Александр Беляев
ВЦБИД
Инженер и изобретатель
Джемс Лэйт завтракал у большого открытого окна. В саду китаец-садовник
поливал из шланга лимонные, апельсинные деревья и кусты роз. Несмотря на
ранний час, было уже жарко. Вошел загорелый мальчик в коротенькой курточке
с блестящими маленькими пуговками, поклонился, подал на подносе письма и
газеты, сказал:
- Утренняя почта, сэр! - и вышел, тихо ступая.
Лэйт быстро перебрал письма, отбросил их в сторону и, прихлебывая кофе из
маленькой чашечки, принялся за чтение местной газеты, Он скользил глазами
по заглавиям, как бы ища чего-то, и наконец остановился на одной статье и
начал внимательно читать ее.
"МЕТЕОРОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН
Нам вновь приходится отмечать, - писала газета, - странное явление. В то
время, как вся Калифорния, и в частности долина Помоны, изнемогают от
засухи и зноя, в то время, когда все колодцы высохли до дна, а барометры
стоят на великой суше, в северо-восточном углу долины ежевечерне проходят
небольшие дожди, охватывающие очень небольшую площадь. Такая регулярность
дождей вообще не свойственна месту и времени года (август). И уже
совершенно необъяснима она, если принять во внимание, что дождь идет
каждый вечер в определенный час, между одиннадцатью и двенадцатью часами
вечера, и только в одном уголке долины. Мы обращались за объяснением в
местную метеорологическую станцию, но, к сожалению, заведующий не мог дать
нам никакого удовлетворительного объяснения. Однако наша газета не теряет
надежды открыть причину этого непонятного явления и удовлетворить вполне
законное любопытство наших читателей".
Прочитав эту заметку, Лэйт улыбнулся, потом, быстро допив кофе, направился
к письменному столу, вырезал ее и положил в папку, где уже лежало
несколько подобных заметок и сообщений. За окном прогудел автомобиль. Пора
на завод. Лэйт положил в карман белого пиджака письма, предполагая
прочесть их в дороге, и вышел из дома.
Весь день, как всегда, прошел в хлопотах.
Лэйт служил инженером на цементном заводе. Нужно было побывать там,
поговорить с помощниками, зайти в контору подписать деловые письма, отдать
распоряжения, поговорить с владельцем завода. И Лэйт говорил, писал,
приказывал, ходил, ездил, курил, пожимал руку.
Но часто во время делового разговора на его типично американском лице, с
прямым носом, энергично сложенными губами и несколько выдающимся
подбородком, появлялась та же улыбка, что и во время утреннего чтения
газеты.
Лэйт улыбался тайной и приятной мысли: вот все смотрят на него, Лэйта,
говорят с ним о цементе, о машинах, рационализации и думают, что он только
инженер, служащий цементного завода. И никто не знает, кроме Босса, чем
занимается Лэйт вечерами. Никто не знает, что Лэйт не только служащий, но
и изобретатель. И что скоро он удивит мир своим необычайно важным
изобретением. И, продолжая везти, как лошадь, привычную поклажу деловых
хлопот, Лэйт с нетерпением ожидал того часа, когда он вернется к себе
домой и вместе с запыленным заводской пылью белым костюмом снимет с себя
звание служащего и наденет скромный серый рабочий наряд изобретателя.
День, как и вчера, как и третьего дня, был душный, жаркий, томительный.
Казалось, что само солнце изнемогало от жары и застыло в пути, не будучи в
силах опуститься за горизонт. И все же и этот тропически жаркий и полярно
длинный день окончился. Лэйт бросился в автомобиль и теперь мог улыбаться
до самого дома, не боясь оскорбить никого. Довольно! Нет больше служащего.
Стоп!
Через десять минут Лэйт вышел из дома в простом сером костюме и вывел из
гаража маленький двухместный "форд", "дорожную вошь", как
полупрезрительно-полунасмешливо называют в Америке эту машину. Шоколадного
цвета дог Босс прыгнул в кузов, Лэйт сел у руля и без шофера двинулся в
путь.
Он ехал по благоухающим лимонным и апельсинным плантациям Помонской
долины, по полям, мимо огородов и виноградников, оставил в стороне свой
завод и выехал на дорогу, которая вела к заброшенным нефтяным промыслам.
Здесь было тихо и пустынно, как на старом кладбище. Жадные машины, как
спруты, высосали всю нефть до последней капли и бросили мертвое тело
промыслов. Медленно разрушались вышки. Дороги и тропинки зарастали сорной
травой.
Солнце зашло, от далеких гор потянуло холодком. Но все же воздух был еще
жарок. На бледном вечернем небе хилым светом светил молодой месяц и
недалеко от него сверкала звезда. Лэйт, уменьшив ход машины, доехал до
конца промыслов и остановился у нефтяной вышки.
Стоп! Босс выскочил из машины и начал бегать вокруг вышки, потом, потянув
ноздрями воздух, заворчал.
- Молчи, Босс, тут никого нет! - сказал Лэйт и поднялся в сбитое из
тонких досок небольшое машинное отделение, стоявшее на изоляторах. Скоро
оттуда раздалось мерное гудение мотора. На вертикальном стержне,
изолированном от крыши, виднелся электрод, имевший форму правильного двенадцатигранника с остриями на конце. Каждая грань представляла собой правильный пятиугольник.
Скоро Лэйт вышел из машинного отделения и, закурив сигару, стал
поглядывать на безоблачное небо. Ветер перестал тянуть с далеких гор.
Воздух был совершенно недвижим. Дым сигары поднимался вверх, как в
комнате. Лэйт выпустил дымовое колечко, и оно полетело вверх, медленно
расширяясь. И в то же время, подобно этому дымовому кольцу, появилось
слабое туманное кольцо в небе над нефтяной вышкой. Кольцо это все больше и
больше уплотнялось и стало похоже на облако, но только облако необычайной
формы: круглое и с дырой посередине, похожее на бублик или круглый пряник.
Босс вновь залаял. Сегодня что-то беспокоило собаку. Может быть, она
почуяла какого-нибудь мелкого зверька?..
А облако все уплотнялось, расширялось, темнело. Вот оно покрыло собою
звезду. Вот закрыло край месяца. И вдруг из облака начал падать дождь,
сначала редкий, капля за каплей, а потом все более частый. Иссохшая земля
жадно впитывала в себя каждую каплю. Лэйт улыбался все шире и, наконец,
рассмеялся смехом человека, довольного собой. И вдруг ему показалось, что
какое-то странное эхо повторило его смех. В ту же минуту Босс неистово
залаял и бросился к соседней вышке.
- Уберите собаку! - послышался испуганный мужской голос, и, когда Лэйт
позвал к себе хорошо выдрессированного дога и уложил его у своих ног,
из-за соседней вышки вышел молодой человек в клетчатом костюме, кепи, с
футляром от фотографического аппарата, перекинутым через плечо на ремешке.
Вспышкой магния он вызвал у Босса новый приступ лая и отрекомендовался
корреспондентом газеты.
- А вот мы и выследили вас, мистер Лэйт! - сказал он, смеясь и в то же
время опасливо поглядывая на собаку.
- Вы могли бы это сделать гораздо раньше. Вы заставили себя ждать,
мистер корреспондент, - ответил Лэйт. - Мои опыты вполне успешно закончены
две недели тому назад. Завтра можете сообщить сенсационное известие о том,
что проблема искусственного дождевания разрешена. Больше мы не зависим от капризов неба. Мы теперь будем повелевать тучами. Но вы промокнете в своем легком костюме. Я могу прекратить дождь.
- О, нет, зачем же! А впрочем, пожалуйста. Интересно посмотреть, как
слушается вас небо.
Лэйт остановил мотор. Через несколько минут дождь перестал,
бубликообразное облачко начало бледнеть и наконец совсем растаяло.
- Изумительно! - воскликнул корреспондент. - Вы, мистер Лэйт, перевернете
все климаты, измените лицо Земли. Вы... вы... У меня не хватает слов.
Одним словом, фельетоны в тысячи слов обеспечены! Позвольте узнать
подробности. Впрочем, нет, начнем с вас лично. Вашей биографии...
Застрочил карандаш, испещряя страницы блокнота иероглифами
стенографической записи. Лэйт делался знаменитым.
Теплая компания
Наутро у Лэйта было много хлопот. Корреспонденты. Откуда их столько
набралось? Слуга Джим не спал из-за них всю ночь. Подобно неприятельским
войскам, они осадили дом со стороны сада, ожидая выхода Лэйта. Их
молниеносные орудия - фотозеркалки и "лейки" - были направлены на выходную
дверь. И Лэйту вновь пришлось говорить о себе и о своем изобретении. Да,
он считает это величайшим изобретением, которое облагодетельствует
человечество. Владеть и управлять климатом - это значит владеть и
управлять производительными силами земли. Не только Калифорния страдает от
засухи. В Штатах, в Южной Америке есть немало засушливых районов и
пустынь, которые можно будет превратить в цветущие сады и тучные нивы.
Наши земледельцы забудут о том, что значит слово "недород", "неурожай".
- И очень плохо, если забудут. Своевременный неурожай - прекрасная вещь.
Лэйт прервал свою речь и посмотрел на человека, который сказал странные
слова. Корреспонденты также повернули головы.
Полный, солидный, без блокнота и фотоаппарата, этот сторонник
своевременных неурожаев мало походил на газетных корреспондентов. Он
сидел, сложив красные пухлые руки на округлом животе и сонно опустив веки.
Быть может, он сболтнул глупую фразу со сна? На всякий случай, один
корреспондент направил на него объектив аппарата и щелкнул. Остальные
фотографы тотчас последовали примеру первого. На всякий случай. А
незнакомец, не обращая на них ни малейшего внимания, казалось, погрузился
в сон. Он сидел неподвижно, не проронив ни слова до тех пор, пока интервью
не окончилось и шумная ватага корреспондентов не вышла из сада. Тогда
человек с красными руками ожил, поднял свои тяжелые веки и сказал:
- Мистер Лэйт, я не отказываюсь от своих слов. Неурожай иногда приходит
очень кстати.
- Я не понимаю, что вы хотите этим сказать, - ответил Лэйт. - Мне кажется,
что неурожай всегда несчастье и бедствие.
- Смотря для кого, - усмехнувшись, возразил незнакомец. - Моя фамилия
Гайдн. Это между прочим. К музыке никакого отношения не имею. Так вот в
чем дело. Вы забыли о хлебных ценах, мистер Лэйт. Если хлеба родится
слишком много, цены на него падают, и многие хлебные торговцы даже
разоряются.
- Спекулянты?
- Коммерсанты, я предпочитаю это слово. Иногда только неурожай спасает
целую страну от экономического кризиса. И если бы в моих руках оказалось
средство управлять погодой, я по желанию мог бы создавать то урожай, то
неурожай. В нужную минуту, если не подоспеет засуха, я мог бы сгноить хлеб
на полях при помощи дождей. И таким образом я управлял бы хлебными ценами.
Это было бы великолепно. Вы заинтересовали меня вашим изобретением. Я
покупаю его у вас. Я оптовик-хлеботорговец, как вы, вероятно, уже
догадались. Сколько вы хотите за ваше изобретение? Для начала, если вы не
называете своей цены, я могу предложить вам двадцать тысяч долларов.
- Двадцать тысяч и один! - крикнул, как на аукционе, высоким фальцетом
рыжий человечек с баками, в клетчатом костюме, незаметно подошедший по
садовой дорожке.
- Тридцать тысяч, - бросил Гайдн, не поворачивая головы.
- Тридцать тысяч и один, - отозвался рыжий.
- Сто.
- Сто и один!
Гайдн повернул голову вполоборота и спросил:
- Может быть, мы войдем в компанию? У вас есть план, мистер...
- Ньютон. Такова моя фамилия. К астрономии никакого отношения не имею.
План? Разумеется, есть план. Использовать изобретение мистера Лэйта вместо
душа, а также для поливки роз моей почтенной тещи. Ха-ха! Как бы не так.
Вы хотите знать мой план? Извольте. Я имею контору по продаже земельных
участков. Так вот. Я скуплю все засушливые районы и пустыни и при помощи
искусственного орошения превращу их в культурные земли. Пустыни скуплю за
гроши, а орошенные земли продам за тысячи! А когда у меня их купят, я
прекращу дождевание. Стоп! Хотите урожая? Платите мне за дождь или
переплачивайте на устройстве колодцев, если только вам удастся найти воду
в пустыне. И они будут мне платить дождевую подать. Это даст мне
хорошенькую ренту.
Гайдн посопел носом, подумал и сказал:
- Недурно придумано. Пожалуй, мы сойдемся с вами.
- Возможно, что вы, мистеры, и сойдетесь друг с другом, но только не со
мной, - вмешался Лэйт, о котором два спекулянта, казалось, и забыли. И
теперь Гайдн несколько удивленно поднял на Лэйта глаза.
- Вас не удовлетворяет сумма в сто тысяч долларов? - спросил он.
- Меня совершенно не удовлетворяют те цели, для которых вы хотите
использовать мое изобретение, - ответил Лэйт. - Я создавал мой аппарат не
для того, чтобы наживались спекулянты за счет голодающих бедняков.
- Но ведь всякое изобретение, как и всякое предприятие, преследует только
одну цель: личное обогащение! - с убеждением сказал Гайдн.
Ньютон кивком головы выразил свое полное согласие с этим мнением.
- Простите, но я вообще не собираюсь продавать свое изобретение, - сухо
ответил Лэйт, не желая вступать с посетителями в пререкания. Отвесив
поклон, он направился к ступеням веранды, желая этим показать, что
разговор окончен.
- Двести тысяч! - крикнул вдогонку Гайдн.
- Пятьсот! Миллион! - взвизгнул Ньютон своим тонким фальцетом.
Лэйт скрылся за дверью. Гайдн и Ньютон, раздосадованные неудачей,
направились к выходу, обсуждая нелепое, по их мнению, поведение Лэйта.
- Да он блажной! - крикнул, не стесняясь, Гайдн.
- У этих изобретателей всегда каких-то винтиков в голове не хватает, -
согласился Ньютон.
Лэйт был возмущен и огорчен. Он ходил по своему кабинету и шептал:
- Возмутительно! Возмутительно!..
О том ли он мечтал в тихие теплые летние ночи на заброшенной нефтяной
вышке, делая опыты искусственного дождевания? Он думал, что за
искусственный дождь фермеры будут благословлять и прославлять его, как
"кудесника" Бэрбанка[1]. Лэйт имел право на звание благодетеля
человечества. Он думал, что его изобретение увеличит благосостояние людей,
накормит голодных... Но вот являются эти спекулянты и заявляют, что его
изобретение нужно им только для того, чтобы уничтожать хлеб на корню и
эксплуатировать несчастных фермеров.
- Нет, никогда! - проговорил Лэйт. - Уж лучше я разрушу всю машину
собственными руками, разорву и сожгу все чертежи, чем допущу...
- Разрешите представиться, Фарсон. Представитель компании по устройству
колодцев с электронасосами - Фарсон, Дойс и К°...
Перед Лэйтом стоял новый посетитель - бритый корректный старичок с густыми
седыми волосами, в сером костюме, с серой фетровой шляпой в руках.
- В деловых отношениях, - сказал он, ласково улыбаясь и показывая
прекрасные фарфоровые зубы, - я привык идти прямым путем. Говорят, прямота
и честность - лучшая политика. Я, то есть мы: Фарсон, Дойс и компания,
читали в газетах о вашем изумительном изобретении. Оно прекрасно,
великолепно, но, увы, не для всех. Оно угрожает нам, нашим интересам. В
настоящее время дела нашей компании идут великолепно. Без наших колодцев,
вы знаете, в этой засушливой стране не было бы ни земледелия, ни
огородничества, ни садоводства, ни лимонных и апельсинных плантаций. Мы,
можно сказать, оживляем страну.
Мы - благодетели края. Но что будет, если вы пустите в ход свое
искусственное дождевание? Увы, увы! Вы составите нам конкуренцию. Никто
больше не станет применять наших, правду сказать, не дешево стоящих
колодцев. Вы убьете нас, раздавите, сотрете в порошок. Ваш дождь
губителен, смертоносен для нас. Кому нужны будут наши колодцы, если с неба
будет падать настоящий дождь, несущий не только влагу, но и удобрение[2]. Мы
обречены. - И Фарсон даже приложил шелковый платочек к глазам, как бы
вытирая слезы огорчения. - Но мы жить хотим, молодой человек! - прервал он
меланхолическую паузу и улыбнулся, снова сверкнув фарфоровыми зубами. -
Да, мы жить хотим, и потому я пришел к вам. Вы хорошо придумали и за эту
выдумку должны иметь свою награду. Мы вознаградим вас. Продайте нам ваше
изобретение, чтобы мы могли эксплуатировать его.
- Я не собираюсь продавать его для эксплуатации.
- В таком случае продайте нам патент только для того, чтобы никто другой
не использовал ваше изобретение. А мы можем дать вам подписку,
обязательство - все, что хотите, в том, что мы не применим на практике
вашего изобретения. Мы просто похороним его по первому разряду, вот и все,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг