- Слушай... - обернулся ко мне Горох. - Я вот одного не пойму, как ты
смеешь со мной спорить?
- Но ведь я оказался прав...
- И об этом отдельно поговорим... Как ты осмеливаешься быть прав?! Ведь я
- царь!
Согласно полученным указаниям, пограничные отряды не ввязывались в бой, а
разошлись по флангам, беспрепятственно пропуская врага. Шамаханская Орда
широким потоком хлынула в открытые "ворота", бодрым маршем спеша к
столице. Гонец принес эти сведения с заставы царю, так что пока мы
опережали врага на один ход, точно зная, как он поступит. В то же время
шамаханский караван, примитивно загримированный под болгарских торговцев,
вступил на купеческое подворье. Люди и животные заполнили широкое
пространство пустынного двора; окружающие его дома, склады, террасы
встретили гостей гробовым молчанием. Когда последний верблюд вошел внутрь,
ворота захлопнулись. Царь Горох начал медленно поднимать руку, я понял,
что сейчас произойдет. Мне не пришло в голову ничего более умного, как
быстро выйти во двор, прогулочным шагом направляясь к пятерым наиболее
важным "купцам",
- Здравия желаю. Младший лейтенант милиции Ивашов. Ваши документы
попрошу...
- А... охранные грамоты? - догадался один и Полез за пазуху. - Вот они:
разрешение на торговлю, вот уплата пошлинная, вот список товаров, все
честь по чести...
- Оружие, деньги, наркотики?
- Все есть, все привезли, не извольте сомневаться! - радостно включился в
разговор другой.
Да... "купцов" они подобрали отменных - торгаши, каких свет не видывал!
Ребятушки, кого вы хотите обмануть...
- Почему так много охраны?
- Где много? Кого много? Да тут их раз-два и обчелся! - уже в четыре
голоса хором загомонили "купцы". - Дороги опасные, разбойники кругом,
лихих людей мало ли?.. Да и вообще, охраны немного, просто шустрые,
двигаются быстро, вот и двоятся перед глазами!
- Еще скажите - троятся... - фыркнул я. - Попрошу всех немедленно сдать
оружие.
- Это еще зачем? - переглянулись "купцы". Краем глаза мне было видно, как
напряглись остальные, мгновенно хватаясь руками за рукоятки сабель и
кинжалов.
- Повальное разоружение всех приезжих. Отдельный указ царя. Оружие вернут
к вашему отъезду, после удачной, надеюсь, торговли.
- Но... так не принято... - в вежливых голосах гостей зазвучали угрожающие
нотки. - Любой человек вправе носить с собой средства самозащиты.
- Зачем? В Лукошкине вы в полной безопасности.
- Мы требуем назвать истинную причину!
- Хорошо, - согласился я. - Буду очень признателен, если вы сумеете
выслушать меня достойно, без выкриков и эксцессов. Служба в милиции
обязывает чутко относиться к каждому человеку в отдельности. Поверьте, я
не желаю вам зла. Но порой предотвратить преступление гораздо выгоднее,
чем дать ему свершиться и уж потом наказывать виновных. Мне бы хотелось
прийти с вами к разумному соглашению.
- Оружие мы не отдадим, - взвизгнул один, самый молодой.
- Торговое подворье битком набито стрельцами. - Я снял фуражку и повертел
ее в руках. - Если вы не подчинитесь приказу, начнется пальба. Половина
ваших людей ляжет после первого же залпа. Перестроиться для обороны вы не
успеете. Лошади и верблюды, испугавшись выстрелов, начнут сумасшедшую
беготню и потопчут остальных. Не приведи Господь, в ваших мешках окажется
порох... От одной шальной пули взлетит весь караван. Я никого не хочу
запугивать. Я лишь надеюсь, что вы подумаете...
- Но... ведь ты, младший лейтенант, можешь и не дожить до первого
выстрела, - угрюмо заключил другой, поглаживая клинок.
- Очень может быть... - грустно согласился я. - Как только моя фуражка
коснется земли, стрельцы откроют огонь. Через минуту здесь будет кровавый
ад! Вы убьете меня сразу или попросите пару минут на голосование?
Пятеро командиров отошли в сторону посовещаться. Словно в подтверждение
моим словам, из каждой щели торгового подворья высунулись граненые стволы
стрелецких пищалей. Враг понял, что проиграл. Старший из купцов вернулся
ко мне:
- С кем мы можем обсудить условия сдачи? Я повернулся к тем окнам, за
которыми прятался царь, и помахал рукой. Через минуту появились двое
опытных бояр. Они быстро взяли переговоры в свои руки. Я вытер платочком
выступивший пот... Можно было возвращаться. Где-то не очень далеко
послышалась пальба. Боже мой, неужели у казначейского терема? Быстро
пройдя стрелецкие заслоны, я рванулся к Бабе Яге. Прохожие так уважительно
уступали дорогу, словно я бежал с включенной милицейской сиреной. На
базарной площади, среди толкотни, скорость упала, но и тут вслед неслось:
- Смотри, смотри, дочка, вон участковый несется! Как шибко бежит, а?..
Небось ловит кого...
- Ату его, сыскной воевода, поддай!
- Ох и не повезет кому-то, когда поймает... Вон у милиции рожа какая
красная...
С базара я действительно вырвался здорово взмокший. Нашему народу палец в
рот не клади, При первом же случае так обласкают, от всей души, со всей
заботой - хоть глаз не подымай...
Над тюринским двором медленно рассеивалось облачко порохового дыма, у
ворот толкался народ, бурно обсуждающий происходящее за забором. Меня
пропустили безропотно, хотя некоторые навязчиво ломились следом, слезно
упрашивая меня разрешить им "пособить правоохранительному органу"... Когда
они успели слов-то таких нахвататься - ума не приложу. Протиснувшись в
калиточку, я бегло осмотрел поле боя. На поросшем травкой дворе валялось
четыре трупа, все еще сжимающих в руках зубастые шамаханские ятаганы. Один
стрелец сидел у забора, ему перевязывали руку, других пострадавших вроде
не было.
- Тюря в доме, - подковыляла ко мне Яга. - Я сама его морду постную в
окошке-то углядела. - А это кто?
- Шамаханы все, я уже проверила. Без личин, как есть в своем же обличье из
дверей выскочили. Стрельцы-то залпом пальнули, да один вон успел ножик
бросить, зацепил плечо пареньку. Я пошептала, остановила кровь. Нож вроде
не отравлен, до свадьбы заживет. Что теперь-то делать?
- А вот теперь... Эй, молодцы! А ну, сабли наголо! Тюрю взять живым, всех
прочих - кроши в капусту. За мной!
У царских стрельцов был боевой опыт, да и злость взяла за раненого
товарища. Они действовали ловко и слаженно, строго распределив
обязанности. Двое дюжих бородачей с разбегу ударились в дубовую дверь
плечом, попросту сорвав ее с петель и выломав засов с гвоздями. Они
отработанно рухнули на пол, а в дверной проем залпом выстрелил десяток
снайперов. Пока не рассеялся дым, четверо закаленных рубак нырнули внутрь.
Зазвенели клинки. Меня деликатно попросили не путаться под ногами.
Стрельцы, выхватив сабли, по двое скрывались в большом казначейском
тереме, там шла ожесточенная рукопашная.
- Погоди, участковый... - вцепилась в мой рукав Баба Яга, когда я вторично
намылился в бой. - Там и без тебя управятся. Вот лучше скажи, ты сам рази
не оставил бы себе лишний выход на случай беды?
- Понял, - сразу догадался я.
Конюшня! Там был обнаружен "самоубийца", туда легко прорыть ход из дома,
оттуда можно прыгнуть в седло и верхом вырваться со двора. Как глупо, что
после нахождения шамаханских тайных баз у боярина и дьяка я не додумался
проверить подсобные помещения казначея. Надо все доводить до конца...
Учили же! До конюшни я добежал первым, на свою голову... Двери мгновенно
захлопнулись за моей спиной. Сзади, поигрывая ножом, стоял плечистый
шамахан. В углу под ворохом сена чернел открытый люк, из него вылез еще
один басурман, а следом показался и незабвенный казначей Тюря.
- Докопался-таки, ищейка участковая... Ну, вот он я. Арестовывать будешь
или как?
- Арестовать всегда успеется, вам отсюда все равно не уйти. Сейчас
стрельцы добьют ваших сообщников в тереме и подойдут сюда. Самое разумное
будет сдаться. Суд зачтет в вашу пользу добровольную явку с повинной...
- Ох и добр же ты, сыскной воевода... - с угрожающей лаской в голосе
протянул казначей. - Одного я не пойму, как же ты на меня-то вышел? Ведь
все вроде бы как по маслу шло. Ни с того ни с сего стрельцы во двор бегут,
терем окружают. Четырех шамаханов пустил, думал, возьмете - уберетесь, так
нет. В дом ломиться стали. Я со старшими через лаз ухожу, а ты уж тут как
тут, в конюшне дожидаешься... Может, скажешь перед смертью, где ж я
ошибочку допустил?
- Пожадничали вы, гражданин Тюря. Если б не прельстились Кощеевым золотом,
то, возможно, по сию пору жили тихо и мирно, неспешно приворовывая из
казны монетку за монеткой. Рано или поздно я бы, конечно, вас взял, но...
Воровство - это не государственная измена.
- Замолчи! - взревел мнимый покойный, хватаясь за длинный нож. - Пусть
моей голове на колу торчать, да только ты, собака легавая, этого не
увидишь!
Шамахан, стоящий за моей спиной у двери, вдруг охнул и мешком повалился
наземь. Тюря изменился в лице. Я тоже не сразу понял, что произошло... В
тяжелой двери дымились две сквозных дыры, словно кто-то прожег их на
уровне глаз.
- Будь ты проклята, старая ведьма! - заскулил Тюря, первым догадавшись,
что это было.
Почти в ту же минуту из подземного хода показался усатый стрелец, его
сабля была испачкана кровью.
- Не робей, воевода, щас пособим... Шамахан пошел на него, завывая
по-волчьи. Зазвенела сталь, оба противника оказались искушенными
фехтовальщиками. Я сдвинул брови и шагнул вперед:
- Гражданин Тюря, вы арестованы, немедленно сдайте оружие и...
Казначей, нагнув голову, как баран бросился вперед, держа шамаханский нож
обеими руками. Я принял его в болевой захват, но толчок был так силен, что
мы, сцепившись, покатились по разбросанной соломе. Тюря тяжело сопел и
старался ткнуть меня ножом, а я упорно выкручивал ему руку. На деле он
оказался не столь рыхлым, как казался внешне. От отчаяния в нем появилась
сила. У меня тоже не было ни малейшего желания сесть на "бандитское перо",
и в конце концов мне удалось его скинуть.
Шамахан, скрючившись, сучил ногами в углу, видимо, у него был распорот
живот. Усатый стрелец, выронив саблю, зажимал кровоточащую рану в боку.
Дверь упала внутрь конюшни, словно сорванная взрывом. Мы с Тюрей
обернулись... На пороге стояла Баба Яга, страшная, как ночной кошмар! Ее
глаза горели красным огнем, и мне сразу стало ясно, что именно прожгло
такие дыры в двери. Бабка только глянула на перепуганного Тюрю, как он
упал на колени и начал необъяснимым образом съеживаться. Вот оно,
настоящее колдовство... Я потихоньку начал к нему привыкать, хотя,
конечно, совершенно привыкнуть к этому невозможно. Меньше чем за минуту
бывший казначей оказался превращен в крупный мухомор с красной шапкой в
белых шариках. Огни в глазах Яги слегка померкли, она резво подошла к
одинокому грибу, подняв над ним ногу в новеньком лапте...
- Нет!
Я сгреб старушку в охапку, пытаясь оттащить ее в сторону. Бабка вырывалась
как бесноватая. Откуда только силы взялись?
- Пусти! Пусти, Никитка, не доводи до греха... Дай мне самой эту дрянь
растоптать!
- Нельзя! Это самосуд... Мы не можем так про-сто уничтожить главного
организатора всех этих преступлений.
- Он мне терем хотел поджечь, к тебе дважды убивцев подсылал, шамаханов в
столицу напустил, заговор против царя строил... Ежели я сейчас его, гада,
с землей не перемешаю, так сама от злобы задохнусь!
- Я все понимаю... Но нельзя! Когда милиция начинает сама изображать из
себя правосудие, решать, кого карать, кого миловать, начинается беспредел!
Я видел это в своем мире. Мы должны передать его в суд.
- Пусти, что ты за человек такой вредный? Вот ведь выгоню тебя со всем
твоим отделением, куда пойдешь?
- Никуда, - улыбнулся я. - Кому же я такой еще нужен?
- И то верно... - вздохнула Яга, поправляя сбившийся платочек. - Сунь в
карман поганку эту злодейскую. Пора ему пред ясные царские очи предстать.
Мы направили царю доклад сразу же, но аудиенцию у Гороха нам почему-то
назначили лишь наутро. В принципе он по такому важному делу мог бы принять
и не откладывая. Тем более что завтра ожидался подход Шамаханской Орды и
времени на нормальный процесс было немного. Но один из бояр любезно
пояснил, что государь повелел поутру всем явиться в тронный зал для
показательного суда над изменниками Отечества. Я так понял, что боярин и
дьяк пойдут как соучастники. Горох скор на расправу, надо бы как-то
смягчить его горячий нрав, Ягу попросить, что ли...
В тереме казначея оказалось шестеро шамаханов, еще двое, как я
рассказывал, нашли свою смерть в конюшне. Погиб один стрелец, двое были
серьезно ранены. Парень с порезанным плечом отделался малой кровью.
Вернувшись домой, я аккуратно положил мухомор на полку. Бабка обещалась
поутру вновь вернуть ему человеческий облик. До этих пор пусть пребудет в
грибообразном состоянии, и нам спокойнее, и ему безопаснее. Баба Яга
накрыла роскошный ужин. В этот раз она сама пригласила Митьку за стол. Он
страшно обрадовался, засмущался, сбегал куда-то, явившись через пару минут
в мятой, но чистой праздничной рубахе. Парень даже руки лишний раз вымыл,
чтобы сделать мне приятное. Яга пошарила на полке, достала глиняную
бутылочку и налила всем по маленькой.
- Ну что, герои, выпьем...
- За первое дело первого милицейского отделения города Лукошкино, успешно
завершенное нашей оперативно-следственной группой! - предложил я,
присутствующие кивнули и чокнулись.
Напиток напоминал густой ликер на основе малины, разных трав и еще чего-то
необычайно душистого. Ну, крепость тоже была приличная...
- А что, батюшка Никита Иванович, стало быть, завтра суд?
- Да, Митя, завтра суд. Мы должны представить царю преступников,
ограбивших его казну.
- Но ить... Дьяк-то не особо виноват. Да и боярин, ежели разобраться,
больше по дурости своей в такое дело влез. Государь их наказать, конечно,
должен, а только есть и повиноватее...
- Не всякую вину на плаху кладут, - подтвердила Яга, а Я пожал плечами:
- По нашим законам только казначей мог бы схлопотать высшую меру, да и то
вряд ли. Скорее всего, дали бы лет пятнадцать в колонии строгого режима.
Дьяк наверняка отделался бы строгим внушением и парой лет условно. Степень
вины Мышкина несколько выше, но едва ли тянет на пятилетнее заключение.
Вышел бы досрочно за примерное поведение.
- Хм... Государь обычно не столь милостив к ослушникам. Уж поверь,
Никитушка, не одна буйная голова завтра с плеч покатится...
- А куда денут караван пленных шамаханов? - попытался я поменять тему,
рассуждения о завтрашнем суде наводили меня на грустные мысли.
- Знамое дело, на каторгу пойдут, - ответила Яга. - Болота сушить, пни
корчевать, огневища жечь, землю под пахоту готовить, да мало ли... Знатных
начальников на выкуп обменяют, от них все равно в работе толку нет. Горох,
он ведь только в бою гневлив, а с пленными, опосля боя, отходчив.
- Ну хорошо, хоть массовые расстрелы у вас не практикуются. Как вы
полагаете, завтра будет война?
- С Ордой, что ли? Не-е... Шамаханцы, они лишь наскоком храбры. Налетят к
городу с шумом, лязгом, воем, начнут крики кричать, стрелы горящие метать,
а толку? Ворота у нас надежные, из мореного дуба сбитые, железными
полосами окованные. Стены толстые, высокие, так что басурмане побузят
часок-другой, да в степь свою обратно и повернут. А уж лошадей будут гнать
- куда быстрей, чем сюда мчались!
- Я тоже думаю, что нет. Орда должна дождаться сигнала диверсионного
отряда и под его прикрытием войти в город подземными ходами. А ничего
этого не будет. Столица готова к обороне, ходы засыпаны, террористы
задержаны, заговорщики с утра предстанут перед судом. Горох говорил, что
пограничные отряды пропустят врага и ударят ему в спину, а царская гвардия
сделает вылазку из ворот. Общими усилиями они погонят Орду с таким
треском!..
- А все благодаря нам! - с тихой гордостью в голосе заключил Митька. -
Если бы не милиция, быть Лукошкину под шамаханцами. Царь бы нам награду
какую ни есть выдать должен. Батюшке участковому, к примеру, коня белого
пожаловать. Бабушке Яге - корову дойную али курей заморских, а можно и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг