подозревал, как много места она занимает в его душе.
- Тело никто не трогал?
- Вроде нет...
- Я отправил туда Ягу. Она проведет необходимую экспертизу, поищет
возможные улики. Вы успели вчера посмотреть протокол допроса дьяка?
- Успел... - Горох добавил еще по стопочке и кивнул мне: - Ты говори,
Никита Иванович, мне забыться надо, отвлечься, не то сорвусь... Что-то там
по поводу черноволосой девицы?
- Да, но вполне возможно, что это парик или волосы были перекрашены. По
словам дьяка, она приходила вместе с Ксенией в ночь перед кражей чертежей.
- Помню... Ночь эту помню хорошо, а вот с девкой суета какая-то
получается. Не было у меня никого. Вот сам посмотри... Вход сюда один,
здесь окно, лавка, столик малый да шкафчик с закусками - где спрячешься?
Я-то сам в спальне был, вот за этой дверью, Ксюша вошла одна. Ежели кто с
ней и был, так за дверями остался.
- Значит, фактически один на один с потайным сундучком?
- Да говорю же, отколь ему, вору, было знать, где что прячется?! Тут ить
угадать надо, куда ступить, как обернуться, опять же ключи у меня на шее
были.
Я подошел к двери в спаленку, на них не оказалось ни замка, ни крючочка.
- Вы спали с Сухаревой?
- Нет... в бирюльки играли, - буркнул царь.
- Я не в этом смысле. Она осталась у вас ночевать? Вы уснули вместе?
- Ну да вроде... а что?
- Если гражданка Сухарева по простоте своей провела вплоть до ваших покоев
свою "подругу", оставила ее "погодить" на лавочке, а сама вошла к вам в
спальню - естественно, что вы вторую девушку не видели. А вот она вполне
могла заглянуть к вам, убедиться, что все тихо, снять ключи, совершить
кражу и перед уходом повесить их вам обратно на шею.
- А...а...а из терема как же? - попытался возразить пораженный государь.
- Просто, - ответил я. - Стрельцы никогда не станут задерживать девицу,
выходящую из ваших покоев. Они даже отвернутся, чтоб не глядеть куда не
надо. В ваши амурные дела рискнул сунуть нос лишь дьяк Филимон Груздев,
прочие стыдливо молчали.
- Да-а... - Горох обхватил голову руками
и вновь потянулся к выпивке, но в дверь постучали.
- Баба Яга с экспертизою! - доложили царские стрельцы. - Очень уж принять
просют...
Яга вошла бочком, царя она боялась и уважала, хотя "ради интересов
следствия" всегда проявляла при нем несгибаемую твердость. Горох важно
кивнул, широким жестом указал старушке на скамью рядом с собой и полез за
третьей стопкой. На дне штофа еще что-то плескалось...
- Нет. На сегодня алкоголя достаточно, я при исполнении.
- Ладно, тебе не наливаю. Мы с бабушкой на двоих выпьем, да?
- И ей нельзя. Давайте сначала выясним, что у нас там по делу.
- Сначала выпьем!
- Нет, - твердо уперлись мы с бабкой.
- За покойницу?! - мгновенно набычился государь, сведя брови над
переносицей под совершенно невероятным углом. Мы выдержали тяжелый
психологический поединок, и в конце концов под нашими праведными взглядами
Горох опустил глаза и сдался.
- Докладывайте, - попросил я Ягу.
- Докладаю, - приступила бабка. - Гражданка Сухарева Ксения Николаевна не
своей смертью померла. Убили ее. Отравили начисто, тем же ядом и тем же
макаром. В кружке с чаем развели, да ей и подсунули. На столе халва
осталась, пряники, пирог, кусками порезанный, - не одна она за полночь
чаевничала. На мизинчике левом ноготок сломан, токо уголок остренький
торчит. Думаю, ужо когда падала, убивец ее поддержал, чтоб шуму не было, а
она об его одежу али еще чего ноготь и обломила.
- Возможно, оставив царапину или ссадину? - уточнил я. Бабка согласно
кивнула.
- Да вот волос еще, рыжий, длинный... Больше ничего полезного сказать не
могу. Все обсмотрела, обыскала, обнюхала - прямого чародейства нет. Но
было оно... что-то такое махонькое в воздухе носится, а угадать не могу...
- Тот, кто взял чертежи, попытался залечь на дно. Однако из боязни, что мы
его все равно достанем, он начал планомерно уничтожать свидетелей. Это
может означать только одно - следствие движется в правильном направлении.
К сожалению, я не великий Шерлок Холмс и не почтенный отец Браун. Наши
милицейские методы зачастую рутинны и не всегда завершаются театрально
эффектным финалом. Мы будем следовать путем логики и фактов, а факты
таковы...
- Никита Иванович, - дрогнувшим голосом перебил государь, - хрен бы с
ними, с чертежами! В конце концов, мои умельцы новых намастрячат, но
убийцу Ксюши найди! Живьем поставь пред очи мои мутные...
- От чего ж мутные-то, батюшка?! - перекрестилась Яга.
- От горя и алкоголю, - значимо ответствовал царь.
- Так вот, факты таковы, что сейчас у нас сохранился только один свидетель
- думный дьяк Филимон Груздев. И его жизнь находится в большой
опасности... Однако если мы попробуем использовать его как живца, то
наверняка выйдем на истинного виновника!
- Или исполнителя, - поправила меня бабка. - Главный злодей-то, поди, дома
сидит, паутину плетет... Но ничего, мы как веточки все обрубим, так и за
корень возьмемся. Небось выдернем... А ты, государь, крепись... За отцом
Кондратом пошли, он хоть до развратников и суров, но отпевание лучше всех
в столице разумеет. Как поет... как поет, даже у меня, грешницы, сердце
замирает...
- Нет его, к послам константинопольским в монастырь соседний отправился,
иконы редкие для храмов принять. Раньше послезавтра его и не жди, -
вздохнул Горох.
- Ну, тогда отца Евграфа из Иоанна Предтечи, тот тоже поп не из
последних...
- Спасибо на добром слове. За поддержку, за участие опять же,- царь
поочередно обнял нас обоих. - Идите сами, провожать не буду. Вслед
ругаться тоже не стану, настроение не то... Расстарайся, Никита Иванович,
чай, не забыл - завтра поутру срок!
- Так точно, примем к сведению, - козырнул я и невольно обернулся к
дверям. Оттуда давно доносился невнятный шум, постепенно усиливаясь и
прорываясь подозрительно истерическими взвизгами. Переглянувшись, мы все
отправились посмотреть. В тереме творилось что-то невообразимое...
Стрельцы спешно раздували фитили, со двора слышалось ржание встревоженных
лошадей, туда-сюда носились взъерошенные слуги, бояре прятались по углам,
со всех сторон летели ругань, плач, проклятия и причитания. Первым, кто
хоть что-то смог объяснить, оказался памятный своим отношением к милиции
добрый боярин Кашкин:
- Бунт, государь! Народ поднялся...
Последние два слова прозвучали у него особенно высоко и торжественно.
Господи ты Боже! Ко всем моим проблемам вот только еще уличных беспорядков
не хватало... Найду зачинщиков - сам расстреляю, без суда и следствия!
Нет, ну какого черта, в самом деле? Куда нам тут бунт? У меня дело
нераскрытое...
- Корону мне! Доспехи! Коня! Всю гвардию под седло! Я им покажу...
бунтовать!!! - взъерепенился Горох. Успокаивать его сейчас - дело гиблое.
Нам надо бы тихо ускользнуть и огородами добраться до отделения. Хорошо бы
еще и дьяка поймать по дороге, сразу бы и засаду устроили... - Погоди,
сыскной воевода, не убегай! - вовремя перехватил меня царь. - К воротам со
мной пойдешь! Мятежники небось тоже в твоем ведомстве...
Я криво улыбнулся. Что делать, придется идти. Яга, вцепившись в локоть,
семенила следом, напряженно бормоча:
- Чегой-то не пойму я, старая, отчего бунт?! Вроде все так тихохонько
было, жили себе смирно, без проблем, утром хоть бы повозмущался кто... и
на тебе! За какие грехи тяжкие? Вроде податей немного, войны нет, голоду -
в помине, веру никто не обижает, что ж метаться-то? Что-то не так... Не по
уму выходит...
- А раньше такие бунты были? - спросил я, припоминая, в свою очередь,
исторические описания разинщины и пугачевщины.
- При мне не было. Вот вроде при дедушке Гороха нашего был один, из-за
соли. Купцы на нее дюже цену взвинтили... Ну, лихой народец подсобил, а
там и пол-Лукошкина огнем сгорело...
- Мрачноватая перспективка, - согласился я.
Мы вышли на балкон третьего этажа, вглядываясь в бунтующую за воротами
толпу. Мореный дуб царского забора успешно сдерживал ее напор, да и меж
зубцов начали высовываться граненые стрелецкие пищали. Однако народное
восстание, видимо, захватило умы слишком большой части населения. Всюду
виднелись зажженные факелы, люди потрясали вилами и топорами, а меж
бушующих толп горожан то тут, то там виднелись кафтаны наших еремеевских
стрельцов. Это уже более чем серьезно! Да чтоб Фома Еремеев в нарушение
присяги примкнул к явному бунту. .. Подобное просто не укладывалось у меня
в голове.
- Пушки тащи, пушки! Заряжай быстрее... - доносилось со двора.
- Бабуля, побудьте здесь, я - вниз, к Гороху!
- Куда, Никитушка, затопчут ведь в запале! - запричитала Яга, но я уже
несся вниз.
Если не успею, прольется кровь. Что бы и как бы ни было, кто прав, кто
виноват, но если сейчас я не встану между народом и царем, то потом не
прощу себе никогда! Если будет это "никогда"...
- Прибежал? - Горох встретил меня уже при полном параде, готовясь сесть на
боевого коня.
- Постойте! Вы узнали, из-за чего бунт?
- Сейчас узнаем... Как выедем, как из пушек пальнем, как...
- Прекратить немедленно! - заорал я в полный голос так, что даже царь
опешил. - Вы что, с ума сошли?! Воевать не с кем, так на своих же, русских
людей бросаетесь?! Самодур!
- Э... участковый, ты это...
- Молчать! Самодур, тиран и деспот!
- Но, но... я ить могу и...
- Молчать, я сказал! И марш к воротам! Сначала поговорите с народом,
выясните, что случилось, чего хотят, а уже потом принимайте меры. Вы царь
или мясник в короне?!
- Царь! - не на шутку обидевшись, взревел Горох. - А ну, молодцы, взять
этого умника да связать покрепче, чтоб думал впредь, о чем языком молоть.
И к воротам его, за мной...
Меня связали быстро, я не сопротивлялся. В душе билась последняя, робкая,
неосознанная надежда на то, что, может быть, все еще можно исправить.
Горох смело полез по лесенке и встал на собственных воротах, метра на три
возвышаясь над рокочущей толпой. При виде царя народ на мгновение примолк,
а потом раздался такой дружный рев, что ворота задрожали:
- Верни участкового, государь!!!
Ей-богу, Горох обалдел... Хотелось бы сказать крепче, но на службе я не
выражаюсь. Пришлось опустить очи долу и скромно промолчать. Двое-трое бояр
в наспех застегнутых доспехах бросились к царю, вполголоса уговаривая его
предать меня немедленной смерти как главного смутьяна и зачинщика.
Стрельцы опустили приклады на землю, недоуменно поглядывая друг на друга.
Если бы Горох был в сознании, то при его неуравновешенном характере мне бы
запросто снесли башку и выкинули за ворота. Мол, просили - получите!
Правда, через пять минут он бы волосы на себе рвал и попутно пообезглавил
всех советчиков, но мне от этого на небесах было бы уже ни тепло, ни
холодно... В этот критический момент мою молодую жизнь спасло одно - царь
впал в ступор. В смысле застыл с распахнутым ртом и немигающими глазами.
Бояре покричали и отползли. Мстить мне без прямого разрешения государя они
не могли, да и царские стрельцы вряд ли бы позволили. А народ,
раззадоренный молчанием властей, приободрился и ударился в требования:
- Отдавай участкового, надежа-государь! Всем миром поляжем, а не дадим
заступника нашего извести!
- Православные! Это же все бояре воду мутят... По их навету повели
сиротинушку нашего босого, да в кандалах, да под саблями острыми, в
темницу темную! Это все Пашка Псуров придумал, чтоб ему в аду со сковороды
не слазить! А царь-то хороший... тока доверчивый...
- Вернуть сыскного воеводу, и неча тут тень на плетень наводить! Все
Лукошкино видело, как волокли его силком по городу и плетьми хлестали
нещадно, а он, страстотерпец, только в платочек чихал... от боли
немыслимой!
- Выходи на площадь, царь! Народ тебя к ответу требует! Хоть и строг был
Никита Иванович, а законы блюл! И мы блюдем! А коли кто из твоих бояр
недоблюдет, так уж не прогневайся... мы поучим!
Выкрики продолжали расти. В целом они были достаточно однообразны -
вернуть меня, восстановить работу отделения, ну и все такое...
Проявлялись, правда, периодически мудрецы, требовавшие заодно перетопить
всех бояр в речке Смородине, выкатить из царских подвалов бочки вина и,
спалив государев терем, отметить это дело общенародной дискотекой. Дураков
везде хватает, всерьез их, слава богу, не воспринимал никто. Неизвестно,
сколько времени этот балаган мог бы продолжаться, пока какой-то шкет не
запустил в ворота гнилой сливой, а попал Гороху в корону. Толпа
моментально смолкла, поняв, что перешагнула все границы. Горох
автоматически поправил головной убор, икнул и очнулся:
- Люди добрые! - Он обратился к народу, и голос государя был проникновенно
величав. - Чем же я вам так не угодил? Чем обидел так, что вы меня за
зверя лютого держите? Разве кого казнил безвинно? Разве землю нашу от
ворогов не защищал, живота своего не жалеючи? За что ж позорите так, люди
русские?
Народ примолк... Случайное оружие неуверенно и виновато прятали, факелы
загасили, все начали снимать шапки. Горох не ломал комедию, он был
предельно искренен, и это было ясно каждому...
- Кто сказать посмел, что я сыскного воеводу без дела обижаю?! Да мы с
Никитой Ивановичем рук не покладая заботимся о вас денно и нощно. Он для
вас закон и защита. Какой отец лишит защиты детей своих неразумных? Вы -
дети мои... Вот он, участковый ваш, жив-здоров!
С меня мигом сняли веревки и споро водрузили рядом с государем.
- Ну что, головы мятежные? До чего дошли - до угроз помазаннику Божьему!!!
Скажи им, Никита Иванович, друг сердешный...
- Нехорошо, граждане, - прокашлялся я. - Царь приглашает меня к себе по
важному делу, а вы нас глупыми подозрениями отвлекаете. Я очень ценю вашу
заботу и благодарен за теплые слова в адрес нашей милиции, но царя-батюшку
вы обидели зря. Обидели очень серьезно, при всех, обвинив в абсолютно
немыслимых преступлениях. Стыдно, граждане... Я бы на вашем месте поспешил
извиниться!
Дальше было шоу... Весь лукошкинский люд начал бухаться на колени,
креститься и просить за Христа ради прощения. Те же горячие головы, что
вопили о свободе, вине и силе народного гнева, теперь громче всех орали:
- Прости, государь, дураков неразумных! Правь нами и далее, аки отец
родной! Не мыслим жизни без царя, не хотим власть иную... Хошь, руби нам
всем головы, а тока не оставляй без своего светлого правления!
Горох утирал слезы умиления. Царские стрельцы через забор братались с
народом, прилюдно прося друг у друга прощения. Слезы радости насыщали
воздух... Я сполз с ворот, не дожидаясь сентиментальной развязки событий.
Наскоро простил тех, кто меня связывал, - они очень просили... Яга,
спустившись наконец с высот царского терема, цепко взяла меня под руку и
повела домой. Уходили через калиточку на заднем дворе. Улицы были
пустынны. К тому моменту, когда осчастливленный царским великодушием народ
с песнями пустился восвояси, мы уже дотопали до родного отделения.
- В баню! - строго приказала Баба Яга. - Выйдешь - поговорим. А пока с
себя всю энту суету да беготню не смоешь - и на глаза мне показываться не
смей.
В баньке я застал Митьку и тех четверых стрельцов, что за мной приезжали.
Ребятки, видимо, ничего не знали о происходящем: подрались, помирились,
напарились и сели в предбанничке, расслабляясь ядреным изюмовым квасом.
Мне тоже налили. Я посоветовал стрельцам возвращаться к начальству, а то
как бы в рамках "бунта" их не сочли пропавшими без вести. Митяй набился
мылить мне спину, и мы немного поговорили о дальнейших планах
расследования.
- Значится, будем ловить Настасью-воровку... Это дело нужное и вполне
понятное. А тока хорошо же она скрывается, ежели мы до сей поры ее нигде
обнаружить не сумели... Может, какая наводочка полезная образовалась?
- Митя-я... спину мне протрешь! Разошелся с мочалкой, не такой уж я
грязный, кстати...
- Ой, так я вас сейчас водичкою тепленькой... вот! Хорошо ли?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг