Престо смертный приговор. Молодой счетовод произнес целую речь. Он
предлагал разослать в редакции крупнейших газет телеграммы, оповещающие о
безумном намерении Престо, поднять на ноги всю американскую
общественность, предупредить, пока не поздно, ужасное несчастье. Многие
поддержали предложение счетовода.
Это было похоже на бунт. Только старый бухгалтер внес струю
охлаждения. Он напомнил о служебном долге.
- Мы не имеем права разглашать то, что происходит в учреждении, в
котором работаем, - сказал бухгалтер. - Это может принести доктору Цорну
моральный и материальный ущерб. И Цорн будет прав, если уволит
недисциплинированных служащих и даже привлечет их к суду и взыщет убытки.
Ведь Цорн рискует потерять крупный гонорар. Кроме того, Престо такой же
больной, как и другие пациенты, обращающиеся к Цорну. Он имеет право
лечиться, и никто не может в этом препятствовать ему.
Короткая спокойная речь бухгалтера произвела свое действие. Сильное
впечатление произвела угроза возможного увольнения. Не такое теперь время,
чтобы рисковать служебным положением. Безработица пугала всех. И споры
угасли, страсти остыли. Все почувствовали свою подневольность, зависимость
от Цорна и уныло принялись за работу.
Только конторщица все еще нервно, отрывисто вздыхала и шептала,
склонившись над бумагами:
- Нет, нет! Этого не должно быть.
НА НОВОСЕЛЬЕ
На пороге белой, облицованной розовым мрамором виллы Престо встретила
сестра. Она была в белоснежном халате и затейливом чепчике на каштановых
волосах. Румяная, улыбающаяся, с приятным молодым лицом, она была
олицетворением здоровья. Цорн с большой тщательностью подбирал персонал, в
особенности женский. Некрасивым, угрюмым, раздражительным служащим сюда не
было доступа. Пациентов Цорна должны были окружать только приветливые
молодые лица. Это хорошо влияет на настроение больных. Конечно, такие лица
могли лишь подчеркивать безобразие и всяческие уклонения от нормы самих
пациентов. Тем с большей охотой будут лечиться у Цорна эти уроды! Так во
всем сказывалась продуманная система Цорна, тесно переплетавшая
медицинские и коммерческие цели.
Сестра приветливо кивнула головой, как старому знакомому, - Престо
для всех был старым знакомым, - и сказала:
- Сегодня вы отдохните, мистер Престо. Доктор Цорн примет вас завтра
утром. Разрешите ознакомить вас с домом и его порядками... Ой, мистер, у
вас сейчас совершенно такое выражение, как в фильме "На перепутье"! - и
она рассмеялась, хорошо рассмеялась: откровенно, молодо, добродушно. Этот
смех не был неприятен Престо. Он даже сам улыбнулся, что с ним бывало
редко, причем, как это ни странно, стал менее смешным, потом вздохнул и
ответил:
- Да, действительно на перепутье... Ваше имя, миссис? Луиза Кальгаун?
Очень хорошо. Показывайте же мое новое жилище.
Двухэтажная вилла с балконами, верандами, несколькими ванными
комнатами была обставлена роскошно. Но не все в этой роскоши понравилось
строгому вкусу Престо. Слишком много ковров, гобеленов, бронзы, статуэток,
картин, пестроты отделки и стилей.
"Все это на вкус денежных мешков, ничего не понимающих в искусстве",
- подумал Престо и с удовольствием вспомнил свою виллу, которую он
обставлял с такою тщательностью. Здесь были рояли и дорогие
радиоприемники, телефоны и телеграфные аппараты, библиотека, бильярд.
Слуги помещались в отдельной пристройке. Они должны были появляться и
исчезать, как сказочные джинны, повинующиеся палочке волшебника, не
беспокоя, если в них не было нужды.
- Как вам нравится? - спрашивала сестра.
- Отлично! Превосходно! - рассеянно отвечал Престо. Ему хотелось
скорее остаться одному. Чем ближе был решительный момент "перевоплощения",
тем большее волнение охватывало Престо. Он даже сам удивлялся этому
волнению, потому что не совсем понимал его причину. Ведь все уже решено. И
ничего страшного нет. Это все равно, что переменить старый, изношенный
костюм на новый... А какой-то тревожный голос поднимался из глубины
сознания: "Еще не поздно отказаться от этой затеи".
Оставшись один, Престо вышел на большую веранду второго этажа,
уставленную цветами. Он сел в плетеное кресло так, что куст цветущей
олеандры укрывал его, сам же он мог хорошо видеть песчаную дорогу,
пролегавшую за решеткой сада, который окружал виллу.
Был вечер. Солнце заходило за невидимым океаном. Недвижимый воздух
благоухал цветами. Престо закурил сигару и погрузился в размышления.
Но движение на дорожке отвлекло его внимание.
Вот на специальной трехколесной коляске, широкой, как самое широкое
сиденье многоместного автомобиля, санитар провез какую-то бесформенную
лиловую массу, в которой с трудом можно было узнать расплывчатые очертания
человеческой фигуры. Масса комкалась, как студень или тесто, готовое
вытечь через край квашни. Это была женщина с лиловым лицом, в лиловом
платье...
Прошла необычайная пара - худой, как жердь, мужчина семифутового
роста и карлица. Мужчина медленно, по-журавлиному, переступал
ходулеобразными ногами, карлица катилась клубочком. Они оживленно
беседовали. Великан комично наклонял голову и даже сгибался в пояснице,
чтобы видеть лицо своей спутницы. Кто знает, быть может, кудесник Цорн
уравняет их рост, сделает красивою внешность и создаст новую пару любящих
сердец?
Еще одна коляска - полный мужчина со слоновыми ногами.
"Что за зверинец!" - невольно думал Престо, забывая о себе. Великое
производство природы также имеет свой брак, и в большом количестве. Здесь
собраны только те, кто имеет возможность уплатить Цорну десятки и сотни
тысяч за свое лечение. А сколько бедняков принуждены до конца жизни нести
свое уродство! Престо принадлежит к счастливцам, которые имеют возможность
превратить себя в нормального человека. И было бы глупо не воспользоваться
этой возможностью! Решимость Престо подвергнуться "перевоплощению"
возросла.
На столике тихо и мелодично зазвенел звонок телефона. Одновременно
зазвонили звонки во всех комнатах. Где бы ни находился жилец, он всюду мог
слышать звонок, и ему оставалось только протянуть руку к трубке телефона.
Так устранялась необходимость появления слуг, которое может причинить
лишнее беспокойство.
- Алло! - сказал Тонио, прикладывая трубку к уху.
- Простите, мистер Престо, - послышался мужской голос. - Говорит
швейцар. Одна мисс хочет вас видеть.
Престо поморщился. Какая-нибудь поклонница-психопатка узнала о его
приезде. Неужели и здесь от них не будет покоя? И Престо уже хотел
ответить, что устал с дороги и не может принять посетительницу, как вдруг
услышал по телефону уже женский голос:
- Мистер Престо! Я очень, очень прошу принять меня по важному делу. Я
отниму у вас всего несколько минут.
В голосе было столько мольбы и главное - тревоги, что Престо
заколебался. А может быть, это какая-нибудь больная, которая хочет
предупредить его об опасностях лечения. Ведь и у Цорна могут быть неудачи.
Заинтересовал Престо и голос женщины, - ему показалось, что он совсем
недавно слышал его. Сестра? Нет, другая... И Престо ответил:
- Хорошо. Слуга проводит вас. Скажите ему, что я на верхней западной
веранде.
Престо был избалован и не считал нужным идти навстречу.
НЕ МЕНЯЙТЕ СВОЕГО ЛИЦА!
Вошла молодая девушка в синем шелковом платье. Остановилась у двери,
молча кивнула головой, измерила глазами расстояние от двери до Престо и,
уже не глядя на него, приблизилась к нему. Лицо бледное и взволнованное.
"Ну конечно, психопатка-поклонница", - решил Тонио и сухо предложил
ей кресло возле себя.
Девушка уселась, не поднимая глаз. Престо понял, почему она не
смотрит на него: смех может помешать разговору.
Девушка прижала кончики пальцев к вискам и молчала, будто собираясь с
силами. Престо все ждал, пуская кольца дыма.
- Мистер Престо! - наконец заговорила она дрожащим от волнения
голосом. - Мы уже встречались с вами... я регистрировала ваше прибытие в
конторе.
- Чем могу служить?
- Я делаю служебный проступок, являясь к вам, и, может быть, за это
буду уволена...
- В таком случае вы поступаете неосторожно, - холодно сказал Престо.
Даже вежливость не заставила его ободрить ее, прийти на помощь - он
опасался, что это даст волю бурным чувствам, которые, видимо, кипели в
ней, и вызовет горячие излияния любви, восхищения, преданности. Он давно
был сыт от таких сцен. - Как ваше имя?
- В данном случае мое имя не играет роли, - ответила девушка и
впервые взглянула на него.
Заметив недовольную мину на физиономии Престо, она покраснела,
перевела взгляд на острый носок своей туфли и возбужденно воскликнула:
- Вы не думайте, что я психопатка, которая явилась сюда, чтобы
изливать свои личные чувства. Дело гораздо серьезнее! - И девушка вновь
прижала концы пальцев к вискам с такой силой, что длинные красные
лакированные ногти впились в кожу. И вдруг заговорила быстро, бурно,
словно в бреду: - Тонио! Престо! Не покидайте нас! Не изменяйте своей
внешности! Не лишайте тех счастливых минут, которые вы даете нам! Поймите,
жизнь тяжела, и только вы даете просвет в этой беспросветности,
заставляете хоть на время забыть о тревогах, которые окружают нас, даете
от них отдых, а значит, и новые силы, поддерживаете нас, вселяете надежду
в сердца теряющих всякую надежду на лучшее... Для богатых людей вы только
паяц, который развлекает их от скуки безделья. Но ведь вас смотрят на
экране миллионы таких же скромных тружеников, как я... Что станет с ними,
когда вы уйдете с экрана? Их жизнь станет еще безотраднее.
Престо был смущен и даже взволнован. Конечно, это экзальтированная
женщина. Конечно, она преувеличивает. Но она подняла вопрос, над которым
до сих пор не задумывался Престо, - о социальной роли его творчества. Да,
об этом надо будет подумать. Но прежде всего следует как-нибудь успокоить
посетительницу.
- Мисс, - сказал он мягко, - я вам очень благодарен за такую высокую
оценку, которую вы даете мне. Но вы упускаете одно важное обстоятельство.
Я тоже живой человек, и я имею неотъемлемое право предъявлять свои
требования к жизни. Не находите ли вы эгоистичным ваше требование:
"сохраните для нашего удовольствия ваше уродство, ваш нос-туфлю?" И почему
вы считаете несчастными только себя? Вы не подумали о том, что, несмотря
на свою славу и богатство, и я могу быть несчастным, как последний из
бедняков?
Такого признания, такого оборота дела девушка не ожидала. Она
удивленно подняла брови и недоверчиво спросила:
- Вы?
- Да, я. Вы сказали, что для богачей я паяц. Но разве вы не знаете,
что многие величайшие комики были меланхоликами и заставляли других
смеяться, когда их собственная душа рыдала?
Не желая переходить пределы откровенности и чтобы не вызвать
неосторожных вопросов посетительницы, он добавил:
- А у меня достаточно оснований, о которых я не могу
распространяться, быть недовольным своей судьбой и желать изменить свою
внешность.
Но посетительница была догадлива, или же ей помогло женское чутье, и
она ответила угасшим голосом:
- Да, это бывает.
Девушка опустила голову в глубоком раздумье. Престо выжидательно
молчал.
- Не знаю... может быть, вы и правы, - наконец сказала она. - Такие
задачи трудно решить... На одной чаше весов личная жизнь, на другой -
интересы зрителей, ваших поклонников. Не все созданы быть героями, которые
способны пожертвовать своими интересами ради других.
Это уже был вызов. Престо выпрямился и принял такую позу, которая
привела бы Гофмана в восхищение. Девушка не глядела на него и потому
сохранила всю свою серьезность. Тонио уже собрался ответить ей должным
образом, но девушка предупредила его и воскликнула:
- Но вы сделаете это, потому что у вас великая душа!
Престо молчал.
Неожиданно девушка бросилась перед ним на колени и, ломая руки, почти
рыдая, заговорила:
- Принесите эту жертву! Умоляю вас! Престо! Тонио! Обещайте, что вы
откажетесь от своего намерения!
"Умная женщина, а все-таки психопатка!" - подумал Престо. Он усадил
девушку и строго сказал:
- Выслушайте же меня, мисс. Вы ломитесь в открытую дверь. Вы
уговариваете меня не изменять внешности. Но это столь же нелогично, как
просить или требовать от меня, чтобы я всегда выступал в одной и той же
роли. Намереваясь изменить внешность, я совсем не собираюсь отказаться от
своей профессии киноактера. Тонио Престо явится только в новом облике и в
новых ролях.
- Но наш старый, любимый Престо перестанет существовать, - с
огорчением произнесла девушка и поднялась. - Я сделала, что возможно.
Простите за беспокойство и прощайте, милый, незабвенный Престо!
Она быстро вышла. Престо вскочил с кресла и нервно заходил по
веранде, высоко подбрасывая свои короткие ноги.
Незабвенный! Каково! Словно Престо уже покойник! Неприятный визит!
Психопатка! Какое они имеют право вмешиваться в мою личную жизнь?..
Несколько успокоившись, Престо начал рассуждать хладнокровнее. Эта
взбалмошная женщина как-то по-новому осветила его творчество. До сих пор
ему казалось все очень просто. Исключительная внешность и талант создали
ему репутацию первого мирового комика и принесли материальный успех. Он
умел превращать смех в доллары, и это было отлично. Правда, у него была
своя творческая драма, о которой не подозревали его поклонники: в душе он
был не комиком, а трагиком. Парадоксальным трагиком, который возбуждает
смех! Желание устранить это противоречие и привело его к доктору Цорну так
же, как и неразделенная любовь к Люкс. Но он никогда не задумывался над
тем, что выполняет какую-то социальную роль. Пожалуй, он даже был
невольным и бессознательным орудием в чьих-то руках. Он должен был уводить
зрителей, - а их было, действительно, миллионы, вся Америка, весь мир, -
от печальной действительности, заставляя их отвлекаться от проклятых
вопросов, забывать невзгоды. Зрители смеялись не только в кино. Этот смех
они уносили в свои лачуги и подвалы, делились им с другими, и жизнь
казалась краше.
Еще больше он убедился в этом, вспомнив картины, в которых выступал.
За исключением классических трагедий, - уступке капризу знаменитого
актера, - все сценарии повествовали или о беспечной жизни богатых людей,
причем Престо был в ней лишь случайным гостем, или же о судьбе бедняков,
которые, как по волшебству, превращались в миллионеров, оставляя эту мечту
каждому зрителю в поношенном платье и стоптанных ботинках.
А классические трагедии и драмы, в которых выступал Престо! Это была
бы пародия, профанация великих произведений, если бы не необычайная и
своеобразная сила таланта Тонио, которая делала всех этих Отелло и Лиров
не только смешными, но и глубоко человечными, исторгая у зрителей и смех и
слезы. Но все же смех был главной ценностью Престо. Этого отрицать нельзя.
Миллионы несчастных, обиженных жизнью собирались к экрану кино, как
озябшие путники к очагу, и смех Престо согревал их. Лишить их этого!
Престо вспомнил, как он сам нищим ребенком на время забывал в кино о
голоде и холоде, смеясь над забавными приключениями комических актеров
того времени. Жизнь была бы еще печальнее, если бы у него отнять эти
минуты забвения.
Что же делать? Не отказаться ли в самом деле от перевоплощения?..
Престо в волнении ходил по веранде. Солнце давно закатилось, на синем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг