- Вы думаете, генерал?
-Да.
- Я жду.
- Два часа, Гард. И ни минуты больше. Через два часа я вынужден открыть
действия. Вы меня поняли?
- Чего уж тут не понять, господин генерал. Мне и самому надоело это
неведение. До свидания.
- Если оно состоится...
Полицейский, сидящий в машине, которая стояла у главного входа в
редакцию "Все начистоту", принял телефонограмму, быстро расшифровал ее,
выйдя из машины, стремительно поднялся на четвертый этаж - в кабинет лорда
Аута. "В вашем распоояжении два часа", - прочитал лорд Аут протянутую
записку.
- Мы же договаривались о пяти! - с непосредственностью, достойной
младенца, воскликнул редактор, обращаясь к полицейскому. Тот, недоуменно
разведя руками, наградил лорда Аута глупой улыбкой. - Метранпаж! - заорал
вдруг редактор. - Метранпаж!
В шесть часов вечера министр внутренних дел Воннел вызвал к себе для
доклада комиссара Вутса. При их разговоре присутствовал только секретарь
министра, но и этого было достаточно, чтобы в папку Тайного Совета легла
стенографическая запись беседы:
ВОННЕЛ. - Вутс, с минуту на минуту может позвонить президент и вновь
поинтересоваться сегодняшней статьей в этой паршивой газетенке.
ВУТС. - Вы говорите о стряпне Честера?
ВОННЕЛ. - Нет, я говорю о стряпне Честера!
ВУТС. - Так я же и говорю...
ВОННЕЛ. - Отвечайте по существу, комиссар, а то мы еще сутки не
продвинемся ни на шаг: что вам известно по делу?
ВУТС. - В статье говорится о какой-то "зоне", о каких-то опытах над
детьми... Но ни одной фамилии и никаких адресов автор не приводит.
ВОННЕЛ. - Благодарю вас, но я и сам умею читать. Кроме того, что
опубликовано в газете, вы знаете что-либо о "зонах" и опытах?
ВУТС. - Как вам сказать...
ВОННЕЛ. - Так и скажите!
ВУТС. - Нет, не знаю.
ВОННЕЛ. - А что я должен, по-вашему, отвечать президенту?
ВУТС. - Что все это выдумка журналиста.
ВОННЕЛ. - А если не так? А если окажется, что в этой таинственной "зоне"
ведется подкоп под безопасность государства? Или процветает запрещенный
законом бизнес? И я сяду в лужу? И хорошо еще, если мне придется всего
лишь покраснеть перед членами Тайного Совета! Тогда что?
ВУТС. - Тогда скажете, что...
ВОННЕЛ. - Хватит гадать, комиссар. Лучше свяжитесь с редактором "Все
начистоту" или с автором статьи, узнайте подробности и доложите мне.
ВУТС. - Можно исполнять?
ВОННЕЛ. - Вы еще здесь, комиссар? А я-то думал, что вы уже беседуете с
лордом Аутом!
Линда пустыми глазами смотрела на мужа, и Фред не терзал ее словесными
утешениями, понимая их бесполезность. Говорить им было, в сущности, не о
чем: все, что мог на этом этапе Фред сказать Линде, он написал в статье, и
теперь с тоской представлял себе, что будет с женой, когда ей станет
известно содержание второго куска.
Они сидели в кабинете Гарда. Тут же была Сюзи Бэйл, - присутствие
женщины, как думал Гард, смягчит положение Линды, - но напряженность не
спадала, даже позы присутствующих говорили о том, что они находятся в
ожидании чего-то, но чего? Что мог предложить супругам комиссар Гард?
Вокруг все словно замерло, как перед взрывом бомбы замедленного действия,
которую уже невозможно обезвредить. Поглядывая на часы, Гард тоже ждал
наступления роковых минут, знаменующих собой истечение срока, данного
Дороном.
Нет, генерал не беспокоил Гарда ни своими визитами, ни даже телефонными
звонками. Он тоже замер в своей резиденции, и Гард понимал, что взрыв
неминуем...
- Кто хочет кофе?
Линда все теми же пустыми глазами посмотрела на Гарда и ничего не
ответила.
"Не обойдется без врача, - подумал Гард, - Как бы не пришлось
пользоваться услугами психиатра..."
И вдруг взгляд Линды наполнился содержанием - какой-то разумной мыслью,
уже выстраданной, отшлифованной мозгом, рожденной не сейчас...
- Что ты хочешь сказать? - встрепенулся Фред.
- Я хочу к Майклу, - четко произнесла несчастная женщина. - Я хочу к
нему в Купол.
- Линда, там нет Земли...
- Но там Майкл.
- И нет жизни...
- Но там Майкл.
- Я не могу лишиться еще и тебя...
- Пойдем вместе. Ведь там Майкл.
ПРЕЗИДЕНТ. - Что сие означает, дорогой Воннел?
ВОННЕЛ. - У меня еще нет официальных данных...
ПРЕЗИДЕНТ. - К чему формальности, когда речь идет о детях и о судьбе
государства?
ВОННЕЛ. - Судьба нашей страны, господин президент, в надежных руках-в
ваших!
Я спокоен, пока вы...
ПРЕЗИДЕНТ. - Не будем отвлекаться, дорогой Воннел.
ВОННЕЛ. - Видите ля, господин президент, публикация журналиста Честера
- вымысел, как доложили мне мои помощники. И именно по этой причине в ней
нет фамилий и адресов...
ПРЕЗИДЕНТ. - Вы что-то путаете, Воннел. Есть и адрес: остров
Холостяков, есть и фамилия: генерал Дорон, даже цель указана: покорение
Марса...
ВОННЕЛ. - Где? Когда?! Впервые слышу...
ПРЕЗИДЕНТ. - Надо читать газеты, Воннел, тем более вам, уж коли вы
отвечаете за охрану государства. Разве перед вами не лежит вечерний выпуск
"Все начистоту"?
ВОННЕЛ. - Чего?! Простите, господин президент, но газетенка не имеет
вечернего выпуска!
ПРЕЗИДЕНТ. - Что ж, по-вашему, я вас разыгрываю? Вроде бы нам не по
чинам и не по возрасту... Через два часа состоится внеплановое заседание
Тайного Совета. Подготовьтесь к нему, Воннел, и позаботьтесь, чтобы на
заседании присутствовал генерал Дорон.
- Дитрих, Гарда! Из-под земли!
Впрочем, война объявлена, и объяснение с Гардом уже ничего не даст. Что
может сказать ему Дорон? Что он считал комиссара порядочным человеком, -
как странно оперировать этим термином в данной ситуации, во что поделаешь,
если порядочность Гарда, нигде и никогда не запятнанная, и позволила
генералу так дешево обмануться! - да, считал порядочным человеком, но
теперь с удовлетворением констатирует, что Гард такой же мерзавец, как...
как кто?
Как все остальные? Как сам генерал Дорон?
Увы, разговор с комиссаром был бы бессмысленным.
Итак, ему удалось усыпить бдительность генерала. Всего на два часа. Как
не понял этого Дорон, торгуясь с комиссаром по поводу часов! А ведь
подозревал подвох. Ну и чутье у генерала! Но двух часов оказалось
достаточным, чтобы выскочила вторая публикация!
Тираж вышел. Бригада "Молния" безнадежно опоздала. Счеты Дорон будет
сводить потом, сейчас надо думать, как поступать дальше.
Уже был звонок от президента.
Уже последовал вызов на заседание Тайного Совета.
Уже объявился этот кретин Воннел.
И уже дежурят возле особняка Дорона люди Вутса.
- Генерал, у телефона комиссар Гард, - бесстрастным голосом объявил
Дитрих.
- Вы его нашли или он сам?
- Он сам, - сказал Дитрих.
Помешкав, Дорон взял трубку:
- Что скажете, комиссар?
- Я обеспокоен только одним обстоятельством. Прошу выслушать меня,
генерал, так как, по всей видимости, нам не скоро удастся встретиться и
поговорить.
- Продолжайте.
- Я понимаю, что перед вами несколько возможностей, которые будут
зависеть от хода событий. Не исключено, что вы предусмотрели вариант с
уничтожением Купола и "зоны".
- Предположим.
- Вы знаете меня, генерал. Так вот, я обещаю вам, что выйду из игры,
если дети останутся живы. В противном случае...
- Ну? Продолжайте.
- В противном случае я лично найду вас, где бы вы ни были, и лично
рассчитаюсь с вами.
- Угроза?
- Да. Предупреждение.
- А что значит "выйду из игры"?
- Вы обратили внимание на то, что и во второй публикации Честера не
упомянута моя фамилия? Это я настоял. Будут живы дети - и меня нет.
Понимаете, генерал? Я не был в "зоне", я ничего не видел, ничего не
знаю.
Всегда вы меня покупали, сегодня я хочу купить вас своим обещанием
молчать.
Я выведу из игры своих людей - Таратуру, девушку, даже вашего Шиза.
Перед лицом общественности у вас останется один противник: Честер. Я буду
всеми силами оберегать его жизнь, но, как вы понимаете, я все же облегчаю
вашу задачу. В обмен на жизнь детей!
- Гарантии?
- Когда получу гарантии от вас.
- Так... Я подумаю.
- Через тридцать минут, генерал, я вновь позвоню вам.
- Нет, через час.
И обе трубки одновременно легли на рычаг.
"Какое решение он примет? - думал Гард, закончив разговор с генералом.
- Что сделают президент и правительство? Как отнесутся к происшедшему
члены Тайного Совета, которые, вероятно, уже назначили час для совещания?
Какова будет реакция общественности, сколь сильным окажется возмущение
народа? И чего больше испугаются сильные мира сего:
человеконенавистнической затеи Дорона или взрыва всеобщего возмущения?"
Сплошные вопросы - и ни одного достоверного ответа!
Самое печальное, что, находясь в центре событий, имея под рукой верных
помощников, формальные полномочия, оружие в конце концов, Гард до
болезненности ощущал свое бессилие.
Нет, он не мог сейчас, когда упущено время, арестовать преступников. Не
мог своей властью переправить на остров отряд полицейских и предотвратить
уничтожение "зоны". Не мог явиться к президенту со своими предложениями,
даже если бы они были у него, потому что глава государства сам был
бессилен и зависим от Тайного Совета. Не мог, наконец, потребовать своего
вызова на заседание высшего органа власти, чтобы изложить перед членами
Тайного Совета соображения об опасной затее генерала Дорона, о
преступности его замыслов и деяний, поскольку такой ход комиссара полиции
мгновенно приводил к гибели двух сотен детей...
Гард не мог даже предугадать, как повернется дело через минуту. Он
ждал, а чего ждал - неизвестно.
"Дурацкая страна, - думал он, - если самыми счастливыми людьми в ней
можно считать, - да простит меня бог за кощунство! - детей, живущих под
Куполом:
ни думать им ни о чем не надо, ни страдать, и иметь в перспективе
возможность бежать на Марс с этой мерзкой обетованной Земли!.."
На заседании Тайного Совета генерал Дорон держался уверенно, внешне
непринужденно, но те, кто знал его, не могли не заметить, что он тратит
массу усилий, сдерживая волнение.
Да, он положил на весы этого самого могущественного в стране органа
свою яркую речь, убедительность которой могла бы подействовать на кого
угодно, но только не на членов Тайного Совета, и теперь ждал, какая чаша
перевесит.
Да, он добровольно поднялся на эшафот, отказавшись от возможности
бежать за границу, уйти в глубокое подполье или явиться сюда в
сопровождении Дитриха и его группы "Молния", и теперь был в напряжении,
поскольку еще сам не знал, к чему приговорит его Тайный Совет: к тому ли,
чтобы быть казненным, или к тому, чтобы стать палачом.
Он сказал, что идея покорения Марса плодотворна, поскольку усилит мощь
государства, даст бурные доходы, возвысит народ страны в глазах всего мира
и в своих собственных; и с этой мыслью члены Тайного Совета, кажется,
согласились, хотя и задали генералу вопрос о том, как, он полагает, будут
распределяться обещанные доходы.
Он сказал, что был вынужден окутать тайной свою деятельность в
интересах общей безопасности, и члены Совета опять не возразили, хотя всем
было ясно, к чему это могло привести. Но и Дорон, и все присутствующие, и
даже министр Воннел понимали, что давний замысел генерала не имеет теперь
никакого значения, что отсчет нужно вести с той минуты, когда он вновь
сравнялся в своих возможностях с остальными, равными себе, и что опасность
каждого здесь присутствующего определяется не его неосуществленными
замыслами, а его реальными делами.
Генерал сказал, что идея перестройки человеческого организма и ее
реализация - пример, свидетельствующий о потрясающих возможностях науки,
перспективы которой просто необозримы, и намекнул при этом, что в
недалеком будущем можно будет создавать киборгов, то есть кибернетически
организованных людей, способных решать разные задачи, - и члены Тайного
Совета его отлично поняли, хотя и поморщились, когда Дорон дал им понять,
что ученые, решающие эти проблемы, находятся в его ведении и "даже сейчас
продолжают свою деятельность, результаты которой мы вынуждены сохранить в
тайне все в тех же высших интересах".
Наконец, Дорон сказал, что реакция народа на статьи Честера,
опубликованные в газете "Все начистоту", дает отличную возможность еще
больше обострить классовую борьбу и, воспользовавшись этим, решительно
подавить сопротивление оппозиции и разделаться с зачинщиками одним ударом
- это никогда не вредно, даже полезно, особенно в настоящий момент! - и
члены Тайного Совета с видимым одобрением встретили эти слова Дорона.
Провозгласив все это, генерал сел, и нельзя сказать, что он был так уж
неуверен в окончательном решении Совета. Он понимал, что каждый из
присутствующих взвешивает сейчас возможность либо ограничить генерала в
дальнейшей работе над проектом "Космос", либо отстранить его вовсе, либо
дать ему карт-бланш, но под неусыпным контролем Тайного Совета.
Высший орган власти никогда никому не позволял возвыситься над
остальными хоть на мгновение и хотя бы на один миллиметр, но он, как
правило, и не допускал понижений...
ОТ АВТОРА
- Дэвид, - сказал я. Гарду, - как ты относишься к тому, что я опубликовал
эту рукопись! Он пожал плечами.
- Ответь мне прямо, - настаивал я.
- Хорошо, - сказал он, подумав, - отвечу тебе прямо. Меня, как знаешь,
меньше всего беспокоит моя собственная персона, хотя у тебя и получилось,
что в этом деле я проявил свою полную несостоятельность.
- Отнюдь!..- начал было я, но он перебил:
- Нe возражай. Я знвю, что говорю. Но меня волнует другое: чему ты,
собственно, хотел научить читателя! Что хотел ему сказать!
- Я хотел сказать, - ответил я, как прилежный ученик отвечает урок
учителю, - что народ в массе своей не должен быть стадом. Что он не имеет
права отказываться добровольно от решительных действий. Что изменять нашу
жизнь надо здесь, на Земле, а не искать свое счастье на Марсе. И что
безмерному терпению должен когда-то прийти конец...
- И по всему по этому, - прервал меня Гард, - ты решил наступить
читателю на ногу и еще извиниться за это?
Я промолчал.
- Ну ладно, - сказал он, чуть успокоившись. - Разбередил ты старые
раны, потревожил память добрых людей...
Он закурил, надолго задумался, я не мешал ему. Потом он неожиданно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг