выдохнул:
- И ничего. Даже царапин не осталось.
- Я хочу посмотреть!
Он расстегнул рубашку. На щеках Даши выступил слабый румянец;
прикосновение ее руки было нежным, ласковым.
"Что она делает?" - проснулся Трикси.
"Исчезни! - мысленно рявкнул Ким. - Заткнись, исчезни и носа не
высовывай!"
"У меня нет носа. Мы диффундируем метан сквозь кожу, по осмотическому
принципу", - с достоинством проинформировал пришелец, однако замолк.
Даша покачала головой.
- В самом деле ничего, ни шрамов, ни царапин... Варя сказала, что ты
учился у буддистов, у каких-то монахов со странными именами, да? И учили
тебя странному - буси или тайфэй... Никогда не слышала! Варя такая
фантазерка!
- Никаких фантазий, - промолвил Ким. - Сплошное бусидо фэншуй,
владение тонкой энергией в оборонительных и лечебных целях. Еще помогает
сделать жизнь счастливой и влиять на окружающих.
Он уставился в зеленые Дашины очи, чувствуя, что тонет в них, как
песчинка в Марианской впадине. "Большой вопрос, кто на кого влияет", --
мелькнула мысль.
Даша вздохнула:
- Ты меня гипнотизируешь, но мне не страшно. Даже наоборот...
Давай-ка, пока не загипнотизировал совсем, я покажу тебе квартиру.
Покажу квартиру... Сердце Кима сладко дрогнуло. Этого чужим не
предлагают! Не смотрят на них с таким восхищением и лаской! Значит, уже не
чужой...
- Главное я знаю, - сказал он, - знаю, как спуститься вниз. Если на
тебя наедут...
- Наедут, - с внезапной грустью подтвердила Даша. - Не завтра, так
послезавтра, не в июне, так в июле... Он от меня не отвяжется.
"Супруг", - догадался Ким. Он шел за Дашей, любуясь ее движениями,
стремительными и легкими, будто она скользила, не касаясь пола. Колыхался
тяжелый узел волос на затылке, раскачивалась юбка над стройными икрами, в
ритме танго постукивали каблучки... Дайома, прекрасная фея! А может, Зийна,
пуантенка? Ким чувствовал, как эти женщины, переместившись из сказки в быль,
сливаются в одну, живую, теплую и близкую. В этом таилась опасность - не
для влюбленного Кима, но для писателя Майкла Мэнсона. Он сотворил двух
героинь, но будут ли они различны, непохожи, когда мечтаешь о реальной
девушке? Ее ведь не разделишь по-халявински: эта - рыжая стерва, а та --
блондинка с нежной душой... "Печально, но Зийну придется ликвидировать, --
подумал Кононов, - Дайома все же главный персонаж, и без нее никак не
обойтись".
Они миновали прихожую и коридор, взглянули на непривычно большую кухню
и гостевую комнату и, наконец, очутились в спальне.
- Ты не спешишь? - спросила Даша, распуская волосы. - Может быть,
устал и хочешь спать?
Дыхание у Кима пресеклось. Она стояла так близко! И пахла так
соблазнительно!
- Не спешу, - хрипло выдавил он, - и спать не хочу. Я вообще-то,
Дашенька, сова, и ночь самое мое время.
- Что же ты делаешь ночью, милый?
- Работаю... роман пишу...
- Тот, где героиня похожа на меня? Он молча кивнул.
- Такой роман лучше писать вместе, - сказала Даша, придвинувшись к
нему совсем близко.
Губы у нее были сладкими, язычок проворным, груди упругими, но в
отличие от Дайомы вовсе не маленькими.
* * *
Плечо Кима затекло, он пошевелился, и лежавшая рядом девушка глубоко
вздохнула. Веки ее поднялись.
- Ты...
Это "ты" было таким выразительным и значило так много! Ты здесь, ты
рядом со мной, ты никогда меня не покинешь... День за днем, год за годом я
буду просыпаться и смотреть в твои глаза, в твое лицо - вот первое, что я
увижу в синем утреннем сумраке, увижу раньше, чем свет за окном и чем детей,
которых подарю тебе. И ты меня увидишь и улыбнешься, не замечая, что за ночь
я изменилась, что я не так молода и прекрасна, как вчера или месяц назад...
Мы с тобою - два путника, которых уносит потоком времени к водопадам;
чей-то ближе, чей-то дальше, но мы плывем и плывем, не расставаясь ни на
миг, согревая друг друга, не думая о неизбежном.
- Ты...
Ким поцеловал ее. Даша взъерошила ему волосы, прикрыла ладонью глаза,
выскользнула из постели. Он лежал с зажмуренными веками, прислушиваясь к
наполнившим комнату таинственным шорохам и шелестам - она одевалась. Потом
раздался звук шагов, скрипнула дверца шкафа на кухне, с шипением зажглась
горелка, что-то еще негромко застучало, зазвякало, и в воздухе поплыл аромат
свежего кофе. Прошло шесть или семь минут - Ким отсчитал их по вдохам и
выдохам, - и снова послышались шаги, а вслед за ними Дашин голос:
- Открой глаза, лежебока.
Он выполнил приказ.
Это была незнакомая Даша, не бизнес-леди в строгом костюме и не нагая
фея, дарившая его любовью, но Даша-хозяйка - правда, не менее
очаровательная, чем в предыдущих ипостасях. Она стояла перед Кимом в
легкомысленных брючках и топике на бретельках; в руках ее был поднос, а на
подносе - две дымящиеся чашки, печенье и стаканы с соком.
Кофе в постель! Душа Кима сейчас растаяла бы, но это случилось раньше,
ночью, и потому растаявшее испарилось. Он сел, потянулся к чашке, глотнул и
одобрительно промолвил:
- Правильный кофе! Крепкий, ароматный... Только несладкий.
- Сейчас подсластим, - сказала Даша и поцеловала его в губы.
Завтракали они на кухне. Ким, исправно поглощая бутерброды, смотрел на
Дашу, думал о прошлых своих увлечениях и размышлял, чем отличается любимая
женщина от просто женщины, с которой можно переспать. Конечно, любимая
женщина красивее, и запах от нее приятней, и звук ее голоса нежней, и пища,
которой она касалась, имеет необычайный вкус... А кроме того - кофе в
постель! И поцелуи вместо сахара! Сколь помнилось Киму, ни одна подружка так
его не баловала. Выходит, не подружку он нашел!
- Я вниз пойду, к Славику в кабинет, - сказала Даша, - проверю с ним
отчетность. А ты чем займешься, милый?
- Не знаю. Четверть десятого, и бодрствовать как-то непривычно... Я
ведь, солнышко, по ночам сочиняю, а утром сплю. Часиков этак до двенадцати.
- Теперь ты будешь днем сочинять, а ночью спать, - распорядилась Даша
и уточнила: - Со мной.
Ким расплылся в счастливой улыбке.
- Еще вечер есть Ты не против, чтоб вечерами я поиграл в Конана
Варвара? Сяду за стол в твоем заведении, у ноги - кувалда, под руками --
кружка, а рядом - Рыжая Соня... То есть ты.
- В зале мне лучше не показываться, - возразила Дарья, и на лицо ее
набежали тени. Ким тоже помрачнел и буркнул:
- Век взаперти не просидишь.
- Не просидишь, - согласилась она. - Тем более, что он уже знает,
где меня искать. Пришел Селиверстов, выкинул его "шестерок", коленом
вдогонку наподдал... Не сам же до этого додумался! Значит, хозяйка
вернулась...
- Но не одна, - сказал Ким, накрывая ладонью ее руку. - Не одна! С
защитником!
Она одарила его долгим, ласковым, тревожным взглядом.
- Милый ты мой! Не понимаешь, что мне с тобою еще страшнее?
- Это почему?
- А потому, что я за тебя боюсь...
- Зря. Бусидо не выдаст, черт не съест. - Кононов встал и молодецки
повел плечами. - Если позволишь, я на твоем компьютере поработаю. Роман мне
надо сдавать недели через две.
Даша тоже поднялась, чмокнула его в щеку и сказала:
- За кухней есть еще одна прихожая, и там выход на лестничную
площадку. Ключи на гвоздике... Только, если куда пойдешь, записку мне
оставь. Проголодаешься, еда в холодильнике. Я к трем вернусь, обедать будем.
Зацокали каблучки, стукнула дверь, и Ким остался в одиночестве --
вернее, с неразлучным Трикси. Вопросы буквально распирали пришельца.
"Твой гормональный баланс в течение ночи резко менялся. Я наблюдал
выброс адреналина, кортизона и других гормонов. Еще - учащенное
сердцебиение. Почему?"
- Разве у финнов бывает иначе? - спросил Ким.
"У финнов я в такие ситуации не попадал. Скажи, вы всегда размножаетесь
в таком критическом режиме?"
- Мы не размножались. До этого дело, конечно, дойдет, но в отдаленном
будущем.
"Не размножались? Но те процессы, что я зафиксировал..."
- Это любовь, - пояснил Ким, - любовь, горнило страсти. Власть
Эроса, мой экзоплазменный друг.
"Не понимаю. У тех, кто дышит метаном, каждый акт спаривания ведет к
размножению".
- А спариваетесь вы часто?
"Раз в столетие, если найдутся подходящие собрачники".
- Бедняги! А мы - каждую ночь. Кислород, знаешь ли, возбуждает.
С этими словами Ким направился в кабинет, присел к столу и включил
компьютер. Машина была у Даши навороченная: конечно, пентиум, плюс плоский
монитор на двадцать инчей, видеобластер, стример, DVD-ром и, разумеется,
выход в Интернет. Глаза у Кима разбежались, и минут пятнадцать он знакомился
с этим богатством, тыкая пальцами в клавиши и бормоча: "А если вот так... а
если этак... а тут у нас что?.. ну и ну, вот это хренотень!.. прям-таки
полный отпад!"
Натешившись вволю, он произнес:
- Сейчас поползаем по сайтам экстрасенсов и паранормальных новостей.
Вдруг чего и обнаружится.
"Что ты хочешь найти?"
- Владельца твоего инклина. Или владелицу. Представь, жила себе
женщина, жила и вдруг превратилась в ведьму, ровно год назад. С чего бы?
"Насколько я ориентируюсь в вашей психоэмоциональной сфере, поводы
могут быть разными. Болезнь, финансовые неудачи, семейная драма, кризис
среднего возраста".
- Все это так, - согласился Ким. - Может, дамочку муж бросил или
нагрела фирма "Мани ваши будут наши". Однако мы поищем. Не всяких
обездоленных, а ведьм-удачниц, а также колдунов, целителей и телепатов.
Что-нибудь яркое, чудесное и странное.
Но ничего необычного он не нашел. Ведьмы, колдуны и экстрасенсы дружно
предлагали отремонтировать карму, заштопать дыры в ауре и обрести по
доступным расценкам мистическую мощь. Новых персон в этой компании не
прибавилось, никто не теснил конкурентов, не поражал невиданными чудесами,
не обнаруживал необъяснимых талантов. Словом, в сферах паранормального
бизнеса сенсаций не наблюдалось, равным образом как и внезапных исцелений от
диабета, лейкемии или болезни Паркинсона. Не прибавилось в Питере и святых;
ни один из чиновников и олигархов не испытал внезапного приступа совести, не
поделился имуществом с ближним, не одарил убогого, не продал виллу на
Лазурном берегу, чтоб посодействовать больным детишкам. Наоборот, все с
неприличной поспешностью гребли и богатели, богатели и гребли, но это никак
не относилось к чудесам. Это была суровая реальность.
После недолгих попыток Ким мрачно насупился и хмыкнул. Идея
целенаправленного поиска терпела катастрофу - то ли ввиду отсутствия чудес,
то ли от того, что за год о прошлых чудесах забылось. "Нужно в старых
газетах пошарить", - пробормотал он и ужаснулся, подумав об этом унылом
занятии. Сейчас ему не до того - роман, и Даша, и разборки с ее неприятным
супругом... Это с одной стороны, а с другой - имеется соглашение с Трикси о
дружбе и взаимовыручке. И Трикси не нарушает обязательств! Где бы он был без
помощи пришельца? Лежал бы под батареей в подвале или валялся в лесу, кормил
бы мух да муравьев!
"Не печалься, - послышался бесплотный голос Трикси. - Сейчас не
вышло, так что-нибудь еще придумаешь. Я в тебя верю. Ты человек с
воображением и творческой потенцией".
- Потенция есть, - печально согласился Ким. - Еще бы ума прибавить!
"Ты успокойся и не дергайся. Хочешь, поговорим о чем-нибудь
нейтральном? О тепловой смерти Вселенной или о том, что приключилось у вас
когда-то с динозаврами?"
- Лучше попишем, - сказал Ким. - Халявин ждать не любит. Напомни-ка
последний эпизод... Куда мы въехали?
"В битву с пиктами. Лес вокруг, а больше никого и ничего. Только трупы
в ало-сизом вереске, только вороны в вышине да конь в хлопьях пены, только
женщина под волчьим плащом да двое мужчин, пристально глядящих друг на
друга. И голем говорит..."
- Хватит, я все припомнил, - отозвался Ким. Пальцы его затанцевали по
клавишам, и вскоре сцена, пригрезившаяся в смертном забытьи, была облечена
словами и упокоилась в Дашином компьютере.
"Что дальше?"
- А дальше они перебрались в Ванахейм, к северу от Пиктских Пустошей,
-- пояснил Ким. - Шагают вдоль побережья прямо в тундру, к ледяным пустыням
и замку Кро Ганбор. Пока еще втроем. Ночуют у костра, беседуют...
"Беседуют?"
- Не только, - сказал Ким, вспомнив Дашины поцелуи, и вновь
забарабанил по клавишам.
* * *
- Не могу, - шепнула Зийна, - не могу, милый! Он смотрит...
- Он спит, - сказал Конан, лаская упругую грудь девушки. - Спит, не
видит и не слышит ничего. Он - камень, и ему нет до нас дела, клянусь
Кромом!
По правде говоря, киммериец лишь пытался успокоить Зийну. Их серокожий
спутник, хоть и сидел неподвижно, с опущенными веками, не пропускал ни
шороха лесного, ни тени в ночном сумраке. Впрочем, их шепот и возня под
накинутым плащом его не интересовали; вряд ли Идрайн даже понимал, чем они
занимаются и что означают поцелуи, объятия и тихие стоны Зийны.
Второй день они пробирались вдоль побережья, в приграничной местности,
разделявшей Ванахейм и Пустоши Пиктов. Здесь, на севере, во владениях Имира,
подтаявшие морские льды еще дышали холодом, под низкорослыми елями еще
лежали груды снега, а чахлые корявые березы, торчавшие среди трясин,
только-только начали пробуждаться к жизни после зимних метелей и вьюг.
Путешествовать в этих краях было нелегко: заваленный буреломом болотистый
лес подступал к самым береговым утесам, отвесным и обрывистым, каменный щит
материка взрезали шхеры, иногда рассекавшие сушу на многие тысячи локтей. Но
между лесом и скалами тянулось сравнительно открытое пространство, узкая
полоска земли, покрытая осыпями и желтой прошлогодней травой; эту
естественную дорогу, уходившую к северу, к равнинам Ванахейма, Конан и решил
использовать.
После битвы с пиктами они потратили день или два на отдых, в основном,
из-за Зийны, так как ранения киммерийца были не столь серьезными и не
помешали бы ему продолжить путь. Но удар дубины, которую метнули в ноги
девушке, не прошел бесследно. Кости ее, к счастью, остались целы, однако на
голенях вспухли огромные синяки, причинявшие боль при любом движении. Конан
лечил ее примочками из листьев папоротника да горьким отваром из мха и хвои.
Один Митра ведал, какое из этих средств оказало целительный эффект, но
вскоре опухоль спала, и Зийне удалось взгромоздиться на жеребца Идрайна.
Путники тут же тронулись в дорогу: мужчины - пешком, девушка - на коне.
Когда они пересекли лес и вышли к побережью, скакун начал хромать.
Копыта его были сбиты о камни, вдобавок он непрерывно дрожал - для
зингарской лошади суровый северный климат был непривычен так же, как жалкие
сухие стебли, которые приходилось жевать вместо сочной зеленой травы.
Возможно, сказывалась и недавняя бешеная скачка, когда Идрайн гнал коня днем
и ночью, пытаясь настигнуть своего сбежавшего господина; так или иначе
каменные осыпи и холод доконали жеребца. Конан забил его и оставил на поживу
волкам, ибо в мясе путники нужды не испытывали - на болотах было достаточно
уток и гусей, а в лесу встречались кабаны и лоси. Арбалет Конана вполне мог
прокормить его и Зийну, а Идрайн не нуждался в пище. Одно это вызывало у
девушки суеверный страх и неприязнь. Серокожий исполин пугал ее - и своей
полной нечувствительностью к холоду, и тем, что не испытывал никаких
человеческих потребностей, и бездушным ледяным взглядом, и даже негромким
своим голосом, от которого за десять локтей веяло дыханием Серых Равнин. Она
никак не могла привыкнуть к тому, что Идрайн всего лишь оживший камень,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг