узкую длинную ладонь, и по ее пожатию мальчик понял, что Грей вполне
заслуживает первую половину своего прозвища.
Хлопнула дверь, и на пороге появился веселый, энергичный Ричард Буги.
- Эй, леопарды! - закричал он. - Не обидели тут моего гостя? Ну,
Джин, познакомился с современными джентльменами удачи?
- Твой гость - настоящий бесенок, Дик, - сказал Пабст. - Я бы нашел
для него местечко в своем "джипе", ей-ей...
- Эти люди, малыш, знают цену жизни! Они беспощадны, но и себя не
щадят. Каждый из них стоит целого батальона простых солдат. Они умеют
убивать и умирать. В джунглях и в песках, в воздухе, в горах и в море нет
более страшного зверя, чем белый наемник! Соль земли, они несут из глубины
веков то, чем славна белая раса, покорившая все континенты: мужество, боевую
спайку, авантюризм и великую белую мечту!
Голос Ричарда Буги звенел, глаза пылали, и если бы Геннадий не знал
цену этой фальшивой человеконенавистнической расистской романтики, он мог
бы, пожалуй, даже увлечься вдохновенными пассажами бандита. Нет, он знал
всему этому цену и был начеку.
Геннадий сидел в мягком кресле кабинета Буги и изображал немой восторг.
Стены кабинета украшали африканские маски и оружие, под потолком висела
большая модель все того же пресловутого "Голубого кита". Но главным
предметом в комнате был огромный портрет Рокера I, сделанный в старинной
манере, подобно гравюрам, изображавшим пиратов XVII века: Рокка
Бразильского, Джона Моргана и Франсуа Олонэ - свирепое, вполоборота лицо и
обнаженный палаш на плече.
Ричард разглагольствовал, прогуливаясь по кабинету с бокалом
шампанского в руке.
- Не в пример своему спившемуся брату, пью только французское
шампанское, - пояснил он. - Всегда вожу с собой запас этого благородного
напитка. Однажды в Буронго запас кончился.. Тогда я со своим отрядом напал
на один городок под предлогом очистки его от коммунистов и захватил в
местном отеле дюжину ящиков "Вдовы Клико".
- И должно быть, переколотили немало народа, сэр? - усмехнулся
Геннадий.
- Там мы не считали, - хохотнул Буги.
Ненависть к этому ухмыляющемуся фанфарону-убийце сжигала мальчика, но
выдержке его мог бы позавидовать любой взрослый мужчина.
- Да, дружище Джин, - продолжал Буги. - Пациенты доктора Сильвестра
Лафоню видали всякое. Большинство из них служили под знаменами единственного
белого из африканцев Чуиза Томбе, колотили своих противников так, что
голубые каски разлетались, как яичная скорлупа.
- А Джон Грей? - спросил Геннадий.
- Силача-Повесу я знаю меньше. Он работал в Центральной Америке, на
Гаити и, кажется, в Санто-Доминго. Его рекомендовал мне друг покойного
Артура Пейна как лучшего стрелка, летчика и парашютиста. Но остальных
мальчиков я знаю почти всех. Вместе мы сражались под началом Джека Доллара,
полковника Брома, Бу-мю, ну, а теперь у меня будет своя команда.
- Разрешите вопрос, сэр? Куда вы направитесь из Англии, каковы ваши
планы?
Буги откупорил еще бутылку, ухмыльнулся и, явно рассчитывая на эффект,
медленно произнес:
- На Большие Эмпиреи, сынок, на твои любимые Большие Эмпиреи.
- Как? - вскричал Геннадий. - Не ослышался ли я?
- Нет, не ослышался. Мадам уже ждет не дождется.
- Какая мадам?
- Наша хозяйка, - саркастически улыбнулся Буги, - мадам
Накамура-Бранчевска.
- Мадам Накамура-Бранчевска ваша хозяйка? - Геннадий вскочил. - Это
шутка, сэр? Мадам увлекается цветами, пишет стихи!
- Старая бандитка! - захохотал Буги; приложившись к горлышку, он
выпил полбутылки благородного напитка. Уши его налились внутренним огнем.-
Джинни-бой, я делаю на тебя ставку и поэтому расскажу все об этой бабе.
Мадам - глава огромной подпольной империи. Начинала она, как и все мы, в
Трандонге, в Коулун-сити, где за каждой бамбуковой шторкой можно получить
порцию гашиша или свинца. Она оказалась ловчее всех, эта ведьма. Она
втерлась в доверие к доктору Кабэ, королю золота и опиума. По дешевке мадам
купила три ржавых торпедных катера и стала нападать на торговые суда. Я сам
служил на одном из этих катеров простым пулеметчиком. Уже тогда она нажила
огромные деньги, но потом влипла в историю: ограбила американский военный
транспорт. Многих из наших тогда похватали, но мадам быстро нашла общий язык
с ЦРУ. Пока судьба носила меня по всему белому свету, мадам устраивала свои
делишки как нельзя лучше. Теперь у нее миллионы и страшная власть, а у меня,
кроме этой маленькой штучки, - он показал мальчику пистолет "беретта", -
никакой собственности. Все, что ты видел здесь, все на ее деньги.
- Скажите, сэр, а ее дочь Доллис знает о том, кто ее мать?
- Дочь! - захохотал Буги. - У кобры еще никогда не рождались
человеческие детеныши. Доллис похищена у каких-то французских
аристократишек. Мадам помешана на аристократизме. Она и тебя отпустила домой
только для того, чтобы пролезть в аристократические круги. Не будь твоя
бабка Леконсфильд, полакомились бы тобой акулы. Теперь по ее плану мы должны
разогнать эмпирейских сенаторов-легоперов и объявить ее королевой Больших
Эмпиреев и Карбункла как законную наследницу основательницы Оук-порта
баронессы де Клиссон. Ну, Джин, что ты на это скажешь?
Ричард Буги уперся кулаками в подлокотники Гениного кресла и приблизил
к нему свои пронизывающие глаза.
Для того чтобы почувствовать остроту ситуации, любезный читатель может
представить в десяти сантиметрах от своего лица глаза рыси.
- Я... я... - пробормотал Геннадий, лихорадочно нащупывая правильный
ответ, - не могу сказать, чтобы мне это особенно нравилось, сэр...
Буги отпрыгнул, захохотал и воздел к потолку сжатые кулаки:
- Баронесса де Клиссон! Королева! Ее папаша до сих пор по ночам
торгует лапшой в Иокогаме, а мамаша тачает сапоги в Триесте.
- В то время, как вы, сэр, истинный Буги! - вдохновенно подхватил
Геннадий. - Стопроцентный, неповторимый Буги!
Ричард опорожнил одним махом еще одну бутылку благородного напитка и
засветился изнутри, как китайский фонарь. Он вдруг встал на кончики пальцев,
на пуанты, и сделал посреди кабинета медленный балетный поворот.
- Посмотрите на эту фигуру, Джин Стрейтфонд! - почти запел он. -
Разве отсутствует в ней величавость, разве не присутствует в ней державная
осанка? Посмотрите на эту шею, Джин Стрейтфонд, на этот мощный и тугой
мускулюс! Разве не похож он на звенящий от напряжения вант адмиральского
корабля? Посмотрите, Джин Стрейтфонд, на этот гордый чеканный профиль! Разве
не достоин он украшать денежные знаки, разменную монету и ассигнации?
Буги слегка подпрыгнул, хлопнул в ладоши и закружился в странном танце
под одному ему слышимую чудовищную музыку.
- Крочи, мой мальчик, крочи, чурочи рикотуэр! Малази холионон кукубу!
Буги не будет мальчиком на побегушках! В дебрях Лабрадора живет принцесса
Вуги, он женится на ней, и на Больших Эмпиреях воцарится династия Буги-Вуги.
Фреомоностр чу pa!
Глядя на этот танец, Геннадий подумал, .что в клинике доктора
Сильвестра Лафоню есть, по крайней мере, один человек, нуждающийся в
серьезном психиатрическом лечении.
ГЛАВА XII,
в которой снова рокочут авиационные моторы и гремит автоматическое
оружие
Небольшой двухмоторный самолет фирмы "Локхид" медленно полз в огромной
тропической ночи, словно невидимый вирус, попавший в бутылку чернил.
- Простите меня, Джон, но вы довольно забавно выглядите в шлемофоне,
- сказал Геннадий Силачу-Повесе.
Самолет шел на автопилоте, и поэтому Джон Грей и Геннадий могли
свободно болтать. Джон Грей покуривал, мельком взглядывал на приборы.
Геннадий сидел рядом в кресле второго пилота. Сзади, в фюзеляже, храпели на
мешках со снаряжением молодчики команды Пабста.
Силач-Повеса поправил длинные свои локоны, выбившиеся из шлемофона,
подкрутил усики, погладил бородку.
- Милый Джин, - улыбнулся он, - люди, которые осмеливаются
подшучивать над моей внешностью, недолго задерживаются на этом свете, а мне
самому моя внешность очень нравится. Что касается вас, то вы, мой друг, тоже
довольно странно выглядите в кресле второго пилота. Согласитесь, что вам
больше бы подошел уютный детский горшок.
Оба беззлобно посмеялись. За две недели подготовки в клинике для
душевнобольных они успели подружиться. Легендарный Джон Грей - Силач-Повеса
нравился Геннадию своими вежливыми манерами, мягкостью, странной для
наемника задумчивостью. Оружием и техникой он владел действительно
безупречно и обладал невероятной, чуть ли не сверхъестественной силой.
Непонятна была только вторая половина его прозвища - никаких свойств повесы
Геннадий за ним не заметил. Все свободное время Джон Грей проводил в своей
койке за чтением Британской энциклопедии или стихов Т. С. Эллиота. Непонятно
было также, как этот мягкий, добрый джентльмен попал в компанию отпетых
бандитов.
Мальчик понравился бывалому Грею своей смелостью, ловкостью, прямотой и
целеустремленностью, которая не ускользала от наблюдательного Силача-Повесы.
Итак, они сдружились, что называется, сошлись на короткой ноге, и вот
теперь сидели вместе в пилотской кабине, в слабо освещенной железной
коробке, ползущей в черном небе над черным океаном.
Это был последний этап утомительного пути из Британии на Большие
Эмпиреи. Из Лондона их команда вылетела рейсовым самолетом компании "ВЕА" в
Барселону под видом туристов, интересующихся боем быков. Из Барселоны на
странной моторной яхте они отбыли как любители рыбной ловли, члены профсоюза
текстильщиков, на крохотный, почти безлюдный островок, имевший тем не менее
взлетно-посадочную полосу. Там они погрузились в этот самолет, пилотировать
который взялся Джон Грей - Силач-Повеса. Они сделали несколько посадок в
разных странах на тайных аэродромах и вот теперь с дополнительными баками
горючего совершали многочасовой перелет над океаном.
- Джон, я давно хотел задать вам один важный вопрос, - сказал
Геннадий.
- Я знаю, - невозмутимо ответил Силач-Повеса. - Вы давно хотели
спросить, что у меня общего с людьми вроде Гориллы Пабста.
- Правильно, - удивился Геннадий.
- Видите ли, Джин, - Силач-Повеса пощипал свои усики, - по своей
натуре я авантюрист. Такова и моя профессия, сэр, я - авантюрист. В
Латинской Америке я участвовал по меньшей мере в семи так называемых
революциях, связывался с разными темными личностями, они приходили к власти,
а я сматывался. Брось, Джон, говорил я себе, что толку во всех этих
опереточных революциях, кому от них польза - народу, тебе, Рите, крошке
Нелли? Но, увы, такова моя натура, и профессия моя такова. Тянет меня к
авантюрам, и все!
Последний раз я ввязался в одно совершенно сумасшедшее дело, но оно, к
сожалению, кончилось крахом.
- Что же было дальше? - осторожно спросил Геннадий.
- В Порт-о-Пренсе я нанялся матросом на старый ллойдовский пароход,
идущий в Европу, а в Европе... э-э... - Джон Грей махнул рукой, - чем мне
только не пришлось заниматься: был мусорщиком, пел в паршивом ресторанчике
за тарелку супа, таскал мешки с цементом на товарных станциях. Все мне стало
безразлично. Кто бы мог узнать Джона Грея, который "за всех заплатит,
который всегда таков". У Риты и крошки Нелли хватило такта оставить меня в
покое.
Потом мне вдруг повезло. Я поступил в школу парашютистов знаменитого
Жака Дюбура. Вот это была жизнь! Ребята были все высшего класса, особенно
один летчик, швейцарец Герман Гейгар, царство небесное его отчаянной душе.
- Силач-Повеса перекрестился. - Последний год я работал трюкачом на
киностудии Лауристини, неплохо зарабатывал, начал даже оказывать
материальную помощь Рите и крошке Нелли. Ну, а потом услышал, что собирается
новая освободительная экспедиция. Не выдержала моя авантюристическая натура,
и вот вы видите меня, сэр, за штурвалом этого самолета.
- Вы называете нашу экспедицию освободительной? - спросил Геннадий.
- Вы думаете, мистер Буги или Горилла Пабст освободители Больших Эмпиреев?
Джон Грей остро взглянул на Геннадия.
- Простите меня, Джон, но вы наивный идеалист, - сказал Геннадий. -
Буги и Пабст и все прочие - обыкновенные наемные убийцы, а Бути еще и
честолюбивый маньяк. Хотите знать подоплеку всей этой истории?
И Геннадий рассказал Силачу-Повесе о Больших Эмпиреях, о мадам
Накамура-Бранчевской и о планах Ричарда Буги. Ему необходим был союзник в
команде наемников, а Джон Грей казался подходящим человеком.
Когда он кончил, Джон Грей некоторое время молчал, а потом резко
повернулся к мальчику:
- А теперь разрешите мне задать вам, Джин, вопрос, который давно уже
вертится у меня на языке. Вы действительно англичанин? Вы действительно тот,
за кого себя выдаете?
Геннадий не успел ответить, за их спинами появился Горилла Пабст.
Почесывая волосатую грудь и зевая, он сказал:
- Слушай, Джон, будь повнимательнее при посадке. Здесь
взлетно-посадочная полоса насыпная, узкая ленточка в море. Вчера сержант
Гамбл промазал и нырнул на самое дно.
- Небось Гамбл садился по приборам? - спросил Джон.
- Ясно, по приборам, как же еще?
- Ну, а мы на глазок, Пабст, мы на глазок, - усмехнулся Грей и
подмигнул Геннадию. - Мы с ним видим, как коты...
Самолет резко пошел вниз.
Наемники прибывали на Карбункл в течение трех дней. Их помещали в
старинном замке, слегка переоборудованном под казармы. Солдаты скучали,
слонялись по узким коридорам и сводчатым казематам, поглядывали в узкие
окна, на заманчивый силуэт Оук-порта. Выход за пределы казарменного двора
был запрещен.
Все эти дни Геннадий провел в замке, он ни разу не видел ни Ричарда
Буги, ни мадам, ни Мизераблеса, ни Латтифудо, никого из знакомых. Больше
того, утром, после прибытия, он не нашел на соседних койках Джона Грея,
Пабста и еще четырех парней из команды: бельгийца Клемана, немца Беккера и
двух американцев - Луиса и Эрни.
Они вернулись к вечеру третьего дня грязные и усталые, в порванных
тропических комбинезонах. Пятеро отправились в душ, а Джон Грей, кивнув
Геннадию, вышел на площадку башни, сел там в углу и подставил лицо ветру.
- Где вы были, Джон? - спросил Геннадий.
- На островах Кьюри, - зло процедил сквозь зубы Силач-Повеса. -
Маленькая увеселительная прогулка в обществе товарищей по освободительной
миссии.
Оказалось, что их шестерых подняли ночью, погрузили на десантное судно,
в трюме которого стоял уже бронетранспортер, и сказали, что они должны
уничтожить какой-то опиумный завод на одном из островов Кьюри.
- Это удар по конкурентам, по банде "Анаконда", - сказал Геннадий.
- Слушай, что было дальше.
Они ехали на бронетранспортере по узкой просеке в джунглях. Джон Грей
был за рулем. Пабст поливал все вокруг пулеметным огнем, а остальные четверо
лежали на полу и играли в карты. Наконец из-за пальм показалась лужайка, а
на ней низкое кирпичное строение с большой вытяжной трубой. Из окон вели
интенсивный автоматный огонь. Пабст приказал Беккеру и Луису подавить огонь.
Парни бросили карты, высунулись, осмотрелись и спокойно перелезли через
борт броневика. Сквозь "мертвые зоны" они шли как по бульвару, а зоны
прострела пересекали со скоростью гепардов. Таким образом они приблизились
вплотную к стенам фабрики и забросали окна гранатами. После этого осталось
только вытащить трупы, прикончить раненых, погрузить на бронетранспортер
мешки с опиумом и взорвать оборудование. Операция прошла на самом высоком
уровне. Рядом с фабрикой оказалась крохотная деревушка. Местные полуголые
жители, их было не больше полусотни вместе с детьми, вылезли из своих лачуг
и смотрели на солдат с опаской, но с нескрываемой радостью. Видимо, "химики"
"Анаконды" здорово им насолили.
Пабст связался по радио с центром и доложил, что задание выполнено.
- Население приветствует силы возмездия! - захохотал он. -
Организован показ купальных костюмов.
- И тогда я услышал женский голос, - рассказывал Джон Грей. -
"Население нужно убрать полностью", - сказал женский голос. Даже Пабст
растерялся. "Как - убрать?" - спрашивает. "Не мне вас учить, - отвечает
женский голос. - Вспомните Буронго". Пабст выключил рацию. "Эй! - закричал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг