научные цели, мною - чисто человеческие. Они не всегда совпадают.
- Какова же ваша "человеческая" цель, профессор?
- Слушайте. Она может коснуться и вас, если пожелаете. Вам лет
пятьдесят, не так ли? Вы скоро умрете, но вы можете вернуть себе
молодость, силу, здоровье. Хотите?
- Конечно.
- Считайте, что эта мелочь у вас в кармане.
- Вы говорите языком, очень близким к языку Фойта.
- Но вы его понимаете? И прекрасно. Так вот, сейчас весь мир помешан на
операциях по замене сердца, почек и так далее. Люди готовы платить любые
деньги, чтобы купить себе чужое сердце или кусочек чужого тела. О чужой
крови я уж не говорю, это банально. Нищенская возня, комиссар! Аппарат
перевоплощения дает неизмеримо больше. Он дает своему владельцу чужое
ТЕЛО! Целиком! Любое! Вот там, по улице, сейчас идет рослый и красивый
молодой человек лет двадцати. Хотите взять его тело? Берите! Но и это
пустяки, комиссар. Аппарат перевоплощения дает БЕССМЕРТИЕ! Вы можете
менять тела, как обносившиеся платья, вечно живя в молодом и прекрасном
теле, сохраняя при этом свое сознание, свою память, свои чувства и эмоции
- свое собственное "я". Но и это еще не все. Владение аппаратом дает
ВЛАСТЬ, по сравнению с которой власть всех тиранов мира, существовавших на
земле и существующих, - ничто! Вы можете перевоплотиться в миллиардера, и
все его миллиарды - ваши. Вы можете стать президентом и управлять страной
всю вашу многовековую жизнь, самому себе передавая власть по наследству.
Вы можете дарить тела и отбирать их. Молодого превратить в старика,
красавца - в урода, богача - в нищего, здорового - в прокаженного и как
угодно наоборот. Кто не склонится перед такой могущественной властью? Кто?
Кто не станет ее рабом? Люди, деньги, бессмертие - все это может
принадлежать вам. Гард.
- Каким образом?
- До сегодняшнего дня я думал, что буду единолично пользоваться
аппаратом. Но вы проявили качества, достойные компаньона. Я предлагаю вам
союз.
- Программа действий, профессор?
- Вы серьезно? Я полагал, что вы попросите хоть несколько минут на
размышление. Впрочем, способность решать быстро и безошибочно - ваша сила.
Программа такова. На первых порах - и здесь ваша роль неоценима - мы
выберем нескольких подходящих людей, спрячем их, будем о них заботиться,
кормить их и поить, мыть и чистить. Ведь их тела - наши платья, которые мы
будем носить по мере надобности, а потом вновь складывать в гардероб. К
роли Бога надо привыкнуть, комиссар!
- Скорее к роли дьявола.
- Вы шутите?
- Зачем? Но скажите, профессор, какие вы можете дать гарантии, что меня
не ждет судьба Лео Лансэре, если я покажусь вам "щепетильным"?
- Я ждал этого вопроса и, честно говоря, не понимал, почему вы с ним
медлите. А какие гарантии можете дать вы, комиссар?
- Аппаратура в ваших руках, профессор, она спрятана вами и, вероятно,
не в том доме, где вы живете, и даже не в вашей лаборатории.
- Разумеется.
- Вот вам и гарантия вашей безопасности. А моей?
- Вам придется, комиссар, поверить мне на слово.
- Этого мало, - твердо сказал Гард.
- Вы торгуетесь, что говорит об искренности ваших слов.
- До искренности еще далеко, профессор, - сказал Гард. - Если вы
хотите, чтобы я был до конца искренен, поднимите руки.
- Что?!
- Руки! - крикнул Гард, мгновенно вскинув пистолет на уровень груди
профессора Грейчера.
Профессор медленно поднял руки, с удивлением и ненавистью глядя в глаза
комиссару. Гард вышел из-за стола, приблизился к Грейчеру и
профессиональным движением стал ощупывать его тело.
- В левом боковом кармане, - прохрипел Грейчер.
Из левого бокового кармана Гард извлек большие серебряные часы,
напоминающие по форме луковицу.
- Не открывайте их! - предупредил профессор. - Они срабатывают
немедленно!
Когда они вновь успокоились, рассевшись по своим местам, Грейчер
утомленно произнес:
- Вы удивительный человек, комиссар, вы догадались даже об этом...
- А вы полагали, что я всерьез думаю, будто аппаратура занимает целую
комнату?
- Увы! - признался Грейчер. - Что вы теперь со мной сделаете?
Вместо ответа Гард нажал кнопку. В кабинет вошел Таратура.
- В камеру три.
Профессор встал.
- Простите, комиссар, - сказал он упавшим голосом, - но отплатите мне
за откровенность откровенностью: каким образом вы пришли к пониманию
парноубийства?
- Вы правы, Грейчер, теперь и я могу быть с вами вполне искренен, -
улыбаясь, ответил Гард, держа серебряные часы за цепочку и крутя их вокруг
пальца. - Но похвастать мне нечем. Я мог бы поблагодарить за открытие
элементарную логику... Но это уже не ваша забота.
Грейчер повернулся и пошел из кабинета прочь. В дверях он остановился,
посмотрел на Гарда и странно спокойно произнес:
- И все же вы глупец, Гард!
Таратура и комиссар весело рассмеялись.
- Благодарю вас, профессор, вы чрезвычайно любезны! - успел крикнуть
Гард.
У Гарда было отличное настроение. Он прошелся по кабинету легкой, почти
танцующей походкой и подошел к окну. Все было прекрасно - все, все, все!
Начинался день. Тихий, солнечный день. Двор полицейского управления то и
дело пересекали какие-то люди, на секунду задерживаясь рядом с дежурным.
За решетчатой оградой стояли автомашины, среди которых обращал ни себя
внимание белый "мерседес". Когда Гард хотел было вернуться к столу, он
неожиданно увидел Таратуру, пересекающего двор. "Куда это он?" - подумал
Гард и, высунувшись из Окна, крикнул:
- Таратура!
Помощник Гарда поднял голову, улыбнулся и весело помахал рукой. Все это
он сделал на ходу, не останавливаясь, и что-то странное почудилось Гарду в
походке Таратуры, или в его улыбке, или в его одежде, - комиссар не мог
понять, в чем именно. Между тем Таратура подошел к дежурному, что-то
сказал ему и вышел за пределы двора. Через секунду он уже сидел в белом
"мерседесе". Гард оторопело смотрел на своего помощника, и вдруг его как
током ударило: Таратура был не в своей одежде! Мощное тело инспектора
обтягивал узенький костюм, ноги сжимали явно чужие туфли, изменяющие
походку, а галстук неимоверно стягивал горло, оттого-то все выражение лица
Таратуры, несмотря на улыбку, показалось Гарду каким-то задушенным, не
своим...
О Боже, да это же костюм профессора Грейчера!
Ничего не понимая. Гард бросился к столу и быстрым движением выдвинул
средний ящик. Наверху, на папке, лежали серебряные часы. Схватив их,
комиссар открыл крышку. Футляр был пуст!
Небольшая тюрьма "для местного пользования", как называл ее комиссар
Гард, размещалась в полуподвале полицейского управления и вызывала
бесконечные споры на всех архитектурных конгрессах. Одни считали ее
гениальным произведением утилитарного зодчества, другие обвиняли ее автора
в примитивизме. Среди заключенных тоже не было единого мнения. Те из них,
которые предпочитали одиночество и попадали в камеру, чтобы поразмыслить о
прошлом и будущем, выражали недовольство тюремной архитектурой. Зато воры,
грабители и убийцы, привыкшие к веселому обществу и боящиеся остаться
наедине с собой, лишь в превосходных степенях оценивали тюрьму: время
здесь шло для них незаметно и весело.
А дело было в том, что архитектор, создавший столь уникальный
полуподвал, был ярым поборником социальной справедливости. Он считал, что
если уж человек попадает в это милое заведение, то он должен покинуть его
лишь после полного торжества справедливости. Преступник должен отсидеть
свой срок день в день и ни в коем случае не сбежать на волю. И поэтому он
спроектировал полуподвал наподобие средневекового собора, акустике
которого мог позавидовать любой современный концертный зал. Каждый шорох в
каждой из ста пятидесяти четырех камер усиливался настолько, что два
надзирателя, находящихся в дежурной комнате, могли отчетливо представить
себе, что в данный момент делает любой из ста пятидесяти четырех
заключенных. Вот один насвистывает песенку, другой справляет нужду, третий
почему-либо мычит или естественным образом кашляет, четвертый сочиняет
стихи, а пятый пилит решетку. Когда однажды все заключенные, сговорившись
на прогулке, устроили шум во всех камерах одновременно, им все равно не
удалось сбить с толку надзирателей, поскольку в том-то и заключалась
гениальность зодчего, что он ухитрился все шумы точно рассортировать по
происхождению.
В тот момент, когда Гард, выскочив из кабинета, бросился в полуподвал,
по узкому тюремному коридору ему навстречу несся хохот. Чутким ухом Гард
уловил, что смеются оба дежурных надзирателя, стоя у камеры номер 3.
Надзиратели наслаждались веселым и забавным зрелищем. Только что
водворенный в третью камеру профессор Грейчер вызвал их из дежурного
помещения криками: "Вы что, олухи, с ума посходили?!" - и теперь
утверждал, ни капельки не смущаясь, что он - инспектор полиции Таратура!
- А может, вы Юлий Цезарь? - хохотал наиболее грамотный из
надзирателей.
- Ох, уморил! - держась за живот, вторил другой.
Вся тюрьма прислушивалась к их веселью, лишающему одних заключенных
покоя и дающему другим желанное развлечение.
- Ребята, вы действительно меня не узнаете? - чуть не плача от
возмущения, кричал профессор Грейчер. - Вы рехнулись? Да это ж я, я,
Таратура... Перестаньте ржать, в конце концов, и срочно вызовите Гарда! Я
что вам сказал!
В ответ ему был дружный хохот.
- Ослы безмозглые! - бушевал Грейчер. - Болваны! Вы отсидите у меня под
арестом по десять суток каждый!
- Ха-ха-ха!
- А тебе, Смил, я ни за что не верну те пять кларков, которые взял в
прошлую среду!
Словно поперхнувшись, оба надзирателя умолкли. В этот момент комиссар
Гард и подоспел к камере. Еще издали он увидел профессора Грейчера,
вцепившегося руками в решетку. На профессоре была желтая куртка Таратуры,
но сидела она на нем как мешок. Оцепенелым взглядом уставившись на
профессора Грейчера, Гард медленно подошел к камере, металлическим голосом
попросил надзирателей удалиться и отпер замок своим ключом.
- Вы понимаете, Гард, эти болваны приняли меня за профессора Грейчера!
- облегченно проговорил профессор Грейчер. - А куда делся сам профессор, я
не знаю!
- Что же случилось? - еле выдавил из себя Гард, стараясь не глядеть на
заключенного.
- Когда мы вошли с ним в камеру, он предложил мне сигарету и вынул
портсигар...
- Какой портсигар?
- А черт его знает! Нормальный серебряный портсигар.
- И что дальше? - не глядя на Грейчера, спросил Гард.
- А дальше я не помню. Какой-то странный зеленый луч... потом удар в
челюсть... Сказать по совести, это был достойный удар, комиссар, уж в этом
я понимаю!
"Еще бы! - подумал Гард. - Ведь бил уже не профессор Таратуру, а
Таратура профессора!"
- И что дальше?
- Когда я очнулся и поднял тревогу, эти болваны...
Гард взглянул в лицо говорящему. Холеные щеки, благородные усики
скобкой, щелочкой сощуренные глаза и этот характерный породистый
подбородок, свидетельствующий об отличной кормежке... Жуть какая!
- Послушайте меня, старина, - тихо произнес Гард. - Послушайте
внимательно и спокойно, собрав всю волю и выдержку. Профессор Грейчер
сбежал, украв ваше тело.
- Что?! - воскликнул заключенный. - Что вы говорите. Гард? Вы мне не
верите?!
- Дай руку, Таратура, - строго сказал комиссар. - Ты чувствуешь, у тебя
выросли усы? Разве ты когда-нибудь носил усы? Ты чувствуешь, что у тебя
стало меньше сил? Что твоя тужурка висит на тебе как на вешалке? Ты
понимаешь...
Таратура медленно сполз по стене на пол камеры.
- Это правда, комиссар? - тихо спросил он, глядя оттуда на Гарда
обезумевшими глазами. - Но ведь этого не может быть! Комиссар, этого не
может быть!!! - С ним начиналась истерика, хотя он прежде был сильным
человеком, способным переносить любые страхи и ужасы. - Ведь это чушь,
комиссар! - Таратура стал рвать на себе волосы, царапать свои холеные
щеки, ломать пальцы. Гард с трудом сдерживал его, и по всей тюрьме,
усиленное гениальной акустикой, неслось: - Это чушь, чушь, чушь!..
7. ПЛОДЫ БЕСПЕЧНОСТИ
Министр внутренних дел Воннел обожал отчеты. С величайшим наслаждением
он читал и перечитывал все, что писали ему агенты и руководители ведомств,
и с не меньшим удовольствием сам составлял докладные в адрес
правительства. Пожалуй, в нем погиб великий сценарист или репортер
уголовной хроники, зато в нем процветал не менее великий пожиратель
сенсаций. Открыто преступление или не открыто, задержан преступник или нет
- все это почти не беспокоило Воннела, если отчет содержал в себе
драматическое изложение события, снабженное сложным сюжетным ходом и
всевозможными хитрыми перипетиями. Читая такие отчеты, Воннел хохотал и
плакал, страдал и наслаждался, подпрыгивал в своем кресле, а в особенно
жутких местах сползал под массивный стол.
Прослышав об этой страсти министра, комиссары и инспектора полиции
стали нанимать профессиональных писателей, которые по скромным заметкам
сочиняли потрясающие отчеты, а еще чаще просто выдумывали их. В стране,
таким образом, одновременно процветали нераскрытая преступность и
многословная отчетность, развиваясь параллельными, нигде не
пересекающимися курсами.
Отчет комиссара Гарда произвел на министра жуткое - стало быть,
прекрасное - впечатление. Дочитав до того места, где профессор Грейчер
превращается в инспектора Таратуру, а Таратура - в профессора Грейчера,
Воннел опустился под стол и просидел там, пока по его вызову не явился
первый заместитель Оскар Пун. Тогда, выбравшись из-под стола, Воннел
произнес трагическим голосом:
- Вы читали?!
Оскар Пун читал все на час раньше министра. Он кивнул и сказал:
- Я рад, господин министр, что отчет вам понравился.
- Но каков комиссар Гард! - восхищенно воскликнул министр. - Он никогда
не славился выдумкой, а тут - на тебе, наворотил такую прелесть, что
просто мурашки бегут по телу! Как вы думаете, Пун, не стоит ли доложить
это дело президенту?
- Полагаю, господин министр, - ответил Пун, более реалистически
смотрящий на вещи, - что сначала следовало бы выслушать комиссара Гарда.
- Он здесь?
- И не один, а с профессором Грейчером, который одновременно есть
Таратура.
- Давайте их по одному, - приказал Воннел.
Через минуту Гард входил в кабинет министра.
- Поздравляю вас, комиссар! - вместо приветствия сказал Воннел, выходя
из-за стола и протягивая комиссару руку, что означало награждение Гарда
премией в размере месячного жалованья. - Вы написали превосходный отчет!
До парноубийства не додумался пока ни один комиссар полиции! Гард! Вы -
первый! Даже Альфред-дав-Купер...
- Я ничего не выдумал, господин министр, - перебил его Гард. - К
сожалению, все то, что написано в отчете, произошло в действительности.
- Разумеется! - воскликнул Воннел. - Такое не придумаешь! Мы обменялись
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг