Они пили вино и занимались любовью. А потом вновь пили вино. Ночь
становилась все душнее, их ласки все бесстыднее. В складках черного плаща из
тончайшей шерсти был спрятан кинжал. Всякий раз, когда Марция протягивала за ним
руку, Элий привлекал ее к себе. Всякий раз рука Марции тянулась к рукояти
кинжала все медленнее. Наутро она все же извлекла кинжал из ножен и подошла к
спящему гладиатору. Но ей лишь казалось, что он спит. Едва она склонилась над
ним, как Элий открыл глаза. Он не сделал попытки уклониться или схватить ее за
руку, хотя без труда мог ее обезоружить. Он смотрел ей в лицо широко раскрытыми
глазами. И в них не было страха.
- Нельзя желать безмерного, - проговорил он тихо. - Это позволено лишь
богам. Я заслужил казнь за свое желание сделать для тебя невозможное.
Она коснулась лезвием его кожи, ожидая, что он попытается ей помешать. Но
Элий по-прежнему лежал неподвижно, глядя ей в глаза. Она вела кончиком лезвия по
его груди, сначала лишь царапая кожу, потом нажала сильнее, и из надреза
выступила кровь.
- Когда я дойду до живота, твои внутренности вывалятся наружу.
Лезвие соскользнуло с грудной клетки и в самом деле вонзилось глубже. Элий
не двигался. Он лишь тяжело дышал и изо всей силы стискивал кулаки. Он был
уверен, что Марция в самом деле собирается его убить. Но он думал лишь о том,
что в последнее мгновение у него должно хватить силы вырвать кинжал из рук
Марции, чтобы вигилы подумали, что произошло самоубийство. Он не мог допустить,
чтобы эту женщину посадили в карцер. Но Марция не убила его. Она лишь провела на
теле Элия кровавую полосу от горла до лобка и ушла. А Элий лежал на кровати
неподвижно, чувствуя, как капли крови стекают из разреза по коже на простыни, и
плакал. Он не чувствовал боли. Он плакал от отчаяния. Ибо он, гладиатор,
исполнитель желаний, не смог исполнить своего главного желания. И заветного
желания женщины, которую любил, он тоже исполнить не может.
Порез был неглубок, Элий даже не мог истечь кровью. Медик Эсквилинской
больницы, накладывая швы, не стал спрашивать, кто нанес гладиатору столь
странное ранение. И если присмотреться, тонкий белый шрам можно было отыскать на
теле Элия до сих пор.
Через месяц Марция ушла от банкира и поселилась в доме Элия.
- Порой ошибка гладиатора разрывает человеку сердце, - проговорил Элий
вслух и тряхнул головой, прогоняя тягостные воспоминания. - Но гладиаторские
игры - знак избранности Империи. Краеугольный камень ее фундамента. Камень,
сброшенный с неба самими богами. Как когда-то был сброшен с неба священный щит
Нуме Помпилиуму*. От дара богов не отказываются.
* Нума Помпилиум - легендарный, второй после Ромула, царь Рима.
- А может, лучше отказаться? - спросил Вер. - Да, мы преуспели в чудесах.
Одно из тысячи таких дел, какие выигрывают гладиаторы, может решиться
положительно в обычной жизни. Вместо одного шанса из тысячи мы получаем один из
двух. Но что-то в этом случае мы теряем...
Они уже подошли к храму. Возле одной из мраморных Муз Праксителя* стояла
молодая женщина в двуцветной тунике. Глаза ее распухли от слез, на щеках
потеками расплылась краска. Ее лицо показалось Веру знакомым... Он лихорадочно
пытался вспомнить, но что-то мешало...
* Статуи Муз (Теспиад) стояли когда-то перед старым храмом Счастья.
- Юний Вер? - спросила женщина. Вер кивнул. Тогда она шагнула к нему и
плюнула в лицо.
- Я - невеста Варрона, - объявила она. Юний Вер медленно стер тыльной
стороной ладони слюну. Потом повернулся и зашагал назад. Элий догнал его лишь у
ворот Большой школы.
- Ты не будешь приносить искупительную жертву? - спросил сенатор.
- По-моему, жертва уже принесена. Разве не так? - Вер вновь вытер щеку.
В этот раз у входа в гостиницу Вера поджидала толпа репортеров. Они
накинулись на гладиатора, как стая воронья, и размахивали руками, щелкали
фотоаппаратами и орали почти до самых дверей, пока Вер не скрылся в атрии. После
орущих репортеров служители гостиницы показались немыми. Они лишь бросали
быстрые взгляды на знаменитого гладиатора и тут же отводили глаза. Вокруг него
сразу же образовалось свободное пространство. Пустота, чем-то схожая с пустотой
арены, ждущей, когда будет нанесен первый удар и брызнет кровь. Вер подумал о
крови как о чем-то само собой разумеющемся. Арена жаждет крови. Ее рот пересох
от слишком долгого воздержания.
Почему он не может прийти в отчаяние?! Схватить вазу с цветами и швырнуть
ее в репортера. Или дать по морде служителю отеля за то, что тот лицемерно
опускает глаза долу? Он бы, Вер, желал, чтобы его разум помутился от горя, как
это бывает с другими. Он хотел бы расплакаться, как ребенок, и сыпать
проклятиями, как каторжник. Он бы хотел, чтобы его голос дрожал, а горло
пересыхало. Можно ли этому научиться?
- Тебя ждут, - сказал служитель, протягивая Веру ключи, и кивнул в сторону
перистиля.
Юний Вер вышел в сад. На покрытом бледно-голубым бархатом ложе в тени
пальмы развалился Тутикан. Мерно журчала вода в бассейне, выливаясь из открытой
пасти мраморного дельфина. Мраморные нимфы с округлыми бедрами и маленькими
детскими грудями резвились в воде.
Тутикан держал в руках пустую чашу - к приходу Вера он успел уже изрядно
набраться.
- У нас провал... ужасный провал...- пробормотал он, икая. - Ни одного
договора на завтра. Такого еще не бывало. Ни с кем. Помню, когда Монстр убивал,
к нему заказчики мчались со всех ног. Его клейма шли нарасхват. А у тебя -
ничего. Так и разориться недолго!
"Я не Максим Монстр", - хотел сказать Юний Вер, но сдержался.
- Невероятно! Нет заявок даже из "Тайфуна"? Они всегда предлагают
что-нибудь немыслимое, сводя цензоров с ума.
- Ни одной заявки от "формулировщиков", - поспешно ответил Тутикан и,
кажется, немного протрезвел.
- Неужели? "Мечта Кайроса" и "Улыбка Фавна" - все молчат?
- Возьми клеймо для себя - надо же завтра хоть за что-нибудь драться. -
Тутикан вновь поднес чашу к губам и только теперь заметил, что она пуста.
- У меня нет желаний.
- Неужто? Как печально - человек без желаний... Ну так загадай что-нибудь
для своих друзей, или для любовницы, или... Не все ли равно для кого.
Какое-нибудь простенькое желание. Победа сама приплывет тебе в руки.
Одно-единственное клеймо. Какая прелесть!
На секунду Вер задумался.
- Хорошо, я возьму клеймо для Элия и загадаю желание вместо него.
- В первый раз слышу о подобном. Это похоже на групповой разврат.
"Надо поскорее сделаться пошляком, - подумал Юний Вер. - Порой пошлость
сходит за мудрость".
Меркурий смотрел на Юпитера, пока тот расхаживал по просторному залу
Небесного дворца, то садился на свой золотой трон, то вновь начинал шагать.
"Шаги старика", - отметил про себя Меркурий.
Сандалии Юпитера шаркали по белым светящимся плиткам, как сандалии старого
путника, исходившего тысячи дорог. Повелитель богов был огромен, его голова с
фивой темных, густо забеленных сединою кудрей напоминала голову стареющего льва.
Но несмотря на массивность, он казался уже не могучим, а просто тучным. Его
широченные плечи были по-прежнему крепкими плечами атлета. Зато огромное брюхо,
выпиравшее над белой драпировкой, говорило об ожирении и о пристрастии к
амброзии, а отнюдь не о силе.
- Послушай, сынок, - Юпитер кашлянул и хмуро посмотрел на сидящего в
плетеном кресле молодого бога.
Впрочем, какой он молодой - лицо чисто выбрито, волосы кучерявятся, но
вокруг глаз тонкие лапки морщинок. И рот так хитро изогнут, что сразу выдает
возраст.
- Так вот... Разве ты забыл, что мы не вторгаемся на территорию Одина или
Перуна. Нам принадлежат Рим и его союзники - и только.
- О, разумеется, доминус, - Меркурий послушно склонил голову.
- Так почему же тогда ты основал в Бирке торговый дом "Гермес и сыновья" и
принялся торговать акциями направо и налево, каждый день самовольно поднимая
курс?
- Все дело в том, что у викингов нет подлинного свободного рынка, и
потому...
- И потому ты построил финансовую пирамиду, присвоил деньги и удрал,
оставив сотню тысяч клиентов с квитанциями, которые теперь не стоят и асса.
- Они сами виноваты. Принялись выяснять, велики ли у меня капиталы,
устроили панику, и мое предприятие рухнуло.
- А что мы будем делать, если Один узнает о твоем участии в этом деле?
Меркурий хитро ухмыльнулся.
- Ну, это как раз невозможно. Все бумаги зарегистрированы на имя некоего
Мария из Петры. А денежки лежат в банке Пизона.
- Надеюсь, ты когда-нибудь поплатишься за свое надувательство, - предрек
Юпитер. - А сейчас займись чем-нибудь полезным.
- Я как раз собирался обсудить один вопрос, отец! - с преувеличенным
рвением воскликнул Меркурий. - Есть подозрительное дельце...
- Еще одна дутая компания? - нахмурился Юпитер.
- О нет! Всего лишь руда, которую привозят из Конго в Массилию. Ее
привозили и раньше. Обычно ее используют в керамической промышленности. Но
теперь ее стало что-то очень много...
- Ну так займись этим делом!
Меркурий бросился вон из залы. Две юные девушки в коротеньких розовых
туниках отскочили в сторону и кокетливо хихикнули. Кто это? Очередные дочки
стареющего Юпитера? Или его очередные любовницы? Давно уже Меркурий не узнавал в
лицо всех обитателей дворца. С каждый годом их становилось все больше, и
молодежь - уже подлинная молодежь, распространявшая не только запах амброзии, но
и запах табака и морфия, - занималась своими собственными делишками в
бесконечных комнатах и коридорах, заставляя Вулкана воздвигать все новые и новые
покои для богов, их любовников и любовниц, собачек и детей. Неужели Юпитер не
замечает царящего в Небесном дворце хаоса? Где прежняя грандиозная система? Где
двенадцать могущественных Олимпийцев, при одном имени которых трепетали все
обитатели неба и земли? Теперь молодые божки и богиньки (или наложницы божков -
кто их разберет) проходят мимо Юпитера, лишь слегка кивая старику и не выказывая
никакого уважения. А еще эти люди с их нелепыми желаниями, заявки которых
засыпают комнату трех Парок бумажным дождем! Гладиаторы порой задают такие
задачки, что Фортуне приходится звать на помощь Минерву, чтобы богиня мудрости
решила, как же вывернуться из нелепой ситуации - формально исполнить желание, но
не дать просимого. Потому что желания людей не имеют предела. Дай им волю, и они
пожелают владеть не только землей, но и небом.
У Меркурия в подчинении была целая сеть тайных агентов. Служба божественных
фрументариев набирается из бывших гладиаторов - с годами многие из них входят в
постоянный контакт с гениями. Кое-кто занимается слежкой вдохновенно - приятно
держать гения на крючке. Но сейчас Меркурий не хотел прибегать к человеческой
помощи.
Можно было, конечно, самому направиться в галльский портовый город и все
проверить, но пусть лучше молодые побегают и разведают, что там происходит.
Людей давным-давно следует наказать за какую-нибудь малость ради профилактики,
чтобы помнили о богах. А на землю он пошлет Пана, если, конечно, козлоногий
сынок окончательно не спился в свите полусумасшедшего Вакха, который пьян с
утра, а к вечеру валяется в беспамятстве под собственным ложем.
В этот вечер Клодия, разбирая клейма, обратила внимание на один очень
странный заказ.
"Счастливое окончание правления Руфина".
Она была уверена, что подобные желания запрещены, сверилась с
гладиаторскими книгами и выяснила, что официального запрета нет. Просто никто
давным-давно не берет таких клейм. Что-то цензоры недосмотрели, как всегда.
Желание хорошее, если Клодия выиграет. Вероятностный расчет в ее пользу. А если
она проиграет? Ничего страшного не случится - тут же успокоила себя гладиаторша,
отсутствие счастья еще не означает наличие бед. К тому же Пизон обещал поставить
ее завтра против Красавчика. Вот это действительно странно... Обычно устроитель
никогда не называет противников заранее. Что если Пизон знает об этом клейме? В
графе "заказчик" значилось "Гей Бенит Плацид". Но это имя ничего не говорило
Клодии.
Зачем понадобилось какому-то неизвестному Бениту заказывать столь
рискованное желание? Но придумать ответ Клодия не смогла. Она уже хотела
позвонить своему агенту и отказаться от клейма, но глянула на обещанную сумму и
обомлела. Ей предлагали сто тысяч. Цифра ее оглушила. Все вопросы отпали сами
собой, сомнения испарились. Сто тысяч вселили уверенность, что она победит.
"А не загадать ли мне к тому же, чтобы Пизон попросил моей руки?" -
подумала Клодия, смеясь и потирая руки.
Пизон ей никогда не нравился, но очень хотелось его унизить. Женщина должна
исполнять свои капризы, в этом ее очарование. Так говорит Марция. Клодия ее
терпеть не могла, но в капризах и в очаровании конкубина* Элия знала толк. Ну
почему такие мужчины, как Элий, достаются всегда стервам! Клодия тяжело
вздохнула. И решила не загадывать насчет Пи-зона. Видеть его сгорающим от
вожделения - в этом нет ничего забавного.
* Конкубина - любовница, сожительница.
Хотя архитектурно рынок Траяна выглядел почти так же, как в год своего
создания, внутри бесчисленных лавок все изменилось. Яркие электрические лампы
под потолком, повсюду зеркала, треск кассовых аппаратов и огромные фотографии с
рекламой модной губной помады и новой светящейся пудры для волос - все это в
сочетании со старинными мозаиками, мраморными прилавками и скульптурами вызывало
ощущение нереальности. Громкий говор людей то и дело перекрывал сообщения по
радио: "Распродажа в семьдесят второй секции... самый лучший воск для посмертных
масок... не проходи мимо, благородный римлянин". Вер зашел в маленький
магазинчик с золоченой вывеской "Лары". Для здешнего товара не требовалось
большего помещения: на мраморных полках теснились крошечные статуэтки Изящные
юноши и дородные матроны из серебра и слоновой кости занимали первые ряды,
оттесняя в тень бронзовых, отлитых по одной форме Меркуриев и Марсов. И уже
вовсе стыдливо прятались на верхних полках глиняные и деревянные, наскоро
раскрашенные безликие существа, которых любой покупатель может назвать своим
гением, бабушкой, дедушкой или домашним божком.
Вер выбрал фигурку юноши из слоновой кости. Прекрасный атлет с рельефными
мышцами был похож на самого гладиатора. Вер завернул покупку в кусок мягкой
ткани - ему не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, что он купил статуэтку для
своего ларария - и спрятал под тунику. Проталкиваясь сквозь толпу к выходу,
среди пестрой бурлящей массы покупателей он заметил Сервилию Кар.
Красавица-матрона обсуждала с хорошенькой продавщицей из лавки модной одежды
дорогую столу, расшитую белым и черным жемчугом. Вер на мгновение опешил. Эта
женщина не могла не знать, что сегодня произошло в Эсквилинской больнице. Час
назад он звонил ей домой, к телефону подошла служанка и сообщила, что госпожи
нет и не будет несколько дней. И тут же повесила трубку. Тогда Вер решил, что
Сервилия Кар скрылась вместе со своей дочерью. Это было естественно и понятно...
И вдруг он встречает ее в бездумной суете огромного рынка, она выбирает
роскошные тряпки и выглядит почти беззаботной.
Вслед за растерянностью накатила злость - Вер вспомнил о мастерски
проведенной интриге и, яростно работая локтями, протиснулся к женщине, которая
принесла ему беду. Но прежде чем он бесцеремонно схватил ее за плечо, она
обернулась и смерила гладиатора высокомерным взглядом.
- Не ожидала узреть тебя здесь, Юний Вер, - сказала она насмешливо и
приподняла брови, что должно было означать удивление.
- Я тоже не ожидал тебя здесь увидеть, - Вер ядовито усмехнулся. - Скорее
уж ты должна сидеть в библиотеке, за подшивкой "Акты диурны" и штудировать речи
сенатора Элия.
Она не подала виду, что поняла упрек.
- О, я с удовольствием читаю речи Элия - у сенатора прекрасный слог, в
отличие от его коллег.
- Путь от Эсквилинской больницы сюда гораздо длиннее, чем кажется на первый
взгляд.
- Не замечала. У меня новое авто, - она обернулась к продавщице и одобряюще
кивнула: - Заверни, милочка, я беру эту столу. Счет пришли домой.
Затем она взяла Вера под руку и отступила к небольшому фонтану, где изо рта
мраморного Морфея вытекала вялая струйка зеленоватой воды.
- Ради всех богов, Вер, оставь меня. Обходи стороной. Иначе тебя убьют.
Мне, разумеется, на тебя плевать. Но моя девочка подвергается лишней опасности.
Забудь обо всем, если можешь. И если не можешь, тоже забудь.
- Может, я и забыл бы, не устрой ты подлой ловушки Элию, мне и Варрону.
Варрон погиб, если это тебя, конечно, волнует, - Вер говорил зло, злость иногда
сходит за негодование.
- Просто я оказалась умнее вас троих, а ты уже кричишь о подлости. Я спасаю
свое дитя. А остальное меня не волнует.
О да, она умна! В этом ей не откажешь! Она так убедительно рассказывала о
своих капризах и подлостях, чтобы сбить со следа, чтобы отвести от более
страшной ловушки, которую она приготовила. Против воли Вер восхитился ею. Ум
всегда восхищал его.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг