ему никогда не попадались такие запутанные и нелепые дела.
Было очевидно, что тюремное начальство всячески препятствует
проведению расследования в своих стенах, во-первых, из-за постоянной
вражды с Полицейским Управлением, а во-вторых, чтобы скрыть
собственные просчеты, а то и злоупотребления. Когда полицейские
эксперты впервые прибыли на место преступления, они прежде всего
обнаружили следы спешного наведения порядка в делах тюремного
отделения передач и посылок. Там было чисто. Ни настоящих следов, ни
свидетелей. Хорошо еще, что Бейтс обнаружил себя, развалив гору ящиков
прямо на глазах полиции, а то бы от него вообще не удалось добиться
показаний.
Работа следственных органов осложнялась еще и тем, что
многочисленные чудеса из других пространств, наводнившие Узловой,
фактически снимали с тюремного ведомства всякую ответственность за
происходящие порой побеги. В протоколах неизменно указывалось, что
арестованный совершил побег "с применением неизвестных технических
средств", даже если на самом деле он просто перепилил решетки или
подкупил стражу.
- Ищи теперь, свищи... - вздохнул Богоушек.
Словно в ответ на его слова в комнате вдруг раздался негромкий
свист.
"Что такое?" - насторожился следователь.
Он выключил вентилятор и прислушался. Ухо сейчас же уловило легкий
шорох, доносившийся из кучи бумаг на столе. Богоушек протянул было к
ним руку, но в этот момент верхние листы зашевелились, приподнялись, и
из-под них на полированную поверхность стола выбралась маленькая
зеленая ящерка.
От неожиданности Богоушек вместе с креслом отъехал к стене. Так,
подумал он, начинается.
Однако ящерка не проявляла никаких агрессивных намерений, а
напротив, сидела на месте смирно, глядела на следователя выпуклыми
глазами и дружелюбно помахивала хвостиком.
"Интересно, что она делала в бумагах? - подумал Богоушек. - Читала
показания? Что она вынюхивает? Ну, погоди же..."
Следователь осторожно поднялся с кресла и потянул за собой
висевший на спинке пиджак.
- Сейчас мы тебя поймаем, голубушка! - он приподнял пиджак за
плечи, словно примеривал на себя, а затем ловко бросил его на стол и
накрыл ящерицу.
- Ага! - Богоушек устремился вслед за пиджаком, но тот вдруг на
глазах следователя стал надуваться, вспухать, обозначая какие-то
округлые и быстрорастущие формы, а затем из-под него, к окончательному
уже изумлению следователя, появилась пара голых и чрезвычайно изящных
женских ног. Рыжая симпатичная девица села на столе и, кутаясь в
пиджак, произнесла хрустально:
- Спасибо. Вы очень любезны...
- Я? - просипел Богоушек. - Э-э... разумеется. К вашим услугам,
пани... Но с кем...
- Меня зовут Ольга. Ольга Борщаговская. Я пришла, чтобы сделать
заявление. А то вы еще подумаете, что я заодно с этим типом...
- С каким типом, пани?
- С Христофором Гонзо!
Она чуть повернулась и ноги поставила на подлокотник
следовательского кресла. Богоушек, машинально опустив глаза, кашлянул
смущенно и после уже старался глядеть только в лицо посетительнице.
- Кхм! Так. Гонзо, вы говорите? Очень хорошо. Позвольте!
Борщаговская Ольга! Так это вы приходили к нему на свидание в тюрьму?
- Я.
- Вы - его невеста?
- Да какая там невеста! - Ольга похлопала себя по карманам
следовательского пиджака, выудила пачку сигарет и закурив,
доверительно окутала Богоушека облаком дыма.
- Я его жертва. Понимаете, господин следователь? Невинная жертва.
Он ведь, подлец, жениться обещал. Богатство сулил, счастье! И вдруг -
записка. Приходи, пишет, в тюрьму, на свидание. Ничего не бойся,
дескать, скоро буду на свободе. А главное - принеси серебристый
аэрозольный баллончик, что лежит в чемодане. Он ведь чемодан у меня
держал!
- Ну-ну! - оживился следователь. - И что же это за баллончик?
- Да я ведь и сама не знала! Всегда он с таким баллончиком ходит.
Весь день в кармане таскает и ночью... Кхм! Ночью под подушку
кладет... Всего у него их два. Один всегда при нем, а другой в
чемодане, про запас.
- Ну а в баллончике-то что? - продолжал допытываться Богоушек.
Желая ободрить свидетельницу, он потрепал было ее дружески по
колену, но, спохватившись, убрал руки за спину и стал прохаживаться
взад-вперед вдоль стены. Оля провожала его умными доверчивыми
глазками.
- Вероятнее всего, господин следователь, там содержатся какие-либо
естественные галогениды двухвалентной меди в смеси с ее безводным
сульфатом или с раствором в бескислородных кислотах, известным также
под названием "Зелье Хозяйки Медной горы"...
Богоушек замотал головой, будто хотел отряхнуть что-то с ушей.
- Прошу прощения, пани! Я всего лишь полицейский. Нельзя ли
попроще? Для чего нужно это зелье?
- Ну... насколько я понимаю, оно служит для превращения человека в
рептилию.
- Позвольте! Как это в рептилию?!
- Очень просто. Путем ускоренной обратной эволюции. Видите ли, я,
как химик-технолог по специальности, могу засвидетельствовать, что
галогенид меди с хлором... или, например, с бромом...
- Да-да, разумеется! Значит, Гонзо просил вас принести баллончик в
тюрьму. Что же дальше?
- А дальше - незаметно обрызгать его из баллончика во время
свидания.
- И вы это сделали?
Ольга, потупившись, колупнула острым ноготком крышку стола.
- Н-ну... да. А что? Я же не знала тогда... Поверьте, господин
следователь, если бы я знала, что там, в баллончике, никогда в жизни
не согласилась бы.. А он даже не предупредил! Я, как дура, прихожу в
тюрьму, подвергаюсь унизительным расспросам о своей личной жизни, а
потом на свидании, умирая от страха, вынимаю баллончик и жму из всех
сил на клапан. С испугу, естественно, я сначала всю себя облила, а
потом уж, со второго раза, попала в Гонзо.
- И дежурный ничего не заметил? - спросил недоверчиво следователь.
- Он, видите ли, смотрел, в основном, на мои ноги...
Богоушек почувствовал, что краснеет.
- Ну хорошо. И где сейчас этот баллончик?
- Где баллончик? - ощетинилась Ольга. - А где мой браслет золотой?
Кольцо, серьги, все документы, которые со мной были? Все мои вещи
теперь - где? Я только успела на улицу выйти, как вдруг - вспышка
перед глазами, жар по всему телу... и не успела я оглянуться, как была
уже не человек, а черт знает что, с лапками! Вдобавок, чуть под колеса
не попала - ведь это случилось как раз на перекрестке...
Следователь сочувственно покивал.
- А как вы провели время с момента превращения до сегодняшнего
вечера?
- Очаровательно провела! - Ольга сердито дернула плечом. - В парке
скрывалась от машин, на деревьях - от собак и детей. Думала, с ума
сойду. Потом решила идти к вам...
- Позвольте спросить, с какой целью? - следователь Богоушек не был
наивным человеком и не забыл, что зеленая ящерица рылась в его
бумагах.
- Чтобы все рассказать! - заявила Ольга.
- Вы разве могли говорить?
- Н-ну... в письменном виде.
- Ах, в письменном!
Тень глубокого раздумья, как пишут в романах, легла на чело
следователя. Богоушек не верил Ольге. Правда, здесь, в Узловом, давно
привыкли к разным диковинкам, завозимым из соседних пространств. Все
охотно ими пользовались, а без некоторых, особо распространившихся
вещиц уже не могли обходиться. Однако, большинство этих вещиц было
известно полиции. Что же касается баллончика, превращающего людей в
ящериц, то о подобной штуке следователь слышал впервые.
Вдруг его осенило. Он взял телефонную трубку и сказал:
- Хофман? Принеси-ка мне опись изъятого при задержании у Гонзо
Христофора... Да. Двадцать пятого, пятого, сего. Угу... Жду.
Всего минут через десять опись, а за ней и сам серебристый
баллончик были предоставлены в распоряжение Богоушека.
- Что ж, вы были совершенно правы, пани, - следователь вежливо
кивнул Ольге. - Гонзо действительно носил его с собой.
Баллончик был небольшой - легко прятался в ладони, очень легкий, и
внутри плескалась какая-то жидкость. Богоушек осторожно держал его
двумя пальцами и рассматривал со всех сторон. Но сомнения не
проходили. Слишком просто все это у них получалось! Брызнул на
человека, и готово...
- Значит вы утверждаете, что если нажать на эту вот пупочку...
Следователь положил большой палец на слегка выступающий бугорок
клапана. Ольга хотела было что-то ответить, но в этот момент длинное
аэрозольное облако вырвалось вдруг из баллончика и ударило ей прямо в
лицо.
- Ах, простите ради бога! - воскликнул Богоушек. - Честное слово,
это произошло совершенно случайно!
Ольга молча смотрела на него расширенными от испуга глазами.
Следователь еще раз вздохнул для приличия, затем улыбнулся.
- Но раз уж так случилось, будем считать это следственным
экспериментом, полностью снимающим с вас подозрение в соучастии.
Он вынул из кармана ключ на длинной цепочке и открыл сейф. Ольга
все не отвечала.
- Да вы не расстраивайтесь так, пани! На время эксперимента мы
создадим для вас самые комфортные условия, лучшее питание,
предупредительный уход... Что?
Богоушек обернулся на какой-то шорох, как ему показалось, в другом
конце кабинета. Девушка все также неподвижно сидела на месте,
испуганно уставившись в одну точку.
- Ну полно, полно! - следователь подошел к Ольге, намереваясь
ободрить ее отеческим похлопыванием по плечу. Рука его вдруг
провалилась, не найдя под собой опоры. Сквозь тело девушки она
проходила, как сквозь воздух. Богоушек даже отпрыгнул, испугавшись в
первое мгновение.
- Да это мираж какой-то! - воскликнул он.
В голосе его звучали удивление и обида. На минуту даже возникла
мысль, что никакой девушки-ящерицы, может быть, и вовсе не
существовало, а просто кто-то морочит ему голову с помощью голограммы.
Такие случаи бывали. Впрочем, Богоушек тут же сообразил, что пиджак-то
его голограммой никогда не был, а теперь вот, пожалуйста - он снова
провел рукой сквозь изображение - пустота! Неужели всему виной этот
дурацкий баллончик?
Следователь потянулся к столу, чтобы еще раз рассмотреть странную,
запространственную, как видно, вещицу, и тут же с досадой грохнул по
крышке стола кулаком. Баллончик исчез! Исчез так же необъяснимо, как и
подозрительная свидетельница Ольга, только от него не осталось даже
изображения...
* * *
- ... Как тебе это удалось? - восхищенно спросил Джек Милдэм,
выводя машину со стоянки у Полицейского Управления.
- Долго рассказывать! - Ольга, сидевшая на заднем сидении,
протянула тонкую белую руку. - Подай-ка пакет с одеждой. И не пялься
на меня, отвернись и следи за дорогой. Гонзик, тебя это тоже касается.
- Не понимаю, зачем мне-то следить за дорогой? - отозвался
Христофор. - Машину ведет его сиятельство...
- Дадут мне сегодня одеться или нет?! - прикрикнула Ольга,
изображая гнев.
- Ну, если бы это зависело от меня... - глубокомысленно произнес
Гонзо.
- Ты это про что? - покосился на него граф.
- Да нет, я так... Я просто хотел сказать, что Ольге идет этот
пиджак.
- Тебе он еще больше подойдет! - Ольга перекинула пиджак на колени
Гонзо. - Там, в кармане, удостоверение на имя следователя по особо
важным делам Богоушека.
- Да ну?! - Христофор, несмотря на запрещение, бросил на Ольгу
удивленный взгляд. - Вот это класс! Позвольте вам выразить свое
восхищение, пани! Ручку поцеловать разрешите! Разумеется, если граф не
возражает...
Ольга улыбнулась.
- Так и быть, пан Богоушек, - сказала она, протягивая ему руку.
- Куда ехать-то теперь? - спросил Джек, сердито глядя на дорогу.
- Прежде всего, на птичий рынок! - сказал Гонзо.
- Это еще зачем?
Христофор взял серебристый баллончик и встряхнул его. Внутри
плескался фиксатор - жидкость, предназначенная вовсе не для того,
чтобы превращать людей в ящериц.
- Нам нужен миражинский нюшок. Самой чистой породы, - сказал
Гонзо. - И непременно - кобелёк...
Глава 5
Помещик Новокупавинского уезда, отставной капитан Савелий Лукич
Куратов, проснувшись этот день позже обычного, сел за чай попросту: в
халате и с матушкой, Аграфеной Кондратьевной.
Старуха по обыкновению завела разговор об картах и вине, коих хотя
и не знала сама, все же считала главным на свете злом после Наполеона,
а потому всячески старалась отвратить от них сына. Впрочем, матушкины
выговоры мало оставляли следа в душе Савелия Лукича. Он был уже и сам
волосом сед и знал по опыту, что, в отличие от Наполеона, ни вина, ни
карт нельзя прогнать из отечества.
- Ты, Савелий, Бога побойся, коли мать-старуху пожалеть не хочешь,
- причитала довольно монотонно Аграфена Кондратьевна. - Ведь ты уже не
молодой человек. Куда тебе перед мальчишками-то удаль показывать! И
добро бы, в богоугодном каком деле, а то ведь в пьянстве! Срам!
- Оставьте, маман! - простонал Савелий Лукич, прижимая серебряный
молочник к пылающему виску. - Как не надоест, ей-богу! Без того голова
болит...
- А матери разве не больно смотреть на тебя? Ведь другого и
занятия нет, как с актерками да с гусарами травиться калхетинским!
- Дрянь, это верно, - вздохнул Куратов. - Куда против венгерского!
- Что у них ни кола, ни двора нету, так вот они и величаются
геройством друг перед другом, пропивают да проигрывают казенное
содержание... А у тебя - собственность! Ты - помещик и должен только о
том думать, как имением управить, да приращение ему сделать.
- Зачем же приращение? - удивился Савелий Лукич. - Уж, кажется,
всего у меня достаточно - и земли, и людей, и угодья всякого... На мой
век хватит!
- Не о тебе пекусь! А как пошлет господь наследников, - матушка
перекрестилась, - им-то что оставишь?
- Хватит и наследникам! - махнул рукой Куратов. - Не прикажете ли
мне с соседями тяжбы заводить ради ваших наследников?
- А хоть бы и тяжбы, - глаза Аграфены Кондратьевны заблестели,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг