мере обвинительного заключения он не подпишет.
Он вышел на бульвар. Прямо за пожелтевшей травой газона начиналось
море. Мысли ясные. Этот взрыв, 17-го, явление уникальное, на протяжении
десятков лет взрывов не было. Значит и скважина, которая его вызвала,
должна быть необычной. Ну да, необычной. Скажем, глубже пяти тысяч метров
- таких раньше не бурили.
Или новая, с недавно открытого месторождения. Или, наоборот, очень
старая. Случается, что промысловики возвращаются на нефтяные горизонты,
которые эксплуатировались полвека назад. Тогда и крекинга не было...
Итак, первое - скважина исключительная.
Второе условие. Вступить в строй она должна была незадолго до взрыва.
Скорее всего, в этом году... Больше взрывов не было. Очевидно, вскоре
после 17-го скважина перестала давать нефть, вышла из строя. Это третье.
Очень хорошо. Скважин, которые удовлетворяли бы всем трем условиям,
наберется, наверное, не так уж много.
Валерий хлопнул в ладоши. Хорошая или плохая, но это уже система.
Вспомнил Левина: "Неизвестное науке - это же очень серьезно, это же
чрезвычайно!" Стоп, не увлекаться. И все-таки лед тронулся, тронулся,
господа присяжные заседатели...
Он научился экономить минуты. Знал наизусть расписание электричек,
места остановок служебных автобусов, приспособился ездить на чем придется,
даже на подводах. И все равно времени не хватало. Дни исчезали,
просачивались сквозь пальцы, терялись в бумагах, в пробах, в беготне.
Он понимал, что до срока не успеет. А дальше? Выход был один: не
думать. Вертеться в колесе ежедневных дел. Вставать в пять. Без четверти
шесть выходить из дому. В электричке читать сегодняшние газеты и брошюры.
На промысле - листать паспорта скважин, наблюдать за взятием проб. Везти
очередную партию в лабораторию. Забегать или звонить в прокуратуру.
Вечеромкниги и центральные газеты, их приносят в конце дня.
Ложиться и думать о чем-нибудь постороннем - скажем, о футболе. И
засыпать.
Впрочем, по совести, все не так мрачно. С хитрым промысловым делом он
как будто освоился. Может, поэтому девушки, берущие пробы, считают его
своим.
Вчера вечером Марутин, заведующий третьим промыслом, сказал: "Кидай
свою бюрократию и иди ко мне оператором. Свежий воздух, простор. Оклад -
не ниже, и премии, и будущее. Станешь мастером, кончишь заочно". Сказано
было в шутку, а запомнилось - пожалуй, возьмет.
Но дела шли плохо. Давно и как-то очень уж быстро кончилась главная его
надежда: глубокие скважины.
Одну за другой он вычеркнул из списка скважины, пробуренные на новых
площадях. Остались наименее перспективные.
Он просыпался ночью и лежал, мучительно тасуя в памяти номера скважин.
Ему чудилось, что сеть, которую он забросил-частая, прочная сеть, -
порвалась, и та, проклятая, скважина, ушла, выскользнула, как рыба.
Он зажигал настольную лампу, брал до боли знакомые книги.
Но нет, ошибки не было. Рыба не могла уйти. И всетаки - Валерий
чувствовал - она ушла...
Он освободился рано и решил съездить к Женьке.
Последнее время они почти не виделись. Он попадал в институт поздно,
когда лаборатория уже не работала, и оставлял бутылку у старика-сторожа.
Старику было скучно. Растягивая беседу, он смотрел бутылку на свет, нюхал
и, весело качая головой, говорил одно и тоже:
- Опять "Юбилейный"?
Уже садясь в трамваи, он вспоминал, что вчерашние пробы остались в
прокуратуре. Делать крюк не хотелось, но в этом деле он с несколько даже
суеверным чувством избегал малейшей небрежности. Бутылок было всего
восемь, и в сумке они чувствовали себя слишком свободно. Когда он влезал в
троллейбус, бутылки так дребезжали, что на него стали оглядываться.
- Привет паукам-эксплуататорам! - встретил его Женька. - Баста! Сегодня
кончаю в четыре, домой и в кино. Присоединяешься?
- А то в остальные дни трудишься до восьми...
- По крайней мере до пяти, иногда и до шести.
- Что-то не наблюдал.
- Ясно. Эксплуататорам не доставляет удовольствия видеть как на них
гнут спины. Что принес? Нефть с горизонтов моей бабушки?
- Совсем наоборот.
- Ну-ну! - Женька заинтересовался.
Три дня назад на своем столе в прокуратуре Валерий нашел записку: номер
телефона и короткая просьба; "Позвоните в объединение Рустамову".
Он удивился: что-нибудь случилось? Позвонил.
- Товарищ Крымов? Да-да.., - мягкий, почти не искаженный телефоном
голос показался давно знакомым, хотя Валерий слышал его лишь однажды. -
Ну, как дела? Ничего нового? Расскажите, пожалуйста, подробно. - И еще
несколько раз, пока он рассказывал: - Подробнее... Подробнее...
Потом трубка надолго замолкла: на той стороне провода думали, а, может
быть, и советовались.
- Ход рассуждений верный, - услышал он наконец. - Если основная мысль
правильна и такая скважина есть, вы должны ее найти. Только одно уточнение.
Вы брали скважины, которые вышли из строя 17-го?
Правильнее было бы с 10-го. Ведь проходят дни, прежде чем нефть
попадает в резервуар. Скважина может выйти из строя, но нефть-то будет
идти. Согласны?
- Да,-сказал Валерий. - Снова десятки промыслов, а где взять время?..
Но Рустамов учитывал, кажется, все.
- Вам одному будет трудно. Поэтому сделаем так.
Поручим собрать данные. А завтра... нет, послезавтра...
возьмете машину и объедете промысла. Договорились?
И вот эти бутылки.
- Неплохо придумано, - заметил Женька. - Эти самые? Давай поставлю
отдельно. Мой шеф, кстати, опять в командировке. Часа два есть. Хочешь
попробую? А вдруг...
- Пробуй, - вяло сказал Валерий. Он не притворялся. Все это уже было: и
новые идеи, и надежды, и вечный Женькин оптимизм.
- Ого! С глубины в 6 километров, - Женька взял бутылку и довольно долго
возился около установки. Вернулся, сел поудобнее.
- Что с аспирантурой?
Валерий махнул рукой.
- Скоро придется подавать в индустриальный...
- Идея неплохая. Специальность у тебя, прямо скажем, вымирающая. Вроде
кучера. Только индустриальный не то. Надо на физический. Я сижу над
анализами, а у Мишки Громова уже пара статей в "Успехах".
Статья в "Успехах физических наук" это, знаешь, поважнее диссертации. А
что ты решил с делом? Если, конечно, не сверхсекретно.
- Не знаю. Факт, что обвинительного я не подпишу.
- Выгонят.
- Буду драться. В общем, увидим. Я... Погоди! Чтото щелкнуло! Может,
предохранитель?
Женька прислушался.
- Чепуха, показалось. А предохранители, запомни, не щелкают. Они
перегорают - тихо и мирно.
Все-таки он слез со стула и подошел к установке.
- Черт!
- Испортилось?
- Ничего подобного... Все нормально. Я скоро. Да возьми ты там
что-нибудь, почитай.
Валерий лениво полистал книгу. Что-то очень специальное-по природе
катализа. От нечего делать стал следить за Женькой. Тот возился с
приборами: щелкал по крышке, смотрел на свет длинную зеленоватую ленту.
Отложил, взял новую. Валерий встал, прошелся полаборатории.
- Чего ходишь? - сказал Женька нервно. - Садись.
- А что, мешаю?
- Нет, - Женька поморщился. - Сбиваюсь, когда смотрят.
- Ладно, закругляйся. Скоро четыре.
- Это почему?
- Ты же в кино...
- Ради бога, не мешай!-зашипел Женька. - Без тебя собьюсь.
Он взял бутылку ("Ту же самую" - удивился Валерий) и залил в установку
остаток нефти.
- Вот и все, - сказал он с облегчением. - А ты здорово похудел. И
почернел- Целый день на солнце?
- Хватает.
- Ты "Иванове детство" видел? Технично сделано.
Бабочка летит, садится - все слышно. Интересно, как это они... - Он
вскочил и бросился к установке.
Валерий остался сидеть. Щелчок, как в первый раз.
Может, чуть громче. Словно пробка вылетела из бутылки.
- Что случилось? Чего ты молчишь? Женька!
- Случилось, - сказал Женька. - Взрыв.
- Это взрыв?
- А ты что, хотел, чтобы пол-лаборатории разнесло?
К опытам, опасным для жизни, посторонние граждане не допускаются.
- Скажи по-человечески...
- Да. Да. Да. Ясно? Пойдем, уже пять.
- Домой?
Женька презрительно фыркнул.
- Я, например, в лабораторию.
Зачем это нужно, Валерий не понял. Сейчас он вообще плохо соображал.
Они спустились на первый этаж к сторожу. Женька взял ключи, поговорил о
коньяке.
"Значит, "Юбилейного" не будет? - старик почему-то вздохнул. Женька
рассмеялся. Они поднялись опять на второй этаж. Вошли в лабораторию.
Женька зажег горелку, что-то поставил. Хотел снять и обжегся. Ругался,
дул на пальцы. Белая жидкость бурлила, пенилась. Женька улыбался глупо и
счастливо. "Перекись,-бормотал он.-Ацетилен... Аммиак..."
Он сел и вытер платком пот.
102
- Неудача? Сначала ты ошибся? Да?
Женька дернулся в его сторону, бережно положил гробирку на стол.
Бледно-розовые капли сочились из нее и падали на пол.
- Наоборот, удача, - сказал Женька глухо. - Большая, невероятная удача.
- Значит, она не виновата?
- Боже мой, о чем он думает! Я тебе говорю - успех. Не понимаешь? К
этой нефти примешан сильнейший катализатор. Он ускорил реакцию крекинга в
сотни, может быть, в тысячи раз. Сделал ее взрывной. Главное, он действует
на самые различные вещества. Я проверил: аммиак, ацетилен, перекись...
- Подожди. Ты можешь доказать?
- Даже тебе... Разумеется, я могу доказать.
- И дать заключение?
- Конечно, институт даст заключение. Ты можешь ее выпустить, или взять
на поруки, или порвать дело.
Как угодно - она не виновата. А это природный катализатор очень
сильного и широкого действия. Вероятно, вызовет переворот в современной...
Ладно, скажем скромнее: ускорит многие процессы. Понимаешь значение?
- Чего ты привязался с этим дурацким: "Понижаешь?" Что я, идиот?!
- Уже лучше. Гораздо лучше. Сейчас пойду и позвоню, чтобы перекрыли
скважину. А теперь... - он церемонно поклонился. - Теперь, коллега Крымов,
позвольте поздравить вас с открытием.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 27.03.2002 13:23
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг