гостем. Так?
- Так, Мауки.
- А белая хозяйка приедет?
- Паола на Пито-Као. Но ты молчи об этом.
- Мауки будет молчать, - с гордостью ответил юноша. - А что в этом ящике,
я буду знать? - допытывался Мауки, указывая на сейф, который они вдвоем с
Бобом едва вынесли из корабля гаянцев и с трудом дотащили до берега.
Сейчас металлический сейф лежал на дне лодки.
- Все будут знать!
Мауки с откровенным уважением посмотрел на заветный ящик, ласково погладил
его рукой и сел поближе.
- Держись, Мауки! - предостерегающе крикнул Боб. Лодку рвануло вправо,
почти перевернуло ее, и она помчалась по водяной стене, набрала несколько
метров высоты, потом со свистом устремилась вниз по узкой спирали. Винт
бешено вращался в воздухе. Облако водяной пыли окутало Боба и Мауки,
вымочив их до нитки.
Еще один рывок - и лодка плюхнулась на волну, целая и невредимая. Но ящика
в ней не было...
6
Горестным вздохом закончил Мауки свой рассказ.
- А костюм такой где ты достал?
- Мне подарила его добрая миссис Паола, а Хоутон научил) меня пользоваться
им. А потом все уехали, и Мауки остался один. Мауки долго ищет ящик, но
найти не может.
- Зачем он тебе? - спросил Перстенек.
- Хоутон сказал, что я тогда буду все знать, а мой народ будет жить
хорошо, и белые не будут нас обижать.
- А дальше что, Мауки?
- Я не нашел ящика. А недавно к нам пришла подводная лодка и мне сказали,
что хотят помочь найти эн-ци-кло-пе-ди-ю. А когда вы прилетели, то меня
послали к вам. На поясе у меня был мешочек, а внутри - машина. Она слышит,
что говорят при ней, а потом все рассказывает.
- Магнитофон! - воскликнул Петренко.
- Когда во время шторма появились вы в рыбе с крыльями, - Мауки повернулся
ко мне, - я был в море с жителями подводной лодки. Мы стали убегать от
вас. Потом вас увидели с подводной лодки и хотели догнать, но лодка сильно
ударилась о скалы и ее чинят.
- Выходит, не зря вы тогда удирали, - невинно улыбаясь, заметил кок.
- Потом я услышал спор жителей подводной лодки, - продолжал Мауки. - Они
обманывали меня. Один сказал, что если они найдут эн-ци-кло-пе-ди-ю, то
увезут ее далеко, чтобы о ней никто не узнал. А другой сказал, что боится,
как бы эн-ци-кло-пе-ди-ю не нашли русские, то есть вы. "Если русские
найдут, - сказал он, - то об этом узнают все, и даже темнокожие". Тогда я
понял, кто хороший, и пришел к вам совсем.
- А нет ли и сейчас при тебе магнитофона? - спросил Петренко.
- Мауки говорит правду! - гордо ответил юноша и выпрямился.
- Ну что ж, Мауки, - успокоил юношу Егорин. - Мы рады тебе, если ты
рассказал честно. Но пока тебе нельзя отлучаться даже домой. Понимаешь?
- Мауки пришел к вам совсем.
- Очень рад. Пойдем-ка, Мауки, мы тебе покажем кое-что. Мауки вошел в кают
компанию и увидел нашу находку, из-за которой я едва не врезался в скалы.
7
- Это он, он! - радостно закричал Мауки. - Это эн-ци-кло-пе-ди-я! Я видел,
что есть внутри. Я знаю язык гаянцев, я много-много могу вам рассказать!
- Знаешь гаянский язык? - переспросил я. - А не знакомо ли тебе слово
"Тиунэла", Мауки? Мауки вспоминал:
- Я слышал это слово. "Тиунэла"? Сейчас, сейчас... Мауки знает! "Тиунэла"
- так называется железная лодка.
- Теперь и мне понятно, - возбужденно сказал Егорин. - Поэтому приводная
радиостанция, спрятанная в этом сейфе, подавала такие позывные. А "уэй",
вероятно, означает "я".
- Следовательно, "Тиунэла-уэй" означает: "Я - Тиунэла"! - воскликнул
Перстенек. - Вот это находка!
8
Жизнь развивается непрерывно и, так сказать, комплексно. Но повествование
- ее литературное отражение, - напротив, есть цепь отдельных эпизодов,
связанных какой-то внутренней необходимостью. "Полипептид" - как сказал бы
в этом случае Василий Иванович Гирис...
Вот почему не буду рассказывать о прилете гидросамолета из Москвы, о том,
кем пополнилась наша экспедиция на случай столкновения с непрошеными
гостями с Пито-Као. Теперь гидросамолет улетел, и "Илья Муромец", весь
ощетинившись невидимыми лучами локаторов, снова остался один на глади
океана.
Ночь. Баскин, Петренко, кок и я открыли широкие створки на палубе и,
полулежа в шезлонгах, размечтались.
- У гаянцев наука и техника должны быть выше, чем на Земле, - высказался
Петренко. - Вот здорово будет, если мы поймем их энциклопедию!
- А потом мы построим межзвездный корабль и полетим к гаянцам, -
предположил я.
- Да, увидеть бы их.
Резкий сигнал тревоги поднял нас на ноги. Задраив створки палубы, мы
убрали шезлонги и почувствовали, как пол под нами колышется: вертолет,
энергично набирая высоту, устремился в звездное и безлунное небо.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
"Фея Амазонки"
1
Мауки знал мало, а хотел знать все, ясно представлять, что же происходит в
мире, отчего десять человек заставляют работать на себя сотни людей. Он
расспрашивал старших своих соплеменников, преодолев робость, приставал к
Хоутону, еще когда служил у него в доме на Пито-Као, но в голове юноши
было порядка не больше, чем у какого-нибудь зубрилы-школьника перед
экзаменом.
- Наверное, я очень глуп, Боб? - отчаявшись, спросил как-то Мауки.
- Напротив, Мауки, ты кажешься мне умным парнем, - серьезно ответил Хоутон.
- Тогда что же такое ум?
- Ум? - Хоутон в затруднении оглянулся (разговор происходил у него в
комнате), но, увидев коричневый чемодан под кроватью, оживился. -
Допустим, что каждый человек при рождении получает ум, вот так же как и
этот чемодан. Понятно?
Юноша наморщил лоб, придирчиво анализируя сравнение, а когда уразумел, в
чем дело, улыбнулся и кивнул головой: да, ему понятно.
- Отлично. Но "чемоданы" у всех разные. У одного большой, у другого
маленький - кому какой достался: ведь природе трудно быть одинаково щедрой
и доброй в такой огромной толпе людей, какая снует по нашей планете...
Мауки весело засмеялся: образная речь Хоутона была не только понятна, но и
приятна ему.
- Затем человек идет в школу, университет - одним словом, учиться, то есть
начинает набивать свой "чемодан" всякими полезными вещами.
- Хорошо, Боб! - воскликнул Мауки.
- Да не всем. У кого чемодан маленький, тот скоро его заполнит, а потом
уже не остается места для новых знаний. Счастливчик же становится
выдающимся инженером, врачом...
- ...миллионером, - серьезно вставил Мауки.
- Нет, это не то, - прервал Хоутон, вытирая платком взмокший лоб: в роли
педагога он чувствовал себя крайне неважно. - Не прерывай. Короче говоря,
тот, у кого чемодан велик, тот ко дню получения диплома... Гм... Это
значит после окончания учения, наполняет только часть своего вместилища, и
остается уйма места уже для самостоятельной работы. Такие люди становятся
учеными, писателями, государственными деятелями.
- О, Боб, - торжественно произнес Мауки, восторженно глядя на Хоутона, - у
тебя очень большой чемодан, и еще совсем-совсем пустой!
- Как ты сказал?! - вспылил Хоутон, но тут же рассмеялся и толкнул юношу в
бок. - У тебя он еще более пустой. От души желаю тебе наполнить его:
учиться, получить знания и стать... В самом деле, кем бы ты хотел стать?
- Летчиком! - не задумываясь, ответил Мауки.
Хоутон ласково посмотрел на своего юного темнокожего друга и тяжело
вздохнул; веселое настроение разом покинуло его. Мауки почувствовал
перемену в настроении Хоутона и тревожно спросил:
- Это нельзя?
- У нас, к сожалению, почти нельзя...
- Нигде-нигде?
- Не думаю. Вот если бы ты попал, скажем, к русским, в Москву - есть такой
город, Мауки...
- А что там, в Москве? - с трепетом и надеждой спросил Мауки, навсегда
запомнив это слово.
- Там не посмотрят на цвет твоей кожи, лишь бы ты был хорошим парнем.
- Мауки хороший парень, - с горячим убеждением сказал юноша. - Мауки хочет
в Москву!
Разговор этот происходил давно, но Мауки никогда не забывал его; день ото
дня крепла его мечта попасть в прекрасную Москву.
Когда гигант вертолет прямо из Москвы прилетел на Отунуи, Мауки почти не
удивился. Он уже настолько привык к своей мечте-сказке, что счел это
проявлением благосклонности богов.
В первую же ночь после посещения "Ильи Муромца" Мауки надел свой
водолазный костюм и уплыл на Пито-Као. Там, выбравшись на пологий берег,
он упал на колени у могилы, хранившей останки благородного гаянца Маны, и
долго молился каменному изваянию, прося далеких предков благословить его.
И еще упрашивал Мауки дух предков не оставлять без доброго внимания родной
народ, пока он, Мауки, будет жить в Москве.
Изредка юноша тревожно оглядывался по сторонам, опасаясь чужих злых ушей.
Но никто не нарушал его уединения, и Мауки успокоился: когда человек
разговаривает с богами один на один - это хорошее предзнаменование!
2
Мауки не мог не решить шахматной задачи русских - слишком непосредственно
относился он к действительности, хотя жизнь не раз давала ему печальные
уроки. Юноша спохватился уже после того, как задача была решена. С тех пор
при каждой встрече русские, хотя и не очень назойливо, но все же
достаточно настойчиво расспрашивали его: где, когда, а главное - кто
обучил жителей Отунуи шахматной игре.
Мауки никак не мог понять, почему русские так упорны. Разве они не
догадываются, что это общая тайна отунуйцев, что по каким-то своим
соображениям они не хотят посвящать в нее никого.
Сердце юноши дрогнуло, только когда профессор Егорин, так и не добившись
ответов на свои вопросы, воскликнул:
- Ах, Мауки, милый парень, знал бы ты, как важно, чтобы ты был с нами
откровенным!
Только теперь Мауки понял, что русские чувствуют слежку, чувствуют
присутствие кого-то - безусловно, недоброжелателя. Мауки едва не признался
им, что шахматная история старая, но вовремя спохватился. Только с Бобом
Хоутоном мог он быть до конца откровенным. Вернувшись на подводную лодку с
вертолета, Мауки в тот же день рассказал Бобу о шахматной задаче.
- Ты умеешь играть в шахматы? - в упор посмотрел тот на Мауки.
- Все отунуйцы умеют.
- Давно к вам попала эта игра?
- Да, Боб. Мауки еще не было тогда.
- Кто научил вас?
- Мауки не знает. Тот человек умер.
- Рассказывай все, - потребовал Хоутон, не спуская глаз с Мауки.
Мауки продолжал молчать, потом, видимо, окончательно уверовав в силу
дружбы Хоутона, сказал:
- Этого человека подобрали в океане наши рыбаки. Раненого. Через два года
он умер.
- Где его похоронили?
- В гроте.
- Дальше.
- Он научил отунуйцев играть в шахматы. Когда приехали белые, шаман
приказал всем молчать. "Они, - сказал шаман, - подумают, что вы убили, и
накажут". И мы молчим.
- Какие-нибудь вещи остались от этого человека, Мауки?
- Да. Все там. - Мауки махнул рукой в сторону Ратануи.
- Покажи мне!
Юноша кивнул и еще ниже опустил голову: трудно жить на свете, даже если у
тебя большой "чемодан", но абсолютно пустой... Простят ли его боги? Поймут
ли они, что Боб - друг отунуйцев?
- Ты хорошо сделал, что признался мне, Мауки, - сказал Хоутон. - Обещаю
тебе: никогда не причиню зла ни тебе, ни твоим друзьям!
Мауки всмотрелся в добрые глаза Хоутона и просиял. Сомнений быть не могло:
конечно, Боб не чувствует этого, но его устами сейчас заговорили боги, как
бы отвечая на немой вопрос Мауки. Юноша почувствовал себя прощенным.
...Мягкие лучи заходящего солнца золотили внутренность невысокого грота и
могильный холм в глубине.
- Здесь, - коротко сказал Мауки.
Он отыскал в стене нишу и извлек из нее... летный планшет. Боб прищелкнул
языком и озадаченно посмотрел на своего юного друга.
- Это все, - просто сказал Мауки, сел рядом с Хоутоном, обнял руками
колени и стал молча наблюдать.
Боб осмотрел планшет. Под целлулоидом была военная карта Тихоокеанского
района, удаленного от Пито-Као и Отунуи по крайней мере миль на тысячу.
Условные знаки на карте, курсы и расстояния, обозначенные на ней, не
вызвали сомнения - карта принадлежала летчику, участнику давних боев в
войне с японцами.
Бумаги и документы, найденные в планшете, подтвердили догадку Хоутона. Вот
фотография молодого темноглазого лейтенанта военно-воздушных сил.
Портсигар. Пистолет. Охотничий нож...
Повернув к солнцу узкое лезвие, Боб увидел на гладкой поверхности твердой
стали знакомую роспись: "Бергофф".
Страшно волнуясь, Боб вытащил из планшета толстый незапечатанный конверт.
"С нами бог, и я, лейтенант N-ского истребительного полка Ривейро Кордоне,
верю в могущество истины, даже в этом мире наживы и жестокости, эгоизма и
подлости, - прочел он.
Каждый из нас по-своему вступает в жизнь, по-своему и уходит из нее. Я
болен, как мне думается, воспалением легких. Простудился в самом жарком
уголке Земли!
Вероятно, здесь, на Отунуи, - моя последняя посадка...
Кто бы ни был ты, читающий мое письмо, я поручаю тебе предать его
гласности и тем самым отомстить за меня человеку, гнусность которого,
возможно, и сейчас скрывается под маской порядочности.
В нашем полку, как известно всем моим однополчанам, я приобрел друга -
молодого летчика Бергоффа, ставшего моим ведомым. Я привязался к этому
парню. Нынешним летом мы вместе получили отпуск, и я пригласил его в
Бразилию, в мой родной город Манаус, на Амазонку.
Бергофф согласился, и мы, право, неплохо провели там время, охотясь на
болотных оленей и муравьедов.
Однажды охотничья страсть увлекла нас далеко в глубь прибрежных лесов, где
мы нашли скелет человека, едва прикрытый истлевшей одеждой. В числе
немногих сохранившихся предметов мы обнаружили старинный охотничий нож с
узким стальным лезвием, ремень и кожаную сумку.
Разрезав сумку (развязать ее оказалось невозможно), мы высыпали из нее
горсть чистейших белых алмазов величиной с горошину и большой светло-синий
камень дивной красоты, в который кто-то, будто нарочно, вставил маленькую
корону из рубина.
- Это тоже алмаз, Ривейро! - воскликнул Бергофф. - Какая удача!.. Какая
удача!..
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг