Эльза вышла из кабинета и протянула Готлибу бумагу.
- Вот чек на двести тысяч...
Оскар Готлиб взял чек трясущейся от волнения рукой и стал вновь
благодарить и извиняться.
- Пожалуйста, не благодарите меня, - смущенно ответила Эльза, - лучше
расскажите мне, что с вами случилось. Куда вы пропали после судебного
заседания?
Они опять уселись.
- Болел.., болел, да и очень странной болезнью. Когда я вышел из
суда, меня вдруг охватила боязнь людей и стыд... Мне стыдно было
показаться им на глаза... Вы знаете, что портреты всех участников
судебного процесса печатались во многих газетах. И мне казалось, что
каждый встречный, каждый проезжающий извозчик, даже мальчишки указывают на
меня пальцами и говорят: "Вот человек, лишенный братом наследства за
неблаговидный поступок!" И так как никто не знал, в чем состоит этот
неблаговидный поступок, то каждый мог думать, что ему угодно: может быть,
я совершал подлоги - делал на векселях подписи брата, а может быть, и
покушался отравить его. И я бежал... - Старик вздохнул. - Да, я много
пережил горьких минут, фрейлейн... Бежал я совсем недалеко. Меня искали по
всему свету, а я жил в этом же самом городе. Я укрылся в надежном месте, у
своего старого, одинокого друга. "Если ты выдашь тайну моего пребывания
хоть одному человеку, я покончу с собой", - сказал я ему. Но об этом не
надо было и говорить, он не выдал бы и так.
- Но, простите, - Эльза засмеялась, - вам не было стыдно этого друга?
- Нет! И что удивительно, я не знал его адреса, но нашел его квартиру
по какому-то непонятному наитию... Так, шел и пришел... Еще не менее
удивительно: друг встретил меня так, как будто ожидал этой встречи, хотя
мы несколько лет не видались и даже не переписывались с ним; долгое время
я не удосуживался разыскать и навестить его. "Вот ты и пришел", - сказал
он мне просто. У него я и прожил. И все время я испытывал чувство страха и
стыда. Иногда, вечерами, я как будто приходил в себя. И даже подумывал о
том, чтобы выйти на другой день подышать свежим воздухом. Но ночью вдруг я
чувствовал, что страх и жгучий стыд вновь наполняют меня так, что на
голове шевелятся корни волос.., прямо наваждение какое-то! Я плотнее, с
головой, укрывался одеялом и лежал притаившись, боясь пошевельнуться. А
наутро не выходил в столовую, отговариваясь головной болью. Окна в моей
комнате были завешены наглухо.
- Как это странно, - задумчиво сказала Эльза.
- Я читал газеты и, холодея от страха, следил за поисками. Но, к
счастью для меня, они шли по ложному пути. За все время я только один раз
смеялся: когда прочитал в газетах, что "меня" нашли где-то в Аргентине,
забыл сейчас, в каком городе. Конечно, это оказалось ошибкой. Мой
"двойник" был фермером, приехавшим в город по своим делам. Судя по
портрету в газете, он действительно похож на меня.
- И долго у вас продолжалось это состояние?
- Ровно до того самого дня, когда последняя судебная инстанция
окончательно и бесповоротно решила дело в вашу пользу. Тогда мне все сразу
стало безразлично, и я вернулся домой, где и жил, пока не получил
извещения о предстоящих торгах. И я решил, что единственный человек,
который может спасти меня...
Он не закончил своего рассказал, так как в комнату вошли Зауер и Эмма
Фит. Готлиб поднялся и поспешил уйти.
Вид Зауера и Эммы поразил Эльзу. Зауер был во фраке, Эмма в белом
платье с букетом белых цветов на груди. Лица их сияли.
Зауер вел Эмму под руку.
- Позвольте вам представить, фрейлейн Глюк, мою жену Эмму Зауер.
Поздравьте нас, мы обвенчаны!
Эльза побледнела и поднялась.
Эмма бросилась целовать ее, но, видя смущение Эльзы, остановилась в
нерешительности. Эльза поборола волнение, холодно поцеловала Эмму и
протянула руку Зауеру. Эмма была слишком счастлива, чтобы заметить эту
холодность. Она стала лепетать, сложив по-детски руки на груди:
- Этот Отто, - и она бросила лучистый взгляд на мужа, - такой
забавный. Вчера мы были с ним в театре, и вдруг он говорит: "Сейчас мы
должны с вами обвенчаться. Едем!"
- И ты так сразу решилась? - спросила Эльза.
Эмма сделала уморительную гримаску, которая говорила: "Кто же
отказывается от счастья?"
- Все вышло как-то само собой. И мы, не ожидая окончания спектакля,
хотя было очень интересно.., шла пьеса.., господи, я уже забыла!., но это
все равно какая.., поехали искать пастора. Отто чуть не с кровати поднял
его! Такой смешной, заспанный старикашка! Он что-то прочитал, раз-раз и
готово! Ты не сердишься на меня, Эльза? - с неожиданной робостью вдруг
спросила она.
Невольная улыбка проскользнула по лицу Эльзы при виде этой детской
наивности. И уже с искренним чувством она обняла свою подругу и поцеловала
ее.
- Можно ли сердиться на куколку? Ведь ты счастлива?
- Ужасно! - ответила Эмма и даже нахмурила брови. Но улыбка сошла с
лица Эльзы, когда ее взгляд остановился на Зауере. Он смотрел на Эмму
влюбленными глазами.
"Нет, этот брак не месть со стороны Зауера, - подумала она, - Зауер
действительно любит Эмму... Какое-то наваждение. Наваждение! Кто сказал
это слово? Да, Оскар Готлиб.., и он говорил о наваждении. Что же все это
значит? Я чувствую, что у меня опять начинают путаться мысли..."
- А-а, новобрачные! - голос Штирнера, стоявшего в дверях кабинета,
прервал вереницу ее мыслей.
"Он уже знает?" - с удивлением подумала Эльза.
Ей трудно было еще раз переживать сцену поздравления, в особенности
при Штирнере, и она незаметно вышла.
- Поздравляю, поздравляю, - весело сказал Штирнер. Зауер самым
радушным образом крепко пожал руку Штирнера. Казалось, от прежнего
недоброжелательства не осталось следа.
- Мы думаем сегодня же вечером выехать в свадебное путешествие, -
говорила Эмма, - вы и Эльза не будете против?
На лице Штирнера промелькнуло недовольное выражение, но он тотчас
любезно улыбнулся Эмме.
- Конечно, разумеется, прекрасная куколка! Куда вы думаете ехать?
- В Ниццу или в Норвегию, мы еще не решили. Он хочет в Норвегию, а я
в Ниццу...
- Значит, вы будете совершать свадебное путешествие каждый
поодиночке? - смеясь, сказал Штирнер. - В Норвегии сейчас вы отморозите
ваш маленький носик! - продолжал он. - Надо беречь ее, Зауер! Конечно, вы
поедете в Ниццу!
- Ну, прощайте, нам надо собираться в дорогу! - И, схватив мужа за
руку, она потащила его к выходу. - Скорей, скорей, Отто, ты такой мешок! Я
уверена, что мы везде будем опаздывать с тобой на поезд!
Зауер жил во флигеле, в небольшом уютной квартире. Молодые вбежали с
веселой оживленностью и поспешно стали укладываться, говоря без умолку.
- Итак, в Ниццу?
- Ну что ж, в Ниццу так в Ниццу.
- Господи, все это так скоро, как на пожаре!.. Какой тяжелый
чемодан!..
- Можем не ехать... Из него надо выбросить книги... Подай мне
несессер...
- Не ехать? Да ты с ума сошел! Конечно, мы едем! Но дорожное платье?..
- Мы купим его в дороге. А для начала твое серое прекрасно подойдет.
Они уселись на полу перед большим чемоданом и стали выбрасывать книги.
Вдруг на минуту они застыли, будто прислушиваясь к какой-то мысли,
потом удивленно посмотрели друг на друга.
- Что мы сидим, как китайские болванчики, на полу? - наконец спросила
Эмма. - Зачем ты вытащил этот чемодан? Тебе нужно ехать по делу?
- Я никуда не собираюсь ехать, - ответил Зауер. - Я не знаю, зачем мы
вытащили этот чемодан. Может быть, тебе хотелось посмотреть эти книги?
- Книги? Эти скучные книги? Какие мы глупые! Мы помешались от счастья!
Звонко рассмеявшись, она поднялась, перепрыгнула через чемодан и
поцеловала Зауера.
Зауер хмурился. Случай с зачем-то выдвинутым чемоданом заставил его
призадуматься.
- Что ты надулся? Недоволен мною? - и она так плутовски склонила
головку, что Зауер вновь стал весел.
- Конечно, недоволен, - сказал он, смеясь. - Ты не успела поселиться
у меня, а уже вносишь беспорядок!
- Честное слово, это не я! Это он сам! - указала она ногой на чемодан.
- Куш на место! Куш! Да помоги же, несносный!
Эмма и Зауер задвинули чемодан под кровать. О поездке никто из них
больше не вспоминал...
Глава 12
В ШЕСТЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА
- Не забудьте, Эльза, что завтра воскресенье. В шесть часов вечера я
получу ваш ответ. А сейчас я уезжаю из города по срочному делу. Вернусь
ночью или утром. Всего хорошего!
Штирнер вышел из зимнего сада.
Эльза осталась одна. Но она думала не об ответе Штирнеру: мысли ее
были направлены в другую сторону. Она не могла оправиться от удара,
который причинил ей Зауер своей неожиданной женитьбой на Эмме Фит.
Она чувствовала себя одинокой, как никогда.
Золотые рыбки медленно двигались в аквариуме, блестя на поворотах и
плавно помахивая мягкими хвостиками.
Эльза завидовала им. Эти рыбки жили в неволе, в стеклянном ящике, как
и она. Но у них было свое маленькое игривое общество, и они не знали
мучительных сомнений. Она себя чувствовала более несчастной, чем в самые
тяжелые дни своей трудовой жизни. Что дало ей богатство?
Судебный процесс, в котором была какая-то тайна, и богатство отделили
ее от шумной толпы простых людей, которые живут, как им нравится, гуляют
по улицам, ходят в кинематограф. Каждый ее выезд обращал внимание, тысячи
любопытных взглядов встречали ее. И она отказалась от выездов. Не было
удовольствия, которого она не могла бы себе разрешить, и вместе с тем она
была лишена их всех. Только прозрачная стена из стекла отделяла ее от
широкого мира, переливающегося всеми красками, но эта стена была
непреодолима для нее. С тоской в голосе она шептала:
- Какая я несчастная, какая я несчастная!
Вот, как вчера, как третьего дня, как много дней тому назад, пробили
часы, гулко отдаваясь в пустынных комнатах. Где-то внизу прорычал
автомобиль. Это отъехал Штирнер...
Штирнер! Завтра ему нужно дать ответ. Она чувствовала - это последний
срок.
Время шло. И странно: после отъезда Штирнера мысли ее все больше
прояснялись. Будто какая-то пелена спадала с глаз. Оскар Готлиб, его
болезнь, похожая на "какое-то наваждение", любовь Зауера к Эмме, странная
и неожиданная, как наваждение...
Вся цепь нелогичных, нелепых, противоречивых поступков окружавших ее
людей с того самого момента, как погиб Карл Готлиб, - разве не похоже все
это на "наваждение"? Вот слово, которое дает ключ к тайне! Но откуда оно,
это наваждение? Кто устоял против него? Штирнер! Он один.
Штирнер!..
А что, если он и есть причина всего этого? Его странный разговор в
лодке, его намеки на какое-то могучее орудие, при помощи которого он может
покорить мир. Неужели это не пустая болтовня? Неужели он обладает этим
средством и играет людьми, как кошка с полупридушенными мышами? Но откуда
у него эта сила? В чем она? Кто он, кудесник, новый Калиостро? Свенгали?..
Эльзе вдруг сделалось так холодно, что она задрожала.
Штирнер представился ей коршуном, который носится над птицей в степи.
И эта птица - она. Не уйти, нет, никуда не уйти от этого человека. Он не
упустит ее из цепких когтей.
Эльза поднялась, тяжело дыша, и вновь опустилась на диван.
Ее охватил ужас.
- Нет, нет, нет! - вдруг вскрикнула она так, что птицы в испуге
вспорхнули с веток.
В зале эхо отчетливо повторило ее слова. И странно, это неожиданное
эхо как-то ободрило ее, как будто кто-то подкрепил ее, как будто невидимый
друг вторил ей: "Конечно, нет!" Нельзя сдаваться без борьбы, нельзя
сделаться безвольной игрушкой другого, отдать себя нелюбимому человеку.
Она вошла в зал, чтобы успокоиться.
"Что делать? Что делать?" - подумала она, блуждая по залу. Случайно
одна картина бросилась ей в глаза. Какой-то всадник бедуин на арабской
лошади мчится по пустыне, в развевающемся белом плаще с капюшоном,
спасаясь от нагонявших его преследователей.
"Вот как надо встречать смертельную опасность! Быть может, он погиб,
но он боролся до конца... Бежать! Бежать во что бы то ни стало!"
Эльза подошла к роялю и села на табурет. Перед ней вдруг пронеслась
недавняя сцена, когда Штирнер стоял и слушал ее музыку. Никогда еще его
длинное, бледное лицо с иронической улыбкой не возбуждало в ней такого
содрогания и отвращения.
"Бежать немедленно! Но как! У нее нет даже денег!"
- Миллиардерша! - с горечью прошептала она. - Миллиардерша - нищая!..
Вчера еще она подарила Готлибу двести тысяч, но для себя она никогда не
брала денег у Штирнера. Что-то, быть может гордость, удерживало ее. Да и
для чего ей нужны были деньги? Она почти никогда не выезжала в город. Если
же и делала какие-либо покупки, то ей доставляли их на дом, и Штирнер
расплачивался.
Она вспомнила вдруг, что у нее в сумочке должны были остаться деньги
от последней получки жалованья. Она быстро пошла в свою комнату и
лихорадочно раскрыла сумку.
Деньги на месте. Их не много, но выехать хватит. А дальше? В каждом
городе любой банк открыл бы ей неограниченный кредит, но вексель отошлют
для оплаты в ее банк, и тогда Штирнер узнает, куда она уехала.
Эльза задумалась.
- Ах, все равно! Лучше быть нищей, чем покориться тому, что ожидает
ее здесь...
И она наскоро оделась и спустилась во второй этаж. У входной двери
лежал пятнистый дог. Он ласково помахал хвостом, увидя ее. Эльза погладила
его и хотела сдвинуть с места, но дог не трогался. Она сделала попытку
обойти его и открыть дверь. Дог вдруг вскочил, встал на дыбы, положил ей
передние лапы на плечи и угрожающе зарычал, отодвигая ее назад.
Она была испугана этой неожиданной выходкой собаки и отступила.
- Буцефал! Что с тобой? - ласково сказала она. Собака завиляла
хвостом, но при новой попытке Эльзы зарычала на нее еще более грозно.
Штирнер оставил верных сторожей! Позвать на помощь? Она не хотела
подымать шума. Вдруг у нее мелькнула мысль. Она быстро прошла в кабинет
Готлиба. Дверь оказалась открытой. Сесть в кресло, стоявшее на площадке
лифта, нажать кнопку - дело одной минуты. Она спустилась в отделение
банка, радуясь удаче.
"Я перехитрила вас, Штирнер!"
Сторожа с удивлением посмотрели на ее необычное появление, но
почтительно пропустили. Она боялась, что им дан приказ от Штирнера не
выпускать никого.
С сильно бьющимся сердцем переступила Эльза порог дома, ставшего ей
ненавистным, вдохнула полной грудью весенний воздух и замешалась в уличной
толпе. Какое счастье! Она была свободна. Завернув за угол, она наняла
таксомотор и приказала ехать на ближайший вокзал. Только бы скорее
подальше отсюда!..
На вокзале она удивила носильщика, спросившего, куда ей взять билет.
- Все равно... Сколько можно проехать вот на эти деньги...
Эльза сделала неосторожность: удивив носильщика, она оставила след в
памяти этого человека и тем самым давала нить для розыска, - но она была
как в лихорадке и не обдумывала своих слов.
Ее нервное напряжение улеглось только после того, как паровоз
прогудел последний раз и вагон плавно качнулся. До последней минуты она
боялась погони Штирнера, хотя и знала, что его нет в городе.
Когда промелькнули предместья города и открылись поля, она готова
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг