выяснилось, что ты не стоишь всех усилий, затраченных на тебя! Ты - грязный,
мерзкий дикарь, не умеющий разговаривать с женщинами! Тебе надо спать с такими
же вонючими дикарками, как ты сам, а не с принцессой! А если хочешь знать, были
ли у меня мужчины, так знай: были!!! И есть! И совсем недавно! И последний по
счёту - наш общий знакомый барон Гаэтани!!! Что, получил?!
У Читрадривы потемнело в глазах, он отшатнулся. Вот оно как! Вот что
означают ваши недомолвки, ваши многозначительные взгляды, любезный Лоренцо!
"Вам здесь понравится, мой друг... Её высочество очень заинтересовала ваша
судьба..." Приехал из далёкой Португалии несчастный, раненый мальчик. И
принцесса мигом потащила юного героя в свою постельку, чтобы больной утешился.
Или натешился, как угодно... Лежали вы небось в этой самой постели, мальчик
жаловался на судьбу, поливал слезами ваши дивные ланиты. Но вы-то, вы-то, ваше
высочество, не растерялись!..
Лицо, шея и груди Катарины покрылись красными пятнами.
- В точности так!!! Вот в этой самой постели и лежали! Только ему с тобой
не сравниться! Идиот, я же тебя... тебе... - Катарина ударила кулачком в
кулачок и завизжала: - Дубина ты бесчувственная, осёл! Да никто из них в
подмётки тебе не годится! Ни один! И Лоренцо в том числе! Они видят во мне
только её высочество принцессу и во всём стараются угодить, подлизаться,
ублажить! Не скрою, я этим пользовалась.
Читрадрива вскинул голову и с ненавистью взглянул на Катарину.
- Ну, что ты пялишься на меня?! - глаза принцессы хоть и не сделались
васильковыми, как ночью, но приобрели цвет зеленовато-голубой морской воды. -
Из вас после этого верёвки вить можно, вот! И любовник сделает для меня гораздо
больше, чем просто верноподданный! В огонь и в воду! На плаху! Да хоть к
колдуну в лапы отправится! Ему не надо приказывать, не надо заставлять, он
сам!.. Но ты... ты... дикарь... единственный без всех этих... - она задохнулась
от гнева.
Может, следовало остановиться, однако вышедшая из себя Катарина сболтнула
лишнее. Для Читрадривы была почти непереносима мысль о том, что развратная
принцесса рассчитывала вить из него верёвки после проведенной ночи. Нет, он не
какой-то придворный подхалим, он свободный анах! А Лоренцо Гаэтани настоящий
дуралей. Ишь, пустили его под тёплое одеяло, и он очертя голову кинулся в
колдовское логово! И кроме всего, Читрадрива получал почти физическое
наслаждение, лицезрея бешенство этой притворщицы, уязвлённой до предела
гордячки.
То есть Читрадрива только думал, что предельно оскорбил Катарину.
Настоящий предел наступил после следующих его слов:
- Ты заманиваешь мужчин всякими приворотными зельями, колдовством. А без
зелья, значит, не можешь? Да ты им безразлична, поняла?! Сказала бы брату,
может, он тебя замуж выдаст, а то всю жизнь просидишь в невестах со своим
колдовством и кучей любовников, которых не можешь удержать иным способом!
Что тут началось... Кроме самой отборной брани, на Читрадриву обрушились
все баночки и коробочки, которые принцесса хватала со стола. Он быстро юркнул
под одеяло, однако сделанные из хрусталя и цветного стекла, оправленные в
золото сосуды с маслами, притираниями и прочей парфюмерией ударяли больно даже
сквозь толстую ткань. А напоследок Катарина срывающимся голосом прокричала:
- Голову тебе мало за такое отрубить, дерзкий хам! - и вылетела вон из
комнаты, изо всех сил хлопнув дверью.
"Интересно, закуталась она во что-нибудь или так нагишом и побежала", -
ехидно подумал Читрадрива, высовываясь из-под одеяла. Впрочем, король стоит
выше законов, и сестра короля, тем более колдунья - тоже.
Он слез с кровати, прошлёпал босиком к двери. Попробовал - заперто.
Значит, опять "мягкая тюрьма". Огляделся: в комнате никаких признаков одежды.
Её высочество выполняет обещания... Интересно, сняла ли она блокировку с
перстня? Надо попробовать.
Читрадрива вернулся к благоухающей всеми мыслимыми ароматами кровати и
принялся отыскивать среди разбросанных баночек перстень. Куда же он его сунул?
И в тот момент, когда Читрадрива вспомнил, что заветная вещица лежит под
подушкой, его внимание привлёк один странный предмет. Маленькое зеркальце. Не
такое, как на стене, а нормальное бронзовое, отполированное до прозрачного
блеска, но со временем потускневшее. Зачем эта вещичка понадобилась принцессе?
Отражение в таком зеркале гораздо хуже, чем в настенном произведении искусства
и чьей-то гениальной фантазии.
Читрадрива взял зеркальце и сразу ощутил слабое покалывание в пальцах.
"А вещица-то непростая", - подумал он, поднося зеркало к глазам и
вглядываясь в странное ровное сияние, словно бы исходившее из мутноватой
металлической поверхности.
Глава XIX
РАЗГАДАННЫЕ ХИТРОСТИ
Карсидар запрокинул голову, заслонил ладонью глаза и прищурившись
посмотрел в белёсое небо. Солнце безжалостно сжигало эту проклятую Богом землю.
Всего лишь позавчера русичи оставили Бату-Сарай и Итиль-реку и двигаясь строго
на юг, вышли на берег моря. Но это лишь начало пустыни, а что ожидает их
впереди?..
Духота стояла невообразимая. Если прежде Карсидар -считал непереносимой
жару, царившую летом на Руси, оставалось удивляться, как только ему удаётся
терпеть здешний зной да ещё пески в придачу. И не просто терпеть, а быть самым
бодрым, самым собранным, самым внимательным, потому что на воеводу равняются
все остальные, тут не расслабишься. А ещё совсем недавно казалось, что поход
близится к завершению...
После бескровной сдачи Тангкут-Сарая Карсидар приободрился. Сомневаться
больше не приходилось: одно имя Харса-колдуна наводило на татар панический
ужас. Они разбегались при появлении русской армии, как мыши при виде кошки. Вот
и сменивший Тангкута Берке ни за что не желал сражаться. Обойдя Тангкут-Сарай
стороной, он помчался к Бату-Сараю, чтобы присоединить к своим отрядам
находившиеся там войска.
Все татары, которых допрашивали русичи, в том числе темник Карагай,
считали, что Берке не собирается задерживаться и в Бату-Сарае, а пойдёт ещё
дальше на юг, чтобы просить помощи у рода Хулагу. В битве под Киевом улус Джучи
понёс слишком большие потери, и теперь захватить Русь в одиночку здешним
чингизидам не под силу.
Каждый раз, когда Карсидар слышал такое, у него возникали глубокие
сомнения в правдивости полученных сведений. Если ордынцы так сильно пострадали,
то зачем они вообще затеяли нынешнюю войну? Данила Романович был вполне доволен
уроком, который нечестивцы получили на днепровском льду, и не собирался
нападать на татар, по крайней мере, в ближайшее время. У него и внутри
государства забот хватало.
Так-то оно так, отвечали татары, да только покойный Тангкут рассчитывал
запугать и перетянуть на свою сторону кипчаков-половцев. Но поскольку хан
Булугай (то бишь князь Василь Шугракович) заартачился и на запугивания не
поддался, увеличить численность татарского войска за счёт кипчаков и расколоть
Русь не удалось. Тангкут также не ожидал, что русское войско поведёт сам
великий, грозный и вселяющий ужас Харса-колдун, "живая гроза" всех потомков
Чингиза. Не мог он знать, что его отравит любимая жена. "А также того, что я
уцелею на переправе", - мысленно прибавлял Карсидар и довольно ухмылялся.
Михайло считал, что русичи возьмут Тангкут-Сарай к Переполовению
Пятидесятницы. Из-за глупой смерти Тангкута город сдался на целую неделю
раньше. Задерживаться здесь не имело смысла. Пешие воины погрузились на спешно
сколоченные плоты, в то время как всадники ехали по берегу и высматривали, не
видно ли татар. Однако Берке не рискнул напасть на русичей, и до Бату-Сарая,
расположенного в устье Итиль-реки, они добрались относительно быстро и без
всяких приключений.
Тогда и выяснилось, что Берке действительно не пожелал расхлёбывать
заваренную старшим братом кашу, позавчера ушёл из города и увёл все войска.
Враг выскользнул из-под носа у русичей, что было особенно досадно. Город же
направил к Карсидару послов с заверениями в покорности и готовности отдать
королю урусов всё имеющееся здесь золото, лишь бы Харса-колдун пощадил жителей.
Правда, золота было не так много, ибо предусмотрительный Берке забрал большую
его часть с собой, но всё, что осталось, жители готовы были сложить к ногам
Харса-колдуна.
И опять ненависть к татарам сменилась в душе Карсидара смесью презрения и
разочарования. Опять он принял предложенное золото, отправил его обозом в Киев
и стал готовиться к преследованию Берке. Карсидар рвался как можно скорее
разделаться с ним, и русские воины были солидарны со своим воеводой. После
двухдневной передышки, пополнив запасы воды и провизии и проверив обоз,
сорокатысячная дружина двинулась вслед за убегающим врагом.
Чтобы хоть немного нагнать татар, Карсидар решил вести войско кратчайшим
путём - через пески прямо на юг. Как и ожидалось, на третий день русичи вышли
на берег моря. Лазурная гладь простиралась по левую руку до самого горизонта -
казалось бы пей не хочу... Однако питьевая вода была лишь в многочисленных
здесь крошечных озёрах, зато морская влага оказалась на поверку отвратительной
горько-солёной жидкостью, для питья абсолютно непригодной. А между тем жажда
уже давала о себе знать. Некоторое облегчение мог принести разве что ветер,
если он дул с моря.
Теперь Карсидар понимал, почему у большей части татарских воинов доспехи
кожаные: в них легче переносить жару. А русичи... Войско жарилось на солнце,
как блины на сковородке. И если кольчужники не так страдали от зноя раскалённой
пустыни, то тяжеловооружённым латникам приходилось особенно туго.
Возможно, чтобы спастись от беспощадного солнца, стоило бы попробовать
идти ночью, а днём, в самую жару - отсыпаться. Однако ночные марши
представлялись Карсидару довольно рискованным занятием. В темноте легче было
наскочить на засаду или попасть в ловушку. Кругом шныряли татарские разведчики,
постоянно попадались следы большого количества ордынцев. Поэтому устраивать
ночные переходы Карсидар не решался. Так что приходилось терпеть жару.
Карсидар приподнял шлем, отёр со лба пот. Оглядел растянувшуюся по
морскому берегу колонну, конец которой терялся в дрожащем мареве. Что-то начало
с ним происходить. Только вот что именно? В глазах мутилось, в ушах
позванивало. Сейчас бы вволю испить прохладной воды, лечь в тенёк, отдохнуть.
Но - нельзя. Нельзя! На воеводу все смотрят, все равняются. Проклятый зной!..
Уже надевая шлем, Карсидар скользнул взглядом по одному из песчаных
холмов, маячивших в отдалении... да так и обмер.
Хайлэй-абир!!!
Огромный отряд закованных в блестящие доспехи всадников бесшумно скользил
по склону холма, белые плащи с кровавыми крестами реяли на ветру, как знамёна.
А за спиной...
О ужас!!! За спиной у хайлэй-абир пылал Киев!
Один за другим горящие дома взмыли в небо, перевернулись, и взору
ошарашенного Карсидара открылись залитые кровью городские улицы. Бежит
нескладный тощий человек, на ветру развеваются полы кургузого кафтанчика. Вечно
этот сумасшедший иудеянин везде суётся... А вон его дом! На подворье мамка.
Пала на колени, склонилась над какой-то женщиной, рыдает в голос. Даже слова
причитания слышно. Господи, да это Милка!!! А где сынок? Где же Андрейка!..
Что?! Связанный малыш перекинут через седло хайаль-абира, который мчится
впереди всех. Это огромный русоволосый гигант. Чтобы не было так жарко, он снял
украшенный яркими перьями шлем, поэтому видно его лицо. До всадника далеко, его
черт не разобрать, только глаза полыхают холодным голубым огнём.
Голубоглазый, русый... Неужели Читрадрива?! Он что, сговорился с
хайлэй-абир?!
Нет, это кто-то другой. Читрадрива бреется, как все гандзаки, а у этого
аккуратная бородка и усы. Да этот человек, пожалуй, и повыше, и гораздо шире в
плечах. Он сжёг Киев! Убил жену!.. Похитил сына!.. А теперь мчится сюда!
Хайлэй-абир... Читрадрива... Сынок... Всё смешалось, сплелось в единый
клубок боли и отчаяния.
Карсидар пришпорил Желму, кобыла встала на дыбы, замолотила в воздухе
копытами и громко заржала.
- Наперерез! Перехватить!.. - крикнул Карсидар, выбрасывая вперёд руку, но
не удержался в седле и грохнулся на горячий песок.
...Читрадрива?!
Карсидар плавал в чёрной пустоте, насыщенной голубыми искрами, где кроме
этого искристого тумана не было видно ни зги. Тем не менее, он ясно ощущал
присутствие Читрадривы. Это не была мысль, это не был образ. Это было именно
присутствие.
- Читрадрива, это ты? - ещё раз спросил Карсидар.
Присутствие не изменилось, не оформилось ни во что более осязаемое, тем не
менее, Карсидар уверился: да, это действительно гандзак.
- Откуда ты взялся?! Ты же уехал в Землю Обета! Ты нашёл обратный ход в
"пасть дракона"?..
Призрак Читрадривы никак не отреагировал на этот вопль, разве что теперь
появились довольно ясные ощущения: опасность, Киев, хайлэй-абир, сын.
- Боже мой, да что происходит?! - завопил Карсидар, отчего голубой туман
заволновался, блёстки замигали. Тогда он вновь принялся звать: - Читрадрива!
Читрадрива! Читрадрива!..
Тем временем присутствие Читрадривы и все ощущения поблекли, сменившись
одним-единственным... уж и непонятно, чем именно сменилась вся эта сумятица, но
ясно было, что это - ложь, ложь, сплошная ложь! А затем даже ложь растаяла,
исчезла, словно испугавшись чего-то, и Карсидар остался в пустоте совершенно
один. Туман начал сгущаться. Карсидар заволновался. Казалось, мгновение спустя
туман превратится в жидкость или в твердь, и он задохнётся... Но нет, ничего
такого не произошло. Карсидар продолжал висеть в сгустках тумана, точно
утонувшая в чашке киселя пчела. Только он не утонул. Он был жив, мог дышать,
двигаться. Хотя по-прежнему оставался в центре пустоты.
Центр пустоты? Центр ничего. Глупо? Может быть, но точнее не скажешь.
И тут Карсидар почувствовал, а наблюдая за искорками, убедился, что туман
подчиняется его воле. Пусть неохотно, но - подчиняется! Гуща голубых светляков
роилась вокруг, каким-то непостижимым образом сообразуясь с его дыханием, с
малейшим движением. Даже с мыслями! А если попробовать повелевать туманом? Для
начала Карсидар пожелал: "Пусть станет лучше видно". Главное всегда и везде -
осмотреться, и даже если пустота... Впрочем, это не совсем пустота! Туман в
самом деле стал более прозрачным, и теперь в бесконечной дали, которую не
пересечь ни пешему, ни конному за всю жизнь и даже за десять жизней, показались
какие-то стены. Похоже, что Карсидар висел то ли внутри шара, то ли...
Или это не стены? Просто мелкое ажурное кружево. Но какие в нём зияют
прорехи! Там, там и ещё вон там. А в этих проломах, в этих дырках... Господи,
чего и кого там только нет! Полчища отвратительной уродливой нечисти готовы
проникнуть внутрь шара, а проникнув, растерзать Карсидара. Вероятно, это и есть
местные черти, о которых толковали ему монахи в то время, как он готовился к
крещению. Ишь, зубы точат...
Карсидар содрогнулся от омерзения. Вот тебе и кисель. Ловушка! А он увяз,
безнадёжно увяз, хотя... Карсидар неожиданно понял, как исправить это. С
помощью тумана, который повинуется ему! Более того, сейчас нет важнее дела, чем
исправить шар. Действовать надо быстро. Пока чудища не ринулись сквозь проломы.
Карсидар напрягся, сосредоточился. Поманил туман к себе... Увы, слишком сильно.
Мириады блёсток хлынули к нему, накатили, облепили, начали душить. Как бы в
самом деле не задохнуться! Что так пропадать, что этак...
Зато и находящиеся бесконечно далеко осколки и ошмётки, прежде бывшие
стенками шара, также пришли в движение, пусть нестерпимо медленно, но поплыли
на место, кое-как состыковались. Заслонили его от чудищ. На душе у Карсидара
мигом полегчало, он заметно повеселел. И вдобавок ощутил неожиданный прилив
сил. Теперь ему всё нипочём! Горы можно свернуть! Эх, ещё бы заставить кусочки
срастись! Опять же с помощью тумана! Он послушный, прикажешь - сделает. Только
- помягче, помягче, как любил повторять Читрадрива, а то обретённая сила всё
разрушит!
Но Читрадривы нет, он далеко... вообще непонятно, где Читрадрива! Что ж
это он так? Не подсказал, как обращаться с туманом. А ещё в учителя рядился! И
теперь влекомые первоначальным импульсом искры уже превратились в едкую голубую
влагу, которая лезет в глаза, в уши, в нос, в рот и душит, душит, душит...
Карсидар дёрнулся и вскрикнул. Горькая жидкость заполняла рот и нос. Он
закашлялся, чихнул, выплюнул противную морскую воду, фыркнул, протёр глаза,
которые начали слезиться.
Над воеводой склонились взволнованные русичи. Множество озабоченных лиц.
Ближе и яснее других было лицо тестя.
- Где я? - прохрипел спросить Карсидар и вновь закашлялся.
- Полегчало? - участливо спросил Михайло и вылил остаток воды из шлема на
песок.
Раскалённая сыпучая твердь мигом пожрала влагу. Эх, вот так бы проглотить
все голубые искорки! Чтоб шар залатать... Что же это с ним приключилось?
- Полегчало! Воеводе уже легче, - загомонили вокруг.
- Это от жары, - заметил Михайло
Но Карсидар уже не слушал его. Не слышал он также радостных голосов
окружающих. Нет! Он прислушивался, приноравливался к своим новым ощущениям,
ибо... Так и есть! Нечто давно утраченное потихоньку восстанавливалось у него в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг