павлина с перьями, я у них во дворе такого видел. Красивы-ы-ый! Вот ежели
б с нашими хохлатками его да скрестить...
- Сам-то ты чего от царя хочешь? - улыбнулся я.
- Мне-то? Ничего мне не надо... Не за чины да награды старался, кровь свою
проливал, жизни не жалел, смерти не боялся...
- Не вертись, балабол! А ить и вправду, скажи-ка нам с воеводой, чего б
тебе хотелось?
- За-ради Отечества, при мысли о сиротах да старцах беззащитных,
греховными почитаю и помыслы о наградах...
- Митька!
- Медаль хочу... - стыдливо вздохнул он, опуская глаза долу. - На шею
повесить да в деревню к мамане, хоть на денек. Один я у нее, кровинушка...
Пусть бы порадовалась, а то все бабы соседские непутевым дразнили.
Заявился бы с медалью - все б так и ахнули! Вот вам И Митька непутевый!
Мне самому не надо, мамани ради...
- Никитушка, - неожиданно дрогнувшим голосом зашептала Яга, - ты уж там
попроси... Скажи, ежели царь ему энту медаль не даст, я сама ее сделаю да
парнишке нашему на грудь-то и повешу. Нет такого закону, чтоб матерям
огорчения доставлять! Пущай у них в деревне хоть один герой с медалью
объявится. Уж ты похлопочи, посодействуй... Ну их, энтих павлинов, только
медаль пущай даст.
Я молча кивнул. Какие они у меня славные... Что бы я без них делал?
- Ну что, еще по маленькой во славу российской милиции и... спать.
Когда бабка успевала стирать и гладить мою форму - неразрешимая загадка!
Каждый вечер ложась спать, я складывал ее на скамью, каждое утро,
просыпаясь, находил ее там же чистую и отутюженную. Наверно, все дело
опять же в колдовстве. Видел я их утюги. Такие тяжелы-е, громадны-е,
неуклюжи-е... На ногу раз уронишь - калека на всю жизнь. Хрупкой старушке
в преклонном возрасте с таким вовек не справиться, значит, колдовство.
Спустившись вниз, я застал Ягу, хлопотавшую у печки, не знаю, что уж там
кипело в горшочках, но аромат был изумительный!
- Никитушка, давай скоренько за стол, надоть у царя пораньше быть. Пора
нашу службу до самого конца справить. Ужо как суд решит, тогда и мы
отдохнем. Я на все отделение такой пир закачу...
- Угу... а все отделение - мы трое. Ладно уж, после вынесения приговора
преступникам посидим в узком кругу, как свои люди. Митька-то готов?
- Как всегда. Я ж говорю, он деревенский, до петухов вставать с детства
приученный. Ну, вот и кашка по-лукошински с грибами да брусникой поспела.
Бери ложку-то...
Завтракали быстро. От чая я отказался, сказывалось нервное перенапряжение
последних дней. Потом выпью... все потом. Баба Яга аккуратно взяла с
полочки мухомор, завернула его в платочек и положила в корзинку. Митяй
дожидался нас во дворе, он был необычайно серьезен и собран. К царскому
терему шли молча. Что-то недоговоренное давило на всех нас. Какое-то
смутное, непонятное беспокойство тревожило изнутри, бередило, как заноза,
перекатывалось холодным комком в животе и не давало дышать спокойно... Уже
у самых ворот бабка обернулась и осторожно потянула меня за рукав:
- Пойдем отсюда, Никитушка... Не то здесь затевается, неправый суд
вершиться будет. Кровь близкую чую, человеческую... Не по сердцу мне это.
- Поздно, уже пришли. - По правде говоря, мне тоже не хотелось идти на
показательный фарс, но и отступать было некуда. - Младший лейтенант
милиции Ивашов. Доложите царю.
- Предупрежденные уже, - расступились стражи. - Ждет вас государь, все
проходите.
Мы поднялись в главный тронный зал. У входа под охраной стояли два
"крупных уголовника" - боярин и дьяк. Увидев меня, они смущенно отвели
взгляды, видимо, каждый все-таки чувствовал свою вину и отдавал себе
отчет, что если бы вовремя во всем признался, то мог бы рассчитывать на
серьезное снисхождение. Выражаясь их же языком - с повинной головы и волос
не падает. Я подбадривающе улыбнулся...
Двери в залу распахнулись, и высунувшийся стрелец из царской гвардии
громко оповестил:
- Государь приказывает сыскному воеводе войти и ответ держать.
Тут уж мы все трое недоуменно переглянулись. Но делать нечего, вошли. На
этот раз кроме напыщенных бояр, восседающих на лавках, у трона Гороха
стояло двое телохранителей. Лично я видел подобных гигантов впервые...
Такими лапами лес валить без топора можно, гвозди лбом забивать, камни
ногами в щебенку дробить. Сам государь явно пребывал в самом суровом
расположении духа. Это ощущалось всеми и невидимым прессом давило души.
- А ну подойди, сыскной воевода! Доложи-ка всем нам, как ты следствие
милицейское проводил, как покражу из казны разыскивал, на кого вину за все
дело возложить, кому ответ держать... Смело говори, ничего не бойся.
Лично мне все это показалось сущей ахинеей. Царь говорил каким-то "не
своим" языком. Однако все смотрели на нас, на представителей первого
отделения, поэтому я сделал шаг вперед, раскрыл планшетку и начал речь:
- Краже в государственной казне предшествовал заговор.
- Не может того быть! Брехня! Клевета! Худа! ~ послышалось со всех сторон.
Царь поднял руку, и в заде вновь воцарилась тишина. Я продолжил:
- Все нити преступления ведут к небезызвестному Кощею Бессмертному. Он
давно планировал захват Лукошкина. В конце концов ему удалось завербовать
себе постоянного резидента, который, в свою очередь, шантажом и обманом
заставил работать на себя дьяка Филимона Груздева и боярина Афанасия
Мышкина.
- Опять ложь! Не мог боярин знатного рода так себя уронить! Врешь,
участковый!!! - вновь возмутилось наэлектрилизованное общество.
Горох поманил стрельцов, и в залу ввели заключенных.
- Вина их тяжела и доказана! Нынче же казнить обоих. А ты, сыскной
воевода, поведай нам о том, кто их на кражу направил?
- Дело в заговоре, а не в краже. Кража сундучка...
- Не перечь государю! - неожиданно взревел
Горох, вскакивая с трона.
Все аж пригнулись. Я пожал плечами и попросил у Яги мухомор. Она положила
гриб на ковер перед троном, зыркнула по сторонам, плюнула на пол... Грянул
гром! Перед нами сидел казначей Тюря, протирая заспанные глаза. Бояре
ахнули.
- Так он же помер! Преставился... Да не он это, поди, похож только. Опять
милиция свои шутки шутит...
- Гражданин Тюря, вы обвиняетесь... Я не успел договорить, казначей
посмотрел на царя и злорадно улыбнулся. Он встал, сделал пару шагов к
трону, внимательно разглядывая Гороха, а потом повернулся ко мне:
- Вот ты и проиграл, участковый. Да знаешь ли, против чьей воли идешь? Да
ведаешь ли, кто перед...
- Казнить! - взвыл царь.
Дальше все произошло настолько быстро, что мы буквально обомлели. Один из
молодцов, стоящих у трона, резво шагнул к казначею, схватил его за шею,
сжал страшными пальцами, и, только когда раздался тихий хруст ломающихся
костей, до меня дошло, что происходит. На безымянном пальце Гороха сияло
золотое кольцо с зеленоватым смеющимся камнем. Вот он - перстень с
хризопразом! Все сразу стало ясно...
- Митька! Хватай царя! Мышкин и Груздев, задержите телохранителей! Баба
Яга, помогите им!
На мгновение из зала исчезли все звуки. Наступила абсолютная тишина...
Первым шумом был звонкий подзатыльник, отвешенный раскрывшему рот Митяю.
- А ну, неслух, выполняй приказ сыскного воеводы! - рявкнула Яга, потирая
ушибленную руку.
Дальше началось столпотворение! Наш парень прыгнул на Гороха, тот швырнул
в него державой, не попал и, шипя, отбивался скипетром. Бояре дружно
рухнули в обморок. Царские бугаи ринулись на выручку государю, но
обезумевший дьяк подкатился под ноги одному, а бывший начальник охраны
повис на шее у другого. Пока шла неравная возня, бабка громко выкрикивала
заклинания. На шум драки прибежали стрельцы. Куча-мала покатилась по полу.
Я потерял фуражку, сбил кого-то, пытавшегося меня удержать, и рванулся за
трон. Там, завернутый в парчовое покрывало, неподвижно сидел связанный
человек. Я потянул ткань... Царь Горох, собственной персоной, с кляпом во
рту, со скрученными руками и ногами, повалился на пол.
- Все в порядке? - Я похлопал его по щекам. Горох ответил мне бешеным
взглядом. Я вытащил кляп и взялся за веревки. Кто-то из очнувшихся бояр
сдуру замахнулся на меня посохом, но царь ловко пнул его ногой в пах,
боярин повалился, а мы вырвались в зал. Горох вспрыгнул на трон, заорав,
как пароходная сирена:
- Эгей, молодцы! Вяжи самозванцев! Я с вами, дети мои!..
С этими словами государь попытался "щучкой" прыгнуть с трона в гущу боя,
но я удержал его ценой еще одной шишки на мою бедную голову. В зал
ворвался целый отряд стрельцов с саблями наголо. Царь опомнился и начал,
размахивая руками, руководить сражением. Мужики побросали оружие и,
закатав рукава, пошли в рукопашную. Через пять минут победа была за нами!
Я окинул "поле битвы" беглым взглядом. На полу гора копошащихся тел, в
основном стрельцы вперемешку с боярами, откуда-то снизу торчит обрывок
рясы дьяка Филимона. В уголке Баба Яга, все еще что-то бормочущая, в позе
кошки, увидевшей собаку. Царь Горох стоит слева от меня, в измятой рубахе,
в атласных штанах и шерстяных носках, с синяком на скуле.
- Митька!
А в ответ тишина, он вчера не вернулся из боя... Тьфу! О чем это я?
- Митька!
- ...десь... атюшка... ыскной... оевода! - едва слышно донеслось из-под
кучи-малы.
Мы с Горохом переглянулись и на пару взялись за дело. Где-то на середине
был извлечен боярин Мышкин, намертво вцепившийся зубами в ногу
расколдованного шамахана. Зубы пришлось разжимать ножом, а его жертву еще
долго извлекали из-под полузадохнувшихся тел. Дьяк Филимон обнаружился еще
ниже, он так крепко держал своего врага, также принявшего истинный облик,
что их объятья скорее походили на интимно-супружеские. Сходство
усиливалось длинной рясой дьяка и вызывающе торчащей сивой косицей.
Предпоследним достали помятого и потоптанного Митяя. Как он вообще выжил
под такой тяжестью? Но когда его подняли, то оказалось, что наш сотрудник
припечатал своим пузом фальшивого царя. Благодаря заклинанию Яги все три
шамахана лишились личин. Того, кто изображал нам Гороха, настолько
расплющило, что его еле-еле откачали. Я вернул валяющуюся корону ее
законному владельцу. Он мрачно принял от меня запылившийся символ
верховной власти, собственноручно выправил погнутые зубцы и гордо водрузил
головной убор набекрень.
- Ну, участковый... - Горох попытался что-то сказать, передумал, крепко,
по-братски обнял меня и заскрипел зубами: - Шамаханов - на кол! Всех бояр
- вон! Завтра разберусь... Подать мне доспех и оружие, не ровен час, Орда
под стены пожалует.
Мы тоже вышли вместе со всеми. Митька отпросился в ополчение, "пострадать
за Отечество"... Я махнул рукой - иди куда хочешь, но, если тебя убьют, на
глаза мне не попадайся! Яга уцепила меня под локоток, и мы чинно
отправились домой. Улицы Лукошкина были пустынны, как говорится: "Все ушли
на фронт!" Мне уже ничего не хотелось... На кителе ни одной пуговицы, я их
по полу собирал, нашел всего две. На фуражке кто-то сидел, теперь этот
блин только на путало одевать. На лбу шишка, то ли сам ударился, то ли
стукнул кто... Еще локоть беспокоит, сгибать больно, придем, сниму
рубашку, посмотрю.
До терема добрались быстро. Пока я раздевался, бабка за какие-то минуты
растопила баню и отправила меня туда, сунув в руки чистое полотенце.
Господи, какое блаженство... Баня - единственное спасение для усталого
милиционера, только что свалившего с натруженных плеч тяжеленное дело. Я
настолько разомлел в парной, что вышел к столу спустя не менее трех часов.
В предбаннике меня дожидалась пара сменного белья, высокие красные сапоги,
шелковая рубаха, штаны и богатый кафтан. Все правильно, после драки мои
вещи нуждались в стирке, штопке и глажке одновременно. А... все равно надо
что-то надевать. Будем надеяться, до завтра помощь милиции никому не
понадобится. Ну, смущаюсь я пока в таком наряде на людях показываться.
Иван-царевич какой-то... с планшеткой через плечо!
А на столе стояли - пельмени... Бабка их так замечательно делает. Хотя...
если бы сюда еще жареной картошки с кетчупом и сосисками, кофе с пенкой и
настоящий российский шоколад... Как же я по всему этому соскучился! Может,
попросить Ягу и она наколдует? Ага, картошку или кофе из Америки, которую,
поди, еще и не открыли. Как изготавливают шоколад, тоже вряд ли объяснимо
на пальцах. Ладно, все... здесь тоже хорошо кормят. Мы уже пили чай, когда
заявился сияющий Митька:
- Погнали мы их, Никита Иванович! Всех как есть государь наш обратно и
попер. Победа полнехонькая!
- Ты-то сам навоевался? - улыбнулся я.
- Не... - честно признал он. - Повоевать-то никому и не удалось. Шамаханцы
как волной накатили, так и стали перед воротами, ровно ждут чего. А тут
пушки со стен рявкать начали... Басурмане с коней падают, а от города не
уходят, опять ждут. Потом большой отряд в тот лесок поскакал, ну, куда
дьяковский ход вел, а остальные сдуру все под огнем стоят. Пушкари-то уж
пристрелялись, так ядрышко к ядрышку и кладут. Откуда ж ворогам знать, что
мы те ходы давно позасыпали? К тому времечку, пока ихний отряд в оборотку
вернулся, от головной орды едва ли не четверть намертво выбита! Повернули
они коней, и давай бог ноги... А вслед ворота распахнулись, да царская
конница в погоню сабельками замахала. Шамаханцы-то как наших увидели - еще
сильней припустили! До самой границы будут гнать супостатов. А ить там еще
полки пограничные в засадах дожидаются... Надолго мы ворога от нашей земли
отвадим!
- Вот и ладушки... - кивнула Баба Яга. - Садись, герой, дозволяю тебе с
нами чаю откушать. Хорошо рассказывал, честно, а я уж грешным делом
подумывала, будто опять про свои подвиги врать будешь.
- Вечно вы так, бабушка... Да рази ж я когда врал?!
- Митька-а...
Под нашими насмешливыми взглядами он заерзал на скамье и вынужденно
признал:
- Ну, иногда... дык... для пользы дела же! Яга пододвинула ему ватрушку.
Тихая идиллия нашего чаепития была прервана стуком в дверь. Вернувшийся
Митяй осипшим голосом доложил:
- Сам! Царь!
Баба Яга поняла меня с полувзгляда:
- Беги в свою опочивальню, Никитушка, вся форма твоя там ужо дожидается.
Каким-то чудом я успел сгонять наверх, переодеться, слететь вниз и
встретить государя, как раз когда он проходил в двери. Царя сопровождало
четверо бояр в боевых кольчугах, следом топтались стрельцы из личной
гвардии.
- Здравия желаю!
- И ты здравствуй, сыскной воевода. Вот, сам зашел, по-простому,
по-соседски... Чаем-то угостишь?
- Присаживайтесь, ваше величество. Я было пригласил к столу и
сопровождающих, но они ответили мне такими высокомерными взглядами... Вам
же хуже! Горох расселся на лавке, приняв от Яги большую кружку с ароматным
облепиховым чаем.
- Все понимаю, все знаю, как на меня набросились мои же стрельцы,
повязали, тряпку в рот засунули, да один в меня же и превратился - все
принимаю. Так и было. Шамаханцы, они на самый рискованый шаг решились,
лишь бы по-своему все повернуть. К ним у меня претензий нет, они враги. К
своим дуракам - тоже, они царя на троне видели и служили ему верно. А вот
как же ты догадался, что не я перед тобой?
- Человека выдает не только его внешность, но и жесты, характерные
словечки, манера двигаться, смеяться, даже просто молчать. Шамахан изо
всех сил старался изобразить присутствующим настоящего царя так, как он
это понимал. Но его представление о вас и вы - это две разновеликие
величины. С такими актерскими данными парень не прошел бы даже в
любительский театр.
- Но остальные-то поверили?
- Они привыкли к перепадам вашего настроения. И потом, этот врожденный
комплекс - кто на троне, тот и царь! Я смотрю проще... Ну, а самое
главное, перстень с хризопразом. Я был уверен, что он у Тюри. Значит,
перед арестом казначей успел передать опасную вещицу кому-то из шамаханов.
Главное, чтобы она не попала в руки человеку, а тут сам "царь" носит на
пальце "украденный" у него же перстень, который все ищут, и молчит! Все
прочее на уровне интуиции...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг