телом Марка и осторожно перевернули его на спину. Лицо парня было
бледным, без кровинки, и застывшим, словно маска; остекленевшие глаза
глядели в пустоту.
- Он жив, Чинуа? - спросил МакГрегор у негра, который, очевидно, был
среди разбойников авторитетом по медицинской части.
- Жив, жив, - ответил Чинуа, воспользовавшись колдовским зрением. -
Заклинание было довольно мощным, но в последний момент у мальчишки
рефлекторно сработали все механизмы самозащиты. В этой школе совсем
неплохо учат. Будь у меня дети, я бы непременно постарался устроить их
туда.
- Так что же с ним? - нетерпеливо произнёс МакГрегор.
- Глубокая кома, вызванная сильным болевым шоком. Насколько я могу
судить, никакие жизненно важные органы не повреждены.
- Когда он придёт в норму?
- Кто знает. Может, и через несколько часов. Но скорее всего ещё
недельку проваляется в полной отключке - у него предельно истощена
нервная система.
МакГрегор задумчиво хмыкнул.
- Ну, тогда всё в порядке. Все равно в ближайшие дни я буду слишком
занят.
Чинуа отвлёкся от Марка и внимательно посмотрел на своего
предводителя:
- Что, положил глаз на паренька? Теперь понятно, почему ты так хотел
взять его живым. Гм. А он и правда смазлив - почти как девчонка. Редкий
пидор не покусится на такого красавчика...
- Закрой рот! - резко приказал ему МакГрегор. - Займись лучше делом -
наложи на мальчишку заклятие и неси его в карету. А свои догадки на его
счёт держи при себе.
- Ладно, ладно, - ухмыльнулся Чинуа, нисколько не испугавшись его
гневного тона. - Твои вкусы - твоё личное дело. Я же придерживаюсь
традиционной ориентации, и мальчики, даже такие хорошенькие, как этот,
меня не привлекают... Кстати, Ангус, как насчёт его близняшки? Ты
всерьёз предлагал мне поразвлечься с ней?
- Нет, конечно, - ответил МакГрегор, вставая. - Я только хотел
попугать мальчишку. В наши руки не так уж часто попадают девственницы со
столь сильным колдовским даром. Это слишком ценный материал, чтобы так
бездарно растрачивать его.
Чинуа вновь ухмыльнулся, осклабив свои желтоватые зубы:
- К твоему счастью, девственность мальчиков-колдунов так высоко не
ценится.
МакГрегор ничего не ответил на эту реплику. Оставив Чинуа заниматься
пленником, он вернулся к карете, где его почтительно ждали трое других
разбойников, которые уже очухались после контратаки Марка, и слуга-
предатель Витольд. Первым делом МакГрегор обратился к своим подчинённым:
- Ну, чего рты разинули? Петер, Антон, живо берите девчонок и
заносите их в карету, а ты, Маннеман, дай световой сигнал нашим ребятам,
чтобы они убирались прочь.
Последнее распоряжение касалось ещё двух разбойников, которые (как
верно догадался Марк) захватили оба соседних портала. Затем МакГрегор
повернулся к слуге-предателю:
- Молодец, Витольд. Ты отлично выполнил задание. Теперь ты принят на
постоянную службу к нашему повелителю.
Польщённый Витольд низко поклонился:
- Счастлив служить Хозяину Велиалу!
МакГрегор небрежно ударил по нему заклинанием остановки сердца. С
глухим стоном предатель рухнул наземь.
- Ты будешь служить, - сказал МакГрегор. - Но не на Гранях.
Глава 3
ИННА. НАСЛЕДНИКИ МЭТРА
Пока Владислав брился в ванной, я сидела в спальне перед зеркалом и
расчёсывала волосы. Было без пяти одиннадцать - но не утра, как вы могли
бы подумать, а вечера. Несколько минут назад три барышни из штата моих
фрейлин, которые помогали мне раздеваться и расстилали постель,
выполнили свою последнюю на сегодня обязанность, пожелали нам с мужем
доброй ночи и удалились, оставив нас до утра вдвоём.
Сейчас на мне была только полупрозрачная ночная рубашка, которая
совсем не скрывала соблазнительных линий моего тела, а всего лишь
обволакивала их загадочной туманной дымкой. Завершающей частью своего
вечернего туалета, расчёсыванием, я предпочитала заниматься сама - мне
нравилось сидеть почти нагой перед зеркалом и смотреть на своё
отражение, нравилось медленно водить щёткой по своим вьющимся белокурым
волосам и со сладостным волнением думать о том, как приятно я проведу
следующий час до полуночи.
Ну, а Владислав ещё со времени нашей женитьбы взял себе в привычку
бриться перед сном. Со свойственной ему чуткостью он сразу уловил, что
я, в отличие от многих других женщин, не люблю мужскую щетину, и стал
сбривать её дважды в день, причём вечером делал это с гораздо бo'льшим
усердием, чем по утрам. Время с одиннадцати до полуночи, когда мы обычно
ложились в постель, но ещё не спали, было нашим волшебным часом любви, и
всякий раз мы готовились провести его с таким же трепетным
предвкушением, как и в первые дни нашей совместной жизни.
Это, конечно, не значило, что каждый день мы предавались ласкам
строго по расписанию - только в это время и ровно час, минута в минуту.
Всё зависело от нашего настроения и физического состояния: иногда мы
ложились раньше, иногда - позже; бывало, что засыпали ещё до полуночи, а
бывало - в час ночи; порой мы просто лежали, обнявшись, и болтали о
всяком и разном, пока один из нас не заснёт; а порой (и довольно часто),
не успев налюбиться вдоволь с вечера, переносили вторую серию на утро -
благо с тех пор, как волею Мэтра нас забросило на Грани, мне больше не
нужно схватываться в полседьмого, чтобы второпях принять душ, сообразить
что-нибудь на завтрак себе и Владиславу, а затем бежать через весь город
на занятия в университет. Здесь нас никто не будит спозаранку, мы можем
спать, сколько заблагорассудится, затем подолгу нежимся в постели,
завтрак нам подают в любое время по первому же нашему зову, а занятия
проводятся тогда, когда это удобно для нас.
Впрочем, что касается учёбы, то мы стараемся не нарушать
согласованное с преподавателями расписание. Они люди заняты'е, и с нашей
стороны было бы свинством нарушать их планы на день. Обычно, с
одиннадцати утра до двух дня у нас практические занятия по магии; после
обеда, с четырёх до шести, под руководством одного из магистров
Инквизиции мы изучаем теорию (сюда входят не только колдовские науки в
чистом виде, но также их приложение в различных областях
естествознания); а позже вечером наступает черёд истории, философии,
имперского и международного права, прочих гуманитарных дисциплин. И вот
так - пять дней в неделю, уже почти восемь месяцев, с тех самых пор как
в начале мая мы прибыли в Вечный Город и поселились в королевском
дворце, который назывался Палатинум.
Правда, назавтра никаких занятий не намечалось. Всю последнюю неделю
христиане разных конфессий, в общей сложности составлявшие половину
населения Империи, а также иудеи-мессиане и представители некоторых
мусульманских сект, отмечали рождественские праздники, которые здесь, в
отличие от Основы, начинаются в вечер Сочельника 21 декабря. Торжества
были тем более пышными, что проходили в канун нового тысячелетия,
которое, как известно, должно начаться в полночь на 1 января 2001 года.
Теперь этот очевидный факт признавали даже те, кто, поддавшись
очарованию круглой даты, праздновал наступление XXI века ещё год назад.
Разумеется, в такой обстановке нам было трудно сосредоточиться на
учёбе, к тому же наш статус - пока что неопределённый, но, без сомнения,
очень высокий, - обязывал нас к участию во всех мало-мальски
значительных официальных и полуофициальных мероприятиях, посвящённых
нынешним празднествам. А кроме того, послезавтра, в последний день
уходящего года, Владиславу исполняется двадцать шесть лет - и это
следовало отметить. Так что мы решили устроить себе двухнедельные
каникулы и с головой окунулись в бурлящую светскую жизнь самого большого
города в мире.
Тщательно расчесав волосы, я положила щётку на туалетный столик и уже
поднялась с кресла, собираясь пройти к кровати, как вдруг раздался тихий
стук во входную дверь. Я недовольно поморщилась, мысленно предупредила
Владислава, чтобы он оставался в ванной, набросила на плечи халат и
немного раздражённым голосом произнесла:
- Да, можно.
В спальню проскользнула Кристина - невысокая девушка моих лет, тёмная
шатенка с большими карими глазами, щупленькой фигуркой, неразвитыми, как
у девочки-подростка, формами и симпатичным, хоть и немного простоватым,
лицом. Она принадлежала к штату моих фрейлин и, подобно всем остальным
придворным барышням, была отпрыском инквизиторской семьи - то бишь
аристократкой.
Внутри Священной Империи инквизиторы занимали положение сродни высшей
знати в сословных обществах, фактически они представляли собой правящий
класс, в руках которого были сосредоточены все главные рычаги
государственной власти. За минувшее тысячелетие Инквизиция, при
пассивном содействии Мэтра и других Великих, превратилась из чисто
военного ордена в мощную политическую организацию. Ещё в конце XVIII
века она объединила в своих рядах большинство сильных колдунов Империи,
а тех немногих, кто отказался примкнуть к ней, объявила пособниками
тёмных сил и подвергла преследованиям. Как и любая тоталитарная
структура, Инквизиция не терпела конкурентов ни в управлении
государством, ни в деле защиты имперских Граней от происков Нижнего
мира. Владислав, который, в отличие от меня, неплохо помнил времена
социализма, сравнивал здешние порядки с советской однопартийной
системой; правда, не в пример канувшей в Лету Стране Советов, Священная
Империя процветала под властью инквизиторов, и её граждане на жизнь не
жаловались.
Не будучи, в принципе, замкнутой кастой, Инквизиция тем не менее
обладала всеми характерными чертами отдельного сословия - и на то
имелись веские причины генетического характера. В отличие от
способностей высших магов, которые проявлялись спонтанно, без какой-либо
известной закономерности, обычный колдовской дар был строго
наследственным признаком, притом рецессивным - он в полной мере
передавался детям только в том случае, когда присутствовал у обоих
родителей. Поэтому инквизиторы предпочитали находить себе пару в своей
среде и почти никогда не вступали в браки с простыми смертными. Их
сыновья, за редким исключением, тоже становились инквизиторами, сохраняя
преемственность поколений, а вот из дочерей лишь незначительная часть
наравне с парнями поступала в специальные училища ордена, большинство же
девушек просто выходили замуж за инквизиторов и в чисто патриархальных
традициях довольствовались скромной ролью хранительниц домашнего очага.
Мои фрейлины как раз и принадлежали к этому большинству. Своё
пребывание во дворце они рассматривали как благоприятную возможность
найти себе блестящую партию и о чём-то большем не помышляли. На первых
порах меня несказанно возмущало такое положение вещей, я убеждала
девушек быть более активными, не отдавать всё на откуп мужчинам, но мои
страстные призывы не нашли должного отклика в их сердцах. Со временем я
начала понимать глубинную мудрость этой, на первый взгляд пассивной
позиции: в обществе, где неравенство полов присутствует не только по
факту, но и закреплено юридически, лишь самые сильные и решительные
женщины способны сами постоять за себя, а остальным гораздо легче
завоевать себе место под солнцем не пытаясь напрямую управлять миром, а
управляя мужчинами, которые правят миром. Лично я не разделяла такой
жизненной философии, однако признавала за ней право на существование.
В этом смысле Кристина несколько выделялась из общей массы придворных
барышень. Она обладала определёнными амбициями и не очень-то хотела
следовать по стопам большинства женщин из касты инквизиторов, но была
слишком ленива и безынициативна, чтобы пойти наперекор патриархальным
традициям общества и планам своих родителей. Для этого ей явно
недоставало силы воли и твёрдости характера; она лишь мечтала о
самостоятельности, но не предпринимала никаких реальных шагов для её
достижения.
Должна признать, что я никогда не любила Кристину, хотя по складу ума
и взглядам на жизнь она была гораздо ближе мне, чем другие фрейлины. На
свою беду, девушка с самого начала близко сошлась с Сандрой, что сделало
её в моих глазах чуть ли не предательницей, переметнувшейся в
неприятельский стан. Лишь спустя некоторое время Кристина поняла, как
неудачно выбрала себе подругу, но от Сандры всё же не отступилась - и
это ещё пуще разозлило меня. Я, конечно, понимала всю несправедливость
своего отношения к ней, но ничего поделать с собой не могла. И даже
спустя четыре месяца после исчезновения Сандры я нисколько не подобрела.
Вот такая я злюка.
Теперь, надеюсь, вы понимаете, что Кристина была последней из
фрейлин, кого я хотела бы видеть у себя в спальне после одиннадцати
часов. Я собиралась в резкой форме высказать ей своё неудовольствие по
поводу этого вторжения, а затем, не выслушивая никаких объяснений,
выставить её за дверь, однако в последний момент сдержалась - крайне
взволнованный вид Кристины свидетельствовал о том, что причины её
позднего визита вполне могут быть уважительными.
Девушка рассыпалась было в извинениях за своё бесцеремонное
вторжение, но я сразу перебила её:
- Покороче, Кристина. Что-то случилось?
- Да, госпожа. Мне нужно съездить домой, а без вашего разрешения Анна
не соглашается отпустить меня со службы.
Анна была моей старшей фрейлиной, в чьём подчинении находились
остальные девушки.
- Ты вполне могла подождать до утра, - ради проформы заметила я.
- Я хотела бы поехать немедленно, - объяснила Кристина. - Это очень
срочно.
- Какие-то неприятности в семье?
- Да, - коротко ответила девушка.
Было видно, что она не хочет делиться со мной своими проблемами. А у
меня, собственно говоря, не было особой охоты их выслушивать. Так что я
не стала принуждать её к объяснениям, а спросила лишь:
- И надолго ты уезжаешь?
- Не знаю, госпожа. Всё зависит от обстоятельств. Но на одну только
дорогу туда и обратно мне понадобится больше месяца. Именно поэтому Анна
не решилась отпустить меня без вашего согласия.
Вспомнив, что отец Кристины служит в одном из провинциальных
командорств за пределами Золотого Круга Империи, я понимающе кивнула.
Путь ей действительно предстоял неблизкий. И, если начистоту, мне это
было на руку. Через полмесяца должна была начаться наша с Владиславом
большая поездка по Граням, и я уже подумывала о том, чтобы под каким-то
благовидным предлогом не взять с собой Кристину, открыто не демонстрируя
своей немилости к ней - я не могла позволить себе так унизить девушку,
которая, в сущности, не сделала мне ничего плохого. Ну, а её отъезд к
родным решает все проблемы: в любом случае, она просто физически не
успеет вернуться к началу нашего вояжа. Быть может, за время её
длительного отсутствия я основательно позабуду о ней, а потом, когда она
вернётся на службу, уже перестану воспринимать её как подругу Сандры.
Хотя вряд ли - но попробовать стоит...
- Ну что ж, - сказала я. - С моей стороны было бы бессердечно
задерживать тебя. Семья - это святое. Анна пришла с тобой?
- Нет, она у себя.
Я закусила губу. Вызывать к себе Анну мне не хотелось: пока она
соберётся, пока придёт, пока мы переговорим - всё это займёт ещё минут
десять-пятнадцать. А связываться с ней мысленно я не хотела тем более.
Телепатия вообще-то неприятная штука; до поры до времени мы с мужем
этого не знали, так как общались только друг с другом, а затем с
Сандрой, общение с которой доставляло нам обоим удовольствие (Сиддх
разговаривал с нами исключительно вслух). Но позже мы убедились, что
удовольствие от обмена мыслями - явление крайне редкое; мысленный
разговор с подавляющим большинством людей оставлял на душе неприятный
осадок, поэтому неудивительно, что все колдуны, даже самые опытные, при
любой возможности предпочитали пользоваться обычной речью, делая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг