- Говорят, как обычно - с раннего утра до поздней ночи. Вечером
накануне своей смерти он как раз проводил заседание правительства.
Мы ещё немного помолчали. Корабль между тем неумолимо приближался к
планете, и вскоре нужно было начинать предпосадочные манёвры.
- Где его похоронили? - спросил император.
- Ещё нигде. Урна с его пеплом находится у нас на борту. Господин
Шанкар завещал похоронить его на Махаварше, рядом с могилами его
расстрелянных соратников.
Падма кивнул:
- Да, так я и думал... А вам, стало быть, поручили проводить его в
последний путь?
- Я сам вызвался, сэр. А вместе со мной и другие члены нашей тогдашней
команды. Все, за исключением господина Агаттияра.
- От него по-прежнему никаких вестей?
Я покачал головой:
- Ничего конкретного, кроме ежегодных поздравительных открыток,
которые нам с Рашелью передают через главное командование. Возможно, с
Ритой он общается чаще - но сама она в этом не признаётся.
Император вновь кивнул:
- Понимаю.
Профессор Агаттияр исчез шесть лет назад, оставив для дочери письмо, в
котором просил прощения, что покидает её и больше никогда не вернётся. И в
правительстве, и в Объединённом Комитете начальников штабов, куда
обращалась Рита, ей подтвердили, что он добровольно пожелал участвовать в
неком секретном научном проекте. О том, что это за проект, не было сказано
ни слова, однако сомневаться не приходилось - речь шла о той самой глубоко
законспирированной группе учёных и инженеров, которые занимались
технологией управления каналами, а также создали глюонную бомбу. Из всего
этого следовало, что Агаттияра мы не увидим до самого конца войны - что
было равносильно "до смерти". Его или нашей, не суть важно...
- Кто-то ещё прилетел с вами? - поинтересовался император.
- Да, сэр. На борту корабля находится восемнадцать пассажиров. И среди
них один... одна, которую вы особенно рады будете видеть.
На мгновение лицо Падмы просветлело:
- Сати!.. - Но в следующую секунду его мимолётная радость сменилась
тревогой. - Но ведь это... это рискованно. Хотя в нашей системе чужаки
ведут себя смирно, но всё же...
- Да, безусловно, - согласился я. - Вашу дочь пытались отговорить, но
она ничего не хотела слышать. Она заявила, что... гм... что на корабле под
моим командованием ей ничего не грозит.
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Наконец император
произнёс:
- Пожалуй, Сати права. Такой капитан, как вы, выберется из любой
передряги. - Затем он расправил плечи и принял деловой вид. - Вы будете
сажать корабль на планету или оставите его на орбите?
- Садимся на планету, сэр, - ответил я. - "Заря Свободы"
малогабаритный крейсер, он вполне может приземлиться и на неработающую
полосу. Корабельные антигравы выдержат нагрузку.
- Посадочная полоса у нас функционирует нормально, - заверил меня
император. - В меру своих сил мы поддерживаем её в рабочем состоянии. - Он
покосился немного в сторону, скорее всего, на монитор, где выдавались
сведения о нашем местоположении. - Ну всё, пора переключать вас на нашего
диспетчера. А я больше не буду отвлекать вас, капитан. Поговорим уже после
посадки... Хотя нет, всё же скажите мне вкратце: что важного произошло за
последние три месяца? Какую-нибудь планету освободили?
- Землю Диксона. Хтоны уступили её практически без боя - в последнее
время контроль над ней обходился им слишком дорого. На планете проживает
менее пятидесяти миллионов человек, а хтонам приходилось держать там
двадцатимиллионную армию. Для них это оказалось непосильным бременем. Сами
по себе хтоны слабая раса; ну а их партнёры по Четверному Союзу - дварки,
альвы и пятидесятники - отказались помогать им в охране Земли Диксона,
которая из-за своей малочисленности не представляла для них никакой
ценности. К тому же они не хотели брать на себя дополнительную
ответственность, у них и так хватает забот.
- Понятно. А... пострадавшие планеты есть?
Падма, конечно, имел в виду "уничтоженные", но из суеверия не произнёс
этого слова. Вопреки оптимистическим расчётам наших военных стратегов, за
семь лет, прошедших с момента бомбардировки Страны Хань, габбарам удалось
уничтожить ещё пять человеческих планет - Лахор, Малайю, Новую Калифорнию,
Сан-Клементе и Бахмани. Как раз после гибели второй из них ранее
нейтральные пятидесятники были вынуждены присоединиться к антигаббарской
коалиции альвов, дварков и хтонов. Малайя находилась под их контролем, и
они, боясь мести со стороны людей, буквально выжгли огнём две габбарские
планеты. Мы поверили в искренность пятидесятников и не стали применять
против них глюонные бомбы, зато габбары и их союзники иру'улы ответили
сполна. В общей сложности, с этими пятью планетами погибло более полутора
миллиарда человек; за их жизни габбары с иру'улами заплатили семьюдесятью
миллиардами своих - но для людей это было слабым утешением...
- К счастью, нет, - ответил я. - Командование уверяет, что такого
больше не повторится. Земля Диксона была последней в "группе риска", но
теперь она в наших руках. А другие ещё не освобождённые человеческие
планеты - их осталось одиннадцать - Четверной Союз бережёт от габбаров как
зеницу ока. По последним разведданным, которые мне известны, альвы вообще
решили перестраховаться и сейчас интенсивно переселяют жителей Эсперансы,
Земли Вершинина и Аррана на Новороссию, где у них сконцентрированы огромные
силы.
- Вот это скверно, - сказал император. - Если альвы сосредоточатся на
охране одной планеты, то её освобождение будет весьма и весьма
проблематичным... Ну, ладно, поговорим об этом позже. А то мне уже
сигнализируют, что пора отключать визуальную связь, чтобы не мешать вам при
посадки. Передаю вас в руки нашего диспетчера. Счастливой посадки, "Заря
Свободы".
- Спасибо, сэр, - отсалютовал я уже гаснущему экрану.
3
Почти на самой окраине городского кладбища Паталипутры есть небольшая
аллея, вдоль которой расположены в ряд сорок три скромных надгробия,
похожих друг на друга, как близнецы. Имена на них были высечены разные,
даты рождения - также, зато день смерти везде был указан один и тот же.
Здесь нашли своё последнее пристанище учёные и инженеры Ранжпурского
Института Физики, которые треть века назад предприняли отчаянную и
безнадёжную попытку поднять на Махаварше всеобщее восстание против чужаков.
Собственно, мятежников было больше, чем сорок три, но некоторые из
них, в том числе профессор Агаттияр, избежали участи своих товарищей,
потому как следствию не удалось доказать их вину, а глава и идейный
вдохновитель заговора, Раджив Шанкар, сумел бежать из тюрьмы в ночь
накануне казни. Вернее сказать, его похитили из камеры смертников - вопреки
его же собственному желанию. И только сейчас, спустя тридцать четыре года,
он воссоединился в Вечности со своими друзьями и соратниками...
Под оружейный салют строя убелённых сединой ветеранов Сопротивления
урну с пеплом Шанкара опустили в свежевырытую могилу, после чего
присутствующие горсть за горстью засыпали её землёй. Затем рыхлый холмик
тщательно утрамбовали, а поверх него установили такое же скромное
надгробие. Как и на всех остальных, на нём было высечено только имя с днями
рождения и смерти. Две эти даты разделяло без малого сто лет.
Первым цветы на могилу возложил император Махаварши, Падма XIV.
Преклонив колено, он тихо промолвил:
- Я знаю, старик, при жизни ты так и не смог простить нас - всех тех,
кто был причастен к твоему освобождению, кто не позволил тебе умереть
вместе с остальными. Ты понимал, что это было необходимо; понимал, что ты
был нужен нам живым; понимал, что мы могли спасти только одного из вас - и
сделали этот трудный выбор в твою пользу. Всё это ты прекрасно понимал,
однако простить нас было выше твоих сил. - Император сделал короткую паузу.
- Говорят, что мёртвые прощают всё. Надеюсь, это так. Надеюсь, что теперь
твоя мятущаяся душа обрела покой, а мы дождались от тебя прощения.
Следующей была дочь Падмы, двадцатисемилетняя принцесса Сатьявати.
Положив свой букет, она с минуту молча стояла перед надгробием, а в её
красивых чёрных глазах блестели слёзы. Раджив Шанкар был для неё не просто
премьер-министром страны, которую она номинально возглавляла. В последние
пять лет он фактически заменил ей отца, был её наставником и советником -
но не в государственных делах (никакими властными полномочиями она не
обладала), а просто как человек, как друг, как старший товарищ.
Предварительно предполагалось, что Сатьявати возглавит Королевство
Индию на Земле, но когда махаваршцы получили в своё полное распоряжение
систему Барнарда, она отправилась туда вместе с большинством своих
соотечественников. Земная Индия, как и в довоенные времена, стала
республикой, а в Мире Барнарда была провозглашена конституционная монархия
- правопреемница Государства Махаварши. Однако Сатьявати наотрез отказалась
принять королевский титул, ссылаясь на то, что её отец, глава
императорского дома, ещё жив и обозримом будущем умирать не собирается. В
итоге Сатьявати объявили регентом нового королевства - что, впрочем, сути
дела не меняло. И так, и этак все её обязанности сводились к исполнению
представительских функций, а реальная власть принадлежала всенародно
избранному Национальному Собранию, которое по своему усмотрению формировало
Кабинет Министров. В Мире Барнарда уже дважды проводились парламентские
выборы, и оба раза на них уверенно побеждала Лига Свободы во главе с
Радживом Шанкаром. Теперь же, с его смертью, правящая партия лишилась
своего руководителя, государство - премьер-министра, а страна -
харизматического лидера...
Вслед за Сатьявати последние почести Шанкару воздали прибывшие на
"Заре Свободы" его соратники - в прошлом ведущие деятели подполья на
Махаварше, а ныне высокопоставленные правительственные чиновники. Среди
пассажиров моего корабля также было два не-махаваршца - дядя Рашели,
адмирал Клод Бриссо, заместитель начальника Генерального Штаба ВКС
Терры-Галлии, и доктор Поль Карно, председатель Совета Министров Земной
Конфедерации. По своей должности они часто общались с главой правительства
Мира Барнарда, и за эти семь лет у них с Шанкаром сложились тёплые,
дружеские отношения.
Дальше настал наш черёд - членов команды крейсера, вместе с которыми
Шанкар участвовал в боях за освобождение Солнечной системы; а затем мимо
надгробия медленно поплыл людской поток, сплошь состоящий из стариков -
последних жителей Махаварши. Здесь их собралось около двадцати тысяч -
добрая половина населения планеты. Они шли по аллее не спеша, им некуда
было торопиться, и каждый из них ненадолго задерживался у могилы, чтобы
вслух или мысленно сказать пару слов величайшему представителю их
поколения, который ещё при жизни стал легендой для многих миллионов
соотечественников.
Мы не стали мешать старикам прощаться с Шанкаром и направились к
выходу из кладбища, где располагалась стоянка легкового транспорта и вход
на станцию метро. Я собирался было влезть в флайер, где уже разместились
Рашель и Анн-Мари, но тут ко мне подошла принцесса Сатьявати.
- Отец просит, чтобы вы полетели вместе с ним, - сказала она. - А я
составлю компанию вашим друзьям. Не возражаете, капитан?
Не дожидаясь моего ответа, Сатьявати проскользнула в кабину и
устроилась в водительском кресле. В некотором недоумении я пожал плечами и
кивнул:
- Никаких возражений, принцесса.
- Вот и хорошо. Тогда встретимся во дворце.
С этими словами она захлопнула дверцу и включила двигатель. Я помахал
рукой, прощаясь с Анн-Мари, послал Рашели воздушный поцелуй (дочь,
разумеется, ответила мне тем же) и направился к флайеру императора.
Падма уже ждал меня в своей машине и оказался настолько любезен, что
предоставил водительское место в моё распоряжение. Видимо, он знал, что я
очень не люблю летать в качестве пассажира; впрочем, этого не любят все без
исключения пилоты.
Когда я поднял флайер в воздух, император сказал:
- Сначала сделайте пару кругов над кладбищем, а потом летим в дворец.
Я так и поступил. Внизу по аллее всё плыл людской поток, и на том
месте, где был похоронен Раджив Шанкар, уже возвышался внушительный холм
живых цветов, полностью скрывший под собой надгробие. Не были обделены
вниманием и могилы его соратников, которые положили свои жизни на алтарь
грядущей победы. На первый взгляд, их жертва казалась напрасной - ведь
тогда они ничего не добились, и лишь через двадцать шесть лет Махаварша
была освобождена войсками Терры-Галлии. Но именно память о тех событиях не
позволила нам окончательно впасть в летаргию, смириться с неволей, на
которую обрекли нас чужаки, и где-то в глубине души, на подсознательном
уровне, мы были готовы к борьбе за свою свободу. И четверть века спустя,
когда это понадобилось, на планете вспыхнуло всеобщее восстание, которое
отвлекло на себя внимание оккупационных войск и позволило галлийскому флоту
без существенных потерь захватить контроль над нашей дром-зоной. Это
отчасти смягчало нам, выходцам с Махаварши, чувство стыда за то, что в своё
время мы практически без боя капитулировали перед Иными, а потом более ста
лет безропотно прожили под их властью, тогда как жители многих других
планет сражались до конца и, даже потерпев поражение, всё равно продолжали
сопротивляться захватчикам...
- Шанкар был великим человеком, - произнёс Падма, когда я начал
набирать высоту, присоединяясь к другим флайерам, следовавшим к центру
Паталипутры, где располагался императорский дворец. - Сказать по правде, я
не верил ему, когда он обещал, что за пять лет Мир Барнарда станет вровень
с Террой-Галлией и Землёй. Не верил, хотя для этого имелись все объективные
предпосылки - и развитая экономика планеты, почти незатронутая войной, и
четырехмиллиардный человеческий потенциал. Не верил, потому что знал наших
соотечественников - трудолюбивых, самоотверженных, готовых сносить тяготы и
лишения, но в большинстве своём безынициативных, привыкших во всём
полагаться на помощь и покровительство государства. Однако Шанкар сумел с
этим справиться, ему удалось переломить психологию махаваршцев, изменить
традиционную систему ценностей общества и заставить его динамично
развиваться... - Император немного помолчал. - Жаль, что он покинул нас так
рано.
- Теперь ему нужна достойная замена, - после некоторых колебаний
сказал я. Уже семь лет я был гражданином Земли и чувствовал себя
стопроцентным землянином, но всё равно продолжал считать нынешних жителей
Мира Барнарда своими соотечественниками, и мне было небезразлично их
будущее. - Нужен человек, который по своему авторитету и влиянию на людей
мог бы сравниться с господином Шанкаром. Лично я думаю, что такой человек
есть.
Император кивнул:
- Я понимаю, что вы имеете в виду. Однако и вы должны понимать, что
это невозможно.
- Да, невозможно, - согласился я, переключая флайер на автопилот. - Но
необходимо.
Он пристально посмотрел на меня:
- Точно так же ответила мне Сати. Вы с ней обсуждали этот вопрос?
Я покачал головой:
- Нет, сэр, не обсуждал. Просто это очевидно. Бывают ситуации, когда
необходимость перевешивает невозможность.
- Гм-м, - протянул Падма. - Вы опять в точности повторили её слова.
Для полноты совпадения вам следует ещё сказать, что мне вовсе не
обязательно совмещать королевские обязанности с правительственной
должностью. Мол, я вполне могу отречься от короны и уже в качестве рядового
гражданина принять портфель премьер-министра.
- Я думал о таком варианте, - ответил я. - Он напрашивается сам собой.
- Да уж, напрашивается, - со вздохом согласился император. - А сорок
тысяч стариков, остающихся на Махаварше никто в расчёт не берёт.
- О них могут позаботиться и другие. Вы же сами убедились, что
человечество не бросило их на произвол судьбы. А вы сейчас нужны в системе
Барнарда. Нужны четырём миллиардам людей, которые до сих пор считают себя
вашими подданными. Нужны целой планете - и не какой-нибудь, а входящей в
тройку ведущих человеческих миров. Это ваш долг, сэр. Долг, который превыше
тех обязанностей, что вы взяли на себя семь лет назад.
С минуту мы летели молча. Наконец Падма произнёс:
- Не буду с вами спорить, мистер Матусевич. Мне хватает споров с
дочерью и министрами. А вас я пригласил сопровождать меня не для разговоров
о политике. Меня интересует, как вы поживаете. Должен сказать, я был
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг