здорово удивлён, когда увидел вас в прежнем звании и в прежней должности.
Что-то вы застряли на служебной лестнице и выше не продвигаетесь.
Я пожал плечами:
- Почему это застрял? По-моему, всё нормально. Ведь своё нынешнее
звание я получил вроде как авансом, а теперь вот отрабатываю его.
Согласитесь, сэр: капитан гражданской авиации, хоть он и носит четыре
золотых шеврона, всё-таки не ровня капитану военно-космического флота.
Максимум чего я заслуживал, да и то с большой натяжкой, это второй ранг -
то есть, по-нашему, звание командора. Просто так получилось, что Рашель
заставила меня надеть отцовский мундир, а галлийское командование решило
смириться с этим, понимая, что понижение в звании уязвит меня. Та же
ситуация и с должностью: я одним махом пересел с суборбитального грузовоза
в капитанское кресло высококлассного боевого крейсера. Во флоте есть много
офицеров старше меня и по возрасту, и по выслуге лет, которые могут лишь
мечтать о таком назначении.
Император скептически хмыкнул:
- Вы чересчур скромны, капитан, и явно недооцениваете своих
способностей. Вы не принадлежите к числу тех "многих офицеров"; вы личность
в высшей степени незаурядная, талантами вас природа не обделила. К тому же
сейчас идёт война, а на войне продвижение по службе определяется не
возрастом и не выслугой лет, но реальными боевыми заслугами. Я немного
разбираюсь в наградах, - он выразительно посмотрел на орденские планки с
левой стороны моего парадного мундира, - и вижу у вас не только побрякушки,
которые раздают всему личному составу по случаю очередной победы. За эти
семь лет вы ухитрились заполучить едва ли не все высшие ордена и медали
планет Содружества. Рядом с вами Арчибальд Ортега, даром что носит
адмиральские звёзды, выглядит сопливым новобранцем. И тем не менее он
неуклонно движется вверх, а вы остаётесь на месте. На мой взгляд, это
чудовищная несправедливость со стороны вашего начальства.
"Вот чёрт! - обеспокоенно подумал я. - Не хватало ещё, чтобы он
выразил своё возмущение земному правительству. А с него станется..."
- Я не считаю это несправедливостью, - осторожно произнёс я. - И
начальство тут, в общем, ни при чём. Дело в том, что я сам не стремлюсь к
повышению - ни в должности, ни в чине.
- Вот как? - удивился Падма. - Почему? Разве вам не хочется
командовать чем-то побольше, повнушительнее - тяжёлым крейсером, дредноутом
или даже линкором? Или возглавлять бригаду кораблей?
- Представьте себе, сэр, не хочется. Я вполне доволен своей "Зарёй
Свободы". На ней я и капитан, и первый пилот, и навигатор; я не только
командую, но и собственноручно управляю своим кораблём. Это именно то, о
чём я всегда мечтал. А командир крупного судна просто сидит себе на
капитанском мостике, раздаёт ценные указания и контролирует действия
подчинённых. Тоже ответственная работа, не спорю, но она не для меня.
Император ненадолго задумался.
- Да, я припоминаю из вашего досье, что в виртуальных реальностях вы
отдавали предпочтение кораблям средних и малых габаритов. Вроде той же
"Зари Свободы"... И всё же сейчас идёт война, - настойчиво повторил он. - А
на войне у солдата не спрашивают, что ему нравится, а что - нет. Его
направляют туда, где он принесёт больше пользы. Может, я ошибаюсь, но
почему-то мне кажется, что в должности командира лёгкого крейсера вы не
используете в полной мере свой огромный потенциал. Я вовсе не льщу вам,
мистер Матусевич, я действительно так считаю. Неужели ваше начальство
другого мнения?
Под его пристальным, проницательным взглядом я смутился.
- Нет, сэр, оно... пожалуй, оно разделяет ваше мнение. Но мне пока
удаётся выкручиваться.
- И каким же образом?
- Ну, в самом начале, когда земной флот только формировался, меня
оставили в прежней должности, так как в моём личном деле имелось свежее
взыскание за то, что я не доложил своевременно командованию о присутствии
на корабле двух пленников - Ахмада Рамана и альва Шелестова. Года четыре
назад это взыскание было снято, и уже начали поговаривать о моём скором
повышении - меня собирались назначить капитаном флагмана эскадры. Мне это
совсем не нравилось, и я... короче, я заработал ещё одно взыскание.
Проступок был несерьёзным, всего лишь нарушение субординации, но этого
оказалось достаточно, чтобы меня вычеркнули из списков на повышение.
- На целых четыре года?
- Только на полтора. Потом мне ещё дважды приходилось прибегать к
подобной уловке. В последний раз, после освобождения Цзяньсу, речь шла о
производстве в коммодоры и передаче под моё командование бригады.
Падма недоуменно покачал головой:
- Странный вы человек, капитан.
- Просто я не создан для военной службы. Из меня получился плохой
солдат.
- Не плохой, а всего лишь недостаточно честолюбивый, - уточнил он.
- Это одно и то же. Какой-то древний полководец, уж позабыл его имя,
говорил: плох тот солдат, который не хочет стать генералом. А я именно
такой. Я не храню в своём шкафу новенький адмиральский мундир, мне ни к
чему высшие командные должности, я просто хочу летать. В мирное время я,
наверное, стал бы капитаном Свободного поиска или вольным торговцем. Но
пока хоть одна человеческая планета находится во власти чужаков, я не могу
оставаться в стороне.
- Да, понимаю, - сказал Падма. А потом, без всякого перехода,
произнёс: - Дочь мне говорила, что вы развелись с женой.
Я помрачнел.
- Совершенно верно, сэр. Ещё два года назад.
- Почему? Не сошлись характерами?
Я ответил не сразу. Но всё же ответил:
- Да нет, вроде бы сошлись. Просто... - Я замялся. - Луиза так и не
смогла забыть своего первого мужа. Она старалась, очень старалась - но не
смогла. Будь я меньше похож на Жоффрея, у нас бы всё получилось, мы
идеально подходили друг к другу. А так... а так я постоянно напоминал ей о
нём. Во мне она видела его, она любила меня не как Стефана Матусевича, а
как Жоффрея Леблана. Мы оба надеялись, что со временем это пройдёт, но
ничего не менялось. Целых пять лет мы терпели ради Рашели, а когда она
стала достаточно взрослой, чтобы понять нас, мы разошлись. Тихо и мирно,
без ссор и скандалов, как подобает воспитанным людям.
В своём коротком рассказе я, разумеется, сгладил некоторые острые
углы. Все пять лет, проведённых с Луизой, были для меня сущей пыткой, а для
неё - настоящим кошмаром. Наши мучения усугублялись ещё и тем, что в целом
мы отлично ладили и были, как принято говорить, созданы друг для друга.
Жоффрей Леблан нашёл себе идеальную жену, которая так же идеально подходила
и мне... Но увы, я оказался вторым и в глазах Луизы был лишь тенью её
первого мужа. Бедняжка просто сходила с ума, когда у меня проскальзывал
какой-нибудь типично "жоффреевский" жест, или я, разговаривая
по-французски, нечаянно употреблял один из характерных оборотов, перенятых
у Рашели, которая в свою очередь переняла их у отца. Однажды Луиза
призналась мне, что в такие моменты ей кажется, что она попала в загробный
мир и встретилась с покойным Жоффреем... Короче, при всей нашей
совместимости, нормальной супружеской четы из нас не вышло. Получилась лишь
жалкое подобие семьи, внешняя видимость, своего рода иллюзия,
существовавшая исключительно для Рашели. А потом, когда дочка подросла и
начала подозревать неладное, нам не оставалось ничего другого, как
немедленно разойтись. Теперь, оглядываясь назад, я порой удивляюсь, что мы
вообще сумели продержаться так долго. Да и то это оказалось возможным
только потому, что в среднем семь или восемь месяцев в год я проводил вдали
от дома, на разных заданиях...
Император достал сигарету, из вежливости спросил моего согласия и лишь
затем закурил.
- Зато с Рашелью у вас всё в порядке, - заметил он. - Это сразу
чувствуется. Вам удалось заменить ей отца. И даже более того: вы не просто
заменили, вы стали ей отцом.
"Что правда, то правда", - мысленно согласился я, вспомнив, как во
время одной из наших немногочисленных встреч после развода Луиза напрямую
обвинила меня в том, что я украл у неё дочь. И, в сущности, так оно и
было...
- Рашель была очень милой девочкой, - между тем продолжал Падма. - А
теперь стала прелестной молодой девушкой. Хотя чересчур серьёзной для
своего возраста. Наверное, вам трудно с ней.
- Трудно, - признал я и улыбнулся. - Но приятно.
Нашему дальнейшему разговору помешала заливистая трель комма.
Император немедленно включил связь, и на экране возникло смуглое лицо
мужчины моих лет - того самого диспетчера, который помогал мне при посадке
корабля. Он был одним из волонтёров, которые вместе с Падмой добровольно
остались на Махаварше, чтобы помогать живущим здесь старикам.
- Да, Шанти? В чём дело?
- Похоже, назревают проблемы, сэр, - взволнованно доложил диспетчер. -
Серьёзные проблемы. Только что мы получили сообщение от чужаков.
Пятидесятники срочно перебрасывают в наше локальное пространство Второй
сторожевой флот Суоми, а дварки - свои дислоцированные в этой системе
части.
В груди у меня похолодело. Неужели это из-за нас - вернее, из-за
прибывших на "Заре Свободы" пассажиров? Каким-то образом они проведали, что
корабль доставил на Махаваршу принцессу-регента Мира Барнарда, заместителя
начальника Генштаба Терры-Галлии, а также председателя правительства Земли
с доброй дюжиной министров, и решили не упускать такую ценную добычу...
Хотя нет, вряд ли. Весьма сомнительно, чтобы пятидесятники и дварки пошли
на такую авантюру. Они знают, как устроено наше общество, и должны
понимать, что потеря отдельных лидеров не нанесёт человечеству никакого
ущерба, а скорее наоборот - лишь сплотит людей и подтолкнёт их к ещё более
решительным действиям.
Судя по выражению лица императора, он думал о том же, что и я. И
пришёл точно к таким же выводам.
- Чем чужаки объясняют свои действия? - спросил он.
- Угрозой вторжения габбаров. В сообщении говорится, что она вполне
реальна, но почему - не уточняется. Авангард флота уже покинул дром-зону и
на полной скорости движется к Махаварше. Его прибытия следует ожидать часов
через двадцать.
- Это всё?
- Да, сэр. Радиограмма короткая, и я почти дословно пересказал её
содержание. Если желаете, могу переслать текст оригинала.
- Нет, не надо. - Падма повернулся ко мне: - Меняйте курс, мистер
Матусевич. Мы летим в космопорт. Сейчас я свяжусь с остальными и сообщу им
о новых обстоятельствах. Пренеприятнейших обстоятельствах...
4
Уже третий час мы совещались в главной диспетчерской космопорта - вся
команда "Зари Свободы", наши высокопоставленные пассажиры и император с
несколькими приближёнными из числа волонтёров.
За это время ситуация ничуть не прояснилась, а скорее ещё больше
запуталась. Сразу по прибытии в космопорт мы отправили чужакам запрос с
требованием дополнительных объяснений, более конкретных, чем абстрактная
угроза нападения габбаров - ведь таковая угроза существовала всегда, а
нынешние меры предосторожности были беспрецедентными по своему размаху.
Порой пятидесятники с дварками увеличивали численность патруля до одной или
двух эскадр - это случалось в периоды обострения обстановки на фронтах,
либо когда в здешнее локальное пространство наведывался габбарский
разведчик; однако ещё ни разу за последние годы они не перебрасывали к
Махаварше целый флот.
Через час с четвертью, необходимых для того, чтобы сигнал достиг
дром-зоны и вернулся обратно, была получена ответная радиограмма, в которой
по существу не было сказано ничего нового, лишь настойчиво утверждалось,
что есть большая вероятность вторжения в систему габбарских войск, а под
конец нас просили не паниковать и спокойно дождаться прибытия к Махаварше
передовых частей флота.
Когда все ознакомились с текстом сообщения, слово взял адмирал Бриссо:
- Я вижу три возможных варианта. Первый: чужаки не лгут, и габбары
действительно что-то затевают. Второй, впрочем, маловероятный: они хотят
захватить нас в плен или уничтожить. Мы уже обсуждали это и согласились,
что пятидесятники с дварками на такую авантюру вряд ли пойдут. Даже
усилиями целого флота шанс перехватить крейсер такого класса как "Заря
Свободы" ничтожно мал, к тому же в крайнем случае мы можем просто покинуть
систему и улететь к одной из ближайших звёзд. Наконец, третий вариант:
угроза вторжения габбаров - хитрый блеф, попытка заманить нас в ловушку.
- В каком смысле? - поинтересовался император.
- Заставить нас снова ввести в систему войска. Тогда чужаки спокойно
уйдут отсюда, объявив, что передают контроль над Махаваршей людям. Тем
самым они избавятся от ответственности за планету и, образно говоря, умоют
руки.
- Скорее всего, так оно и есть, - задумчиво произнёс Поль Карно. -
Из-за Махаварши пятидесятники вынуждены держать большие силы в локальном
пространстве Суоми, а пользы им от этого никакой. Но с другой стороны, если
окажется, что планете действительно угрожает вторжение габбаров, мы не
сможем остаться в стороне - ведь здесь проживает сорок тысяч наших
соплеменников.
В течение следующего часа в диспетчерской шёл жаркий спор о том, что
делать дальше. В одном все были единодушны: нужно поскорее известить о
происходящем бригаду, которая ожидала нас в дром-зоне системы Гаммы Индры.
А вот в вопросе, кому лететь с сообщением, и на чём лететь, мнения
разделились. Помимо моего крейсера, в ангарах космопорта находилось ещё два
корабля, способных совершать межзвёздные переходы, - курьерский корвет и
совсем уж небольшой, но очень быстроходный катер, рассчитанный всего на
четыре человека. Оба эти судна были оставлены здесь на всякий случай, чтобы
не лишать полностью Махаваршу контакта с внешним миром. По своим скоростным
качествам и манёвренности они, пожалуй, превосходили "Зарю Свободы", но
обладали гораздо меньшей боеспособностью и были куда более уязвимыми.
Я, как и другие члены моей команды, в этой дискуссии не участвовал, а
лишь молча слушал и ожидал, когда присутствующие сойдутся на единственно
правильном и логичном в данной ситуации решении. При других, не таких
драматических обстоятельствах мне, наверное, было бы забавно наблюдать, как
взрослые мужчины и женщины, занимающие высшие государственные посты, ведут
себя подобно детям, боясь предстать в глазах друг друга трусами. Каждый из
достопочтенных министров, предлагая тот или иной вариант действий, считал
своим долгом ненавязчиво, но вполне определённой дать понять, что сам он
предпочитает остаться на Махаварше и встретить опасность лицом к лицу.
Один только Клод Бриссо, который не раз участвовал в космических
сражениях и часто рисковал собственной жизнью, не поддался всеобщей
браваде. Как трезвомыслящий военный, он прекрасно понимал, что выбора у нас
нет, но, несмотря на своё высокое звание, он не обладал никакими
формальными полномочиями, а был лишь пассажиром корабля и не мог отдавать
обязательных к исполнению приказов.
Император же, который располагал здесь реальной властью и имел полное
право приказать нам убираться прочь с Махаварши, терзался сомнениями. Он
никак не мог решить, где будет безопаснее его дочери - на планете или на
борту "Зари Свободы". Всё зависело от истинных намерений чужаков - блефуют
они или нет, а если нет, то насколько вероятна угроза вторжения габбаров...
Наконец мне надоела вся эта бессмысленная болтовня, я уже собирался
встать и заговорить, как вдруг Анн-Мари Прэнтан, которая вместе с
диспетчером Шанти следила за радиоперехватом из района дром-зоны, громко и
взволнованно произнесла:
- Кажется, чужаки не солгали. Похоже, начинается.
Все присутствующие мигом вскочили со своих мест и бросились было к
терминалу, но Анн-Мари, чтобы избежать столпотворения, немедленно включила
внешние динамики и вывела на главный экран диспетчерской данные
компьютерно-лингвистического анализа.
Помещение заполнил шум и треск, сквозь которые с трудом пробивались
невнятные обрывки слов и фраз. И дром-зона, и даже летевшие к нам корабли
находились ещё слишком далеко от нас, а чужаки, конечно же, не были столь
любезны, чтобы транслировать свои разговоры по точно направленному на
Махаваршу лучу. Вдобавок пятидесятники общались на своих, неземных языках,
и лишь изредка среди всей этой галиматьи проскальзывали лающие реплики
по-немецки - это переговаривались между собой вспомогательные части
дварков.
Зато на большом экране выдавался английский текст - компьютер на ходу
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг