как всегда, случайно.
- Таракан? Ах ты, погань басурманская! - И он так крепко припечатал
насекомое ногой, что одна из досок пола хрустнула. - Виноват, батюшка...
Щас гляну, небось не поломал...
Откинув вязаную дорожку, мой напарник внимательно оглядел треснувшую
половицу и недоуменно буркнул:
- Да тут петли железные... Никита Иванович, уж соизвольте посмотреть, как
я здесь расстарался!
Яркая полосатая дорожка, обычно украшавшая полы домов зажиточных граждан,
одним концом была крепко прибита к деревянной крышке подпола. Взяв свечи,
мы вшестером поочередно спустились вниз, оставив одного стрельца на охране
люка. Подвальное помещение являло собой точную копию боярского. Тот же
склад оружия с преобладанием тяжелых топоров и зубастых сабель, та же
молельня с каменным уродцем на алтаре, тот же подземный ход... Оставив еще
одного стрельца, мы двинулись в черную пасть тоннеля. Его смело можно было
так называть, ход был высок и настолько широк, что мы могли свободно идти
по двое. Видимо, этим путем намеревались провести целую армию. Мы довольно
долго шли, пока один из стрельцов не обнаружил новое ответвление в стене,
словно в большом тоннеле решили пустить еще и узкоколейку. Двоих ребят я
отправил на исследование этого хода, а остальные пошли за нами. Мы топали
еще не меньше часа, пока впереди не забрезжил слабый свет луны. Выход из
подземного хода оказался надежно замаскирован густыми кустами орешника.
Осторожно раздвинув ветки, я шагнул наружу:
- Митька, где это мы?
- За городской стеной, в лесу на Гадючьей горке, - поосмотревшись,
определил он. - Эвон куда нас занесло... Место нехорошее, проклятое место.
Грибы не растут, ягоды тоже, звери да птицы его избегают, орехи есть, да и
те горькие. Кому ж энто взбрело сюда ход рыть?
- Дубина, ход прорыт не ради того, чтоб из города тайно попасть в лес.
Кто-то очень хочет помочь шамаханам беспрепятственно попасть из леса в
столицу. Всем соблюдать предельную осторожность! Эй, молодцы, останетесь
на охране здесь. Митька, за мной! Посмотрим, что тут у нас поблизости...
- Есть, воевода, - кивнули стрельцы, обнажая сабли. - Ежели беда какая,
только шумни - враз прибежим на выручку.
- Не извольте беспокоиться, батюшка участковый, - вмешался Митяй. -
Случись что, я не подведу! Никого на помощь звать не придется, разве что
злодеев за ноги в тюрьму растаскивать... А уж я им, ворогам, своим
прутиком таких кренделей навешаю!
- Не горячись. Пойдешь со мной на разведку и веди себя как мышка.
Ввязываться в драку нам сейчас ни к чему. Если очень хочешь подвиги
по-совершать - иди в царево войско, а наша работа тонкого обращения
требует.
Он тут же покаялся, присмирел и двинулся вслед за мной так мягко, что даже
сучок под ногой не хрустнул. Я наверняка производил больше шума, а
громадный Митяй, к моему удивлению, шел тихо, как тень, ориентируясь в
ночном лесу с легкостью опытного краснокожего. Долго идти не пришлось,
между деревьев мелькнул свет. На большой поляне горел высокий костер,
вокруг сидели люди. Я сразу обратил внимание на их странную одежду.
Сомнения быть не могло - перед нами расположились самые настоящие шамаханы!
Шамаханы были очень похожи друг на друга, так, словно их где-то штамповали
по определенному стандарту. Рост ниже среднего, глаза узкими щелочками,
жидкие черные усы и бороденки, одежда из скрипящей кожи, на плечах шкуры,
на головах высокие лисьи шапки. Оранжевые блики огня отражались на
многочисленном оружии. Их было человек двадцать, один, с седой бородой и
непонятными амулетами на шее, держал речь. Кто он - колдун, вождь,
старейшина - я не знал, говорил шамахан тоже не по-русски, но почему-то
общий смысл до меня доходил:
- Базарлы э Афанас-бай сапсем туп! Такая громадны дурды во всем Сарае
нигде ек. Упутляи якши? Не распутлян, как спроспицу? В пасть кляп заталды?
А тогда внимай моя, храбурай батыры, чтоб всем все Орда под себя
загребаллы! Русскый ханум - ай, ай, ай, слаще щербет или сахара. Русская
декханин - могучая ык медведяй. Весь день и темень - паши, паши, паши...
Якши раб! Русская мечеть золотай полным-полна! Все моя! Все - загребаллы,
ограбаллы, увороваллы... Жигай, резай! Шамахан - батыр всем Лукошинску
карачун! Мы ж не балды...
Слушатели шумно кивали, поддакивали, периодически стукаясь медными чашами.
- Кумыс! - потянув носом, шепотом доложил мой напарник. - Вот нехристи, и
самогонку-то нормальную гнать не могут, а туда же... Супротив милиции
поперли!
- Да тише ты... - зашипел я, прикрывая ему рот.
Слава богу, шамаханы ничего не услышали, они продолжали обсуждать планы
вторжения в столицу. Если я правильно их понял, то в самое ближайшее
время, не сегодня-завтра, орды вооруженных до зубов диких степняков
ринутся в город. В мой город! За недолгое пребывание в Лукошкине я
настолько к нему привык, что незаметно для себя совершенно перестал
горевать о своем собственном мире. Строго говоря, я и раньше-то не особо
впадал в тоску, но чтобы принимать проблемы местных жителей так близко к
сердцу... Хотя... о чем это я? Да, черт вас всех подери! Лукошкино - мой
город, и я ни одной банде не позволю в нем хозяйничать.
- Митька, отходим тихо, все, что нужно, мы уже выяснили. Ты знаешь
шамаханский?
- Ни единого словечка, - вздохнул он. - Не обучены мы языкам иноземным.
Вот подкову согнуть, кочергу в узел завязать, ворота, опять же, лбом
переломать - тут мы завсегда... от души, стало быть! А науки нам никогда
не давались...
Мы попятились назад, стараясь не поднимать шума, но почти сразу же с
разворота натолкнулись на рослого шамахана. Я от неожиданности едва не
вскрикнул, но мой верный напарник просто опустил пудовый кулак на высокую
лисью шапку, одним махом превратив ее в плоскую панамку. Шамахан рухнул,
как корабельная сосна, без единого писка.
- Забирай с собой. Если они хватятся часового, то пусть лучше думают, что
он сбежал, а то очухается да расскажет о нашем визите. Заодно и допросим
негодяя.
- Как скажете, Никита Иванович! - Митяй играючи перекинул бессознательное
тело через плечо и двинул вперед так же легко и бесшумно, как и раньше.
У входа в подземелье мы чисто случайно не попали под клинки
перенервничавших стрельцов. Парни настолько нас заждались в этой
напряженной темноте, что, видя везде шамаханов, приготовились подороже
продать свою жизнь и рубить все, что шевелится. Я дал приказ об
организованном отступлении. Двигаясь по тоннелю в кромешной тьме, мы в
конце концов добрались до того места, где оставили двоих стрельцов. При
свете почти стаявших огарков свечей я понял, что ребята тоже кого-то
добыли. Времени на расспросы не было, выберемся - доложат на месте.
Возвращение в груздевский подвал показалось мне самой долгожданной дорогой
домой.
- Все прикрыть, как и было, - устало приказал я. - Тайную охрану не
снимать. Остальные - свободны. Фитили загасить. Государю я сам все
расскажу. Шамаханы сегодня не нападут, но бдительность удвоить. Вы двое!
Что было обнаружено в боковом ходу?
- Не что, а кто, батюшка сыскной воевода. Глянь-кось, какую важную птицу
изловили!
Пред мои грозные очи был выставлен связанный по рукам и ногам боярин
Мышкин! Вот уж кого действительно не ожидал увидеть... Впрочем, вязать
несчастного особой нужды не было. Афанасий Федорович оказался пьян
вдрабадан и спал стоя.
- Митька, понесешь обоих. Справишься?
- А то нет?! Да я за-ради нашего управления внутренних органов хоть еще
четверых на загривок взвалю!
- Ну и отлично! Тащи их к Яге, до утра запри в погребе. Вернусь от царя -
потолкуем. Эй, молодцы! Благодарю за службу!
- Рады стараться, батюшка участковый! - хором грянули стрельцы,
вытягиваясь во фрунт.
- На сегодня все свободны. Кроме тех, кто следит за домом, естественно.
Как мы добрались до нашего терема, уж и не помню. До рассвета оставалось
не более четырех часов, я надеялся если не выспаться, то хоть вздремнуть.
Баба Яга ожидала нас у ворот, что-то бормоча, сопроводила меня в горницу,
усадила за стол и, помахивая царевым письмом, отошла за самоваром. Больше
ничего не помню. Наверно, я просто уснул.
Петух, опять этот проклятый петух.... Сколько можно будить меня в пять
утра уже осточертевшим кукареканьем?! Ну почему Яга до сих пор не сварила
из него суп? Я ведь и лег-то часа три назад. Если сейчас снизу раздастся
заботливый голос...
- Никитушка! Вставай, сокол наш ясный. Завтрак уже на столе.
Ни за что не буду вставать.
- Никитушка, царь отчета ждет. Ты же знаешь нашего Гороха - как что не
так, он ведь всех на кол пересажает. Уж ты, касатик, вставай-пробуждайся,
пора...
Делать нечего, пришлось продрать глаза. Когда я спустился вниз, на столе
уже дымилась большая миска свежеиспеченных оладий. Тут же стояла сметана,
два-три сорта варенья, сотовый мед и большой запотевший кувшин козьего
молока. Бабка, как всегда, намеревалась накормить целую роту. Если это
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг