зеркала и не пугали посетителей. Спецы у вас хорошие, стратеги кагэбэшные,
пусть придумают, как фокусника взять и вырубить. Хитростью или там
подначкой... Но не под локти на улице!
- А почему?
- Убьет и удерет.
- Убивать и мы умеем.
- Если успеете, нет возражений. Но аккуратно, без лишней стрельбы. И
вот еще что, Анас Икрамович... Пусть ваши отзвонят, что все в порядке, я
подскочу, загляну в кабак. Надо же - хе-хе! - принять и оплатить работу!
- Это без проблем. Отзвонятся. Ну, еще по одной, Паша!
Мелодичный перезвон стаканов. Потом:
- А где хозяйка твоя, жена-красавица? Прячешь?
- Была бы здесь, чего ее прятать? Укатила, Анас Икрамович, уехала на
отдых в теплые края. Греется сейчас на пляже в Акапулько.
Глава 9. Поединок
Увы! Канули в вечность романтические турниры, где рыцари ломали копья,
где воины сходились грудь о грудь, испытывая крепость мышц, мечей и
панцирей, где дамы рукоплескали победителю, а звуки труб и голоса герольдов
летели над зеленым полем и отдавались эхом среди высоких стен величественных
замков. Схватки нынешней эпохи происходят преимущественно в кабаках.
Майкл Мэнсон "Мемуары
Суждения по разным поводам"
Москва, изд-во "ЭКС-Академия", 2052 г.
- Господин! Эй, господин!
Конан обернулся.
- Там человек! - Голем тыкал секирой в сторону прибрежных скал. --
Прячется за камнями! Прикажешь достать?
- Я сам достану, серозадая обезьяна. Стой где стоишь!
Киммериец воткнул копье в землю и с вытянутыми руками направился к
черным базальтовым утесам. Их склоны, иссеченные ветром, были покрыты
глубокими трещинами; одни из них походили на морщины, другие - на шрамы от
затянувшихся ран, а третьи зияли, подобно огромным разрезам, проделанным
топором гиганта. Камни, выбитые из скалистой тверди, валялись внизу
беспорядочными грудами, и были среди них всякие - от таких, что величиной с
барана, до таких, в коих можно было бы выдолбить пещеру для небольшого
племени троглодитов. Идрайн показывал как раз на одну из самых крупных глыб.
Подойдя к ней ближе, Конан рявкнул:
- Эй, выходи! Не бойся! Сегодня я обещал Крону не трогать рыжих!
- Зато с меня Имир не брал никаких клятв, черный хорек! - раздалось в
ответ, и из-за камня выступил огромный ванир. Его засаленные огненно-красные
лохмы падали на плечи, борода казалась бесформенным шерстистым клоком,
куртка была распахнута и обнажала могучую, заросшую рыжим волосом грудь, а
кулаки, тоже в рыжей щетине, походили на два тяжелых молота. У пояса ванира
висел топор, а у ног валялась вязанка хвороста, перетянутая ремнем из
китовой кожи. - Ну, чего ты ищешь на моей земле, хорек? - рявкнул
рыжеволосый. - Клянусь моржовой задницей, здесь никому не разрешается
бродить без дозволения Хорстейна, сына Халлы! Особенно ворюге-киммерийцу!
- А дорого ли стоит твое дозволение? - спросил Конан.
- Мешок серебра! Вот такой! - Огромные лапы ванира раздвинулись,
потом описали в воздухе круг. Похоже, речь шла о мешке размером с бычью
голову.
Конан, хмыкнув, оглядел унылый берег, торчавшие кое-где ели да сосны,
бесплодный скалистый обрыв и уходившую к востоку тундру.
- Незавидные у тебя земли Хорстейн, сын Халлы, - сказал он, - и
красть тут вору-киммерийцу нечего. Вдобавок, не вижу я на скалах рун или
иных знаков, коими были бы отмечены твои права на владение землей. Сдается
мне, что ты, лживый пес, просто хочешь ограбить путников, а?
Пасть рыжеволосого растянулась в ухмылке.
- Может, и хочу! А руны, о которых ты толкуешь, я готов вырубить своей
секирой на твоей башке!
Он взялся за топорище, но Конан, расстегнув пояс с мечом, бросил оружие
на землю и предложил:
- Мешок серебра не стоит ни твоей жизни, ни моей. Не хочешь ли
помериться силами без острого железа? Победишь, серебро твое, проиграешь,
так хоть останешься жив. Годится, рыжий шакал?
Ванир смерил киммерийца недоверчивым взглядом.
- А есть ли у тебя серебро, вонючий хорек? Ты не походишь на человека
с набитым кошельком.
Конан вытащил из-за пазухи кожаный мешочек - тот самый, который он
взял у мертвого матроса с зингарского корабля. Распустив завязки, он высыпал
на широкую ладонь несколько монет - полновесных кордавских даблантов с
изображением лика Митры. Глаза Хорстейна жадно блеснули.
- Вот, видишь. - Побренчав монетами, киммериец опустил их в кошель, а
кошель бросил на землю рядом со своим мечом. - А у моего слуги, вон того
парня с серой рожей, есть целый мешок серебра - как раз такой, какой тебе
хочется.
- Ладно! - Ванир с заметным сожалением расстался со своей секирой и,
задрав голову, посмотрел на небо. - Вроде бы непогода собирается, --
сообщил он. - Ну, ничего, до бури я тебе бока-то обломаю и загривок намну,
киммерийский хорь.
Ванир стащил куртку. Торс его оплетали могучие мышцы, а левое
предплечье пересекал шрам, явный след молодецкого удара топора. Конан,
сбросив плащ, потуже насадил на голову железный обруч - схватка, кажется,
предстояла жаркая. Он мог бы предложить ваниру поединок на ножах и прирезать
его, как лесную свинью, но такой исход киммерийцу не нравился. У него были
свои виды на этого рыжеволосого дикаря.
Противники сошлись, и Хорстейн без долгих раздумий метнул огромный
кулак прямо в подбородок Конану. Тот подставил плечо и крякнул; удар был
силен! Но слишком прямолинеен и неискусен. Вряд ли ванир обучался кулачному
бою, коим владели мастера Заморы, Немедии и Аквилонии.
Дождавшись, когда Хорстейн сделает новый выпад, Конан отступил и,
скользнув за спину ванира, наградил его увесистым пинком. Рыжеволосый
растянулся на земле, сунувшись лицом в вязанку хвороста. Когда Хорстейн
вскочил, Конан с удовольствием убедился, что щеки у него расцарапаны, а на
шее багровеет здоровенная ссадина.
- Ну, хватит с тебя, рыжая шкура? - спросил киммериец.
Ван, изрыгая проклятия и поминая через слово то моржовую задницу, то
протухшие кишки кита, вновь ринулся к врагу. Некоторое время бойцы кружили
по истоптанной земле, обмениваясь ударами; вскоре у Конана расцвел огромный
синяк на ребрах, а у Хорстейна был подбит глаз и рассечена бровь. Струйки
крови, мешаясь с потом, текли по его виску, заливали ухо и исчезали где-то в
дебрях нечесаной бороды.
При очередном повороте Конан оказался спиной к скалам, лицом к своим
спутникам, стоявшим шагах в двадцати. Зийна выглядела спокойной, лишь пальцы
ее стискивали рукоять меча да трепетали веки. Физиономия Идрайна напоминала
запечатленный в камне лик высокомерного демона, следившего за схваткой пары
псов. Мнилось, что на ней написано: хочет господин потешиться, пусть
тешится, да только к чему? К чему, если все можно закончить одним ударом?
Внезапно Хорстейн наклонил голову и бросился на киммерийца, ударив
теменем в челюсть. Жесткие грязные волосы на миг забили рот Конана; он
вцепился в них зубами и дернул, выдрав изрядный клок. Ван зарычал. Его
мощные руки обхватили торс противника, пальцы сошлись в замок на спине;
Конан тоже обхватил его, вовремя сообразив, что происходит. Видно, Хорстейн
догадался, что в кулачном бою ему не совладать с искусным врагом, и решил
раздавить ему ребра. Силы для этого у вана имелись с избытком.
Теперь соперники сражались грудь о грудь, сжимая друг друга в
богатырских объятиях; лица их покраснели, налились кровью, жаркое дыхание
вырывалось из распяленных ртов, глаза вылезали из орбит, мышцы подрагивали
от напряжения. Они походили сейчас на пару львов, рыжего и темногривого,
сошедшихся в смертельном поединке - пасть к пасти, клык к клыку, коготь к
когтю. Киммериец давил, но ван не уступал; ванир нажимал, но киммериец
держался.
Наконец Конан просунул ногу меж широко разведенных колен Хорстейна,
выбрал подходящий момент и ударил вана пяткой по голени. Они свалились;
Конан был наверху, Хорстейн - внизу, и затылок его глухо стукнулся о
каменистую землю. Падение и крепкий удар оглушили вана совсем ненадолго, но
этого времени Конану хватило, чтобы поймать могучую длань рыжего, заломив ее
в локте. Резким рывком киммериец перевернул Хорстейна на живот, продолжая
выворачивать руку. Теперь ванир разъяренным медведем рычал и бился под ним,
но никак не мог освободиться; было ясно, что стажировку у аквилонских
мастеров этот увалень не проходил.
Поймав его вторую руку, Конан...
* * *
Дзинь! Дзиннь, дзиннь!
Ким недовольно прищурился на телефон, поднес трубку к уху.
- Это ветеринарная лечебница?
- Она самая. Но мы лечим только ящериц, змей и других пресмыкающихся.
Если у вас крокодил с инфарктом, я вышлю "неотложку".
- У меня кот. Подавился рыбьим хвостом.
- Коты - не наш профиль. Извините, - сказал Ким и положил трубку.
Поднявшись, он прошелся по комнате от стола с компьютером к столику у
дивана, потом к окну. На столике исходил ароматом вчерашний букет роз,
утреннее солнце светило в глаза, по серо-стальной Фонтанке плыл белый
кораблик, набитый туристами, - головы крутятся туда-сюда, блестят очки и
объективы. Теплый денек, хороший! "В такие дни свадьбы играть", - подумал
Ким, протягивая руку к телефону.
Против ожидания, Дрю-Доренко оказался дома. Видно, тоже сидел у
компьютера, писал.
- Чем порадуешь, Мэнсон?
- Хочу в ресторан пригласить. Помнишь "Конан" на Фонтанке? Куда нас
Нергалья Задница водил?
- Помню. - Сделав паузу, Дрю осведомился: - Никак аванс обещанный
выдали? Дожал-таки Борисика? Поздравляю!
- Чихал я на аванс и на Бориса. Другой повод, серьезнее. С девушкой
своей познакомлю.
Похоже, Дрю-Доренко онемел. Не выпуская из рук инициативы, Ким назначил
время - около семи - и принялся дозваниваться Леонсону, Баду Кингсли и
Альгамбре Тэсс. Пичи, конечно, исключался, да и телефона его Кононов не
знал; опять же Пичи не тот человек, чтоб отоваривать его инклином. Надежные
нужны, с устойчивой психикой! В этом смысле Альгамбра тоже внушала сомнения
-- уж слишком часто масть меняет...
- Вот, - сказал Ким, разделавшись с приглашениями, - первая
поисковая группа прибудет в девятнадцать ноль-ноль. Кадры проверенные и
непричастные к сантехнике. Можешь их осчастливить, Трикси. А заодно Славика
Канаду, Артема, Леночку с Мариной и Селиверстова. Подходят?
"Полагаюсь на твои рекомендации, - ответил неразлучный дух. --
Опрашивать как будем?"
- Ненавязчиво. Местных служащих - хоть ежедневно, а нашу банду я еще
раз соберу, через неделю. Скажу, аванс выдали. А потом... потом что-нибудь
придумаем. Кстати.. - Ким почесал в затылке, побарабанил пальцами по столу.
-- Твой инклин ведь лечит? В смысле, справляется со всякими хворобами
носителя?
"Лечит. Это компенсация за сотрудничество, осознанное или нет".
- Тогда подсадим продавцу из "Киммерии"? Уж больно симпатичный
старичок! А старость в нашем мире вещь печальная и сопряженная с
болезнями...
"Я знаю, Ким. Мы не болеем и не старимся, но я встречался с такими
феноменами на других планетах".
- Вы что же, вообще не умираете?
"Почему? Ничто не вечно во Вселенной! Умираем, - сообщил Трикси и
добавил: - Когда захотим".
Брови Кима полезли вверх. Он повернулся к экрану, посидел пару минут в
изумлении и задумчивости, переваривая услышанное, затем прочитал последнюю
фразу в набранном тексте: "Поймав его вторую руку, Конан..." - хмыкнул и
вернулся к работе.
* * *
Поймав его вторую руку, Конан уселся на крестец поверженного соперника
и придавил коленом хребет.
- Ну, все еще хочешь услышать, как бренчат монеты в моем кошеле? --
поинтересовался он. - Или хруст твоих костей будет звучать приятнее?
- Пуу-стии... - прохрипел ванир, не прекращая, однако, попыток к
сопротивлению. - Пуу-стии... хорр-рек!
Конан обозрел необъятную спину, поросшую рыжим волосом.
- Я могу сломать тебе шею, хребет или руку... Могу и отпустить!
Выбирай, отрыжка Имира.
Он немного ослабил захват, и Хорстейн пробормотал:
- Отпусти! Но чего ты за это захочешь?
- Ничего! Почему ты решил, что я намерен взять с тебя выкуп?
- Не бывало еще, чтоб разбойник-киммериец отпустил честного ванира без
выкупа!
Конан расхохотался и встал, разжав стальные тиски на руках
рыжеволосого. Этот Хорстейн не внушал ему неприязни - пожалуй, даже
нравился.
- Я тебя отпускаю, рыжая шкура. Все, что ты мне должен, - пара-другая
историй.
- Каких еще историй? - подозрительно спросил ванир. Он сел и,
морщась, начал растирать запястья.
- Ну, к примеру, о том, чья это земля на самом деле. - Конан сплюнул
в сторону скал. - Оборванцу вроде тебя положено шесть локтей, причем не на
земле, а под землей. И если эти богатые угодья, - он сплюнул в сторону
тундры, - в самом деле имеют хозяина, то зовут его никак уж не Хорстейн,
сын Халлы.
- Ты не прав, - возразил рыжий. - Берег этот ничейный, а значит,
мой, клянусь сосульками в усах Имира! Вот дальше, за моими землями, --
Хорстейн ухмыльнулся, помянув о "своих землях", - лежит бухта Рагнаради,
принадлежащая Эйриму Удачнику. Еще зовут его Высокий Шлем, потому что
таскает он на башке горшок из железа, взятый не то в Гандерланде, не то в
самой Аквилонии. Он, этот Эйрим...
- Господин! - донеслось сзади, и Конан, обернувшись, увидел, что
Идрайн помахивает секирой. - Господин! Должен ли я подойти и снять голову с
твоего врага?
- Стой! - рявкнул Конан. - Стой на месте! И расстели плащ, чтобы моя
женщина могла сесть! А этот ванир мне не враг. Я желаю с ним поговорить.
Ему не хотелось, чтобы Хорстейн разглядел голема вблизи. Можно было
биться о любой заклад, что рыжеволосый ванир не станет рассказывать всем и
каждому о своем поражении, но о серокожей твари ростом в семь локтей он мог
и проболтаться. Лишние слухи были Конану ни к чему.
- О! - произнес Хорстейн, выразительно подняв палец и усаживаясь на
вязанку с хворостом. - О! Господин! Видать, ты не простой человек,
киммерийская рожа, коль величают тебя господином!
- А как еще слуга должен звать хозяина? - буркнул Конан, поднимая
плащ, пояс с мечом и кошелек зингарского матроса. Пояс он затянул вокруг
талии, плащ набросил на плечи, а кошелек принялся подбрасывать в ладони.
Монеты в нем звенели тонко и соблазнительно.
- Значит, за твоими землями находится бухта Рагнаради и поселение
Эйрима Высокого Шлема, - произнес киммериец. - А далеко ли до него?
- За день можно добраться, - сказал Хорстейн. - За день, если не
разыграется буря. А коль разыграется, то не доберешься вовсе. - Он привстал
и, щурясь, оглядел горизонт и небеса. Их начали затягивать темные тучи.
- Какие же земли лежат за уделом Эйрима? - спросил Конан, словно бы
не слыша последних слов ванира.
- Там есть еще десяток подворий, а за ними - Кро Ганбор, каменные
башни да стены, а посередь них - злобная крыса, прокляни ее Имир! А дальше
ничего нет, только вечные льды да снега, где даже летом сдохнешь с голоду,
если не навостришься жрать волков. Ты как насчет волчатины, киммериец?
- Мне больше по нраву крысятина. Ты вот обмолвился насчет крысы за
стенами Кро Ганбора... Это кто ж таков?
Огромный ванир повел плечами, будто поежился, и внезапно севшим голосом
пробормотал:
- Колдун, поганые моржовьи кишки! Живет там столько лет, что старики
не упомнят, когда он появился в наших краях... - Тут Хорстейн поднял глаза
и произнес еще тише: - Ты, киммериец, здоров драться... шустрый, видно,
парень! Но я бы тебе не советовал подходить к стенам Кро Ганбора. Может, и
уйдешь обратно, да только в медвежьей шкуре. Или в волчьей... Это уж как
чародею будет угодно!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг