мог найти свой меч и пожелал обзавестись еще одной рукой, здоровой и
когтистой, как медвежья лапа. Но Трикси, толкуя что-то о гуманности и этике,
вырастил ему метровый тонкий хобот, причем не на лице, а в том месте,
которое при публике не обнажают. Пикты, придя в восторг, запрыгали с дикими
воплями, кривляясь и потрясая оружием, и в криках их Киму послышалось:
"Типа, пасть порвать! Или, типа, по хоботу! Короче, матку вывернуть!"
Проснулся он от телефонного звонка. Звонил Сергей Доренко, мастер
боевых искусств, его приятель и соратник по писательскому цеху.
- Мэнсон, ты живой?
- Еще не знаю. Пришли мне гроб на всякий случай, Дрю, с венком и
ленточкой. И тапки не забудь. Белые.
То были их псевдонимы, у Кима - Майкл Мэнсон, а у Доренко - Памер
Дрю. Боб Халявин, владелец "Хайбории", был твердо убежден, что Конана надо
писать под англоязычными псевдонимами, так как на Ивановых и Петровых
читатель не клюнет. Не гармонировали Ивановы и Петровы с хайборийским миром!
И не имелось в том измерении стран, похожих на Россию, если не считать
Заморы, где жили сплошь ворюги и разбойники. Но эта аналогия была,
несомненно, ошибочной: во-первых, Говард, сотворивший Хайборию, хоть и
являлся великим талантом, но историческим предвидением не обладал, а
во-вторых, Замора по климату, нравам и географии больше походила на Чечню.
- Обойдешься без гроба, венков и тапочек. Киммерийцев сжигают, так что
ни к чему добро переводить, - сказал Доренко. - Кстати, сожжение будет
коллективным и назначено на, завтра, в два пополудни. Великий Кормчий
созывает сбор. В Хайль-Борисии.
Хайль-Борисией на жаргоне конанистов именовалось издательство
"Хайбория", а Великим Кормчим - Борис Халявин. Были у него и другие
прозвища, самое ласковое из которых звучало как Нергалья Задница.
- Сбор? А на какой предмет? - поинтересовался Кононов.
- Издательская политика. Сроки, перспективы, гонорары, --
проинформировал Дрю-Доренко и повесил трубку.
Из груди Кононова вырвался тоскливый вздох.
- Опять ставки срежет, Нергалья Задница, - пробормотал он,
перемещаясь на кухню, к плите и холодильнику.
"Финансовые проблемы?" - осведомился Трикси.
- Они. - Ким поставил чайник на огонь и, отыскав в холодильнике
последнюю пару яиц, начал готовить яичницу. - Ты вот, Трикси, в Финляндии
побывал... А финских марок у тебя не завалялось?
"В определенном смысле я существо нематериальное, - сообщил пришелец,
-- и в денежных знаках не нуждаюсь".
- Как не нуждаешься? - Ким посолил яичницу, нарезал хлеб и бросил в
кипяток щепотку кофе. - Очень даже нуждаешься! Что с тобой будет, если я
помру голодной смертью?
"Не помрешь. В твоем столе, в левом верхнем ящике..."
- А вот об этом не надо! - возмутился Ким. - Договор нарушаешь!
Опять копаешься в моих мозгах?
"Всего лишь улавливаю мысли, которые циркулируют на поверхности. Я ведь
объяснял, что это непроизвольная реакция. У нас ее считают вполне
совместимой с нормами этики".
- А кстати, где это "у нас"? - спросил Кононов, решив, что наступила
пора осведомиться по данному поводу и прояснить кое-какие другие вопросы.
Вот, например - что делает Трикси в Солнечной системе? В чем состоит его
миссия? Как он добрался до Земли и сколько лет или веков намерен изучать ее,
перемещаясь из тела в тело, из разума в разум?
Ответы Трикси были туманными - не потому, что он старался что-то
скрыть, а по причине слабой подготовки Кононова в областях астрофизики,
телепатической метаплазии и звездной навигации. Ким закончил филологический
факультет, где эти дисциплины не преподавали, темой же нынешних его занятий
являлись колдовство и магия, физиология драконов, осада крепостей, схватки
на секирах, обычаи племен, неведомых земным историкам, а также география
Лемурии и Атлантиды. В таких материях он разбирался лучше, чем в сообщенных
Трикси галактических координатах.
Однако он понял, что родина пришельца располагается в ядре Галактики, в
десятках тысяч светолет, и что этот мир совсем не походит на Землю. Ни
природой своей и ландшафтами, ни атмосферой и экологией, ни обликом
автохтонов, ни их цивилизацией, возникшей в ту эпоху, когда в ближайших
окрестностях Солнца еще кружились протопланетные облака. Пожалуй,
единственным фактором, объединявшим землян и соплеменников Трикси, являлось
любопытство - причина достаточно веская, чтобы изучать планеты, звезды и
туманности, а в первую очередь - обитаемые миры. Цель изучения осталась
неясной; Трикси говорил о том, что длится оно добрых полмиллиарда лет, и в
самом скором будущем, через десять-двадцать миллионолетий, когда составят
карту заселения Галактики, можно будет начинать второй этап - культурные
контакты, обмен плодами философской мысли, научными достижениями и
литературными шедеврами. Что осуществится без проблем, ибо в исторической
перспективе все галактические расы станут экстрасенсами и телепатами.
Такая перспектива очень порадовала Кононова, и он, подобрав с тарелки
остаток яичницы и запив его кофе, осведомился, сколько миров уже исследовано
сородичами Трикси. Оказалось, что побольше миллиона; сам же Трикси в
последние пятнадцать тысяч лет нашел и изучил тридцать три цивилизации, не
считая полуразумных сообществ, где еще не говорили, а рычали, не ведали ни
колеса, ни огня и потому поедали друг друга сырьем. В общем, Земля была
тридцать четвертой обитаемой планетой на личном счету у Трикси - весьма
солидный результат, дававший ему право на внеочередное размножение.
- Ну и как мы тебе? - поинтересовался Ким, прибирая со стола посуду.
"Монстры! - с ментальным вздохом ответил пришелец. - Не обижайся, но
этаких тварей, как говорят у вас, днем с огнем не сыщешь. Даже если обыскать
половину Галактики".
- Я не обижаюсь, - сказал Кононов, вздыхая в свой черед, - я
понимаю... Мы - мир насилия! Планета зла, обитель дикарей, где льется кровь
невинных, бушуют войны и...
"При чем тут войны, насилие и кровь? - прервал его Трикси. - Насилие,
конечно, не отвечает этике разумных и цивилизованных созданий, но
историческая фаза, в которой вы находитесь, делает его неизбежным. Называя
вас монстрами, я имел в виду другое, совсем другое! Все нормальные существа
в Галактике дышат метаном или аммиаком на худой конец, питаются через кожу и
полностью извлекают энергию из пищи. А вы... вы... Основа вашего метаболизма
-- кислород и реакция окисления! А что творится в вашем пищеварительном
тракте? Он производит отбросы в таких масштабах, что вам приходится смывать
их в отстойники и вывозить на поля! Вы не способны к фотосинтезу и прочим
способам утилизации энергии светила, какие практикуются у всех
высокоразвитых существ, вы поглощаете биомассу и пьете яды - воду и спирт!
А ваши сексуальные обычаи! Ваш метод размножения! То, что называется у вас
любовью! Вы..."
- Вот этого не тронь! Это святое! - нахмурился Ким. - К тому же что
дано природой, то и естественно. Я ведь не критикую паучих, которые жрут
самцов во время спаривания!
"И я не критикую, я только констатирую. В данный исторический период
ваш организм несовершенен, но есть надежда, что через пару миллионов лет
ситуация изменится. Срок не очень большой, однако - увы! - не слишком
малый. А сейчас мы имеем то, что имеем".
- Это тебя задевает?
"В общем-то, нет, за исключением свойственной вам ментальной
резистентноеЩ. Великая Галактика! Таких существ мы раньше не встречали ни в
космосе, ни на планетах! Вы не только резистентны, вы блокируете ментальные
импульсы во всем диапазоне! И я не мог предположить..."
Трикси смолк, а Кононов, заинтригованный последним откровением,
негромко протянул:
- Ментальная резистентность... Ты говоришь о нечувствительности к
телепатии? Но я ведь тебя слышу!
"Слышишь, ибо я - инклинайзер и мои ментальные ресурсы велики. Гораздо
больше, чем у моего инклина".
Ким порылся в памяти. Инквизитор, инкубатор, инкунабула, инкрустация,
инкогнито... Что такое инклинайзер, он не знал.
"Это понятие в вашем языке отсутствует, - раздался бесплотный голос
Трикси. - В моем мире все инклинайзеры. Кроме того, так называется моя
профессия".
- Инклинайзер, надо же! А я думал, ты посланник и разведчик, --
произнес Ким.
"Всякий разведчик - инклинайзер. Это значит, что мы умеем расщеплять
сознание на модули или квазимыслящие автономные структуры. Собственно, мы
состоим из них, из нескольких модулей-инклинов и ядра, средоточия памяти,
знаний, индивидуальности. Все это вместе образует целостную личность, в
данном случае - мою. - Трикси помедлил и добавил: - Я лишился одного
инклина, Ким. Я отстрелил его с орбиты и потерял контакт с частицей своей
сущности, когда она внедрилась в мозг землянина. Где-то в этих местах. В
вашем исчислении - шестидесятая параллель, двадцать пятый или тридцать
первый градус восточной долготы. В одном из двух городов, отвечающих этим
координатам... - Он снова сделал паузу, потом с невыразимой грустью
произнес: - Теперь ты в курсе моей проблемы".
Ким, сгорая от любопытства, потребовал объяснений. Расщепление разума,
заметил Трикси, стандартный метод рекогносцировки обитаемых миров. Галактика
огромна, и изучать ее приходится экономичным способом, без многолюдных
экспедиций и даже без тел, чьи потребности слишком велики и слишком дороги
для галактических полетов. Гораздо выгоднее отправлять сознание - в
микротранспундере, миниатюрном устройстве, в котором бестелесный разведчик
перемещается от звезды к звезде, разыскивая населенные планеты. Обнаружив
подходящий мир, он посылает ментальным импульсом частицы своей сущности или
инклины; они внедряются в избранных аборигенов, склоняя их к контакту и
сотрудничеству. Как правило, с этим не возникает проблем, так как инклин не
только датчик информации, но и преобразующее позитивное начало; он может
исцелять партнера и направлять его к верным решениям, анализировать
ситуацию, подсказывать мудрые мысли и как минимум продлять существование
носителя в здоровом и не подверженном болезням теле. Это взаимовыгодный
симбиоз, пояснил Трикси, некий договор, полезный обеим сторонам:
партнеру-аборигену сопутствует удача, разведчик же избавлен от необходимости
приспосабливаться к среде, чуждой и непривычной, и собирает информацию в
полной безопасности. Этот процесс идет довольно быстро, так как число
инклинов велико - от нескольких десятков до пары сотен.
У Трикси было девяносто семь инклинов, и, облетая Землю по шестидесятой
параллели, он отстрелил первый из них над Северной Европой. В какой
конкретно точке, он не знал; подобные мелочи не фиксировались, ибо инклин
являлся продолжением его сознания, таким же неотъемлемым и ясно ощущаемым,
как, предположим, конечность или палец человека.
Кроме того, излученная частица сущности была структурой автономной,
способной выбирать партнера и путешествовать от одного носителя к другому,
разыскивая самый оптимальный вариант: существо контактное, без глупых
предрассудков и наделенное высоким интеллектом. Поиск всегда начинался с
крупных городов, с центров цивилизации, если такие имели место быть, и
Трикси полагал, что его инклин находится либо в Хельсинки, либо в
Петербурге. Столица Финляндии, впрочем, уже отпадала; Трикси провел там
больше года, но не добился ровным счетом ничего.
- Если я правильно понимаю, - сказал Кононов, - ты потерял
телепатическую связь с инклином и ринулся вниз со своего транспундера, чтоб
отыскать пропажу и разобраться в ситуации. Но если связи нет, если мы
резистентны к слабым излучениям инклина и даже блокируем их, как ты его
найдешь?
"Подобно слепцу, который ищет монетку на пляже, усыпанном галькой, --
сообщил пришелец. - Если глаза не видят, что можно сделать? Лишь положиться
на осязание".
Челюсть у Кима отвисла.
- Это что же получается? Выходит, ты перещупал в Хельсинки полмиллиона
финнов и финнок?
"Нет, разумеется, нет. Сравнение с тактильным чувством лишь аналогия.
Ментальные волны блокировать полностью невозможно, и я способен их
улавливать как от любого человека, так и от инклина. К несчастью, только на
небольшом расстоянии".
- Каком?
"Тридцать-сорок метров, максимум - пятьдесят. Если двигаться вдоль
здания в двенадцать этажей, причем не очень быстро, я просканирую его от
крыши до подвала".
Челюсть у Кима отвисла еще больше.
- Ты хочешь сказать, что мне придется обойти все городские здания? Да
их тут десять или двадцать тысяч! Здесь, мой экзоплазменный друг, не
Хельсинки, здесь Петербург! Здесь зданий и людей не меньше, чем во всей
Финляндии!
"К сожалению, других вариантов нет", - грустно отозвался Трикси.
- Есть! Плюнуть, сесть в транспундер и поскорее делать ноги! Ты не
думай, я тебя не гоню... Но какой смысл в поисках? Было у тебя девяносто
семь инклинов, осталось девяносто шесть... компания вполне приличная...
Может, со временем новый инклин отрастишь...
"Не получится. Число инклинов, то есть мою способность к расщеплению
сознания, определяет индивидуальный генетический код, и тут ничего не
убавишь и не прибавишь. А без инклина я - неполноценная личность,
инвалид... Это конец карьеры, Ким! Да что там карьера - я даже не смогу
размножаться!"
Трикси испустил ментальный стон и начал сетовать на жизнь-злодейку, на
бедственную свою судьбу, крах карьеры и неминуемую импотенцию. Этого Ким
вынести не мог. Глаза его увлажнились, сердце дрогнуло, душа преисполнилась
сочувствия; он погладил себя по макушке (под которой, надо думать, и
скрывался Трикси), затем произнес:
- Ну, ну, не делай из неудачи трагедию... Найдем мы твой инклин,
найдем! Но без торопливости и спешки. Мне ведь роман надо закончить. Не
позже двадцатого!
"Закончишь. Я помогу", - пообещал пришелец, тотчас прекратив рыдания и
стоны.
В дружном единении они покинули кухню, переместились к столу с
компьютером, включили его, нашли необходимый файл, и тут Ким на мгновение
отрубился. То есть ему показалось, что на мгновение, - когда он очнулся, за
окном уже плыла серебряная ночь, лес по другую сторону улицы стоял темный и
тихий, а на мониторе мерцали последние фразы главы о зингарском корабле. Ким
перечитал их и довольно хмыкнул.
"Его секира поднималась и падала, поднималась и падала, словно серп,
срезающий стебли тростника. Стоны, крики и предсмертный хрип огласили
корабль..."
"Очень динамично и экспрессивно, - подал голос Трикси. - Что дальше?"
- Дальше? Дальше Идрайн плывет в Кордаву, столицу Зингары, сходит на
берег, находит коня и мчится вслед за Конаном на север, в Пиктские Пустоши.
Дайома с големом в телепатическом контакте, а у Небсехта есть волшебное
зеркало, чтобы следить за всеми, кто подбирается к его печенке.
"А Конан и светловолосая Зийна? Где они сейчас?"
- В стране пиктов. Сидят в дремучей чащобе у костра, и девушка
рассказывает Конану свою историю. Она из Пуантена - есть в Хайбории такое
графство между Зингарой и Аквилонией. Из благородной семьи - отец ее
дворянин, вассал графа Троцеро, а мать - немедийка, и от нее Зийне
достались голубые глаза и светлые волосы... Росла она в отцовской усадьбе на
берегу Алиманы, но в один несчастный день спустились с Рабирийских гор
разбойники, прикончили людей, сожгли усадьбу, унесли добро и прихватили
пригожую дочку старого рыцаря. Ее изнасиловал главарь бандитов, а после,
через третьи руки, продал на кордавском рынке Гирдеро, местному нобилю.
Перекупщик уверял, что белокурая красавица сохранила девственность, но
истина обнаружилась в первую же ночь. И стала Зийна не просто наложницей
Гирдеро, а презренной подстилкой, о которую вытирают ноги...
"Превосходно! - одобрил Трикси. - Я бы сказал, очень реалистично и
современно. У вас ведь до сих пор насилуют?"
- Еще бы! В полный рост! - откликнулся Ким. Пальцы его с небывалой
резвостью плясали по клавишам, с каждым словом история Зийны двигалась
вперед, и он уже сомневался, кто у него главная героиня, то ли Дайома, то ли
красавица из Пуантена, которую он породил на улице Зины Портновой.
Непраздный вопрос! Как все, имевшее отношение к Дарье Романовне... Ким
предпочел бы, чтобы по облику она была Дайомой, а по характеру - Зийной,
столь же заботливой, самоотверженной и нежной... "А вдруг она такая в самом
деле?.." - мелькнула мысль. Нашла ведь его в больнице... не просто нашла, а
притащила пудовую сумку с деликатесами... Небось Кузьмич их сейчас
подъедает!
Трикси опять пробудился:
"История рассказана, костер погас, и девушка уснула. Конан встает,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг