принципиальным и готов был ездить по Москве хоть до морковкина заговения -
точнее, пока выведенный из себя Виктор не отдаст недвусмысленного приказа
бросить это дело к такой-то матери.
Сев за свой стол, Аркадий активировал информ и закрыл глаза. В висках
привычно защекотало, и Аркадий увидел себя стоящим в конце длинного
коридора, освещенного мягким ненавязчивым светом потолочных перекрытий. Он
отметил механически, что освещение только что включили - на стыках потолка
со стенами цвет еще не вышел на стабильно-белый, оставаясь в одних местах
голубым, а в других серо-зеленым.
- Время семнадцатое октября две тысячи семьдесят четвертого года, - сказал
механический голос. - Шесть часов две минуты.
Перед Аркадием была дверь, такая же стандартная, как и коридор. Рядом
стоял невысокий крепкий мужчина с заспанным лицом и злым взглядом, скорее
всего, это был комендант хостеля "Рябина", поднятый с постели в неурочный
час: вскрывать дверь можно было только в присутствии официального
должностного лица. Аркадий обернулся - двое понятых, мужчина и женщина,
переминались с ноги на ногу и о чем-то тихо разговаривали. Женщина, скорее
всего, была уборщицей, которая и обратилась в МУР, когда не смогла войти в
комнату, а мужчина... Может, ее муж. А может, еще один жилец этого
странноприимного дома, в котором Аркадий не смог бы прожить и одного дня.
- Приступайте, - разрешил комендант, прикрывая рукой зевок.
Аркадий подошел к двери, наклонился к замку и произнес:
- Ключ вставлен в скважину с той стороны.
- Ну, вы же знаете процедуру, сержант, - недовольно сказал комендант.
- Я констатирую для будущего расследования, - бросил Аркадий и добавил: -
Отойдите в сторону.
Комендант сделал шаг назад. В правой руке Аркадия появилась отмычка типа
"Бристоль", обычное средство для вскрытия дверей, используемое всеми
оперативниками МУРа. Он ввел в замочную скважину острый конец и несильно
надавил, чуть проворачивая рукоятку влево. Послышался легкий щелчок, ключ,
вставленный со стороны комнаты, повернулся, прихваченный магнитным щупом,
и собачка замка пришла в положение "открыто". Аркадий отключил магнит,
вытащил из скважины отмычку и опустил в поясную сумку.
- Понятые, - сказал он, не оборачиваясь, - встаньте за мной, вы должны
видеть...
Аркадий надел на правую руку резиновую перчатку, потянул на себя створку
двери и вошел в комнату. Нащупал выключатель, и потолок высветился
бледно-серым квадратом. Аркадий сразу увидел тело мужчины рядом с диваном.
Мужчина лежал ничком, прижав к животу ноги.
- Вызовите "скорую", - бросил Аркадий, и комендант за его спиной что-то
быстро забубнил в микрофон.
На мужчине был легкий домашний халат с длинными рукавами, достаточно
короткий для того, чтобы не скрывать худых ног. Руки мужчины были
раскинуты, правой он вцепился в ножку дивана, а пальцы левой были
судорожно сжаты в кулак.
Аркадий наклонился. Никаких следов крови. Похоже, что тело было сведено
судорогой, следствие сердечного спазма или еще чего-то... Следов борьбы
нет, в комнате полный порядок, насколько вообще можно говорить о порядке,
когда речь идет о жилище одинокого мужчины сорока трех лет.
Аркадий положил левую руку на висок лежавшего. Труп. Хладный труп -
никаких сомнений. Умер не меньше четырех часов назад, значит, примерно в
два ночи. Эксперт определит точнее, но в целом ясно.
Аркадий стянул с правой руки перчатку, аккуратно сложил и спрятал в сумку.
Осторожно перевернул тело и не сумел сдержать возгласа изумления. Женщина
из понятых, следившая за его действиями, коротко взвизгнула, а ее спутник
воскликнул: "Ни хрена себе!".
Лицо мертвеца представляло собой обугленную маску. Глаз не было - скорее
всего, глазная жидкость вытекла от неожиданного жара, какой бывает только
в топке котла. Кожа почернела и съежилась. Нос, как показалось Аркадию,
растекся по лицу бурой лужей. Но даже не это поразило его в первое
мгновение: странной была граница между сожженным лицом и совершенно
неповрежденной кожей шеи, ушей и затылка. По подбородку проходила четкая
граница, отделявшая полностью сгоревшую ткань от полностью сохранившейся.
Граница эта проходила по скулам и лбу - на миллиметр от волосяного
покрова: волосы тоже сохранились и даже не были обожжены. Будто на
человека надели маску. Маску смерти.
Похоже, женщину мутило, за спиной Аркадий слышал странные звуки, похожие
на позывы к рвоте. Он вернул труп в прежнее положение - теперь, когда тело
лежало лицом вниз, не было никаких оснований думать о том, что этот
человек умер не от сердечного приступа, а от страшного огня, спалившего
лицо.
- "Скорая" приехала, - сказал комендант.
- Пусть подождут, я сейчас закончу, - ответил Аркадий.
Он внимательно осмотрел комнату. На столе чашка с недопитым кофе. Одна. На
плоской тарелке остатки бутерброда. Телевизор на кронштейне над диваном в
режиме ожидания, хозяину комнаты достаточно было сказать ключевое слово и
назвать номер программы. Аркадий ключа, конечно, не знал, да это и не
имело сейчас никакого значения. Компьютер встроен в тумбочку возле
письменного стола. Не очень новая модель, биологическая система, кажется,
даже на световодах.
Аркадий подошел к окну - крайнему слева. На улице уже было светло, сверху
машины на стоянке выглядели маленькими жучками. Рама оказалась закрыта не
только на шпингалет, но еще и на шифровую защелку, обе стекла целы, ни
проникнуть в комнату, ни тем более покинуть ее через это окно не мог
никто. Аркадий перешел к другим окнам, где обнаружил такую же картину.
Труп в запертой комнате. Классика.
- Врач может войти, - сказал Аркадий и щелкнул тумблером нагрудного
микрофона.
В глазах потемнело, в висках закололо, а затем туман рассеялся, и Аркадий
на секунду прикрыл глаза ладонью - у него всегда сбивалась фокусировка
зрения, когда он возвращался из виртуального пространства.
Труп в запертой комнате. Может, и классика. Муровский оперативник сделал
свой вывод и отправился пить утренний кофе с рогаликами. Муровский
эксперт, изучив доклад и справившись по картотеке, сделал вывод о том, что
убийство не относится к числу заказных и, следовательно, не входит в
компетенцию государственной системы правоохранения. А теперь Аркадию
Винокуру, частному детективу, придется возиться с задачей, которая на
первый взгляд выглядит нерешаемой в принципе. Ясно, что использована
какая-то техническая новинка. Ясно также, что действие было направленным,
и убийца пользовался окнами.
Бытовики и уголовники так обычно не действуют. Попросту не имеют
возможности. Значит...
Впрочем, к чему сейчас рассуждать - информации пока недостаточно.
Глава вторая
Государственный хостель "Рябина" сверху выглядел крестиком, небрежно
намалеванным между четкими линейными обводами стандартных домов-сборников.
По какой-то причуде архитекторов каждая сторона креста отличалась длиной
от остальных. К тому же, здесь не было ни одного прямого угла, так что
скорее это был не крест в традиционном понимании слова, а паук, у которого
мучители-вивисекторы оторвали половину лап. Судя по расположению здания,
комната Подольского находилась в самой длинной стороне креста, торчавшей
на юг подобно ятагану, который пытались выпрямить непонятливые оружейники.
Дорога заняла на удивление мало времени - не прошло и получаса, как
Аркадий позволил радару стоянки взять на себя управление и посадить машину
на самом краю площадки, между БМВ допотопного выпуска, кажется еще первой
трети века, без крыльев и дизельным двигателем, и какой-то японской
новинкой, способной, судя по расположению элеронов, не только брать
вертикальный старт, но и производить воздушную стыковку, позволяя
пассажиру, сидевшему справа от водителя, переходить из одной машины в
другую на высоте до трех тысяч метров. Аркадий читал об этой новинке и
даже видел по стерео - естественно, у какого-то "крутого", которого
"заказали" на прошлой неделе. Новинка называлась славным японским именем
"Кабуки" и стоила всего-навсего тридцать две зарплаты. А если добавить еще
зарплату Алены со всеми добавками - до двадцать одну. Если брать в
рассрочку на два года, то от зарплат останется кое-какая мелочь, которой
не хватит даже на страховку, а на питание придется просить у прохожих в
подземном городе под Красной площадью.
Интересно, что делает хозяин этой "Кабуки" в столь непрезентабельном
районе города? - подумал Аркадий, выбираясь из машины Виктора и передавая
сторожу стоянки ключи и технический талон. У входа в хостель стояла группа
людей - мужчины лет по сорока-пятидесяти, Аркадий прошел мимо, опустив
голову, ему не нравилось быть объектом изучения. Женщины - куда ни шло,
для них это естественно. А мужчинам лучше бы заниматься делом, тем более
что шел уже десятый час, рабочее время. Бездельники. Государственное
жилье, пособие, позволяющее не помереть с голоду, - жизнь-трава. Неужели
погибший Подольский тоже был из таких? Не похоже. Обстановка в комнате,
зафиксированная муровским оперативником, свидетельствовала скорее о том,
что покойный принадлежал к распространенному среди одиноких мужчин типу
трудоголиков, которым все равно где работать - любое дело они делают
истово и посвящают ему всю свою неудавшуюся жизнь.
Поднявшись в лифте на четырнадцатый этаж, Аркадий вышел в коридор, который
он уже видел глазами оперативного уполномоченного, вскрывавшего дверь в
комнату Подольского три с половиной часа назад. У двери стоял невысокий,
неопределенного возраста, мужчина, наряженный почему-то в строгий вечерний
костюм - из тех, впрочем, дешевок, что продают в театральных магазинах на
вечер премьеры. На премьеру не принято являться в чем попало, бизнес
одноразовых "премьерных костюмов" расцвел лет пять назад после того, как в
"Современнике" по случаю бенифиса актера Стронгина устроили первую
распродажу - в зал не впускали никого, кто не был одет соответственно
случаю. Тогда это был скандал - впрочем, бенефициант того и добивался, - а
потом идея прижилась, и, кажется, сам Стронгин организовал в Москве первую
мастерскую по пошиву "премьерных костюмов" - не только мужских, но и
женских. Говорят, нажил миллионы. Ничего подобного Аркадию не пришло бы в
голову. Впрочем, он и в театре-то не был те самые пять лет - телевизионные
премьерные просмотры не в счет.
- Чингарев, дежурный по хостелю "Рябина", - представился "театральный"
мужчина, отвечая на приветствие Аркадия. - Вашу карточку, пожалуйста.
Вернув пластик Аркадию, Чингарев вытянул из кармана ключ и протянул
детективу со словами:
- Ну и работка у вас. Врагу не пожелаю... Могу идти?
- Пока да, - кивнул Аркадий. - Я спущусь к вам.
Он вставил ключ в замочную скважину и внимательно вслушался в звук
отпираемой двери. Экспертиза, конечно, скажет точнее, но Аркадий был почти
уверен в том, что отмычкой здесь до прихода муровского оперативника не
работали. Если кто и открывал дверь снаружи, то именно этим ключом или его
дубликатом. Звук был чистым без малейших обертонов, неразличимых для
нетренированного уха. Замок здесь был не фирменный, но все-таки вполне
профессионально выполненный московской фабрикой дверных замков "Селена",
модель А-34, с лицензионной пакистанской микросхемой.
Аркадий вошел в комнату и запер за собой дверь, оставив ключ в замке - так
было, когда в шесть ноль две к двери снаружи подошли комендант с
оперативником и двое понятых.
Труп лежал на том же месте и в той же позе, что и четыре часа назад. Точно
представляя, что именно ему предстоит увидеть, Аркадий перевернул тело.
Взгляд темно-синих глаз был пронзительным и в первую секунду показался
живым. Широко раскрытые глаза смотрели на Аркадия с ужасом - или это
только выглядело ужасом из-за того, что черты лица покойника были
искажены, а раскрытый рот будто зашелся в немом крике?
Аркадий отпрянул. Если можно говорить о покойниках "нормальный", то перед
ним лежал именно нормальный покойник, и Аркадий мог в первом приближении
определить, что умер Подольский, скорее всего, от острой сердечной
недостаточности - вот характерные синюшные пятна на висках, а вот и на
пальцах. Возможно, перед смертью его что-то сильно напугало, и это
послужило причиной приступа, а вожможно, все было наоборот - прихватило
сердце, Подольский смертельно перепугался, нормальная реакция для
человека, никогда на сердце не жаловавшегося...
Лицо покойника было чистым. Никаких следов смертельного жара, никакой
спекшейся хотя бы в дальнем углу шеи кожи.
Андрей опустил тело на пол. Да, именно так оно и лежало, он прекрасно
помнил съемку. Правая рука схватилась за ножку дивана, левая выброшена
вперед, пальцы сжаты в кулак. Та же одежда - с чего бы ей стать другой?
Ничего здесь не изменилось, да иначе и быть не могло, оперативник был
профессионалом, он лично запер комнату и отдал ключ коменданту.
Но даже если бы не отдал? Даже если бы в комнате побывал за это время
посторонний? Не мог же он смыть, снять, содрать с сожженного лица всю кожу
и заменить ее новой! Не мог он вставить на место глаза вместо тех, что
вытекли...
Аркадий включил висевшую на шее камеру и опустился на колени. Обычно он не
вел запись после осмотра места происшествия оперативным сотрудником МУРа,
это могло быть расценено госконтролерами как недоверие официальному
следствию со стороны частного сыска. Впрочем, обычно такой необходимости и
возникнуть не могло.
Аркадий внимательно осмотрел руки, ноги, спину - объектив камеры повторял
движения его глазных яблок. Потом наклонился ниже, чтобы осмотреть шею у
самых ушей, утренняя съемка показывала здесь границу между сожженной
частью лица и оставшейся в неприкосновенности кожей. Сейчас никакой
границы не было видно.
Аркадий еще раз перевернул тело, встретил укоризненный, как ему
показалось, взгляд мертвеца и, поколебавшись секунду, закрыл ему глаза.
Лицо сразу стало более спокойным - умер человек, чего не случается...
Внимательный осмотр занял минут двадцать. Пришлось снять с трупа рубашку,
стянуть брюки. Врачи "скорой", конечно, все зафиксировали в своем
протоколе, но экспертизу назначать придется Аркадию, и наверняка нужно
будет сравнивать данные.
Никаких ран, колотых, резаных или, тем более, огнестрельных. Никаких
синяков, потертостей, припухлостей. Никаких следов борьбы - оторванного
воротничка, скажем, или смятого рукава на рубашке... Ничего. Просто упал
человек и умер.
Аркадий чуть отодвинул тело и встал на то место, где стоял Подольский,
когда, по всей видимости, ощутил острый укол в сердце. Скорее всего - в
сердце. Если бы речь шла об инсульте, лицо выглядело бы иначе.
В два правых окна, выходивших на север, видно было только небо, на
котором, как на стене, подкрашенной вялой синей краской, висело несколько
серых пятен-облаков. Два окна слева выходили на южную сторону, солнце
стояло уже высоко, и прямые его лучи высвечивали два квадрата на полу. В
полукилометре от "Рябины" торчали острые зубья жилого массива Пригожино.
Видны были верхние этажи, и, по идее, кто-нибудь, поднявшись на крышу или
даже из собственной квартиры... Что? Навел на окна Подольского какой-то
аппарат, подал энергию...
Аркадий покачал головой. Дело было около двух часов ночи, и свет в комнате
Подольского не горел. Откуда убийца, стоявший у окна в одном из домов
Пригожина, мог знать, находится ли Подольский в зоне прямого лучевого
удара? Генрих Натанович мог лежать на диване, и луч уперся бы в стену или
вообще ушел бы в противоположное окно. Может, тот, кто убил, пользовался
прибором ночного видения? Нет, это исключено, нагретое за день стекло
наверняка отразило бы луч. Впрочем, этот вопрос Аркадий, конечно, поставит
перед экспертом, но интуитивно ясно...
Интуитивно ему было ясно, что дома Пригожина попали в "кадр" по чистой
случайности. Слишком далеко и слишком сложно. Если хочешь убить человека,
существуют десятки куда более простых и надежных способов.
А с северной стороны вообще все чисто - разве что убийца пролетал мимо
дома на машине. Аркадий подошел к окнам, выходившим на север - пришлось
перешагнуть через тело и отодвинуть столик на колесах, на котором были
навалены десятка два книг в ярких упаковках. Краем глаза Аркадий отметил,
что книги никто не раскрывал, пластиковые оболочки были не только не
разорваны, но на них еще сохранились наклейки магазинов.
Аркадий внимательно осмотрел небо - он помнил, что сам подлетал к "Рябине"
с севера, где-то здесь должна была проходить пригородная трасса: второй и
третий эшелоны. Указательные буи он увидел далеко справа, в восточной
стороне. Прижав лоб к стеклу и скосив глаза, он разглядел и саму трассу,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг