осталось и следа.
Безусловно, у Никодимова были все основания негодовать на пришельца.
Утечка информации шла через отдел пересчета, и это бросало тень на самого
начальника отдела, каким бы авторитетом он ни обладал. Безусловно также,
что Борис Борисович имел право держать на подозрении любого сотрудника
группы трюизмов. Но причем здесь Фомин? Почему такая неприязнь именно к
нему? Разве Никодимову не ясно, что "Дело о телепатемах" касается кого
угодно, только не В.И. Фомина? А если это не ясно даже Никодимову, то дела
Фомина совсем не блестящи. Любая попытка отмежеваться будет рассмотрена
Никодимовым как косвенное доказательство вины. И вот смотрите, что
получается. Никодимов не даст в обиду Гамлета Мгасапетова, поскольку сам
его назначал. Гамлет защитит Ахябьева, потому что мыслями Ахябьева и
живет. А Ахябьев курирует молодого Путукнуктина и наверняка поручится за
него головой. Все они связаны круговой порукой и наверняка ополчатся на
Фомина, который никем не курируем и, как только что выяснилось, ходит под
неприязнью начальства. Неизвестно еще, о чем эти трое из триста
пятнадцатой договорились в его отсутствие. Тут уж не до самоопределения,
речь идет о самозащите. Как В. И. Фомин может доказать всему миру, что он
никакой не пришелец, а обыкновенный смертный, земной, младший научный
сотрудник?
И тут Владимира Ивановича бросило в жар. Да ведь он же сам себя губит!
Вместо того, чтобы сидеть тише мыши на своем рабочем месте (как ему
советовал "Голубой идеал"), Фомин, словно заправский пришелец, бродит в
одиночестве по институту, повергает в обморок секретарш-машинисток (легко
вообразить себе, что рассказывает, очнувшись, Линочка о его внезапном
появлении в центре комнаты, с искрами в глазах и щупальцами по углам рта),
рассматривает закрытые документы, вступает в незаконную связь с "Большим
голубым идеалом" и в довершение всего сталкивается с начальством в
безлюдном месте!
Как пригвожденный молнией, застыл Владимир Иванович на лестничной
площадке между пятым и четвертым этажом. Застыл от страшной догадки: что,
если ВСЕМ УЖЕ ВСЕ ПОНЯТНО? А что если ему только дают возможность бродить
в одиночестве по институту, между тем, как на его месте в триста
пятнадцатой комнате уже сидит нормальный человеческий сотрудник?
Догадка была чудовищно жестокая: когда всем все понятно, лучше идти с
повинной. А может быть, он действительно... Действительно причастен?
Нет, только не это! Владимир Иванович оглянулся, слегка присел и,
перепрыгивая через ступеньки, помчался за Никодимовым. Только не это,
только не это, повторял он, устремляясь вперед и вверх. Только не это!
Даже если это так... Надо опередить, предотвратить, предпринять!
Он догнал Никодимова между пятым и шестым этажами. Борис Борисович шел не
спеша и, видимо, что-то обдумывал на ходу: с начальством это бывает.
Услыша за спиной тяжелые прыжки и учащенное дыхание Фомина, он
приостановился, напрягся затылком - что ни говори, а когда за тобой
вприпрыжку мчатся по лестнице, ощущение не из приятных.
- Борис Борисович! - Простонал Фомин, простирая к нему руки.
Никодимов обернулся. Вид Фомина был настолько ужасен, что можно было
предположить наихудшее. Руководить - значит предвидеть, любил повторять
Никодимов, но сейчас он решительно не знал, что ему делать. В полной
растерянности Борис Борисович остановился и выставил вперед локоть, чтобы,
в случае насилия, предупредить хотя бы нанесение физического ущерба. Но
Фомин замедлил свой бег внизу, в двух шагах, и, упав на колени, с трудом
поднялся и прекратил движение совсем.
- Считаю своим долгом... - Прохрипел он, судорожно дыша. - Вы как
руководитель... Я не могу делать выводов...
- Помилуйте, Владимир Иванович, - со сдержанным негодованием сказал Борис
Борисович. - Что с вами, дорогой? Успокойтесь же вы, ради бога!
- Считаю своим долгом... - Тяжело ворочая языком, проговорил Фомин.
Гамлет Варапетович своим поведением... Оказывает прямое покровительство...
Двусмысленным элементам. - Как ни был взволнован Владимир Иванович, он
выражался нарочито туманно: прямые указания на личность могли лишь ему
повредить. - Ведутся провоцирующие разговоры... - Хрипел Фомин, цепляясь
за лестничные перила, - о том, что вы и сам товарищ Хачаврюжин имеете
отношение к проблеме так называемого пришельца. Не вправе делать выводы,
но полагаю, что все это служит лишь прикрытием...
Растерянность Бориса Борисовича окончательно прошла и уступила место
раздражению. Это и погубило Фомина.
- Прикрытием чего? - Спросил Никодимов, пристально глядя в лицо Фомину.
Фомин смертельно побледнел и отступил на одну ступеньку.
- В данной ситуации, - невнятно произнес он, - когда чуждый элемент еще
не обнаружен...
- Чуждый элемент уже обнаружен, - жестко сказал никодимов. - Единственный
чуждый элемент в нашей системе - это вы. И вы это отлично знаете.
Владимир Иванович пошатнулся, приложил руку к сердцу.
- Клянусь вам... - Прошептал он. Но Никодимов не стал его слушать. Круто
повернувшись, он продолжал свой путь наверх. Теперь он шел значительно
быстрее и через минуту скрылся за поворотом.
- Нет, - тихо сказал Фомин.- Нет!
Но это были последние конвульсии сопротивления. Ощущение отчужденности,
потрясшее его десять минут назад, после взгляда Никодимова, теперь
захватило Фомина целиком. У него уже не было ни сил, ни желания бороться с
этим страшным ощущением.
Фомин стоял довольно высоко над глинистой поверхностью земли, внутри
громоздкого бетонного улья, в каждой ячейке которого тихо копошились и
жужжали двуногие. Фомин был переполнен ненавистью к этим хитрым глазастым
говорливым существам, с их мерзкими привычками, их жалким образом жизни,
их воинственными мнениями и ядовитыми остротами. Все это было глубоко
чуждо Фомину, чуждо и ненавистно. Теперь-то он отчетливо понимал, зачем
его так тянуло к машинам, зачем он сторонился людей. Эти сумбурные,
противоречивые, порочные создания - они даже магнитную память компьютеров
начинили своими противоречиями, шуточками и точками зрения. Фомин был из
другого мира - из мира, в котором все ясно и просто, все складывается в
систему, исключающую точки зрения, все сводится в абсолютную истину,
которую умеют беречь.
Помертвев от решимости, Фомин повернулся к окну и испустил мощный и в то
же время пронзительный телепатический сигнал. Это был бессловесный сигнал,
нечто вроде трехголосого рыка: "И-ы-и! " От натуги что-то всхлипнуло у
Фомина в затылке, ощущение бесконечного счастья слияния пронзило все его
существо, и, глядя сквозь стекло мокрыми от слез глазами, Владимир
Иванович уже легко и свободно повторил этот безмолвный рык пришелца
"И-ы-и! ", От которого, взревев, захлебнулись динамики соседнего
института, и стая галок, попавшая в полосу сверхмощной телепатемы,
посыпалась на землю, как крупный пернатый дождь. Фомин был уверен: там,
где-то там его услышат, поймут его тоску и его одиночество в этом мире.
- Хорошо же! - Вслух сказал Владимир Иванович и засмеялся. - Хорошо же
вам будет! Вы думали, я сдамся, уйду? Ну, нет. Вы меня обнаружили - тем
хуже для вас. Вам придется меня бояться!
Он вошел в триста пятнадцатую комнату крупным тяжелым шагом. Трое
двуногих, нелепо скрючивших свои порочные тушки над гладкими плоскостями
рабочих мест, разом вскинули головы.
- Ну, что? - Спросил их Фомин, стараясь говорить нормальным человеческим
голосом. - Не ждали? Соскучились без меня? Вот мы и снова вместе.
Фомин протиснулся на свое рабочее место, устроился, насколько мог, удобно
и громко цыкнул зубом. Двуногие растерянно подвигались, но промолчали.
- Вот-вот, - одобрительно сказал Фомин. - Вы сделали правильные выводы. В
моем присутствии лучше держать язык за зубами. Особенно это касается
Роберта Аркадьевича, который, по-видимому, является душевнобольным.
Впрочем я еще вплотную не занимался этим вопросом. Дела, знаете ли, дела.
Номинальным руководителем группы остается Гамлет Варапетович, однако по
поводу всех своих акций он обязан консультироваться лично со мной. А ты,
щенок, - Фомин повернулся к Путукнуктину, - вообще должен замереть, понял?
И постоянно - учти постоянно! - Смотреть мне в глаза. Каждый должен
заниматься своим делом, остальное пока без изменений. Пока, я повторяю:
ПОКА.
С минуту в комнате было тихо. Путукнуктин побелел, как бумага, и трясся
мелкой дрожью, Мгасапетов сидел с отвисшей челюстью, Роберт с жадным
интересом наблюдал за Фоминым. Наконец, Мгасапетов сглотнул слюну и
потянулся к аппарату связи.
- Назад! - Рявкнул Фомин. - Без моего ведома никого не вызывать!
Распустились!
- Володя, ты перегрелся! - Возмущенно сказал Гамлет Варапетович.
- Оставь его, Гамлет, - мягко сказал Ахябьев. - И не хватайся за трубку:
мы же отключены.
- Черт бы подрал этих перестраховщиков, - в сердцах проговорил
Мгасапетов. - Вырубили в пять минут, а подключать теперь неделю будут.
- Ну, что касается меня, - возразил ему Роберт Аркадьевич, - то я на
собственной шкуре убедился в пользе перестраховки. Не будь у нас в ИКСе
осторожных людей, лежал бы я сейчас серьезный и красивый... Двести
двадцать вольт, шутка сказать.
Театрально улыбаясь, он подобрал оборванные концы провода и, поставив
локти на стол, сомкнул обрывки перед своим лицом. Раздался ужасающий
треск, лиловая искра сверкнула перед столом Ахябьева, и в ту же минуту
вспыхнуло табло внутреннего оповещения: "Эй, вы пришельцы! Прекратите
баловаться с проводкой! "
- Однако... - Озадаченно пробормотал Роберт Аркадьевич. - А нас уверяют,
что никакого контакта не существует.
- Ну, Слава тебе, господи, - Мгасапетов облегченно вздохнул. -Отбой,
ребятки. Энергию подали. Все живы, все здоровы и все свои.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - поддакнул Путукнуктин и зарделся. -
Но, честно говоря, немножечко жаль. Было так интересно...
Владимир Иванович ошеломленно слушал, вертя головой от одного говорящего
к другому.
- Да что здесь, собственно, происходит? - Гневно спросил он наконец. - Вы
что, с ума посходили? Какой отбой, при чем здесь отбой?
- Видишь ли, Володя, - осторожно сказал Гамлет Варапетович. - Ты,
наверно, не совсем в курсе. Только что заходил Никодимов и сообщил нам,
что ИПП во всем повинился. Они действительно блефовали, но им пришлось
выложить карты на стол. Никаких телепатем не было, нет и, повидимому, не
будет.
Все заледенело у Фомина внутри, но на лице его не дрогнул ни один мускул.
- То есть?... - Промолвил он неопределенно.
- Да никаких "То есть"! - Осердился Мгасапетов. - Не было, нет и не
будет. Тут некоторые нервные товарищи пирожными давились, электропроводку
грызли, но ты-то, я надеюсь, не будешь строить из себя пришельца?
Владимир Иванович нахмурился, соображая, потом лицо его прояснилось, и
медленная торжествующая улыбка поползла по его губам. Чтобы скрыть эту
улыбку, он нагнулся низко над столом, достал из кармана расчетную карточку
по теме "Динамика автомобильных катастроф среди курящих женщин северного
Мадагаскара" и принялся втискивать ее на место, в туго набитый ящик
личного каталога.
"Так, так, - думал он, изо всех сил притворяясь озабоченным, - решили,
значит, мне не мешать. Понаблюдать хотите за наблюдателем. Что ж, воля
ваша. Посмотрим, кто кого... Перенаблюдает".
Тихо стало в триста пятнадцатой комнате. Слава Путукнуктин, поджав ноги и
склонив голову к плечу, обводил рамочкой какой-то график; Мгасапетов,
прикрыв трубку ладонью, вполголоса переговаривался с "Большим голубым
идеалом"; Роберт Аркадьевич, саркастически усмехаясь, набрасывал на уголке
газеты колонки цифр. Шла нормальная будничная жизнь. И надпись на табло "А
если подумать?" Привычно мигала, не будоража воображения.
А Фомин сидел, потупясь, и напряженно телепатировал. Кожа на затылке его
мелко подергивалась, но этого, естественно, никто не видел.
"Настоящим докладываю: Обнаружен, но продолжаю функционировать.
Необходимости в моем перемещении пока нет. Однако вынужден отметить:
Положение младшего научного сотрудника, в котором я нахожусь, определенно
сужает круг моих возможностей. Повторяю: Сужает круг моих возможностей.
Между тем мой непосредственный начальник Гамлет Варапетович явно не
справляется со своими обязанностями. Считаю необходимым использовать
данную ситуацию в интересах дела. Повторяю: В интересах дела. Прошу
полномочий. Конец".
Закончив сеанс, Владимир Иванович расслабился, сел поудобнее и принялся с
любопытством рассматривать свои руки. Руки были вполне человеческие: ногти
тупо острижены, короткие пальцы покрыты золотистыми волосками.
"Вот ведь черти! - Думал он с умилением. - Ни за что не отличишь. Умеют
же все-таки делать! "
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 16.07.2002 13:51
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг